Я глубоко вдохнула воздух. Страх пытался сковать тело, но я боролась с ним. Боги, ну отчего листья лара-ти на меня так мало действуют?! И нельзя ведь при них съесть ещё один...

Сцепив зубы, я медленно двинулась к понравившемуся мне объекту. Что нужно говорить, понимала с трудом, знала одно: это — испытание. Я не могу провалиться!

Я улыбнулась:

— Привет, красавчик, — мурлыкнула я низким, чувственным голосом, подражая обычному рабочему тону своей сестры, — Напоить тебя вином?

Он усмехнулся:

— Я и без тебя справлюсь, детка. Отойди от меня! И запомни на будущее — шлюхи молчат, пока мужчины разговаривают!

Я судорожно сглотнула. По-хорошему мне стоило промолчать, но язык мой всегда оставался моим врагом:

— Я — не шлюха, почтенный. Я — Сфинкс. Я говорю, когда сама хочу — и сделаю всё, чтоб Вы не жалели об этом!

Сзади раздался судорожный вздох:

— Простите, мой Лорд, девочка просто не знает, что говорит! — заговорила Лилия быстро, — Она понесёт наказание...

— Помолчи! — фыркнул неожиданно мужчина, — А ты, — кивок в мою сторону, — Ну, что молчишь? Ты ведь хотела нам что-то показать... или сказать... или сделать. Ну! Надеюсь, ты не разочаруешь нас...

Мужики согласно загоготали:

— А что, Сэй? За то и выпьем!

У меня трусились поджилки, все, на что меня хватало — улыбаться. Что-то говорить? А смогу ли?

Разозлившись на саму себя, я с силой прикусила внутреннюю сторону губы. В рот солёным потоком хлынула кровь, а в голове от боли прояснилось. Я плавно, нарочито небрежно подошла к нему и присела на невысокий столик, соблазнительно изогнувшись. Мои пальцы нащупали горлышко бутылки за спиной. Мне пришла в голову отличная мысль,я видела подобное в исполнении сестры... до того, как она спилась...

Я набрала в рот вина, наклонилась к нему и впилась в его губы. Было мерзко — слюна, чужой, непривычный вкус, запах перегара... И что в этом можно найти хорошего?

— Вы до сих пор желаете, чтоб я ушла?

Он маслянисто усмехнулся и потянул меня за собой:

— Уговорила... Сфинкс. Тебя — я оплачу!

... Кто сказал, что секс доставляет удовольствие? Ни малейшего. Это мерзко и примитивно. Первый раз — это боль? Тоже неправда. Мне не было больно.

Мне было противно. В ту самую ночь, пока моё тело вытворяло разные вещи, выполняя его капризы, в моей душе, или в подсознании — не знаю, как это называется — родилось то чувство, преследовавшее меня потом всю жизнь.

Отвращение. Не к Сею или кому-то из клиентов. К самой себе.

Ещё одна карма девочек, поднявшихся со дна.

Мы знаем, что в глубине души — мы грязные. И бессонными ночами боимся этого, отчаянно, до стона и крика. Это рушит нас изнутри, это заставляет нас всю жизнь искать невозможного... искать сказки... мы можем забраться высоко, прячась — только от самих себя...

Клиент уснул. Я поднялась, шатаясь, и брезгливо отёрла кровь с ног. Вздрогнула от боли. Прикусила губу. Подошла к одежде, достала лара-ти.

Боль утихла. Кайфа не было.

Жаль. Наверно, мне надо больше листьев...

— Эй, Сфинкс!

Я изумлённо повернула голову и встретила задумчивый, изучающий взгляд клиента.

Клиент... человек, имени которого не помнишь...

— Слушаю, — напомнила я о себе, когда молчание затянулось. Он уточнил:

— Детка, тебе сколько лет?

— Пятнадцать, — отозвалась я спокойно. Он уточнил:

— Почему я?

— Прости, что?

— Почему ты выбрала меня?

Я приподняла брови, прикусила губу — и отозвалась:

— У тебя умные глаза.

Клиент усмехнулся, встал, не стесняясь наготы, и подошёл к небрежно брошеному на кресло пиджаку.

— Держи, — на кровать полетело семь золотых монет. За это можно купить маленькую квартирку... — Это тебе лично, с Лилией рассчитаюсь. И надеюсь увидеть тебя снова, Сфинкс. Сегодня. Надеюсь, этой суммы тебе хватит, чтоб отдохнуть? Может, нужно больше?

Я добавила в глаза тепла и радости, осторожно поцеловала, из последних сил сдерживая тошноту...

— Нет, что ты, мне этого хватит, — отозвалась я. И, не оглядываясь, вышла.

Я сидела под мостом, глядя в мутную воду реки, и размышляла. У меня в кармане позвякивало, по меркам моих родителей и им подобных, целое состояние. И мне стоило сейчас придумать, на что их потратить... А я просто сидела. И смотрела на реку. И думала о том, что у меня кончается лара-ти. И нужно идти к Тиму. Но как я загляну к нему в глаза после всего?!

Я поджала ноги. Тело снова начало немилосердно болеть, и дышать тоже стало больно. Я вздохнула — надо вернуться. Назад, к Лилии. И спросить про ту девочку с глазами богини. Надеюсь, с ней всё хорошо — я не верю, что с таким существом может случиться что-то плохое. В ней же полно света!

Тихонько всхлипнув, я встала и, пошатываясь, пошла в сторону больницы.

— Где ты пропадаешь?! Я уж думала тебя искать! Сфинкс, у меня просто нет слов! Сфинкс! Какая наглость! Я тебя убить хотела, сука малолетняя, просто убить! Но — будь я проклята, если ты этого не сделала! Он теперь — наш клиент! Сам Сей Дарвар, член Совета Города! Южаночка, ты — умница! Я тобой горжусь!

Я мутными глазами смотрела на Лилию. Измученный мозг не воспринимал её слов. Мне хотелось одного — упасть и уснуть. И ни о чем не думать...

— Луа! Ты, ленивая шлюха, целительница недоученная, ты каким местом её лечила?! — завизжала Лилия, вызвав у меня острый приступ мигрени, — Она же совершенно не способна работать! Ты на неё глянь — бледная, под глазами мешки, шатается. Клиент не должен такое видеть! Приведи её в порядок, немедленно...

— Я занята той светленькой. Ты сама расставила очередность, ведь она твоя новая...

— Заткнись! Ничего личного, но Сфинкс мне сейчас выгодней. У неё сегодня встреча с новым клиентом. Позаботься о том, чтоб она была в отличной форме!

— Лара-ти?

— Нет! С такими дозами она спятит через месяц.

— А что предлагаешь?

— Что хочешь, то и делай, но чтоб к вечеру она была на ногах! Ты даже не представляешь, КОМУ я пообещала девочку-Сфинкса?! Его я не могу разочаровать! А на завтра её хочет Сей. Ты — поняла меня?

В этот момент мой мозг отключился, а перед глазами потемнело. Я рухнула на холодный пол.

Приходила в себя я крайне тяжело. Голова раскалывалась, все внутри буквально горело, а на губах застыл какой-то мерзкий привкус. Поморщившись, я открыла глаза.

— Наконец-то, — пробурчал над головой полный раздражения голос, — Я с тобой уже намаялась.

Я скосила взгляд на бабушку Луа.

— Что со мной? — простой вопрос отозвался болью где-то в лёгких. На губах застыл солоноватый привкус. Луа нахмурилась:

— Брось, девочка, — она натянуто засмеялась, — С тобой всё хорошо, это просто остаточное. После болезни. Я сейчас ещё немного тебя подлатаю, будешь, как новенькая! Кстати... Откуда у тебя деньги?

Я моргнула:

— Что?

— Ты не должна брать деньги у клиентов, таковы правила... впрочем, ещё привыкнешь. Пока — я забрала их и передала Лилии.

Я прищурилась. Вот как...

— Не слишком вежливо, особенно если учесть, что клиент не имеет к этому отношения. Это мои личные деньги, и...

— Южаночка, умерь свой норов. Гильдия — одна большая семья. Она даст тебе кров, и пищу, и наряды, и косметику, и медицинское обслуживание. Но — ничего личного у тебя быть не может. Для твоего же блага — ты так неразумна, дитя моё...

Вот как...

— Простите, я не знала... — пробормотала я. А что, правда! Стоит учесть на будущее — и придумать, где хранить собственные накопления...

— Ничего-ничего! Вот, маленькая моя, выпей, тебе полегчает...

Я вежливо кивнула и взяла кружку. Оттуда явственно повеяло сладковатым ароматом дешёвого ири-лити, наркотика-стимулятора, который так любила моя сестрёнка. Он обострял сексуальные желания — м и притуплял разум. Ещё раз вымученно улыбнувшись, я сделала вид, что пью. Луа не отходила. Тогда я сцепила зубы, позволяя жидкости течь по подбородку вниз, и притворилась, что глотаю. Луа ушла только тогда, когда мой стакан опустел. Я устало откинула голову на подушки. Она нравится мне всё меньше... И вообще, пора разобраться в том, что происходит.

Сплюнув на пол очередной кровавый сгусток, я, прихрамывая, двинулась вдоль холодного пустого коридора. Пусть это и подвальные помещения, но вполне оборудованные! Должны же тут быть ещё больные?

Можно сказать, что удача улыбнулась мне за первой же дверью. За ней я обнаружила одну из девочек, с которыми меня привезли в особняк в ту ночь. Черноволосую. Правда, я её не сразу узнала...

Она была бледна до синевы, вся синяках и кровоподтёках, с рассеченой губой. Меня словно пером мазнули по спине, когда я поняла, что подобное могло случиться и со мной...

— Сфинкс? — пробормотала она разбитыми губами. Я улыбнулась:

— Нет, меня зовут Ниа.

— Ночь... Тоже красиво. А я Айлин. Видишь, отдыхаю тут. После вчерашнего... Тебе, вижу, тоже несладко?

Я кивнула и медленно подошла, устроившись на покрывале. Она горько усмехнулась:

— Хоть ходить можешь, а мне всё порвал, урод. Такое чувство, будто между ног раскалённый прут вставили...

Я пожала плечами:

— А мне не очень больно... Так, средне...

— Повезло. Сколько тебе досталось?

— Один. А...

— Ха! Мой с охраной поделился.

Мы помолчали. Я просто не знала, что принято говорить в таких ситуациях...

— Слушай, — нарушила она молчание спустя несколько минут, — А ты откуда?

— Дно.

— Свистишь?

— Серьёзно!

— Не похожа.

— Спасибо. А ты?

— Не поверишь, — на её губах зазмеилась горькая усмешка, — Я — из Семи Клёнов.

— Как? — выдохнула я потрясенно. Семь Клёнов — это ведь район для бедной, но знати!

— А каком кверху!Поверила этой суке Лилии, сбежала из-под венца, от семьи отказалась...

— Ради чего?!

— Ради свободы. Ты не поверишь, быть леди — это так скучно... Демон!

— Что?

— Больно...

— Но почему Луа тебя не лечит?

— Шутишь? Она делает только то, что оплачивается. А у Лилии сейчас только та светловолосая с громадными глазами на уме, за неё и платят больше. А Луа и рада стараться. Такая уж она, лекарица недоделанная...

— А почему она, лекарь, работает в обычной больнице?

Айлин презрительно улыбнулась:

— Лекарь... Не закончила она учёбу! Вот и не имеет права в лекарнях работать.

— А почему её выгнали?

— Детей продавала. На жизненную силу. Сама знаешь, один младенец — два года молодости. Прибыльное дельце, но в Совете власть сменилась, и его прикрыли. Собственно говоря, там вина, говорят, не на Луа была, а на её любовнике-ректоре, но — сопливую студентку проще сделать виновной, чем доброго женатого ректора, имеющего шесть докторских ступеней и семь детей. Жизнь, она... такая...

Я хмыкнула:

— Это точно... Слушай, а что тут делает Лилия? Она постоянно в больнице ищет себе новых девочек, или это мне так повезло?

— Что ты, нет, конечно! Она тут избавляется от... лишнего, лечится...

— Избавляется от лишнего? Ты о чём?

Айлин недовольно поджала губы, тут же поморщившись от боли:

— Ты что, тупая? Ладно, объясняю на пальцах: она проходит полную очистку-изоляцию тела, плюс пролечивается от рата-эт.

Я нахмурилась. Ни о чём подобном Тим мне не рассказывал, да и на улицах я о таком не слышала...

— Айлин, а зачем проводить очищение организма? И что такое рата-эт?

Он хмуро глянула на меня:

— Слушай, откуда ты взялась — такая странная? Ты знаешь церемониальные ответы языка богов, доступные только Средней и Высшей Знати, умеешь чисто, красиво разговаривать — но знаешь, что такое очищение и рата-эт! Как такое возможно?

Я прикусила губу. Все мои инстинкты настойчиво намекали, что рассказывать малознакомой девочке правду о Тиме — безумие. К тому же, думается, я смогу сыграть на этом...

Прикусив губу, сделав скорбный вид, я тихо заметила:

— Айлин. Ты ведь уже поняла, что я — не со Дна.

Черноволосая расплылась в самодовольной улыбке:

— Это ведь очевидно! Ну, так кто ты?

— Мне неудобно говорить...

— Ну же, Ниа!...

Я молчала. В чёрных глазах Айлин загорелся азарт, она, забыв о боли, слегка подалась вперёд — и заговорила снова:

— Ну, Ниа! Ты родом из Дарраста или пригорода?

— Нет, я родилась далеко, не в Амасте. Я не просто не из этого города — Я родом из другой страны...

— Да! — возопила чернуля, — Я так и думала! У тебя внешность совершенно не нашенская! Ты, наверно, из Аритассе? — тут её голос стал подозрительным, — Или из Тэррэ?

— Из Аритассе. Ты такая проницательная!

Она засияла, излучая гордость на всех уровнях:

— Да! А как ты очутилась в Даррасте?

Блин, действительно! Как я тут очутилась? Легенду однозначно нужно продумать получше...

— Я... я не хочу об это говорить, Айлин.

— Но...

— Айлин! Не стоит давить на меня, расскажи лучше, что такое очищение и чем больна Лилия?

Черноволосая вздохнула:

— Очищение — это способ продлить жизнь, в общем-то, незаконный. Как ты думаешь, сколько Лилии лет?

Я пожала плечами:

— Около тридцати, наверное...

— А вот и нет. Ей шестьдесят, Ниа! — торжествующе выдала моя собеседница. Я, хоть и ожидала уже подобного, сделала огромные глаза:

— Как?!

Айлин, удовлетворенная моей реакцией, подмигнула:

— А вот так! Скажи, неплохо сохранилась?

— Это да...

— Вот! А всё за счет очищения. Его суть в том, что старые клетки организма заменяются новыми. За счёт чужих жизненных сил... А теперь вспомни, за что Луа выгнали из Академии Лекарей! Смекаешь?

— Ещё бы! — усмехнулась я. — Ещё бы! — усмехнулась я, — И сколько же нужно младенцев, чтоб "очистить" одного человека?

— Ну, где-то семь. И повторять процедуру каждые два года. Забавно? Я мечтаю заработать и себе достаточно денег для очищения. Представляешь, жить сто лет! Двести! Триста! А то и вечность...

Я внимательно посмотрела на эту черноволосую суку и улыбнулась в ответ:

— Да, это забавно...Так чем больна Лилия?

— Она подхватила рата-эт. Эту инфекцию привезли нам моряки. Говорят, её вывели на Тэрре. Ты же знаешь, там постоянно ставят жуткие эксперименты над людьми!

Я ничего такого не знала, но послушно покивала.Удовлетворенная моей реакцией, девушка снова заговорила:

— Рата-эт — жуткая зараза, она поражает всё тело человека, вызывает сбои в работе половых органов, мозга, нервной системы. Сначала — незначительные, но потом все становится хуже. В поражённых органах начинает развиватся эт.

— Эт?

— Опухоль такая. Неизлечимая. Например, у Лилии эт в матке. Очередной.

— Погоди, — я нахмурилась, — Эта болезнь неизлечима, ты сама сказала!

Айлин пожала плечами:

— С очищением все возможно. Опухоль исчезает, но через полгода снова возвращается...

— А как Лилия вообще это подцепила?

Собеседница презрительно посмотрела на меня:

— Ты что, тупая? Рата-эт передаётся только половым путём. Первым заболевшим был Глава Совета. Сама понимаешь, вскоре зараза накрыла почти весь двор...