Перекресток Миров: Побег

Наши попутчики из других ведомств часам к двум ночи, можно сказать, что угомонились. Лисицкий вырубился сидя на ящиках с патронами в буханке, девчонка, как я уже говорил, пыталась дремать в конторской машине, ну а мы втроем вроде как все это дело охраняли. На самом деле, заснуть ни у кого не выходило, можно было конечно заставить себя выключиться, но... Так получилось, что мы сели обсуждать дальнейшие планы. С одной стороны получалось все более-менее ясно, забираем Тирли и, весело распевая песни, быстренько едем к вратам. Но это на словах, на деле меня сильно напрягали два вопроса. Первый, как проехать более тысячи километров на машине, под завязку набитой оружием и патронами, на которые у нас нету ни единой бумажки. Причем, вполне вероятно, нас будут увлеченно при этом ловить. Нет, то что нас будут ловить — это то не впервой. Но мы все-таки у себя дома, а не на территории вероятного противника... Дилемма, блин.

— Значит так, братцы — кролики, — подвел я итог, сидя на пассажирском месте буханки с прикупленным по случаю на казенные средства одним наглым капитаном планшетом. — Из города не нарываясь мы вроде как выбраться можем. Значит, едем проселками и вылезаем на Московскую трассу в подальше от города. Никто не в курсе, ставили где новые стационарные посты? Давно не ездил...

— Вроде не было, — с некоторым сомнением в голосе прогудел Потапыч. — Но нарваться там на ВАИ, днем... маловероятно. Я бы вообще предложил по области с военными номерами кататься, пустые путевые листы у нас есть, офицера в кабине организуем. А на Стингера нацепим сержантские нашивки и посадим за руль.

— Эй, Волосатик, а чего это я сержант? — тут же возмутился мой зам.

— Рожа у тебя не офицерская, — флегматично ответил пулеметчик. — У меня, правда, тоже, но я прапор по жизни, и выгляжу, как прапор... А прапор за рулем служебной машины — эт нонсенс, если по научному.

— Он прав, Стингер, — согласился я. — Тебя и Тирли сделаем сержантами, у вас внешность самая неприметная. Ладно, если мы завтра до темноты успеем убраться из области, то принимается, едем с военными номерами. А вот дальше...

— А что дальше? — пожал могучими плечами Потапыч. — Кто тронет военную, да еще и медицинскую, машину? Тем более я бланки путевых листов поизучал, что нам выдали. Там штампики серьезные, не фельдъегерская служба конечно, но и не обычная военная часть. Ментам они правда ничего не скажут, но ВАИ связываться не будет однозначно. Едем потихоньку и не отсвечиваем, можно не по основным дорогам пробираться, можно даже проселками. Как я понимаю, после того, как из города выберемся, так время на нас играть будет, можно не торопиться. Машинка у нас полноприводная, пройдет практически везде, ну если уж совсем не увлекаться...

— Не угадал, — я поморщился. — Время играть будет против нас. Во-первых, наши противники тоже готовы договариваться, нам надо успеть раньше них. Меня уже напрягает, что из-за родственных чувств Тирли мы теряем полдня, если не больше. Далее, против нас играют не идиоты и не дилетанты, они наверняка просчитают, что мы заинтересуемся вратами... Там и так должна быть охрана, а после того, как мы все разом исчезнем из-под наблюдения — она наверняка будет еще и усилена.

— Да уж, наверное стоило не нас отправлять в этот раз, — Стингер задумчиво уставился в февральскую темноту за лобовым стеклом. — Надо было другую группу засылать...

— Не скажи, капитан. У нас там есть знакомые, мы худо бедно, но знаем нюансы местной жизни, немного знаем язык, немного знаем местность. А другой группе, даже наизусть выучившей наши отчеты, придется все это нарабатывать с нуля. У нас же работа подразумевает не просто придти и всех убить. Ладно, это лирика. Если честно, меня охрана врат не сильно напрягает, нас вообще-то готовили в первую очередь с подобными препятствиями справляться. Вопрос в другом, координаты кто-нибудь помнит? А то я только в общих чертах представляю это место...

— Тирли должен помнить, у него на цифры память хорошая, да и вообще, он тогда определялся и эвакуацию заказывал, — Стингер почесал в затылке.

— Я помню, — буркнул Потапыч. — Пока вертолеты ждали, глаз запустил и запомнил. Но у тебя ж пакет, там, по идее, должно быть. Ну, или генералу позвоним, в крайнем то случае...

— А то ты нашу военную бюрократию не знаешь, — скептически сказал я. — Они нам в инструкции напишут сколько раз в день оправляться можно, а вот куда идти вполне могут забыть сказать, запросто. Ладно, если Потапыч помнит... Навигаторы у нас есть. Давайте думать, как поедем. Как ни кручу — получается, что либо по московской трассе до Валдая, либо надо выбираться на 114 дорогу. И там и там могут выставить посты... А по проселкам... Год будем ехать, тем более, что они далеко не все на карте обозначены, и те что обозначены по такой погоде запросто могут быть в неудобоваримом состоянии. А может быть и хуже, на карте есть, а в реале нету.

— Ну и едем, типа военные медики, — продолжал стоять на своем пулеметчик. — В конце концов, мы ж не девочки на прогулке, если что — повяжем работников жезла, потом сопрем другие колеса и поедем дальше.

— Гм, ладно, — я все еще сомневался. — Выберемся из города — подумаем еще. Здесь у нас, пожалуй, и впрямь сойдет.

Стингер пожал плечами, вытащил комплект полевой формы, постаравшись не разбудить задремавшего наконец полковника, и начал подшиваться, недовольно бурча, что мол нехорошо из офицера сержанта делать. И вообще, в гробу он видал это рукоделие господина Юдашкина, чтоб ему до смерти икалось.

Так до утра и просидели, наливаясь кофе из ближайшей кафешки. Стингер в очередной раз экстренно обольстил дежурившую там тетку и у нее отыскался не только приличный кофе в зернах, но и кофемашина.

Ну и с утра выдвинулись по ювелирным магазинам. Времени у нас не то, чтобы вагон был. Переводя все иносказания генерала на обычный язык, получалось, что привезут нашего блудного радиста где-то между часом и двумя дня. Обитал он практически на нашем пути, все складывалось вроде как и неплохо.

Заехали в пару ювелирных, смели все серебро, ну за исключением очень уж авторских работ, вызвав удивление продавщиц. Ну да, вваливается пара здоровенных мужиков, не разбирая и не примеряя сметают с витрин все, что там лежит... Но насчет авторских работ я наверное погорячился. Вот не знаю, чем меня та безделушка зацепила. В том, сравнительно не большом кстати, магазинчике, отдельная витрина была, несколько колец, серьги, ожерелья. В основном серебро, если подписям верить, но были и платиновые, и золотые. Практически все с камнями... Мы то на такие вещи в принципе не смотрели, камни здорово цену повышали, а они нам не особо и нужны были. Да и ценник там был такой, что сто раз подумаешь. Даже с учетом работы и камней — все равно очень дорого.

Одна из девушек — продавщиц, заметив мой интерес, почти неслышно подошла и остановилась рядом.

— Это авторские работы... — Она назвала какую-то фамилию и продолжила, как будто извиняясь. — Потому и дорогие такие. Этот мастер вообще странный человек, он вроде бы и не ювелир, но иногда работает с благородными металлами, но почему-то не любит золото. Только если на заказ... Но если я правильно поняла ваши критерии, то эти вещи вам не подходят?

Я еще раз вгляделся в привлекшее мое внимание украшение. Кольцо, серебряное кольцо, гладкое. Вот только спереди крохотная фигурка дракончика, который встал на дыбы, выставив вперед все четыре лапы когтями вперед и, по задумке автора, как бы обнимал крыльями фалангу пальца. Вместо глаз были вставлены два ярко синих камня. Сделана фигурка была мастерски и казалась живой. Вот только одна несуразность, подобные вещи предпочитают носить мужики, а здесь колечко было не под мужскую руку, явно. Мне бы оно если только на мизинец бы налезло и то не факт.

Но и цена... четыре нуля, для серебра, однако. Я за последние сутки волей неволей, ну и стараниями своего зама, примерно в ценах начал ориентироваться и понимал, что цена непомерная. Но вот свербило что-то, кажется я знал, кому стоит его надеть на палец. Только не любят там драконов, во всех видах не любят. И цена... Я мысленно начал прикидывать, сколько денег у нас осталось. Вроде как в ювелирных мы не так много и оставили. А плевать, я привык доверять своему шестому чувству, а вот оно как раз мне кричало в оба уха, что это колечко надо взять с собой.

— Девушка, я возьму, — сказал я, вытаскивая из кармана пачку купюр.

— Да конечно, — продавщица обрадовано засуетилась, отпирая витрину. Она что, процент с этого мастера получает? — Вам размер подойдет? Мы можем попросить автора подогнать, просто отдавать такую работу другому ювелиру...

— Насчет размера не знаю, но я уезжаю сегодня. Просто упакуйте, ну... как там положено...

— Командир, мы не опаздываем? — поторопил меня уже стоявший в дверях Стингер, демонстративно поглядывающий на часы. Я только отмахнулся. Тем временем продавщица начала пихать колечко в небольшую коробочку какого-то тошнотворного плюшево-розового цвета. Украшение туда не лезло...

— Девушка, а что-нибудь черного или темно-синего цвета у вас найдется, — рассчитываясь и краем глаза поглядывая на ее мучения вопросил я. — Ну зеленого, на худой конец, только не розового...

Продавщица посмотрела на меня оскорблено, как будто я что-то пошлое сказал, коробочку синюю, правда не темно— а ярко-, под прилавком нашла и приглянувшийся мне сувенир в нее запихала. Потом началось, коробочку в бумажку, бумажку в пакетик... И все это неторопливо и с достоинством, йомть... Прямо смерть Кащеева какая-то.

И чего я за это кольцо зацепился, вот в чем вопрос. Сам никогда украшений терпеть не мог, если только как вложение капитала, да и там выбирал исходя из того, чтобы весу побольше было. Покупал бы золото и в слитках, но очень не хотелось демонстрировать государству, в чем именно я храню деньги. И конечно же не носил сам, на работе — оно и так понятно, мы даже личные жетоны — смертники не носили, но и в мирной жизни тоже. Так что ни хрена я в этом не понимал, да и не интересовался особо. На фига? А вот тут приспичило, причем необъяснимо. Ну ладно, авось наше министерство не обеднеет с этой суммы. Тем более, что я за нее не расписывался...

На место приехали почти вовремя, без десяти час. Забрались поглубже во дворы, запарковали машины в сугробах и начали ждать. Самое любимое времяпрепровождение, е-мое. Рации на прием, Стингера на сканер, полковника — на разведку. А то он у нас единственный специалист по подобной работе, хотя и сам постоянно твердит, что все уже забыл. Но мы то и изначально не знали. Оля тоже порывалась пробежаться по окрестностям. Ну понятно, молодая еще, глупая, не выучила старые солдатские заповеди, что инициатива наказуема и добровольцы дохнут первыми. В общем, еле уговорили, а точнее заставили, сидеть в машине.

Рации хранили загадочное молчание, разбавляемое лишь потрескиванием помех. Оно и понятно, вряд ли ребята из обеспечения сдали нам свои рабочие частоты, скорее одну из запасных. Хотя стоп, не, вряд ли она знает, она ж простой топтун, да еще и стажер. Но за спрос не бьют.

— Оля, а ты случайно ваши рабочие частоты на рациях не помнишь? — осторожно спросил я. Девушка, зябко кутавшаяся в кусок брезента, ну не было у нас больше ничего, на заднем сидении, робко помотала головой и тут же сморщилась и позеленела от подступившей тошноты.

— Нет, откуда, — ответила она, наконец справившись со своим организмом. — Дали рацию, на первой кнопке — рабочая частота, на следующих четырех — запасные. Если хотите — возьмите посмотреть, может получится.

— Мы не специалисты, — я помотал головой. — Сейчас как раз радиста нашего встречаем, он может быть и разобрался бы. Да и он вряд ли что-нибудь извлечь сможет, ты так удачно упала, что вся "морда" у твоей рации всмятку. Только под списание теперь.

— Извините, — окончательно смутившись пробормотала девушка, еще глубже забиваясь в угол. Ну а я, неожиданно сам для себя, расхохотался в голос, чем, по-моему, еще больше ее напугал.

— Смешно, такое впечатление, что ты меня боишься, — счел я нужным объяснить свое поведение. — Ну чего сейчас извиняешься то? Твоей вины тут нет никакой. И не съем я тебя из-за незнания частоты. Просто это могло облегчить бы нам жизнь, и только...

— Не знаю, — Оля пожала плечами. — Я же вижу, что мешаю вам. Меня же вам навязали. Вы могли меня оставить там, никаких угроз для меня не было, приехала бы полиция, меня определили бы в больницу...

— Ты была в таком состоянии, что могла сказать что-нибудь лишнее, — перебил ее я. — Я сам, после контузии, нес чего не попадя... Потом расхлебывать все это. Ну и потом, документы то у тебя левые были. Пока разобрались кто ты и что ты, пока то да се... А, ладно, я тогда свою шкуру больше спасал, нежели твою. Вот только не думал, что генерал так конспирироваться от своих же начнет и прикажет тебя при себе держать. Так что забудь все это...

— Вам легко говорить, — шмыгнула носом девушка. — А у нас про ваш отдел такое рассказывают.

— Ну колись тогда, чего именно, — улыбнулся я. Не то, чтобы мне было очень уж любопытно, я примерно и так представлял, какие именно байки травят стажерам ветераны контрразведки, но ожидание то хоть как-то скоротать надо.

— Да ерунду всякую. Я понимаю, что там большая половина честно придумана, дабы мы благоговели и помнили о сохранении секретности, — Оля на мгновение замялась. — Особо часто упоминают, что вы всех свидетелей, узнавших хоть чуть больше положенного, убиваете. Так что с вами надо общаться исключительно по уставу и не задавать вопросов. И вообще, лучше молчать.

— Ух еее, так вот с чего обеспечение вечно какое-то замороженное, ладно там после эвакуации, там положено, но даже когда в конторе сталкиваемся и то, норовят все к стене отвернуться, — я улыбнулся еще шире, но тут же посерьезнел и нажал кнопку стеклоподъемника. — Что случилось?

Около машины стоял Стингер, уже натянувший собственноручно им сооруженную форму сержанта. Даже эмблемы на петлицы прицепить не забыл, надо же. А вот рожа у капитана была какая-то встревоженная. Очень встревоженная.

— Командир, усиленный радиообмен, кодированный. На двух частотах код, я конечно не уверен, но очень похоже по шуму, аналогичный нашему. И еще на двух тоже. Явно переговоры, но все кодировано, шум и треск только, ухом ни хрена не понять. Минут пять назад началось, до этого было тихо.

— Тваю мать, сваливать надо, однако, — я всерьез задумался. — А на ментовской волне? И на стандартной ФСБшной?

— Там тихо, на ментовской — дежурный радиообмен, на фсбшной в зоне действия нашего сканера вообще никого. И кстати, я не думаю, что это нас засекли, сигнал вроде как с одной стороны идет и не двигается особо. И достаточно далеко.

Я лишь согласно кивнул. Ну не похоже было, что это нас ловили, мы тут уже минут сорок торчим, а переговоры только сейчас начались. Нет, не стали бы время тянуть так долго. А если бы помощь вызывали, то мы бы засекли... Хотя, наш сканер мобильные не ловит, да и ловить их в спальном районе — дохлый номер, захлебнулись бы в сигналах.