Selbstmatt. Часть 1 - Morituri

В то утро я была дома одна — Иноичи с командой и сенсеем ушел на миссию D-ранга, а Орочимару был в лабораториях на базе Корня. Я после тренировки занималась приготовлением обеда, одновременно тренируясь в сенсорике, пытаясь вывести ее на автоматический уровень — у меня уже получалось чувствовать шиноби на расстоянии в сто двадцать метров и гражданских на вдвое меньшем расстоянии — когда я почувствовала это. Один из огоньков чакры отдалился от дороги и большими быстрыми скачками приблизился к дому, причем, к заднему входу, выходящему на небольшой полигон. Это никак не мог быть Белый Змей или мозголом — и поэтому пистолет сам скользнул ко мне в руку. Всего один огонек... А ведь за те четыре месяца, пока я тут, к коллеге никто не приходил. А кто может-то? Только товарищи по команде, сенсей и... Точно! АНБУ или Корень! Скорее всего, их заинтересовали частые визиты Иноичи, и был отдан приказ проверить дом. Но если меня найдут, то у Орочимару могут быть проблемы... Что же делать — притвориться, что я приходящая прислуга, или же атаковать? Но вне дома я появлялась только на полигоне, а он накрыт барьером, и видеть меня раньше не могли. На любовницу я не тяну — лицом не вышла, а как ассистента меня могут забрать. Значит, придется атаковать.

Что у меня в активе? Пистолет с двумя обоймами, граната с усыпляющим газом, которую я забыла занести в лабораторию... и все. Ну что же, придется идти с тем, что есть.

Огонек чакры шиноби продвигался медленно — похоже, он осматривал каждую комнату. Ну что же, у меня еще есть минута в запасе... Ножом я отрезала полосу от юкаты и замотала лицо, а затем просто спряталась и начала наблюдать за перемещением шиноби. Вот он через две комнаты, вот через одну, вот в соседней, вот вышел в коридор...

Погнали!

Стоит ему только появиться на пороге кухни — как в него летит граната и падает на пол у его ног. Он рефлекторно прыгает в сторону, но тут я применяю гендзюцу, которое уже держала наготове. Райген Райкочу ослепляет его, а вкупе с недавно прилетевшей гранатой он должен сделать только один вывод. И он его делает, отпрыгивая в сторону и кидая несколько кунаев, даже не целясь. Он уверен, что он ослеплен и что это была световая граната, а значит, глаза он использовать не будет. Мой противник разражен и испуган...

Шиматта, откуда я это знаю?

Тем временем быстродействующий снотворный газ начинает делать свое дело. Ну что же, пора и мне.

Правая рука вскидывает пистолет, левая придерживает. Затвор уже давно передернут. Нажимаю на крючок — и по помещению раскатывается выстрел. Ксо, юркий! Пуля всего лишь задела ему плечо, и он уже отпрыгнул в сторону. Еще выстрел!

На этот раз я попала. Маска разлетелась на осколки, и шиноби, пошатнувшись, упал.

Я осторожно выбралась из щели между холодильников и кухонной тумбочкой. Ноги, возмущенные таким отношением к себе, болели немилосердно — но сначала требовалось закончить дело. Подойдя к трупу шиноби, который лежал, завалившись на живот, я выпустила еще одну пулю в затылок, контрольную. Интересно, он не использовал Каварими? Но нет, других огоньков чакры поблизости я не чую, кроме изредка проходящих по дороге людей. А огонек чакры шиноби в маске постепенно затухает.

Ладно, надо осмотреть тело на наличие взрывные или иных печатей. Я переворачиваю врага на живот... Первым делом в глаза бросается его лицо. Совсем молодой парень, где-то на два-три года старше двенадцатилетнего Иноичи. Светлые волосы растрепаны и лежат в легком беспорядке, а серые глаза недоуменно смотрят в потолок. На лице застыло выражение удивления. Кажется, что он еще жив, и если прикрыть след от пули на лбу челкой, то будет казаться, что передо мной просто необыкновенно реалистичная восковая фигура.

Пошатываясь, я иду сначала к окну. Открываю ставни, чтобы газ мог выветриться, а затем — к раковине. Я еле успеваю стащить ткань с лица, как меня выворачивает на изнанку.

Поздравляю тебя, Карада. Сегодня ты впервые убила своими руками.

... К приходу Орочимару на кухне уже почти был наведен порядок. Пол был отмыт от следов крови, тело АНБУ уложено на кусок плотной ткани, само помещение было проветрено, и даже обед был приготовлен. Я же сидела на табурете, и, стараясь отвлечься, пыталась анализировать произошедшее.

Сам бой был проведен грамотно, но не он меня волновал, а неожиданное знание об эмоциях противника. Теперь я понимаю, как именно Яманака достигают эмпатии — своеобразное "распыление" мельчайших частиц инь-чакры дает представление менталистам об эмоциях находящихся рядом людей. Также становится понятно, почему эмпатии могут использовать только шиноби с перекосом в сторону Инь-компонента чакры и обычные шиноби не ниже А-ранга, остальным просто не хватит инь-чакры на более-менее продолжительное использование данной способности...

— Карада...? — раздался потрясенный голос от двери. Помотав головой и стряхнув остатки мыслей, я посмотрела на Орочимару, застывшего на пороге и переводящего взгляд с меня на убитого АНБУ — и обратно.

— А, Орочимару-сан... — рассеяно потянула я. — Мне вот труп спрятать некуда...

— Откуда? — только и произнес он.

И я держала доклад. Что, да как, да почему... Про бой с АНБУ он выспрашивал особо дотошно. Я понимала — мне невероятно повезло, моим противником, скорее всего, был неопытный стажер-чуунин, и меня спасли только мои тренировки как сенсора, внезапность, мозги и пистолет. Этот короткий бой забрал примерно 10% моего резерва, и, затянись он, я бы была мертва.

— Что сказать... — наконец произнес он. — Теперь я верю, что с группой преследования ты смогла сама справиться.

— И что дальше? — хмуро поинтересовалась я. — Свалите на ловушки или...

— Не получится, — отозвался мой собеседник. — Нужна причина для постоянных визитов Иноичи, и таковой я могу назвать только тебя.

Что, простите?

— С одной стороны, твою полезность рядом со мной надо доказать, как и способность убить АНБУ, — задумчиво продолжил он. — С другой, про то твое исследование рассказать мы не можем... Может, представить тебя как алхимика и мою помощницу?

— Вполне можно, — неожиданно для самой себя согласилась я. Конечно, будет опасней, но зато не придется прятаться. Да и закладки мне установить не смогут, защита Иноичи вполне прилична... — Но как обосновать смерть АНБУ?

— Многие считают, что мой дом нашпигован ловушками, — пожал плечами Белый Змей. — Ты, используя гендзюцу, вполне могла завести его в зону поражения одной из них, что и стало причиной его смерти. С другой стороны, нам как-то надо обосновать твое появление в Конохе и придумать тебе легенду...

— Можно взять за основу мою биографию, чтобы меньше путаться. К примеру, историю про прошлое и Юкигакуре можно оставить так. Изменить информацию про объект моих исследований... хм, пусть это будет особо ядовитый газ, — да, навскидку я могу выдать ряд названий с химическими формулами. — Мой побег кроме этого можно объяснить еще тем, что ранее предоставлявший мне свое покровительство друг отца начал терять влияние, и я опять же могла быть объектом для воздействия на него. Моя встреча с вами... Пусть я встретила ослабленную поисковую группу, всего лишь боевую двойку. А все остальное пусть остается так.

— Разумно, — кивнул он. — Я скажу, что тебя проверял Иноичи-кун по моей просьбе, и после нескольких визитов привязался к тебе, чем можно объяснить его постоянные посещения. Но от тебя потребуют деталей. И если с названием родного города можно разобраться, просто ткнув пальцем в карту, то что делать с твоим именем, именами твоей семьи и друга отца?

Хм, а правда... Но Иноичи привык называть меня Карадой, да и мне самой нравится это имя. Но его я хотела использовать потом, когда буду легализовываться в новом теле. Значит, придется сделать его фамилией, тем более, это и так является практически лингвистической калькой моей фамилии. А имя? Хм... Теншико значит примерно то же самое, что и Ангелина — а значит, подходит. Остальным можно также подобрать подходящие значения.

— Карада Теншико, — наконец, произнесла я. Орочимару удивленно приподнял бровь. — Отца, допустим, звали Карада Таскэ, мать — Карада Кайка. Брата и сестру звали Юкио и Сёри, парня — Шикори Сёмэй, подругу — Нагэки Камомэ. Друга отца звали Акурумэй Яритэ. Других имен в истории быть не должно...

— Хорошо, — удовлетворенно отозвался мой собеседник. — Значит, о тебе первым делом должен доложить Иноичи своему отцу, а тот уже выдаст информацию сенсею...

* * *

Встреча с Каге состоялась через несколько дней, и к ней я тщательно готовилась. Мы с коллегой заранее обговорили, какие реплики будем стараться вворачивать в разговор и какого образа я буду придерживаться, так что я была готова заранее. Что можно сказать обо мне? Бедный ученый и ломаная жизнью женщина. Так что при встрече от меня будет пахнуть лекарствами, а рукава и полы неприметной темной юкаты не будут прикрывать бинтов на ногах и правой руке. Трость мне заранее заменили на обычную, деревянную, а ради такого случая я достала сохранившиеся с того мира и не разу не использованные тут очки для работы за компьютером... Орочимару только удовлетворенно хмыкнул, оглядывая результат.

— Самому стало немного тебя жалко, — пояснил он.

Выходить из дома на улицу... Было необычно. Я уж и отвыкла от толп на улице — и, тем более, от внимания ко мне. Ученика Третьего знали многие, и я, как его спутница, соответственно привлекала внимание. Было даже неуютно... Я жалела, что пистолет остался дома.

Ну, вот и резиденция. Не без помощи Орочимару поднявшись на пятый этаж и пройдя по длинному коридору, я остановилась перед закрытой дверью. Судя по всему, нас уже ждали, так как после того, как саннин заглянул, мы смогли зайти.

Помещение ничего не отличалось от того, которое было изображено в аниме. А сам мужчина в бело-красном одеянии, стоящий у окна... Если бы не самогендзюцу, сейчас транслирующее в эмпатический диапазон волнение, то мое отвращение стало бы известно этому пауку.

— Орочимару... Я думал, ты не поступаешь безответственно, — покачал головой он.

— Проше прощения, сенсей, — кивнул мой спутник. Смотреть противно! — Однако Караду-кун проверял Яманака Иноичи, и счел ее безопасной для Конохи. Ее же обучение занимался я лично.

— Ну, если Яманака... — пыхнул трубкой Хирузен. Бесит! — Как тебя зовут, дитя?

— Карада Теншико, — поклонилась я. — Рада встрече с вами, Хокаге-сама...

— Откуда ты? Что привело тебя в Коноху?

Много хочешь — мало получишь.

— Я из страны Снега, Хокаге-сама. Я жила в столице вместе с моими родителями, пока мою семью не убили. Мой отец был осведомителем "Пурги", — это аналог АНБУ Юкигакуре... Трудно было узнать это... — и он перешел кому-то дорогу. В день моего пятнадцатилетия он, вся моя семья, моя подруга, Камомэ и Сёмэй, мой жених, погибли, я сама лишь чудом осталась жива. Друг и коллега моего отца, Яритэ-сан, заплатил за мое лечение, и, чтобы вернуть ему долг, я выучилась на алхимика и сама начала работать на "Пургу", создавая для них яды и лекарства... Однако мои исследования чуть не стоили мне жизни, за формулу особо ядовитого газа меня просто убили бы. Как раз в то же время Яритэ-сан начал терять влияние, и я вполне могла оказаться рычагом давления на него. Верные ему люди помогли мне выбраться из страны, и я начала путешествие на юг. Однако уже в стране Огня меня нашла команда преследования, и если бы не Орочимару-сама, я была бы уже мертва...

— Не замечал за тобой раньше такого благородства, ученик, — приподнял бровь Сарутоби. — Ты предпочитал не вмешиваться в чужие сражения...

— Одно дело — не вмешиваться, другое — вылечить брошенного умирать человека, — ответил саннин. — В конце концов, Карада-кун оказалась прекрасным помощником в лаборатории, и даже Иноичи-кун признает, что она отменно готовит.

— Именно поэтому он и зачастил к тебе, верно? — усмехнулся Третий. — Теншико-чан, почему ты убила того АНБУ?

— Я... испугалась, Хокаге-сама, — еще одно самогендзюцу теперь транслирует мой страх. — Я слишком долго убегала, и тогда, увидев шиноби в маске... я...

— Успокойся, — тон Белого Змея был холоден. — Никто тебя ни в чем не винит.

— Хай, Орочимару-сама...

Арр... Ненавижу строить из себя такое дрожащее ничтожество.

— Однако ты талантливая куноичи, раз смогла сражаться на равных с АНБУ, — о, какая грубая лесть! — Не хочешь стать шиноби на законных основаниях?

— Простите, Хокаге-сама, но я не смогу, — еще один поклон. — Я тогда победила только за счет гендзюцу и того, что тот АНБУ-сан не заметил меня сразу. Из-за всех старых травм я совсем не могу использовать тайдзюцу, а ниндзюцу мне вообще не доступно из-за дефекта чакры. Я могу использовать разве только гендзюцу и ирьедзюцу, но мне никогда не стать даже чуунином, слишком поздно я начала тренироваться...

— Ну, ну... — пожал плечами он. — А как ты смотришь на то, чтобы быть генином и быть закрепленной за Орочимару, как подчиненная?

— Если будет на то воля Орочимару-сама... — пролепетала я. — Я ведь только и могу, что помогать в лаборатории...

— Я не против, — кивнул змеиный саннин. — Но в случае войны отправлять Караду-куна на фронт будет нерационально.

— Вот и хорошо, что мы договорились, — улыбнулся Сарутоби и, взяв протектор со стола, протянул его мне. — Носи его с гордостью, Теншико-чан.

— Спасибо, Хокаге-сама, — приняла я с поклоном пластину. Так, самогендзюцу... Теперь от меня исходит такая буря чувств, что и биджу хвост сломит. Тут и счастье, и неуверенность, и надежда, и грусть с печалью...

— С тобой все в порядке? — деланно-участливо спрашивает Хирузен.

— Просто я скучаю по родине, Хокаге-сама, — отвела взгляд я. — Я больше никогда не увижу засыпанных снегом елей, не пройдусь по хрустящему снегу и не смогу любоваться озерами, скованными льдом... А еще я никогда не смогу увидеть свою дочь, которую оставила там у подруги. Я не смогла взять ее с собой, только спрятать...

Вот он — задел для моей будущей легализации. Трудно, конечно... Но зато потом меня никто от Орочимару отогнать не сможет, ведь по нашему плану именно его решено выставить моим опекуном. А вот ко мне Третий еще какое-то время будет присматриваться. Год-полтора у меня примерно есть, после чего будет отдан приказ на мое устранение. А это, как и другие факты, можно будет повернуть для вербовки ряда нужных людей, которых я хочу привязать к себе за этот год.

Третий молчит. Правильно, молчи.

— Когда-нибудь я найду ее, и вы встретитесь, — неожиданно для меня произносит Орочимару. Что за...? Мы так не договаривались! Ну что же, подыграю.

— Правда? — с надеждой уставилась я на него.

— Да, — криво усмехнулся он и, положив руку мне на голову, взлохматил волосы. Ну ничего себе... Да здесь даже просто прикасаться друг к другу не принято, не то, что такие жесты! Представив, как это смотрится со стороны, я покраснела — но не от смущения, а от злости, которую, впрочем, сменила с помощью самогендзюцу этим самым смущением. Теперь Хокаге будет уверен, что я либо любовница Орочимару, либо ей неизбежно стану... Зараза.