Чужое небо

Самым лучшим средством от разрушения памяти оказалась постоянная занятость чем-то, желательно подальше от других детей, которые после того случая в песочнице и еще пары моментов, когда мне просто приходилось брать на себя командование, дабы разошедшиеся спиногрызы не влетели в неприятности, стали таскаться за мной табуном, преданно заглядывая в лицо и интересуясь — во что сегодня скажет играть "старший брат"? Приходилось брать на себя роль воспитателя, не сказать что это было так уж сложно и незнакомо, тем более опыт заводилы детских шалостей и проказ уже был, но времени отнимало просто жуть. Благо между мной и следящими за ребятней мамашами установился шаткий нейтралитет — меня не треплют, не тискают, не закармливают разными сладостями и не причитают над моей нелегкой судьбой, а я по возможности направляю разрушительные способности цветов жизни в по возможности мирное русло. Не всегда конечно получалось, и не только из-за моего недогляда, зато чертова бабка теперь водила свою чертову кошку на улицу под конвоем. А всего лишь стоило намекнуть жаждущим действия после лекции о важности знаний об основах первой помощи карапузам, что во-о-он та кошечка плохо выглядит. В результате мерзкая животина, отдыхавшая на солнышке после трехдневного загула под моими окнами на невысоком заборчике, в мгновения ока оказалась захвачена, скручена и подвергнута пытками... в смысле ласкам, тщательному медосмотру и первой помощи. В результате, лишившаяся половины шерсти, кривая на один глаз кошина, прорвавшись через ряды народных целителей и доброжелателей, на всех трех оставшихся рабочих конечностях с видом великомученицы рухнула у ног подоспевшей на крики хозяйки. Бабка начала раздуваться, бешено крутя глазами, дабы обрушить праведный гнев на притихшую, сбившуюся в кучку и начавшую сопливиться мелюзгу, но тут в действие вступила подогнанная мной тяжелая артиллерия. Мигом разобрав пострадавшую при прорыве животины малышню, с десяток мамаш моментально разгромил так и не открывшую рот бабуську, демонстрируя замазаных, заплаканых и исцарапанных чад. А уж после того как одна девчушка вякнула про "плохо выглядевшую болную кошечку"... мне даже на миг стало жалко хозяйку кошины.

Всю вину за произошедшее я взял на себя и рассказал как было дело, ибо даже в такой малости западло сваливать на кого-то свои выходки, естественно без подоплеки дела в виде мести четвероногой. На состоявшемся тут же суде мою вину признали, но сочли незначительной, и ввиду малого возраста подсудимого, а также прошлых заслуг и благих намерений назначили наказание в виде лишения свободы сроком до завтра, сдав на руки подошедшей сестре. Та окинула мою показательно-расскаявшуюся физиономию подозрительным взглядом, фыркнула, и пообещав карать нельзя помиловать утащила в дом, где вручила материалы для подготовки младшей школы. Сама она также все вечера просиживала, зарывшись в учебники для высшей и отвлекаясь только на ужин.

Привычно совершив все положенные поклоны, да мля, я так много даже в церкви не кланялся, поспешил подальше от этого додзё. Здешний учитель палкомахания для малолеток, даже на мой неискушенный в кендо взгляд, был обычным жуликом. Ну не совсем конечно, базовые техники были похожи на те, которые попадались мне в старом учебнике по кен-дзюцу, найденом на чердаке дома семьи Шинононо, но все его мудрое руководство состояло в резких окриках на разошедшуюся малышню, загадочного выражения морды а-ля "премудрый сенсей" и долгих лекций на тему пути меча. Правда при появлении молоденьких мам своих подопечных, выражение физиономии "сенсея" начинало просить даж не кирпича, а хорошей такой бетонной плиты. Не, я еще у себя натыкался на разговоры о том, что в Японии дохрена извращенцев, но попав сюда начал убеждаться в этом на практике. Причем если убрать все эти заморочки насчет личного пространства, прикосновений и первых поцелуев, то и извращением-то для русского человека вроде и назвать нечего... но вот наличие таких кадров заставляло чесаться кулаки, в очередной раз проклинать малый возраст и вовсю сочувствовать местным женщинам. Вот и у этого образчика при появлении особы женского пола сразу распахивались пошире глазки, потели подмышки и ладошки, расплывалась маслянная лыба и чуть ли не текли слюни.

Прыгнув в подошедшую маршрутку, я поздоровался с водителем, мазнул личной карточкой по прорези считывателя, фиксируя в памяти устройства свои данные и место посадки, побрел на свое любимое место в конце. Забрался на сиденье, скинул рюкзак с формой рядом и мельком поглядев на мелькающие за окном уже знакомые пейзажи, вернулся к перебору и анализу произошедших в последнее время событий.

Тогда, выйдя из автобуса и старательно перебирая ногами вслед за стремительно шагающей девчонкой, я готовился к чему угодно-огрызаться, драться, убегать, как бы не смешно и нелепо это выглядело и когда мы остановились перед небольшим двухэтажным коттеджем, практически ничем не отличающимся от десятков соседних, ощутимо напрягся. Это видимо почувствовала моя сопровождающая, отпустив мою руку и поворачиваясь ко мне лицом. Карие глаза четырнадцатой удивленно расширились и через мгновение я почувствовал как и она застыла в напряжении. Так бы и стояли мы в шаге друг от друга, не зная что ожидать друг от друга, если бы не раздавшийся пронзительный быстро приближающийся вопль:

— Чи-тя-я-ян! И-ку-у-ун!!! Вы приехали-и-и-и!!! Я так соскуч-и-и-и...

И вот с этим "и-и-и-и" мимо синхронно раступившихся нас пролетело знакомое розово-синее тело с расставленными рукам, после неудавшегося захвата попытавшееся затормозить, но по инерции проскакавшее пару метров на почему-то одной ножке, после чего развернулось и с размаху плюхнулось на задницу. На нас обоих уставились огромные обиженные глаза и даже механические заячьи уши печально обвисли.

— Ну почему вы такие злые-е-е-е, — прохныкала сидящая посреди дороги юный гений, работающий на тайную правительственную организацию, — я всего лишь хотела вас обня-а-а-ать...

Сбоку раздался тяжелый вздох, скосив глаза влево, я наткнулся на предупреждающий взгляд четырнадцатой, после чего та подошла к сидящей и трущей глаза Табанэ... и начала гладить ее по голове. Секунда и механические уши снова задорно торчат, а розовый вихрь начал тискать свою ненаглядную Чи-тян, вереща какая ж та хорошая, как она, Табанэ, рада что мы приехали... Полное покорного спокойствия выражение лица четырнадцатой меня доконало окончательно. Я что, все таки нахожусь в дурдоме и можно называть себя Алисой? Кролик нихрена не белый, что свидетельствует о запущенном случае, однако присутствует. Так, где-то рядом должна быть нора... Осталось только найты грЫбочки...

— Итика-кун, хватит стоять столбом, нас уже ждут!

Ага, Синяя Гусеница и Чеширский Кот, хорошие имена для санитаров. Меня тем временем взяли на буксир и потащили почему-то в соседний дом, где меня встретили... родитили Шинононо Табанэ, уж слишком явным было, несмотря на все подозрения в подставе, сходство. Нет, не розово-синим одеянием и наличием заячьих ушек, просто черты лица явно кричали о родственной крови, да и взгляды, которые они кидали на дочь были довольно красноречивыми, в остальном же они были настолько... обычными, что я даже не знал что и думать, на мистера и миссис Смит они явно не тянули. А дальше был ужин, на котором оба родителя больше молчали и любовались на дочь, мы с четырнадцатой больше отделывались односложными фразами, зато Табанэ отрывалась за всех и по-полной, перескакивая с темы на тему, чередуя вынос мозга с поглощением традиционных сладостей в больших количествах. Из непрекращающегося монолога я понял что наш дом, тот возле которого мы первоначально останавливались, еще не готов к проживанию, завтра только завезут мебель и настроят бытовую технику, а пока сегодня придется ночевать у них дома.

— Чифую-тян, — я чуть не подавился зеленым чаем, обратилась к сидящей четырнадцатой хозяйка дома, — вы с Итико-куном должно быть устали с дороги? Если так, то ваши комнаты уже готовы.

Быстрый обмен взглядами между Табане и Чифую, после чего взгляд последней устремился на меня. Я, действительно устав строить предположения относительно своей дальнейшей судьбы, согласно прикрыл глаза.

— Мы очень благодарны вам за гостепреимство, Шинононо-сан, — встав и поклонившись, произнесла Чифую. Повторив ее поклон и пробормотав слова благодарности, поплелся к лестнице на второй этаж вслед за вызвавшейся проводить нас Табанэ. Зайдя в предоставленную нам комнату и кое-как станув с себя одежду, рухнул на один из разложенных на полу матрасов. В голове была полная каша, мое состояние можно было охарактеризовать как "я понимаю, что ничего не понимаю". Мысленно махнув рукой на смывшихся куда-то девчонок ( ясен пень, отчет неизвестному начальству о состоянии подопытного никто не отменял), я попытался заснуть.

Заснуть получилось, но снилась такая хрень, что пробудился я в холодном поту. Видимо уж слишком сильно себя накрутил, ибо Табане, в косплее Дарта Вейдера розового цвета с ушками, рюшечками и передничком, с характерным таким дыханием, требовала на развалинах Пентагона станцевать от парламента США танец маленьких утят, Чифую в камуфляжной раскраске ситха отрубала лишнее у статуи Свободы... а я в синих лосинах и красных трусах с серпом и молотом, почему-то семейных, и футболке с надписью "Коси и забивай" летал и гонял Обамчика по руинам Белого дома. Продышавшись и помотав головой, я нервно хихикнул: а что, чем не будущий супергерой — жуткий эксперимент был? Был. Сердобольный ученый, вытащивший малых деток из лап злобных агентов Смитов был? Кхм, была. Теперь осталось воспитать детишек в любви, мире, демократии и толерастии, чтобы потом включить суперспособности, дать суперкостюмы (перед глазами всплыли синие лосины с красными трусами... семейными... меня передернуло) и отправить громить врагов/пришельцев/арабских террористов, нужно подчеркнуть. Ой, блин, умора...

МЛЯТЬ!!! Я аж подпрыгнул на матрасе и резко сел. А ведь все к тому идет!!! Не-не-не, слишком бредово, натянуто и отдает марвелловскими комиксами! В жизни всякое бывает, но это уже слишком... так, надо успокоится и заснуть. Я потер лицо ладонями, лишь бы хрень всякая не сни...

Тихий стон донесся откуда-то слева. Я медленно повернул голову к источнику звука и начал вглядываться в темноту. Постепенно адаптировшемуся к кромешному мраку комнаты взгляду начали проявляться очертания двух аккуратно сложенных стопок одежды, две пары тапочек и темная шевелящаяся масса на соседнем матрасе (футоне-слабо вякнула память пацана). В этот раз даже пошлых мыслей не мелькнуло, поскольку повторившийся стон не был звуком страсти. Мелькнула правда злорадная мыслишка: что, объект "14-Ч", тени невинно убиенных мучают и совесть спать не дает? Да и нет мне до тебя дела, не мои это заботы, не-мо-и...

Тяжело вздохнув, я поднялся со своего места и сделав разделяющие футоны пару шагов, присел на колени. Снова вздохнув, положил ладошку на лоб закутавшейся в одеяло и сжавшейся в комок девочки, начал осторожно гладить ее по волосам, стараясь не путаться в слипшихся от испарины прядях. Добрый ты все-таки, Серый, каким бы гандоном не старался казаться окружающим, все так же готов помочь человеку, даже сделавшему тебе однажды гадость, всегда даешь второй шанс. А эта девчонка еще и вовсе тебе ничего не сделала, пока нет. Такой же подопытный как и ты, несмотря на внешнюю невозмутимость остающаяся одиноким ребенком. Хм, а ведь я понял тебя, девочка-зайчик, решила свести вместе два одиночества? Для чего только, растопить лед четырнадцатой? А дальше? Окончательно вытравить ее эмоции, заставив убить меня или же дать шанс обоим пожить нормальной жизнью? Черт, опять сюжет для комикса (манги-вновь вякнула осмелевшая память, а ну брысь, пока не позову!). Вот так, мешая размышления о настоящем и воспоминания о былом я и встретил рассвет. Когда и как вырубился сам, даже не помню.

Проснулся я на следующий день ближе к полудню. В голове было на удивление пусто, что как ни странно хорошо — за прошедшие три дня с момента осмысленного существования в чужом теле до отвращения надоело строить догадки и предположения. Основные жизненные приоритеты были в принципе утверждены еще в первый же день на больничной койке — смотри, молчи и слушай. Никто по-видимому не ждет от ребенка чего-то сверхестественного, даже при наличии активной нанофабрики, видимо срабатывать она будет только в экстренных ситуациях, при угрозе жизни и может быть здоровью, а может хитромудрая зайчиха и вовсе заблокировала возможность ее активации. Так что пока просто живу в режиме ожидания и не треплю свои свеженькие неразношенные детские нервы.

Потягиваюсь, смачно зеваю и поворачиваюсь лицом к окну... чтобы словить от незашторенных окон великолепного такого зайца на оба глаз. Прикрываюсь рукой, отворачиваюсь от света и пытаюсь проморгаться сквозь выступившие слезы — восстановление восстановлением, но чувствительность в обновленных органах зрения явно повышенная. Чуть отойдя и стряхнув с ресниц влагу, замечаю пару тонких длинных волосков между пальцев правой руки. Интересно, что подумала, проснувшись, их хозяйка, похоже я так и уснул с пятерней в ее шевелюре. Надеюсь, это были единственные потери, а то боюсь представить что сделает со мною сестра за столь экстремальное прореживание. Мда, сестра. Ну а что, надо же вживаться в роль, а то все четырнадцатая, да четырнадцатая, да и полное имя ее я узнал только вчера вечером. Оримура Чифую, а что, даже звучит. В вот Оримура Ичика как-то не очень, надо кстати узнать что хоть имя означает, а то может надо сразу поднимать вопрос о его смене.

Так, забивая себе голову всякими мелочами, я добрался до ванной. Найдя и поставив рядом с раковиной табуретку, сполоснув холодной водой свою сонную физиономию, мрачно уставился в зеркало. Зеркало ответило мне взглядом хомячка-вампира — волосы черные, морда белая, глаза красные, щеки на месте. Неожиданно заворочался желудок, мол хватит, хозяин, красоту свою неописуемую разглядывать, иди уже, описуй... местный санфаянс, да на поиски жратвы. Сделав все положенные утренние процедуры, я мячиком соскочил с лестницы и свернул на кухню, где и обнаружил кувшинчик с соком и накрытую салфеткой тарелочку с тостами, намазанными каким-то джемом. По быстрому похрустев подсушенным хлебом, с размазанным по нему тонким слоем местным вариантом варенья, и запив все это дело апельсиновым соком, я отправился на поиски живых. Коих в доме не по-видимому не было, в закрытые двери я не ломился, пробежавшись по всем открытым комнатам, я, найдя свою обувь, выскочил во двор... и наткнулся на спину высокого старика в темно-синем кимоно.

— Извините, — нужная форма извинений и поклон вышли автоматически, колючий взгляд черных пронзительных глаз на сморщенном старческом лице немного смягчился. Дед окинул меня внимательным взглядом.

— Долго спите, молодой человек, — вот старый хрыч, а вот в твое время и вставали раньше и девки были слаще, плавали-знаем.

— Прошу прощения, мне всегда сложно заснуть на новом месте, — фух, вроде не обидел, а то тут сам черт ногу сломит в этом японском этикете, слово не то, ударение не туда и все — то ли кровные враги, то ли уже трижды женат.