История одного Не героя

Я даже толком понять ничего не успел, как она меня оттолкнуло, и всё моё естество стало затягивать куда-то!

Где-то на одном из Нижних планов мультивселенной. В одном из разбросанных, поэтому безжизненному плану, мрачном замке, который возвышал свои бастионы над озером лавы, в тронном зале, сидел ужасный и могучий демон, и предавался размышлениям.

"Хорошо это я придумал с этим орденом воинов! Мои жрецы соберут неплохую жатву из душ сильных бойцов, да, это конечно не души эльфов, и уж тем более не драконов и подобных им тварей. Но вся прелесть задумки состоит в том, что этих душ будет много. Благодаря им, я уже стал набирать, столь необходимую мне мощь! Что это там за шум?"

— Владыка Даргот! Разведчики обнаружили сильную душу на нашей границе, инкуб Алсур просил передать, что спеленать её может только Ваше могущество! — произнёс вбежавший в зал камбион, и пал на колени.

— Прекрасно! — демон не глядя на склонившегося ниц младшего демона, открыл портал, и шагнул в воронку.

Глава 6. Безнадёжность.

Бэйн, сын Авдотьи.

Чищи-чажча, и почему мне достаётся самая тяжелая и грязная работа? В который раз подумал крупный, пятилетний мальчуган, с жесткими темно-рыжими волосами, глядя на черный от жирного нагара, котёл. Ясный весенний день, должно быть, близился к концу, но ему из подвала замковой кухни, этого было не видать. Для пятилетнего возраста, он вообще много думал. Конечно, мысли его были просты, но от этого не менее справедливы. Он часто задавал маме вопрос, где собственно, его отец? Но каждый раз, получал в ответ глядящие в сторону глаза матери. А когда он начинал настаивать на этом, то получал отповедь, что не его это ума дело. Хотя для пятилетнего парня, это был важный вопрос, ведь если бы он, знал кто его отец, никто бы не обзывал его ублюдком! Особенно любил над ним издеваться Мирн — сын пекаря, он каждый раз, завидев Бэйна, принимался дразнить его. И ведь не дашь ему по роже, в прошлый раз папаша Мирна пришёл, и жёстко избил Бэйна. Неделю потом синяки сходили, чудом жив остался.

Мальчик в подвале угрюмо вздохнул, вытер грязной рукой пот на не менее чумазом лице, и принялся оттирать и скоблить последний котелок. Не прерывая, впрочем, свои горькие размышления. Ситуация для него осложнилась два месяца назад. Мать, до этого жившая только с Бэйном, впустила в дом Карима, стражника у графа в замке. Так вот, этот Карим и присоветовал ей отдать его в помощники на кухне замка. И с тех самых пор, жизнь мальчика стала совсем унылой. С утра до ночи трудишься на кухне, под началом злой и старой поварихи Таники, а ночью иногда, перепадало от пьяного Карима, если та ему жаловалась на него. Но больше всего он ненавидел свою маму, за то, что она спала с этим алкашом! Да и сама стала выпивать. Вот уже как целый месяц, мальчик на кухне трудится без передышек, лишь бы только ночью не слышать пьяных стонов и хрипов, так как засыпает от усталости, моментально. Когда последний котел заблестел в неясном свете лучины, мальчик на натуженных ногах поднялся наверх, ухватив со стола, оставленный для него ужин, он вышел на свежий воздух. Горбушка слегка черствого хлеба, и кружка парного молока прошли на ура. А кусок свиного закопченного окорока, который он отрезал в подвале, грел ему пазуху.

— Ах, ты маленький негодяй! — вдруг раздался в глубине кухни скрипучий крик Таники. Услышав его, мальчик вздрогнул, но не растерялся. Мигом, допив молоко, он поставил кружку на лавку, а сам шустро побежал к раскрытым воротам в замок. — Погоди, паршивец! Вот расскажу я всё Кариму!

Но он этого уже не слышал. Когда он прибежал домой, мать, как обычно находилась на веселее, отчима ещё не было. Мама даже не обратила никакого внимания, на мальчика, а ему большего и не нужно было, он лёг у стенки, в дальнем углу их единственной комнаты, сжевал по-быстрому кусок окорока, и уснул. Разбудил его пьяный крик:

— Где он?! Маленький, неблагодарный ублюдок! Я ему значит, помогаю в люди выбиться, а он?! Только пакостит, как крыса! Получай!

На многострадальные рёбра ребёнка пришёлся удар ноги, он бы отшвырнул мальчика, но лететь тому было некуда, дощатая стенка не давала. Мальчик же только зашипел, по привычке постаравшись вжаться в стену, прикрывая руками голову.

— Хватит, Карим, умоляю тебя! — постарался оттащить пьяного стражника от своего сына Авдотья, но парень по опыту уже знал, пока Кариму не надоест, он не перестанет. Благо, что удары у алкаша, зачастую не попадают по ребёнку.

— Я его кормлю! — всё ярился пьяный отчим. — Пою! А он подставляет меня! Ещё раз ты меня так подставишь, слышишь щенок? Вот только попробуй?! Я тебя убью! Ты понял меня?

Но, как и все прошлые разы, ответа от сжавшегося мальца он не дождался. Пьяно махнув на него рукой, Карим пошатываясь, отошел от него. На сегодня экзекуция закончилась. Лишь горькие слёзы обиды и злости на весь окружающий его мир, текли по щекам маленького мальчика.

Приняв ещё на грудь, Карим завел разговор о мальчике, совершенно не стесняясь, его матери:

— Слушай, ик... тут такое дело, да чтоб тебя... ик... проклятая икота! Сегодня в город прибыл жрец Даргота Разрушителя. Вот, значит, он будет обучать владению оружием графского сына... ик! Да пропади она пропадом! Надо ещё выпить, наверное...

— И что в этом такого? Пусть маленького Клода обучают, дело нужное...

— Да ты не дослу... ик... шала, дура! — перебил Авдотью Карим. — Дело в том, что я сегодня услышал! Совершенно случайно! Ик, так вот, этот жрец, как там его зовут... а, вспомнил! Ик! Рахим, хочет обучать сына графа в каком-то сотяза... нет... состизателаном ключе, вроде так он сказал графу. Я же был сегодня в приёмной на службе! Ик! Да чтоб тебя!

— Ну и что! Подумаешь, — пьяно фыркнула женщина.

— Да ты не поняла, дура! Этот ключ, состоит в том, чтобы обучать не только маленького Клода, но и других детей подходящего возраста! А твой, — махнул рукой в сторону затихшего пасынка пьяный отчим. — Твой, ублюдок, одного дня рождения с сыном графа. Ик! И я думаю, что неплохо было бы отдать его жрецу. Может, что и выйдет из твоего бестолоча, как думаешь?

— Ну, я не знаю...— засомневалась женщина, украдкой взглянув на сына.

— Да погоди! Ты ещё главного не знаешь, граф при мне сказал, что будет платить по половине империала за каждого ребёнка, который подойдет! Ты только подумай, — алчно раздувая ноздри, зашептал Карим, прижимая к себе Авдотью. — Каждый месяц, по половине империала! Выродка кормить не нужно будет, все расходы на себя берёт граф! Ты сможешь купить себе новое платье, можно сменить эту халупу! Заживём не хуже других...

Паршивое вино, заманчивые перспективы сломили сопротивление женщины и предрекли Бэйну много новых испытаний.

Рахим. Жрец Даргота. Приёмный зал графа Ричарда де Хлонбера.

— Очень хорошо, милорд. Я с завтрашнего дня примусь за обязанности, — я поклонился этому напыщенному снобу. По ошибке природы именуемым графом де Хлонбером. Сойдись мы на ристалище, так я его как орех разделаю.

— И всё ещё, я не до конца улавливаю, зачем вам эти дети?

— Дело в том, милорд, что в столице стали перенимать новаторские методы Академии магии. Как вы знаете, в ней обучают молодых людей, не деля на сословия и половую принадлежность...

— Да-да, я что-то такое слышал, — покачал головой граф, но не стал осуждать Академию даже в мыслях, а, то вдруг могущественные волшебники услышат крамольные мысли. — Но всё равно, при чем здесь мой Клодик?

— Дело в том, что учителя в школах, стали отмечать увеличение успеваемости при введении состязательной конкуренции, — вот ведь замшелый пень, но ничего дело превыше всего. — И вашему сыну, будет полезно соревноваться в умении с другими детьми. Да и вам не помешают хорошие воины по окончанию обучения.

— Как скажете, мастер Рахим. Я всецело доверюсь вашему опыту, о вас хорошо отзывался мой друг, барон Игнатий, так что... — наконец-то закончил сомневаться граф. — Делайте всё, что посчитаете нужным.

— Вы не пожалеете, милорд — поклонился я ему.

Идя по коридору, в отведённые мне гостевые покои, я размышлял о ближайших планах. В-первую очередь, требуется отобрать завтра как можно больше детей, главное не перебарщивать с возрастными рамками, но ничего, главное, это подобрать достойную Владыки душу, а там дело за малым. Затем следовало выпестовать и выковать из достойной души воина, для того, чтобы он послужил Владыке и Рахиму в своё время. Пусть это случится через десять-пятнадцать лет, но оно того стоит, ведь если душа придётся по вкусу Владыке, то и Рахиму перепадёт от Даргота. За каждую душу Владыка Даргот щедро одаривал своих последователей годами жизни, и чем сильнее душа, тем больше лет отваливалось жрецу.

Покои меня порадовали, целых две комнаты, одна из которых отведена под кабинет, а вторая под спальню. Мои пожитки уже были занесены внутрь.

— Господин что-нибудь ещё желает? — склонилась передо мной в лёгком поклоне, служанка, демонстрируя аппетитные полушария грудей.

— Пожалуй... нет, — с трудом отвел я глаза от приятного зрелища. — Как-нибудь потом.

— Как будет угодно, — стрельнув глазками, ответила девушка. — Если господину что-нибудь понадобится, меня зовут Жанна.

— Очень хорошо, Жанна, я тебя обязательно позову, — задумчиво сказал я, глядя на пышные юбки. Похоже, у меня будет, кому согревать постель.

Я, не раздеваясь, рухнул на кровать, давая отдых натуженному за сутки телу. Как удачно получилось, что я оказался в этих местах, когда граф стал искать учителя своему отпрыску. Как обычно, в такие минуты покоя, я принялся предаваться ностальгии.

Родился я в обычной деревенской семье, на юге Империи. Свежий воздух, хорошее питание и относительно спокойные годы, не смотря на близость Приграничья, позволили мне вырасти в крепкого парня, а работа помощником деревенского кузнеца, закалили мои мышцы. Но я никогда не видел себя в деревне, мне хотелось приключений и славы. И как только мне стукнуло восемнадцать, я сбежал на вольные хлеба. Завербовался в пехоту, чудом выжил в первом походе против орков, при этом совершенно случайно спася жизнь одному герцогу. За что тот щедро отплатил, продвинув по службе сразу до капитана. Потом ещё одна компания, и ещё. Звание полковника в двадцать два, я уже стал подумывать о дворянстве и собственном замке, небольшом, но своём замке, как попал в опалу. А всего-то начистил рожу одному хмырю, откуда я знал тогда, что он принц крови? Не должны шататься принцы по солдатским вертепам, а, поди, ж ты, этот там и шатался. Бегство в Артению спасло мне жизнь, но кошелёк был пуст, но в двадцать три жизнь ещё не кончается. Несмотря на руководящие должности, я не забыл, как держать в руках меч, и подался в наемники. Охранял дожа Орландо, когда городской совет Тибра решил сместить его, и снова чудом выжил, правда, попал в гладиаторы. Но верный глаз и крепкая рука снискали мне славу и на этом поприще, я был непобедим, из каждой схватки беря что-то для себя новое. Проведя бесчисленное множество боёв, я выкупил себя из этого рабства, и пропивал остатки средств в кабаке, с туманными перспективами в будущем. Именно тогда, ко мне подошёл Иероним, миссионер нового бога Даргота Разрушителя.

С ним я отправился на западный материк, там находился единственный на тот момент храм Даргота. Там вместе с десятком других опытных рубак, я постигал таинство Даргота. И вот, уже сто двадцать лет, как мне всего лишь двадцать шесть. Младший жрец Рахим, звучит, правда, до старшего жреца ещё долгий путь. Но ничего, времени у меня теперь много, успею наверстать своё.

Прошло двенадцать лет...

Рахим, младший жрец Даргота Разрушителя.

— Клод! Клод, не делай попытки увернуться от ударов Бэйна, ты для этого недостаточно проворен, используй свои сильные стороны, — крикнул я сыну графа, но он меня по обычаю — не послушался. За последние год-полтора от этих парней много мороки, выкидывают безумные фортели, а Клод так вообще... один лишь Даргот знает, когда кончится моё терпение! Им кажется, что они всё знают и умеют, тупые бараны. Только Бэйн выбивается из общего ряда девяти семнадцатилетних подростков. Разумен не по годам, силой и скоростью превосходит всех мною виденных прежде бойцов. Идеальный кандидат в жертвоприношение, думал я, глядя на то, как Бэйн опять играючи выигрывает схватку. — Так, подойдите ко мне! Бэйн, мальчик мой, ты знаешь свои ошибки?

— Думаю, что не слишком рационально повёл бой? — морща лоб в раздумьях, вопросом на вопрос ответил статный широкоплечий парень.

— Ты одновременно прав, но в то же время в корне неверно мыслишь! Но почему ты ошибаешься, я тебе объясню чуть позже. Для начала, Клод, ты почему не слушал моих советов?

— Потому что они не правильные, — буркнул сын графа, сосредоточенно разглядывая носок своего сапога.

— Как ты это объяснишь? И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

— Любому дураку ясно, — даже не изменив положения головы, имел наглость отвечать графский сынок. — Что Бэйн, сильнее меня, а вы моей сильной стороной называете силу. И из этого следует, что советы ваши, дурацкие. Как я могу силу противопоставлять большей силе?

— Если бы ты чаще ходил на теоретические занятия, то знал бы ответ на этот вопрос, — спокойно сказал я ему, но видит Даргот, чего мне это стоило, но ничего, осталось немного. — Но ваша милость предпочитала утехи со служанками, а не мои уроки. Так что можете быть свободны, Луиза уже заждалась вас.

— Ты знаешь, что с людьми делает зависть, Бэйн? — спросил я у своего самого лучшего и усердного ученика. — Наверное, ты заметил, что последний год я занимаюсь только вами двумя?

— Я не совсем понимаю вас учитель? А как же Торес, Клайв, Николас, Мирн?

— Дело в том, что твои друзья достигли своего потолка, они больше не смогут ничего от меня взять. Вот, для примера, возьми бумагу и намочи её, что ты увидишь?

— Она намокнет, учитель — неуверенно ответил, глядя на меня парень.

— Ты прав, — согласился я. — Но что, если мы возьмём тряпку, впитает ли она больше воды? Ответ положительный. А если морскую губку? Ты, правда, никогда не видел её, но могу тебя заверить, она впитает очень много. И, представь, что твои друзья это разной величины кусочки бумаги, они впитали уже максимальный объём. Кто-то больше, кто меньше. Клод же, скорее тряпка, в хорошем смысле этого слова. Он может впитать больший объём знаний, но не всегда хочет.

— А я. Я тоже тряпка, учитель?

— Нет. Ты — губка. Ты мой самый любимый ученик, — ответил я чистую правду. Самой судьбой была уготованы испытания для этого могучего парня. Нищета, опустившаяся мать и отчим алкаш кого угодно могли сломать, но его душу не сломали, а мои изнурительные тренировки, только закалили его! Даргот будет доволен. Самое главное, что этот парень не замкнулся в себе, а нашёл в лице меня учителя, привязался ко мне. Мне же легче, главные приготовления сделаны, дело осталось за малым. — Ты впитываешь море информации и хочешь ещё больше! Природа тебя необычайно наградила, ты сильнее Клода, которого, между прочим, магически изменили! Знаешь в чём отличие между тобой и ним?