— Новинка. Уничтожает патогенную микрофлору... и фауну, — с некоторым сомнением произнесла она и кинула в меня штанами. — Раньше бы мне об этом подумать.

— Ну, будем надеяться, образцы из контейнеров не вылезут, — сказал я, одеваясь. — Интересно, зачем этой жиже такие извращения?

— Занятых друг другом индивидов легче убить и съесть, — просветила Васья.

— Хм... пожалуй, — передернулся я. — Думаешь, оно одурманивает всякую мелочь, а потом пожирает? Ага... Хорошо, что мы слишком крупные... однако и на нас подействовало!

Как бы то ни было, мы двинулись вниз по склону. Здесь росли мхи, в которых ноги утопали почти по колено — темно-зеленые, пурпурные, седые, и мне это не нравилось. Стало еще темнее, в воздухе висела влага. Посмотрев вперед, я неожиданно увидел целую... Даже не знаю, как лучше назвать: куча, стая, группа, заросли? Словом, масса грибов впереди стояла так тесно, что они едва не тыкались один в другого своими надутыми "физиономиями".

Были они здоровенными, выше меня ростом, а значит — старыми и тяжелыми. Вряд ли мы даже вдвоем могли бы упереть такой гриб... Следовательно, нужно было поискать кого-то поменьше. Я посмотрел под ноги, продолжая краем глаза следить за грибами: не нравилась мне эта их сходка! Что они затеяли, интересно? Или просто так собрались, пообщаться?

И тут мой взгляд уперся в предмет, который я совершенно не ожидал здесь увидеть. Это была берцовая кость человека с остатками мяса на ней и... обрывками одежды. Я невольно задержал дыхание, и тут же мозг донес до меня еще одну информацию: мосол с гнилым мясом был аккуратно прикрыт сверху чем-то вроде венка из листьев и цветов, явно сплетенным умелыми руками.

Я глазел и глазел на это и не мог оторваться, мозги просто заклинило.

Васья подошла сзади и спросила, почему я застыл, а я молча указал пальцем. Слов как-то не нашлось.

— Это же человеческая кость, — прошептала она, впервые выказав удивление, и пнула подобравшийся слишком близко гриб. — Они его что, едят?

— Разве что труп объедают, — я наконец смог выдавить что-то членораздельное. — Не знаешь, в последнее время кто-то не вернулся?

— Был кое-кто, — обтекаемо ответила Васья. Похоже, Васья правда обладала более пластичной психикой, потому подобрала кость, повертела в руках и спросила: — А ты другие останки видел?

— Нет. Только это вот и веночек.

— Не только веночек... — она огляделась. — Смотри. На деревьях.

Я прищурился: на серой морщинистой коре были грубо вырезаны непонятные символы. На привычные буквы они не походили, на следы когтей — тоже. Тем более, знаки были густо закрашены чем-то красно-бурым. Как бы не кровью...

— Не нравится мне это, — пробормотал я. — Звери так не поступают. А людей здесь нет.

Васья прищурилась, и я поправился:

— Не должно быть. Думаешь, тут кто-то обитает?

— Персонал Станции много лет протянул, — сказала она. — А пропавшие трапперы были вооружены. Умеют выживать на Острове.

— Так тебя за этим послали? — спросил я, подумав. Ну, господин Ам! — Разведать... странные происшествия?

— Да, — ответила Васья и кивнула на веночек. — Такое вот... уже видели. В разных частях Острова. Только ими не людские останки украшали, а животных.

— И что, ты хочешь сказать, застрявшие тут трапперы одичали и...

Тут я осекся, вспомнив того несчастного, который выбрел на нашу с Виком тропинку. Сколько всего таких было?

— Ты сам это сказал, — пожала она плечами. — Статистика странная.

Я уже немного привык к ее манере выражаться, поэтому сообразил: трапперы и охотники пропадали всегда, сколько — зависело от сложности тропы, от подготовки группы, но разброс не мог быть слишком велик. Видимо, в последнее время ситуация ухудшилась, и это с учетом все новых разработок господина Ама и военных...

А зачем тем, кто ухитрился выжить здесь, новые люди? Причин для их захвата минимум два: чтобы пополнить... ну, назовем это стаей. Потому как размножаться люди не могут, а естественная убыль велика — тут и хищники, и неизвестные болезни, а кое у кого просто съезжает крыша, и от него лучше избавиться, пока не поздно. Нужно поддерживать постоянную численность: много народу на Острове не прокормится, но если стая сделается малочисленной, ее задавят эндемичные хищники. Отсюда следует вторая причина: дикарям нужно оружие и боеприпасы. Возможно, кого-то из пропавших они не взяли к себе, а просто убили ради его пожитков. Те же медикаменты наверняка на вес золота... Вдобавок кто-то наверняка не захочет в стаю, попытается сбежать, как тот несчастный: если не спастись самому, так хоть предупредить других! То есть выдать дикарей... Таких тоже наверняка убивали.

Ну а эта вот инсталляция, — я покосился на кость, — что означает? Может, указывает на границу зоны влияния разных стай? Может, тут не одна компания обитает! Хотя нет, вряд ли... А если не так, то кого им пугать? Трапперов? Те не напугаются, это точно. Ну а звери и вовсе не поймут, что это такое, схарчат человечину за милую душу!

Тут я покосился на грибы. Как-то подозрительно они кучковались возле злосчастной кости. И кто знает, одной ли? Поди разбери под этими тушами...

— Нам некогда выслеживать одичавших, — сказал я.

— Мы и не должны, — ответила Васья. — У нас другое задание.

— А ты просто охраняешь старого Ника? На всякий случай?

— Да, — без тени улыбки сказала она. — Ладно. Хоть грибы отыскали. Как тебе вон тот, с края?

— Мы такого здоровяка не упрем, — сказал я. — Давай поищем какую-нибудь молодь.

— Да он поди легкий, — произнесла Васья с сомнением и, не успел я ее одернуть, быстро преодолела разделявшие нас пару метров и ухватила крайний гриб посредине и попыталась его поднять. Надо ли говорить, что он даже не шелохнулся, хотя, как я думаю, не из-за веса, а потому, что крепко держится за почву своими... как это сказать... ризомами?

— Брось его, — приказал я. Мне не нравилось поведение грибов.

— Я думала, мы сюда пришли за лекарством для твоего друга, — парировала она.

— Да, но если мы не вернемся, это ему точно не поможет, — сухо ответил я.

Мне кажется, или слышно какое-то шипение на грани слышимости? Похоже, Васья его тоже расслышала, потому что отпустила гриб и отступила на два шага, завертев головой.

— Ты слышал?

— Угу. Думаю, это грибы.

— Да брось. Чем им шипеть-то?

Я пожал плечами, одновременно осматривая склон в поисках молодого слизневика. Мне уже хотелось побыстрее выйти из чащи на открытое место: то ли нервы разыгрались, то ли интуиция работала. К тому же мне мерещился запах гниющей плоти. Я отступил еще на пару шагов и потянул за собой Васью. В конце концов, кучей (или стаей) собрались грибы возрастные, матерые, молодых (ниже пояса) здесь не было ни одного. Значит, те должны быть где-то еще, надо поискать!

— Давай обойдем пока этих... — сказал я, и мы отступили вверх по склону.

В этот момент шипение сделалось громче, я бы сказал, оно походило на шорох сухих горошин, и толпа грибов окуталась каким-то темным облаком вроде роя мошкары (я невольно потянулся за репеллентом, потому что островная мошка — не шутки). Облако медленно распространялось в стороны, напоминая объемный взрыв, но больше вниз, и я возрадовался, что сообразил подняться наверх.

— Что это? — шепотом спросила Васья.

— Похоже, они споры выбросили, — так же шепотом ответил я, припомнив рассказы охотников о болотных грибах. — Вдохнешь — грибы и прорастут в тебе. Были такие случаи. Никто не выжил.

Васья молча надела респиратор, я последовал ее примеру. Мало ли, ветерок поднимется!

Из предосторожности мы поднялись еще выше, с интересом наблюдая, как облако спор медленно плывет вниз по склону и так же медленно оседает.

— Господин Ам предполагает, что эти грибы — на самом деле разнополые, — сказал я, припомнив отчет. — И смешивая таким образом споры, они действуют как обычные млекопитающие. Разнообразие, распространение, все в этом роде...

Васья промолчала. Очевидно, проблемы размножения грибов ее не занимали.

Мы шли, если можно так выразиться, наискосок: выше и по диагонали к нашему прежнему маршруту, быстро осматриваясь в поисках молодых грибов. Пару раз нам попадались довольно свежие слизистые следы, но попытки пойти по ним ничего не дали: они кончались так же неожиданно, как начинались. Человеческих останков тоже больше не попадалось, что не могло не радовать.

— Скоро закат, — напомнила Васья, бодро шагая за мной. Я отлично ее понимал: место было не особенно безопасным, а в темноте мы бы просто не увидели эти чертовы споры и надышались бы ими по самое не хочу. Интересно, успели бы вернуться? Хотя... какой смысл, если все едино помирать?

— Давай устраиваться на ночлег, — сказал я. — Не может же нам везти постоянно! Завтра еще поищем.

Ночь упала на джунгли неожиданно. Хорошо еще, мы в какой-то степени видим в темноте! Вскоре, когда глаза привыкли, я с удивлением заметил под ногами сияющие тусклым зеленоватым светом полоски и целые островки, ужасно похожие на светящуюся плесень там, на макушке Острова, возле Источника. Может, это она и была?

И скорее всего, она состоит в близком родстве с теми, кто оставляет слизистые полосы... искомыми грибами, одним словом! Кажется, весь остров порос этими грибами в разной степени зрелости... Ну правильно, еще есть грибница, неожиданно подумал я, грибница, которая пронизывает всю почву! Может, она ловит и ест псевдокротов, а может, даже управляет ими... Я потряс головой, прогоняя жутковатые мысли, а Васья с энтузиазмом устремилась куда-то мимо меня с возгласом:

— Держи его!

Да, нам все-таки попался молодой слизневик! Совсем молодой, не выше колена. Он светился тем же неживым светом, вот почему Васья его заметила. Вдвоем мы, нацепив рукавицы, затолкали слизневика в специальную переноску, порядком выпачкавшись слизью с острым характерным грибным запахом.

— Один есть, — удовлетворенно произнесла Васья, оттирая руки.

— Еще бы парочку, — кивнул я. — И мицелия. И кого постарше.

— Может, завтра они наконец перестанут размножаться, тогда и возьмем, — согласилась Васья.

Мы выбрались на относительно пустое место, на камни, и устроились на ночлег.

— Надеюсь, здесь по ночам не мигрируют какие-нибудь мамонты, — сказала Васья, сосредоточенно уничтожая сухпаек.

— До их пор не мигрировали, — отозвался я, принюхиваясь. Грибная сырость здесь практически не чувствовалась, зато вновь появилось ощущение, что за нами наблюдаю из темноты.

— Ты ничего не чувствуешь? — спросил я у напарницы, понизив голос до шепота.

— Неуютно, — так же тихо ответила она.

Я кивнул, стараясь вести себя так, словно ничего не заподозрил. Для кого я играю этот спектакль, интересно? Может, нам просто чудится? Но откуда взялась эта объеденная или просто сгнившая нога в обрывках штанов военного образца? Мы же видели ее вдвоем...

Снова вспомнился Вик и... тот человек, который то ли пытался напасть, то ли искал спасения. Но это было столько лет назад...

Несмотря на тяжелую влажность тропической ночи, по коже вдруг продрал озноб. Как все же человек может выживать — здесь? Даже мы, уже не первое поколение трапперов, снабженных всякими штуками и генетически модифицированных, потеряли здесь немало народу, кое-кого и не нашли... А эти? Во что они превратились? Это же не ученые со Станции, которые худо-бедно сохраняли человеческий облик по мере сил! У траппера же в критической ситуации отключится всё, что может помешать выживанию, пусть даже он будет знать, что с Острова уже не вернется. И если жажда жизни окажется сильнее рассудка, человек станет хищным зверем. Очень опасным зверем...

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я по примеру Васьи взялся за паек. Костер мы разводить не стали: и так жарко, да и... ни к чему.

Я прилег, чутко прислушиваясь к ночным звукам. Вроде все было в порядке, так что я закрыл глаза и уснул на счет "три".

Мое дежурство пришлось на вторую половину ночи, когда до рассвета оставалось уже недолго. Я передернул плечами — ночная свежесть давала о себе знать — и, бросив короткий взгляд на спящую напарницу, неслышно обошел место нашего привала, потом сделал круг пошире, потом еще шире. Все было спокойно. То есть где-то кто-то ухал вдали, раздавался свист ночной птицы, мерзко и надрывно орала неведомая тварь, трещали и шелестели насекомые, но все это было в границах нормы. Однако что-то не давало мне покоя...

Мне это не понравилось: видно, правда, старею, начинаю подпрыгивать от каждого шороха и видеть то, чего нет! Скорее всего это и впрямь мой последний выход — нельзя выпускать в поле траппера, который может подвести напарника. Паранойя — наша профессиональная болезнь.

"И не только паранойя", — подумал я, вспомнив о Филе. Времени в обрез, нужно возвращаться, и поскорее! Если с утра мы живо накопаем мицелия и отловим еще парочку молодых грибов, то можно поворачивать назад. Неплохо было бы еще хотя бы часть зрелого гриба со спорами прихватить, но для этого его придется порубить. А ножу они почти не поддаются, я помнил. Впрочем, Васья вполне может разнести его в клочья из своего пулемета!

Подумав об этом, я приободрился и снова принялся прислушиваться и принюхиваться. Паранойя паранойей, но никто не обещал, что за нами не будут следить. Хорошо если это безобидный ночной зверек или... гриб. Я подумал, что сейчас, возможно, самое время еще раз навестить грибной лес имени Ричарда Хё, вдруг они там снова брачные танцы затеяли? Однако оставить спящую напарницу я не мог. Разбудить тоже — она-то мне спать не мешала.

Ничего, скоро рассветет, вот тогда мы...

Я замер, почуяв едва заметный запах дыма. Ему неоткуда было взяться на Острове, разве только молния бы подпалила деревья, но грозы не было! Либо другая команда обосновалась неподалеку, но это сомнительно. С другой стороны, мы с Васьей выдвигались в спешке, поэтому маршруты могли и пересечься.

Разумеется, я не кинулся на запах дыма с радостным криком "Привет!", а вернулся к лагерю и осторожно потрогал Васью за пятку. Хорошо, не за коленку, а то бы она мне зубы выбила своим пулеметом.

— Ты что?

— Чуешь? — спросил я.

Васья повертела головой — ноздри раздувались, а уши только что не шевелились.

— Рядом еще чей-то лагерь, — подтвердила она. — Дым.

— Кто-то из наших?

— Здесь никого не должно быть. Разве только случайное пересечение маршрутов... — подтвердила она мою догадку. — Жареным мясом пахнет, чувствуешь?

— Думаешь, охотники?

— Им тут точно нечего делать, — помотала головой Васья. — А обычные трапперы обычно дичь не жарят.

— То-то мы вчера осьминогов пекли и облизывались...

— А мы разве обычные? — взглянула она на меня. — Хочешь пойти познакомиться?

1234567

Предыдущая глава