Единственное, что затмевало тягу внука к оружию — это знания. Хайрат вспоминал себя в его возрасте. Как он постоянно отлынивал от учебы, симулировал болезни, как убегал из душного шатра на улицу при первом же удобном случае, в общем, интересовался чем угодно, лишь бы не учеба. Кай в этом плане был полной его противоположностью, мальчик даже не впитывал знания, он их не жуя проглатывал и постоянно требовал добавки. В свои пять лет орченок свободно говорил на нескольких языках: на орочьем, при этом, прекрасно понимая староорочий и на всеобщем людском языке, но самое удивительное, что Кай говорил на тролльем и гоблинском. Хайрат последние два языка знал с пятого на десятое и этого хватало худо-бедно общаться с соседями, в крайнем случае, разговаривали на всеобщем. Кай, не удовлетворился несколькими фразами, но выяснилось это позже.
Все дети горного клана в свободное время где-то болтаются, занимаясь своими делами, и Кай не был исключением из правил. Дед, заметив тягу к знаниям, не слишком усердствовал. Дав строго отмеренный кусок материала и убедившись, что внук его усвоил в принудительном порядке отправлял на улицу дышать свежим воздухом. Кай тут же ускользал в горы вместе с Шалой, неизменной спутницей в его путешествиях по горам и телохранителем в одном лице, потому Хайрат не переживал за внука. Орочья овчарка могла расправиться со снежным барсом, горной кошкой, как ее называли урук-хай, не говоря уж о более мелких хищниках, в общем, защиты надежней придумать сложно. Так продолжалось довольно долгое время.
Хайрат, когда внук выдал длинную фразу на тролльем, сильно удивился, разобрав из нее лишь пару слов, а когда он палочкой вывел непонятную загогулину в ящике с речным песком, служившей заменой бумаге, долго задумчиво чесал затылок. Шаман даже и не подозревал, что у троллей есть своя письменность. После расспросов внука выяснилось, что Каю было скучно просто так гулять: к охотникам его не пускали по малости лет, сверстники же сторонились маленького шамана и слишком необычного паренька в одном лице, не принимая в свои игры. И вот, в один прекрасный день, отлавливая мелких духов в компании овчарки, Кай встретил в горах тролля, лишь чуть старше его самого. Обоих пареньков распирало любопытство, вопросы табунами носились в маленьких существах, но язык жестов оказался катастрофически мал и нормально общаться они не могли.
Кай рассудил, что шаман клана просто обязан знать не только свой собственный язык и недолго думая, заявился в пещерное стойбище горных великанов. Кыхтуру, шаману клана Бурого Медведя новоявленный ученик был нужен не больше чем чирей на заднице, но Кай оказался более настойчив. Получив отказ на вежливую просьбу, парень намертво заморозил тотем клана, сказав, что разморозит его только после обучения. Впечатленный мощным всплеском силы, Кыхтур попытался связаться с духом прародителем, но после двух неудачных попыток принялся обучать орченка ударными темпами — никогда еще троллий шаман так упорно, а главное долго и плодотворно не работал! Но результатом оказался доволен — Кхат, тролльчонок, встреченный Каем приходился Кыхтуру племянником и будущим шаманом. Маленький тролль, смотря на орченка, едва дотягивающего макушкой ему до подмышки сам стал проявлять больше усидчивости на занятиях. Взыграла ревность и ущемленная гордость — Кыхтур постоянно ставил Кая ему в пример, и заметив что племянник неподдельно старается, ловко перевел занятия в плоскость соревнования. После окончания обучения, Кыхтур попросил Кая разморозить духа, на что получил ответ: — "Я заморозил только тотем, а Бурого Медведя попросил не отвечать". От хохота тролльего шамана едва не обвалился потолок в его пещере, но Кай обещание сдержал и тотем разморозил.
Убедить Ляхашша, шамана гоблинов клана Каменной Змеи обучить языку уже двух учеников не составило особого труда. Мелкие серокожие существа с длинными подвижными ушами сновали по горам во всех направлениях и были в курсе основных новостей, потому, не дожидаясь заморозки своего тотема, Ляхашш безропотно согласился. К обучению маленький серокожий шаман приступил со всей ответственностью и тщанием, ему льстило, что орченок, на полголовы выше его ростом и тролль-недоросль на все три преданно заглядывают ему в рот, когда он им что-нибудь рассказывает.
Подивившись находчивости внука, сумевшего убедить двух шаманов выучить его своим языкам и некоторым шаманским приемам, порадовался тому, что Кай наконец-то нашел себе друга, хоть тот и был троллем. Хайрат философски рассудил, что у каждого есть свои недостатки, а знакомства, с детства подкрепленные дружбой, пригодятся всегда, к тому же то, что Кай свободно разгуливает по стойбищам соседей, а Кхат зачастил в их стойбище тоже дело очень полезное для налаживания контакта и сотрудничества. Горы хоть и большие, но не бескрайние, чтобы жить и не встречаться с соседями. Даже если не хочешь, общаться придется, тем более, что внук, походя умудрился сгладить вековое недоверие между тремя народами показав всем, что, не смотря на внешние отличия они не такие уж и разные. Настороженность шаманов при необходимых встречах для решения неизбежно возникающих вопросов довольно быстро сменилась, как ни странно, доброжелательностью — три расы, проживающие в горах, объединял один закон — дети неприкосновенны при любых обстоятельствах. Нашлись и общие темы для разговоров никак не связанные с повседневной жизнью кланов, встречи с каждым разом становились все более неформальными, все больше напоминая встречи стариков, судачащих о том — о сем, в том числе и о клановой политике как бы между делом. Отношения постепенно налаживались.
Но самой удивительной была противоестественная связь Кая со льдом, полностью оправдывающая имя. Орки, особенно те, что выросли в горах, где на вершинах никогда не таял снег, отличались отменным здоровьем и завидной морозоустойчивостью, но даже толстошкурые тролли без шубы в лютые морозы и носа из теплых пещер не казали, не говоря уж об урук-хай и гоблинах. Кай же круглый год бегал в одной меховой безрукавке, тонких шерстяных штанах и в коротких сапожках с прочной подошвой, что такое простуда не знал в принципе. Пару раз старый шаман чуть не умер от беспокойства, когда находил притомившегося игрой на свежем воздухе паренька уснувшим в сугробе. В те моменты орк был очень близок к тому, чтобы убить Шалу, бдительно хранящую, как позднее выяснилось, спокойный здоровый сон мальчика. Останавливало только то, что овчарка находилась слишком близко к Каю, а потому была большая вероятность зацепить внука магическим ударом — о том, что можно позвать кого-нибудь из охотников, обеспокоенный дед забыл напрочь. Внук неизменно просыпался выспавшимся и отдохнувшим, и на странности, связанные с льдом урук-хай махнули рукой. По мере роста, эта связь становилась крепче, Кай носился по свежевыпавшему снегу как заправский эльф по траве, не проваливаясь и не оставляя следов, разгуливал в самую жестокую метель искренне не понимая как в ней можно заблудиться. Что с успехом и доказал, отыскав своих младших братьев-близнецов, заигравшихся на недалеком склоне и пропустивших начало метели, а потому безнадежно заплутавших. Мальчик привел обоих в целости и сохранности. Утара, жена погибшего внука, сильно недолюбливавшая Кая, после этого случая долго пыталась подкармливать самыми лакомыми кусочками беловолосого орченка, шарахавшегося от нее и никак не могущего забыть насмешки и постоянные шпынянья с упреками. Хайрат окончательно успокоился лишь поговорив с Вороном, дух прародитель посмеялся над страхами старого шамана и еще раз напомнил, что часть его имени не зря переводится со староорочьего как Лед.
Дед не мог нарадоваться на внука, но совсем недавно понял, что ему больше нечему учить Кая, а теперь мальчик преподнес еще один сюрприз, поймал горняка — горного духа, неразумного, как и все низшие духи, но очень сильного, которого подчинить может далеко не каждый шаман. К этому старый орк был не готов — гирлянды воздушниц, водяниц, туманников и, не смотря на то, что Кай любимец льда огневиц уже давно не вызывали удивления, но появление костяшки с горняком в духовных четках внука выбивали почву из-под ног. И еще, Кай не признавался, но старый шаман был практически уверен — у внука есть в загашнике пара — другая кошмарниц, а то и ужасниц. Потому, что особо доставучие подростки, которым Кай не мог навалять в силу малого возраста, долго мучились ночами от плохих снов, пока не извинялись или не переставали шпынять орченка. Духи дурных снов создания столь эфемерные и трудноопределимые, что обнаружить их порою занятие почти невыполнимое, кроме того, эти духи очень нудные в подчинении. Как оказалось совсем не бесполезные, только где внук их мог наловить, а главное каким образом наслал на недругов, шаман не знал — Хайрат лично ставил вокруг стойбища барьер, отвращающий плохие сны. Вспомнив это, Хайрат искренне поблагодарил Ворона за своевременный созыв малого схода, старый урук-хай твердо намеревался ввести орченка в "Круг Шаманов" Ледяной степи. Кай силой и знаниями заслужил право носить тарруш — отличительный знак шамана и получить первое имя официально, а злые духи, если такие заявятся, в лучшем случае осядут в очередной костяшке. Хайрат не сомневался, Кай потом придумает, куда их приспособить, особенно если вспомнить, как маленький орченок использует воздушниц.
Воздушники — самые распространенные и часто встречающиеся духи в изобилии водятся высоко в небе, но и ближе к земле они тоже часто спускаются, с их подчинения как раз и начинается практика любого шамана. Раньше Хайрат думал, что воздушниц можно использовать только для проветривания шатров, ну или, в крайнем случае, отбросить врага на пару шагов. Кай показал, что эти эфирные создания имеют громадный потенциал — мальчик в силу малого возраста имел большие проблемы с плетением косичек, а тут каждое утро приходилось подолгу ждать, пока Кара расчешет волосы, а затем заплетет две алые косички, означающие, что их носитель имеет два открытых кровных долга. По мнению малыша двадцать — тридцать минут это целая пропасть времени и терять их на всякие прихорашивания непозволительная роскошь. Потому повозившись несколько дней с расчетами, Кай заставил воздушниц расчесывать ему волосы и заплетать косы. Зрелище не для слабонервных. Со стороны, кажется, что в блестящих белоснежных волосах завелись такие же белоснежные змеи, увязывающиеся между собой безукоризненно-ровными плетениями.
Шаман покосился на внука и усмехнулся, орченок, прикусив губу клычком, увлеченно выводил маленьким резаком на полированной поверхности костяшки знак земника — духа земли. Духа не менее сильного, чем горняк, но еще более сложного как в поиске, так и в подчинении. Кай смахнул последнюю стружку и с любопытством осмотрелся по сторонам.
Хайрат мысленно пожелал внуку удачи и более не отвлекаясь, взялся за вожжи, подгоняя лошадь — до схода оставалось не так много времени, а ведь еще надо поболтать со старыми знакомыми, обсудить последние события в Ледяной степи до обсуждения в "Доме Предков".
"Дом Предков" представлял собой небольшую дубовую рощу в самом сердце Ледяной Степи с большой круглой площадкой в центре рощи. На этой площадке с незапамятных времен решались все глобальные вопросы, касающиеся жизни народов, населяющих Ледяную степь: урук-хай, троллей и гоблинов, правда, каждый народ в разное время. Присаживаться на камни, расположенные вокруг неугасимого костра в центре площадки носящей имя "Круг Совета" имели право только Решающие — Тринадцать шаманов, входящие в так называемый "Круг Решающих" и именно "Круг Решающих" правил Ледяной Степью, а сход вождей был нужен только для того, чтобы решать мелкие вопросы, возникающие в повседневной жизни кланов. Но на поляне, было тридцать девять всегда теплых камней по тринадцать на каждую расу, и все тридцать девять шаманов собирались лишь дважды, и было это так давно, что кроме самих шаманов об этом мало кто помнил. Вокруг рощи располагались стоянки, куда приезжали остальные шаманы кланов, входящие в "Круг Шаманов" и место взросления, где молодые шаманы получали свое первое имя, знаменующее переход из категории ученика в полноправные шаманы. Там же шаманы получали и второе имя — имя прародителя клана.
Хайрат подумал:
— "Совсем скоро Кай пройдет испытания и станет самым молодым шаманом за всю историю Ледяной Степи, а самое главное все запомнят его как Кайтара из клана Черного Ворона, это уже позднее, когда внук получит второе имя, он станет ... Кем?" — Хайрат не знал, он мог припомнить несколько кланов-любимцев льда, бесследно исчезнувших пять тысяч лет назад, но какой из тотемов достанется внуку, оставалось только гадать. — "Но какой бы Кай не получил тотем он навсегда останется Кайтаром из клана Черного Ворона. Мелочь, а душу греет".
Кай быстро заскучал, голая степь до самого горизонта ничего интересного не являла, дед погрузился в свои мысли, воздушницы, стремительными росчерками проносящиеся мимо особенно после двухдневного наказания примелькались до тошноты, а вожделенный земник не показывался. Конечно, глупо рассчитывать, что неповоротливый земляной дух ради него поднимется из недр земли, но Кай не унывал, рассчитывая, что дед позволит на обратном пути произвести камлание-призыв. Вдруг повезет?
Орченок продел тонкий кожаный шнурок в костяшку, повесив ее к остальным, и оценил получившиеся духовные четки — длинные получились, с переливающимися костяшками разных цветов: чисто-белого, мутно-белого, синего, голубого, оранжевого и одной гранитного цвета — гордостью маленького шамана, в ней сидел горняк. Голубые костяшки тоже были его гордостью, но испытать их случая еще не представилось, к тому же их у Кая было много, десяток на четках и еще два десятка в мешочке в сумке, рядом с другими, туго набитыми мешочками с костяшками. Повертев четки, Кай привычно свернул их вдвое и повесил на шею на манер бус, вторые четки с пустыми костяшками всегда висели на поясе — вдруг что-то интересное покажется?
Кай оглянулся на деда, все еще погруженного в свои мысли и не долго думая, спрыгнул с телеги, Шала тут же радостно подбежала к мальку, вцепившемуся в нее, чтобы не упасть. Здоровенная овчарка лизнула в лицо орченка, для чего ей не нужно было даже поднимать голову — орочьи овчарки в холке достигали метра, а то и полутора. Кай обнял Шалу за шею и что-то прошептал ей на ухо. Шаман только головой покачал, провожая глазами внука скачущего на овчарке как на лошади и хохочущего от восторга.
Хайрат подумал, что надо будет объяснить мальчику, что совсем скоро Шала уже не сможет его носить на себе, но тут же одернул себя:
— Кай сам все прекрасно понимает и никогда не причинит вреда своей приемной матери. — орк усмехнулся, в клане некоторые дети из зависти пытались дразнить беловолосого орченка песьим выкормышем, но все насмешки разбивались о ледяную глыбу гордости. Кай пожимал плечами и говорил, что обижаться на правду дело бессмысленное и неблагодарное. Кай любил Шалу и гордился ею, для Хайрата и Кары овчарка стала членом семьи. Насмешки быстро утихли, а те, кто долго не унимался, в скором времени начали просыпаться ночами в холодном поту и сердцем, готовым выпрыгнуть из груди или попросту, проснувшись утром, не могли отодрать насмерть примороженные к земле сапоги.
