В вихре

— Насколько я понял, ты сбежал из приемной семьи во флот, — вмешался Даррен.— И взял другую фамилию? Отрекся от Поллаксов?

— Мы ни в коем случае тебя не осуждаем, — поспешно заверила Пуджа, подавая ему чашку кафа.

Рё глотнул горячий напиток, кивнул Пудже и тихо произнес:

— А вот тут придется рассказать вам, как Юдзо и Пенелопе со мной не повезло. Они и в самом деле открыли ящик Пандоры.

Комментарий

О, майн Гот! Во что я ввязался? Этот рассказ Рё о себе, начиная с подгузников и до 20-летнего оболтуса бесконечен! Почему его не задушили в колыбели, то есть, в скафандре?

========== 11. ==========

— Детей, найденных в космосе, называют "Чарли Х", — продолжал Рё. — Такое случается чаще, чем принято считать. Потомки землян храбры и предприимчивы, они постоянно путешествуют по галактике в поисках новых миров и новых цивилизаций. Космические полеты затягиваются на годы, и бывает, что в результате какой-либо катастрофы дети членов экипажа оказываются под опекой инопланетян. Подкидыши, возвращенные в лоно земной культуры, нередко проявляют признаки чуждого разума... и необычные способности. За ними нужен особый надзор. Я был таким "Чарли Х".

Между бровей юноши пролегла складка и, хотя он едва заметно улыбался, его взгляд стал как будто мрачнее:

— Отец сразу провел полный анализ, насколько позволял корабельный компьютер. Без сомнения, младенец был гуманоидом, близким к земному типу. Однако, химический состав крови и тканей, расположение внутренних органов, метаболизм — все хоть чуть-чуть, но отклонялось от нормы. Серьезнее дело обстояло с мозговыми волнами: у землян они неизменны с рождения, как отпечатки пальцев. Биотоки моего мозга менялись скачкообразно, и всякий раз выходило из строя оборудование, а однажды Юдзо показалось, что ребенок попытался убить Пенелопу.

Мы переглянулись.

— Я не собирался нападать, — пояснил Рё, усмехнувшись. — Просто не понравилось синтезированное молоко с добавками. Оно вызвало серьезную аллергию... До подросткового возраста я постоянно болел, организм с трудом приспосабливался к чуждым условиям. Даже в стерильной атмосфере корабля я умудрялся подхватить какую-нибудь болячку.

— Так может, причина в опытах, которые Юдзо Поллакс проводил над тобой? — резко спросил мой отец. Он сидел, выпрямив спину, и напряженно ловил каждое слово. — Ты был совершенно беспомощен в его руках!

— Господин Руви прав, — присоединилась Дорме, с тревогой глядя на Рё. — Откуда тебе знать, не навредил ли он твоему здоровью?

— Нет, — мягко ответил мой племянник. — Я верю в своих приемных родителей. У Юдзо и Пенелопы есть недостатки: они люди, преданные только науке, книжные черви и бесчувственные экспериментаторы... но они также следуют высоким моральным принципам Объединенной Федерации и обладают развитым чувством долга. Кроме того, отец тщательно хранил все записи и протоколы. Из них следует, что не было никаких вмешательств в биохимию моего тела.

Я поразилась его словам и выражению лица. Сейчас, когда Рё был вынужден защищать Поллаксов, его напускное равнодушие — доводящий до озноба холод отчужденности, — исчез. Он явно любил свою приемную семью, был благодарен ей за поддержку и скудное внимание. Несмотря на привитый инопланетный — скорее всего, земной? — стоицизм, сердце Рё оставалось нашим, набуанским, любящим и благородным. Я видела, что моя родня это поняла и приняла его как своего. Мама даже подошла к внуку и со слезами поцеловала его в щеку и в волосы. Мой бравый племянник вдруг покраснел до кончиков ушей. Мы все заулыбались, вздыхая с облегчением. Оправившись, Рё продолжал:

— Родителям пришлось со мной нелегко. Аппаратура постоянно ломалась, периодически возникали пожары и угрозы взрыва, электромагнитное поле корабля входило в конфликт со сканерами на форпостах... Приходилось постоянно лгать и выкручиваться. Отец даже взломал глобальную информационную базу и подменил мой биометрический профиль. С самого начала было ясно, что наземная карьера мне не подходит, просто из-за угрозы разоблачения. Родители задействовали связи и отправили меня учиться сначала на Вулкан, а затем на Землю, в расчете на поддержку Агенства космических исследований.

Вулканцы слегка страдают ксенофобией, у них не принято соваться в чужие дела, особенно в дела землян. А я официально был землянином, правда, с серьезными отклонениями от нормы и необычно развитыми пси-способностями. Если бы не вулканцы с их контролем разума, я бы, скорее всего, не дожил и до шести лет.

— Сколько тебе было на Вулкане? — спросила Пуджа. Её всегда интересовали иные культуры, может быть, поэтому она так хотела служить в Сенате. Даже после его расформирования Пуджа некоторое время оставалась на Корусканте, работая в нескольких комитетах по защите прав порабощенных Империей цивилизаций.

— Пять, — ответил Рё. — Я занимался с вулканскими инструкторами до одиннадцати лет. Затем Земля, смена фамилии, конфликт с отцом и Звёздный флот. Еще больше вранья о моем земном происхождении и лишь слегка повышенных способностях эспера-телепата. Фактически, накануне инцидента с перемещением в эту галактику, я был на грани разоблачения.

-Что случилось? — не удержалась я.

Рё устало развел руками:

— "Энтерпрайз", на котором я проходил службу, высадил десант на поверхность неизвестной планеты. В ходе разведывательной миссии, мы оказались в зоне электромагнитного воздействия, инициированного местными полуразумными обитателями. Это странные существа, наполовину животные, поскольку их волнует лишь удовлетворение базовых потребностей. В момент нашего вмешательства они были особенно агрессивны, поскольку находились в стадии размножения и увеличения популяции...логично, что нас восприняли как врагов. У них не развит язык, но сильные телепатические способности от природы. Десант был атакован дважды. У моих спутников были мгновенно нарушены высшие функции мозга, все погибли. Я мог бы объяснить своё выживание подготовкой на Вулкане, но вторая атака оказалась мощнее... у меня не оставалось иного выхода. Я убил нападавших, и не с помощью телепатического воздействия... камеры "Энтерпрайза" все записали.

Юноша опустил голову.

— Довольно, — решительно произнёс мой отец, вставая. — Рё устал от разговоров. Остальным есть, над чем подумать.

Он опустил руку на плечо внука:

— Не вини себя. Насколько я понял, это была ситуация "или они, или ты". И таких ситуаций в вашей Федерации полно... Хорошо, что ты, наконец, с нами. Пойдем, сынок, у меня есть для тебя кое-что.

Комментарий

Наконец-то, партия Солы закончена. Что же приготовил Руви для своего внука? И мне пришлось слегка сдвинуть события оригинальной трилогии по времени: Рё почти 20 лет, а это значит, что Сенат уже распущен, и в Империи знают о Звезде смерти.

========== 12. ==========

Говорит Руви Наберрие

Джобал твердила: " Посмотри, как он похож!" — и я радовался, что лицом и повадками внук похож на нашу дочь. На целой планете ни у кого не было такой дочери. Как я гордился! Добрая, умная, правдивая, упрямая. Моя любимица. И ее сын упрям, как молодой шаак, я это тоже видел, и потому мою радость остужал страх.

Как только мы вошли в кабинет, я достал из верхнего ящика стола шкатулку. Рё вопросительно взглянул, подошел, медленно провел рукой по узорчатой крышке, любуясь работой:

— Здесь что-то ценное?

— Да, — сказал я. — Ценное для всей семьи. Шкатулка сама по себе редкой работы, передавалась по наследству из поколения в поколение. Пока не досталась твоей матери, уже после свадьбы. Ты должен знать...

Я собирался рассказать внуку о трагедии его родителей, о смерти Падме, но он жестом остановил меня:

— Мне известны обстоятельства, предшествовавшие ее смерти. Я также знаю, кто был ее мужем.

— Каким образом? — опешил я. Капитан Тайфо не сказал ничего, в этом я был уверен. Разговоры о джедайском Ордене расценивались как подстрекательство, и, кроме того, Тайфо был предан нашему делу абсолютно.

— Я был в усыпальнице Падме Амидалы в Тиде, — юноша отвёл глаза. Закусив губу, он продолжил:

— Скажем так, не все исчезает вместе с материальной оболочкой. Я в состоянии получать информацию из разных... источников. Скажите, вы хранили шкатулку здесь? В этой комнате?

Похоже, Рё действительно умел многое. Или не хотел говорить мне всей правды.

— Нет, держать ее здесь было бы небезопасно. Я вынул ее из потайного сейфа, пока ты спал. Этот дом не раз обыскивали, но имперские ищейки не знают всех его секретов. Когда-нибудь я расскажу тебе о них.

Открыв шкатулку, я отодвинул в сторону несколько любимых драгоценностей Падме и прикоснулся к той единственной вещи, которая должна была принадлежать ее сыну. Ощутив шелковистую мягкость этого предмета, я остановился. Прошло столько лет... и все же, одно лишь прикосновение к свидетельству нашего поражения вызвало у меня внутреннюю дрожь.

— Похоже на отрезанную косицу, — с любопытством произнёс Рё. — Чьи это волосы?

Откашлявшись, я сказал:

— Твоего отца. Когда ученики становились рыцарями джедай, они проходили обряд посвящения... им отрезали световым мечом падаванскую косичку.

Как жаль, что вместе с волосами Избранный не потерял и голову. Эта мысль пронеслась в моем уме непрошенно, безотчетно, и я взглянул на Рё — но он, к счастью, был поглощен изучением подарка. Странно, но на лице внука я не увидел ни благоговения, ни даже простого интереса к истории своего отца. Скорее, Рё рассматривал залог памяти об отце... с некоторой неприязнью, и это вызвало во мне прилив острого удовлетворения.

Да, джедай Скайуокер не заслужил любви своего сына. Он нарушил устои Ордена, забрал у Наберрие самое драгоценное дитя, а затем проиграл, не сумел защитить мою дочь. В её смерти есть и его вина. Разве Анакин не был протеже Шива Палпатина? Почему за столько лет он, могучий джедай, "Избранный", так и не догадался, какой негодяй скрывается под личиной благородного покровителя? Я знал, что Падме не нравится почти родственная близость между Канцлером и Скайуокером. Палпатин — Скайуокер — Падме... зловещий треугольник. И моя девочка была принесена в жертву кем-то из них, а может, и обоими.

Я очнулся от горьких мыслей, только когда почувствовал, как Рё пытается усадить меня в кресло.

— Пожалуйста, — уговаривал внук. — Вы утомлены сильными переживаниями, слишком взволнованы... а нам еще многое нужно обсудить.

Поколебавшись, я сел и со вздохом вытянул ноги.

— Ты прочитал мои мысли?

Признаюсь, его способности меня слегка беспокоили, но главное, что мой внук не имел никакого отношения к джедаям. Он был чувствителен к Силе, однако не нес никаких обязательств перед Орденом.

— Скорее, ощутил их, — ответил Рё. — Вам тяжело далась смерть моей матери, и вся семья до сих пор платит высокую цену за чужое преступление. Думаю, это очевидно даже для тех, кто не обладает... способностями.

— "Преступление", — повторил я.

Да, конечно. Он подобрал верное слово. Преступники торжествуют, для них Падме давно стала далеким воспоминанием. Для меня же и Джобал ее смерть — незаживающая рана, вечная утрата.

Но даже ради дочери я не захочу потерять только обретенного внука.

— Рё, ты останешься с нами...

Я остановился, увидев, что он качает головой. Все в его лице — так похожем на Падме, — говорило о невозможности для Наберрие быть вместе, стать, наконец, дружной счастливой семьёй, как когда-то.

— Моё присутствие — угроза для вас, — тихо произнес Рё, складывая на груди руки. — Мне нужно уходить как можно скорее. И еще...

Выражение его глаз стало острым:

— В связи с избранной линией действий, считаю необходимым ваш отъезд с Набу.

Я ожидал этого. Фактически, именно этого и боялся с самого начала. Вцепившись в подлокотники мягкого кресла, я сердито спросил:

— Ты собрался воевать с Империей? Ты лишился рассудка?

— Я считаю безумием бездействовать, когда в руках убийц моей матери есть такое оружие, как Звезда смерти, — парировал мой внук.

Если это и было сумасшествие, то очень хладнокровное и даже расчетливое.

— Я изучал ситуацию... не так давно Сенат был распущен, а две планеты — среди них Альдераан, последний оплот либерализма, — уничтожены. Закономерно было бы ожидать гражданского сопротивления, но оппозиция в любом ее виде выкорчевана, везде ставленники Императора, население окончательно запугано. Если повстанческой Альянс какое-то время и представлял идеологическую альтернативу официальному режиму, то после уничтожения Альдераана он развеян по галактике. Все козыри у Империи, ваша ставка бита.

— В таком случае, чего ты один можешь добиться? Что вообще кто-нибудь, даже обладая целым флотом, может сделать? Ты изучал вопрос, но ты не представляешь всей тяжести ситуации!

— Возможно, в этом мое преимущество, — заметил Рё.

— Что?

В ответ на мое, полное недоумения, восклицание, он иронически усмехнулся, глядя тёмными, упрямыми глазами:

— В конце концов, я чужак. Не испытывал притеснений со стороны Империи, не прогибался под неё, не становился рабом Императора. Удушающий страх, которым пропитана ваша галактика, — я вижу и ощущаю его вполне отчетливо. Я знаю, что так быть не должно, что это аномалия. У меня есть...свобода действий там, где ваши руки, фигурально выражаясь, связаны.

— Не только фигурально, — со вздохом проговорил я.

Помолчав несколько секунд, я пытливо посмотрел на юношу:

— Ты действительно решился на это самоубийство? Ты осознаешь риск?

Рё рассмеялся:

— Меня не так легко убить, а с суицидальными настроениями в Звёздный флот не берут.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда последнее... Как ты убил тех дикарей во время последней миссии? Сильных телепатов? Покажи мне, и тогда, может быть, я хотя бы на сотую долю уверую в успех этого отчаянного дела.

Наши взгляды скрестились. Рё стоял, прислонившись к косяку моего кабинета, и молчал. Я упорно не сводил с него глаз, безмолвно требуя подтверждения. Наконец, мой внук почти лениво вытянул правую руку, повернул её ладонью вверх, и над его пальцами воздух странно задрожал, завибрировал.

— Малая степень концентрации, — отстранённо прокомментировал Рё, глядя на островок переливающегося воздуха, похожего на раскаленное марево над пустыней. — Если выпустить его сейчас, испортятся все приборы в этой комнате. Так я раньше заметал следы... у викуэев было несколько хуже, взрывное устройство было у меня под кожей. Оно могло детонировать.

Затем он сжал на мгновение пальцы в кулак, а когда их разжал, от его ладони отделился небольшой клубок ярко-оранжевого пламени. Я сглотнул. Огненная субстанция находилась в постоянном движении, шарик, как поплавок, шустро прыгал вверх и вниз, но ни на секунду не покидал своего хозяина.

— Очень опасно, — предупредил внук. Сдвинув брови, он будто заново оценивал давно известный ему артефакт. — Может пробить не только дюрастил, но и самые устойчивые сплавы. И это не огонь... думаю, подарок с Мустафара.

Рё взглянул на меня:

— Должно быть, ядовитые пары планеты-вулкана впитались в мою кровь. А затем электромагнитное поле Альфы Кассиопеи... В конце концов, мой приемный отец был прав: это обжигает.