Морфо и лань

— Дэвид...

— Так вот, Дэвид, важный вопрос: кто тебя послал?

— Босс...

— У босса есть имя?

— Мисс Прайс... зря вы так...

— Ладно, — мне становится ясно, что ничего путного от него уже не добиться. — Последнее: знаешь, сколько сейчас времени?

— Что?

— Пора баиньки! — я выбираюсь с сиденья и с силой прикладываю своего нового друга Дэйва о приборную доску. Голова у него оказывается прочной, а вот сознание — нет. Он валится на пассажирское сиденье, как подрубленное дерево.

Двигатели всех трех автомобилей все еще работают, расходуя высокооктановое топливо; это шумное, грохочущее варварство. Макс тем временем заканчивает свои переговоры с последним из этой отнюдь не великолепной шестерки — переговоры, как и следовало ожидать, проходят для нас удачно.

— Уф-ф-ф-ф! — выдыхаю я, кажется, впервые за все время нашей краткой переделки. Все это заняло — сколько? Минуту? Это если считать наш разговор с Дэвидом, конечно — но по ощущениям в остальном мире прошли годы. Определенно, этого более чем достаточно на один чертов день. — Макс, ты как?

Малышка выходит из-за автомобиля. Вполне, вполне — из носа стекает одинокая струйка крови, но в целом она выглядит в тысячу раз лучше, чем в полицейском участке, под бдительным присмотром офицера со странным именем Ода.

— Я в порядке, — слабо машет она ладошкой, которая тоже испачкана чем-то темным. — Но нам надо сматываться. И быстро.

По радио продолжает звучать жизнерадостный рок — сейчас, например, "Грин Дэй" поют "Знай своего врага". Словом, все как нельзя более кстати.

— Не вопрос, дорогая! Может, возьмем их тачки? Выбор у нас теперь весьма широк, прямо завидки берут, а выглядят они всяко получше нашего рыдвана.

— Нет... Внутри наверняка системы геолокации. Слишком рискованно.

— И то верно. Тогда прыгай в "Юкон" и врубай первую передачу, а я пока подберу пушки у наших щедрых друзей. Интуиция подсказывает, что им они теперь совершенно без надобности. Намасте, сучки!

* * *

Примечание к части

Наконец-то!

Часть 4

Что если бы я не захотела быть как все? Безглазая серая масса, пустые зомби, прущие вперед, словно тесто, вылезающее из кастрюли — разве она похожа на меня? И разве я похожа на них? Чего это вообще стоит — стоять на своем, не сдвигаясь ни на дюйм, плевать на сморщенные в неодобрении носы, усмехаться в прищуренные злые глаза, совать средний палец в осуждающие лица, похожие друг на друга, словно китайская штамповка?

Некоторые боятся. Опасаются даже пробовать, так и живут всю жизнь в своем уютном теплом конформизме. "А что если будет хуже?" Да, черт возьми, вы ухватили самую суть — может стать хуже. Но ведь может стать и лучше! Вы же цари природы, потомки самых опасных хищников на планете, откуда в вас эта тупая овечья покорность?

И их все больше. С каждым годом. С каждой минутой. Их стало больше, пока вы читаете эти строки. Вот в чём ужас-то.

В Линкольн мы въехали, раздвигая кромешную тьму широким корпусом автомобиля — и я долго не могла отделаться от впечатления, что городок вымер. Одинокие фонари да редкие магазины — вот и вся иллюминация. В отдалении был едва слышен вечный шум прибоя — если живешь на побережье, он очень быстро становится частью окружающего шума вроде дыхания или стука сердца — но в целом здесь царила полнейшая тишина. Древний принцип отцов-основателей, до сих пор практикуемый в глуши вроде нашей: "солнце зашло, значит, пора спать, а по улицам с наступлением ночи шляются только грешники и прочие пропащие люди".

Аллилуйя, братья и сестры. Возьмите свет. А если нет света, то возьмите хотя бы печеньку.

Будь моя воля, мы бы вообще держались от населенных пунктов подальше — и либо рванули бы дальше юг по Орегон Кост Хайвей, либо свернули на совсем уже мелкую Силетц Хайвей, либо вообще бросили машину и затаились где-нибудь в парке на пару дней, рядом как раз был подходящий, неподалеку от Девилз Лейк.

Но Малышка настояла на том, чтобы обязательно заехать в местный "Макдональдс". Чем он ее так манил, ума не приложу. Чудесам нет конца.

— Думаю, сейчас самое время, — объявила она, когда огни злополучной заправки растаяли в зеркальце заднего вида. Конусы света из фар "Юкона" накрепко вцепились в ночную дорогу.

— Для чего? — затупила я. Малышка хихикнула.

— Рассказать, до чего все это было круто, и как я была похожа на супергероя, когда одним махом раскидала всех этих уродов... что-нибудь такое, главное, чтобы это звучало искренне.

Я невольно хихикнула.

— Извини, Макс... я не сильна в комплиментах, ты же знаешь.

— Ну вот, — надулась она, — после такого и подвиги совершать не хочется. Никакой обратной связи с неблагодарным спасенным населением. Стимул, подруга, дай мне его!

— Хм-м-м-м... — сказать хотелось многое, но не сейчас, не в этой дурацкой гонке, не вовремя, черт, до чего же все не вовремя... — Давай я скажу, что Наташа Романофф по сравнению с тобой — просто старая, дряхлая курица, да еще и страшная, как жаба, при этом.

— Это и так было известно, — фыркнула Малышка. — Даже до всей этой истории. Давай еще.

Я фыркнула.

— Тогда так: надрав задницы парням на заправке, ты показала всем дурочкам-феминисткам, как должна выглядеть настоящая сильная женщина. Решительная, независимая, серьезная... И красивая. Очень красивая.

— По-моему, я покраснела, — сказала Малышка смеющимся голосом. — Но это было приятно. Даже зная, что ты врешь, потому что я вижу себя в зеркало и понимаю, что я бледная и страшная, да еще и вся в крови, как зомби в том сериале...

— Меня это совершенно не волнует. Даже пускай ты и правда страшная.

— Вот спасибо!

— Я же сказала — не сильна в комплиментах.

"Юкон" сыто порыкивал, разменивая широкие пустые улицы по цене электричества в чертовом социалистическом Торонто*. Малышка широко раскрытыми глазами уставилась на дорогу. На щеке у нее подсыхала струйка крови.

— Хлоя... наши подвиги — это, конечно, круто и достойны записи в анналы истории... "Дорогой дневник, сегодня я раздала поджопников еще шестерым. Думаю, мне пора прикупить жевательной резинки"**. Но все же... Сначала это был просто один грязный коп. Надеюсь, его фамилия не стала грустным каламбуром

* * *

. Теперь это... кто? ФБР? Что будет дальше? Если у нас на хвосте кто-то крупный, то куда бы мы ни бросились — они всегда будут наступать нам на пятки. Разве что в Мексику податься... Но я не очень люблю буррито и чимичанга.

— О нет, — сказала я густым голосом Джеймса Эрла Джонса

* * *

. — Вот тут-то ты и ошибаешься, детка. Это никакие не федералы.

— Что? Откуда...

— Элементарно, мой милый Шерлок, — в голове толкались, хихикая, маленькие веселые мысли. Химическая эйфория. Черт, мне определенно нужен косяк. — Ты заметила, что у них были за машины?

— Только то, что это были внедорожники, как у нас...

— Айртон Сенна

* * *

* не пожал бы тебе руку, дорогая. Там были "Хюндай Тусон", "Гранд Чероки" и — слушай внимательно — "Ниссан Квест". О чем это тебе говорит?

— Подожди-ка... Вот же срань!

— И это правильный ответ! Федеральные агентства используют одинаковые машины, обычно "форды" или "шевроле". А эти парни пытались выглядеть как федералы. Маловероятно, чтобы ФБР маскировалось под само себя, не находишь?

— Получается, это просто охранники. Мальчики на побегушках для частного лица.

— Верно, — меня окатила теплая волна удовлетворения. — Помнишь, как сказал тот коп: "Сюда едет важный человек поговорить с вами". Ну или что-то в этом духе.

— И у любого важного человека есть границы влияния, — осенило Малышку. — Типа предел могущества, как у Капитана Атома! Поэтому...

— Да, надо не останавливаться. Как минимум до границы штата. В Калифорнии затеряться нам будет уже малость полегче. Кстати, мы могли бы быть уже на пути туда, если бы не твои изысканные вкусовые пристрастия.

— Ага, вот и "Макдональдс", — не похоже было, что Малышка обратила на мои слова больше внимания, чем Стиви Уандер

* * *

** — на новую помаду своей персональной ассистентки. — Хлоя, дай мне бутылку с водой и салфетку побольше.

— Хочешь соблазнить парня, работающего на "Макдрайве" в ночную смену? — догадалась я. — Какое коварство!

Если Малышка и собиралась провернуть что-то такое, ее затея угодила прямиком в унитаз. Очень большой унитаз. Парень в окошке откровенно клевал носом, едва не вывалился прямо нам под колеса и три раза перепутал позиции, передавая заказ на кухню. Будь я в лучшей форме, обязательно поскандалила бы с менеджером. Черт, да в "Двух китах" обслуживают быстрее и лучше!

Обслуживали. Прошедшее время, моя дорогая. Не забывай.

Черт. Черт, черт. Как же там Джойс?

Дьявол его забери, как там Дэвид? Вот уж не думала, что буду когда-нибудь думать о нем без обязательной приставки "козел". Правду говорят, люди меняются.

— Нет, мэм, вы не можете заказать сейчас "Премиум Бекон Ранч Салат", это утреннее меню, — усталым голосом повторил паренек с красными глазами. Обязательная кепка с двумя золотыми арками на его голове, казалось, говорила: "Что ты делаешь, девочка? Остановись, чтоб тебя черти взяли, дай человеку отдохнуть!"

Но Малышка не слышала ничьих голосов, кроме голода.

— Как насчет "Ангус Чипотл Барбекю Бекон"? Есть? Отлично. Тогда два "Ангус Чипотл", "Чикен Макбайтс", большую картошку, большое латте с цельным молоком... и что ты будешь, Хлоя?

На этом моменте проснулся даже паренек в окне.

— Не удивляйтесь, сэр, — сказала я серьезным тоном. — Это перебежчица из Северной Кореи, ее там всю жизнь кормили только несоленым рисом и сырой рыбой. И читали книги Мао Дзе Дуна при этом!

Удивление на лице парня сменилось безумием.

— А съесть я бы хотела двойной чертвертьфунтовый бургер с сыром и карамельную "Эпл Сандей". А кофе со мной поделится моя подруга Мак Син Кол!

— Мао Дзе Дун вообще-то китаец, — прошептала Малышка, когда парень в очередной раз отвлекся. — В Корее сейчас правит толстяк Ким Чен Ын.

— М-да? И кому от этого знания стало легче? Подготовь лучше мелочь, чтобы свалить отсюда побыстрее.

— Не так быстро, Хлоя, — Макс придвинулась ближе ко мне и одарила снова появившегося в окошке кассира застенчивой улыбкой. — Большое спасибо, вот деньги. И... можно еще одну просьбу?

— Разумеется, мисс, — судя по взгляду парня, он ожидал худшего и не удивился бы, потребуй Малышка у него деревянные палочки для еды, огнетушитель или книгу корейского лидера с непроизносимым именем. — Чем могу помочь?

— Фотография, — Малышка сделала самую умильную мордашку, которую я когда-либо видела. — У нас ожидается важное событие, и хочется запомнить то, что ему предшествовало во всех подробностях. Пускай даже это будет ночью на площадке скандальной сети быстрого питания!

— Хорошо, мисс, — кассир решил не спорить. — Хотите сфотографироваться прямо в машине?

Макс заставила его сделать две одинаковые фотографии — черт его знает, зачем. Одну вручила мне, другую засунула в свою неизменную сумку, пробормотав: "Давно нужно было это сделать... но хоть так".

— Доброй ночи, мисс, — парень протянул фотоаппарат обратно. — Могу я узнать, что это за важное событие, о котором вы говорили?

— А то как же! — меня снова понесло. — Свадьба! Лас-Вегас, завтра, в Часовне Цветов! Мазел тов

* * *

* * *

, дружище!

Я нажала на газ и рванула прочь, оставив позади парня с широко разинутым, точно как в комиксах, ртом.

— Зачем ты это сказала? — задумчиво проговорила Малышка с набитым ртом, когда мы уже неслись по скупо освещенной центральной улице. В салоне пахло пресноватыми горячими котлетами, расплавленным сыром и чем-то кондитерским. Живот предательски напоминал, что подобные пытки давно уже запрещены Гаагской конвенцией. — Насчет свадьбы, я имею в виду.

— Захотелось удивить мальчика, — я свернула на одну из боковых улочек, указанных навигатором. — Заодно и пощекотать на предмет гомофобии и стремления решительно покончить с предрассудками республиканской администрации

* * *

* * *

. А ты имеешь что-то против?

— Нет, конечно. Просто чувствую себя теперь немного...

— Неуютно? Персонажем эпического полотна какого-нибудь Караваджо "Мудрый ворон-психотерапевт Джек объясняет юной кентаврихе Мелинде, как не стоило себя вести на корпоративе"?

— Да нет, наоборот, — она зевнула и потянулась, насколько ей позволял просторный, но все-таки не бесконечный салон внедорожника. — Скорее что-то вроде предвкушения. И еще интереса: как же ты будешь теперь выкручиваться, когда мы приедем-таки в Калифорнию?

Передо мной словно открыли заслонку гигантской печи, лицо бросило в сухой испепеляющий жар.

— Макс, я же... ты... мы с тобой...

— Веди машину, Хлоя, не отвлекайся, — она лукаво улыбнулась. — А если хочешь есть, я могу с этим помочь. М-м-м?

По ночному радио метался Том Петти и группа "Хартбрейкерс", они пели "Учиться летать". Моему сердцу тоже стоило бы этому поучиться. Когда ты несешься по ночной дороге, и мимо пролетают силуэты домов и деревьев, серые, словно призраки из забытого сна, в далеком серебристом небе горят добела раскаленные звезды, и в это время тебя нежно кормят мороженым прямо с ложечки. Эклектика. Полный сюр. Да и хрен с ним.

Внезапное счастье.

В чем-то я была даже благодарна и тому страшному вихрю, сровнявшим с землей Аркадия-Бэй, и этой внезапной, безумной погоне от неизвестных злодеев. Если бы не она, куда завела бы нас та мирная, размеренная жизнь? Сидеть вечерами на золотом берегу океана, смотреть на медленно умирающих на мелководье китов? Бродить по старым индейским развалинам, медленно взрослея, заводить новые скучные привычки, ждать Макс из колледжа теплыми летними вечерами? Нет. Нет. Не думаю.

— Я посплю, ладно? — заплетающимся языком сказала Малышка. Бумажный пакет с остатками еды отправился на заднее сиденье, и она вытянулась на сиденье во весь свой рост — хорошо, что его было не очень-то много. — Я знаю, что "шотган

* * *

* * *

*" обязан развлекать водителя и ставить ему крутую музыку, но мне на глаза будто гантели навесили, не могу удержать... а музыка и так вроде бы приличная, так что все отлично... Хлоя, слышишь? Я сейчас усну, а ты не спи...

Я не спала. Дорога впереди сузилась, деревья по сторонам наступали на нее, будто собирались перекрыть путь и сомкнуться сразу за красными задними фонарями "Юкона". Несущаяся машина поднимала на дороге миниатюрные вихри, которые подхватывали с земли листья и кружили их в осеннем хороводе. Возможно, машина и сама была вихрем, делавшей для маленьких обитателей обочины то же, что сделал тот чертов ураган с нашим городком. И как оно было, ощущать себя всемогущим вершителем чьих-то неизвестных судеб?

Неуютным оно было, вот что. Я понятия не имела, что будет с нами дальше, хотя в голове и бегала, гоняя друг за другом в "пятнашки", парочка мыслей на этот счет. Но я определенно не собиралась дать преследующим нас ублюдкам ни единого шанса. Ради себя и Макс. Важнее этого ничего не могло быть.