Воскресное утро-1

— Немедленно. Но думаю лететь нужно и полковнику Красавину — он сможет более полно и грамотно изложить возможности авиации.

— Я предлагаю — вступил в разговор Красавин — перегнать в Москву "Антей". Ему тут сейчас делать нечего. Заодно мы вывезем экземпляр Т-34 -85, которые можно производить уже сейчас.

— Решено! Летим двумя самолетами. Вас, товарищ генерал-майор! И вас — товарищ полковник — прошу лететь со мной на ПС-84.У меня много вопросов к вам обоим.

— Всем товарищам ...командирам — прошу меня извинить — не привык к слову "офицер"— большое спасибо. Если вообще слова тут могут как-то объяснить чувства, которые я сейчас испытываю. Я думаю, сегодня, в крайнем случае завтра, тут будет кто-то из Генерального Штаба и сможет квалифицированно оценить возможности вверенных вам частей и составить план их использования.

Все покинули класс — командиры частей ЛВО, отказавшись ехать на автобусе, пешком пошли на станцию, наслаждаясь последними часами мирной жизни поселка конца 70-х годов.

T-34-85 — советский средний танк периода Великой Отечественной войны

К вышедшим на плац перед штабом генералам и полковнику Красавину подошел нач. мед Центра майор Зинкин и, спросив разрешения у генерал-лейтенанта Жигарева, обратился к полковнику Красавину:

— Товарищ полковник! Вот эту книгу — справочник по антибиотикам, рецептуре и применению нужно обязательно передать медицинскому руководству Красной Армии. Сведенья из этого справочника спасут сотни тысяч жизней.

— Спасибо Валерий Николаевич! Обязательно передам.

Через 3 часа с аэродрома "Двоевка" последовательно взлетели и направились на восток два самолета. Сначала улетел ПС-84 с порученцем Жигарева. Он должен был организовать прием АН-22 в Монино, на котором должны были прилететь Жигарев, Оганян и Красавин и куда была погружена библиотека и фильмы. В своем грузовом отсеке нес тягач с трейлером и танком Т-34 -85.

Ан -12 решили пока оставить на аэродроме "Двоевка".

19.30 15 июня 1941 года. Аэродром Монино.

Все присутствующие в этот час на аэродроме, задрав головы с немым удивлением, смотрели на то, что сейчас сделав круг над ними, садилось к ним на взлетно-посадочную полосу. Этот монстр вызывал оторопь даже у ветеранов ВВС. Огромный, просто огромный, четырехмоторный, двухкилевой самолет, выпустив шасси, приближался к земле, подавляя ревом своих двигателей все вокруг. Через десяток минут он зарулил на свободное место на стоянке рядом с самолетом Жигарева. Последние три часа Павла Федоровича жизни были для него самыми интересными наверно за всю жизнь. С этим можно было сравнить разве только восторг первого полета. Вот практически это и испытал Жигарев перед вылетом с аэродрома "Двоевка".

Началось с того, что Красавин дал ему возможность посидеть в истребителе МиГ -17, высказав сожаление, что время не позволяет поднять в небо "спарку". Жигарев с удовольствием оглядывал кабину со множеством приборов, узнавая многие из них и слушая тактико-технические возможности "реактивного истребителя первого поколения" — как его назвал полковник. В уме Жигарев отмечал, что этот самолет вполне может быть освоен летчиками его времени — принципиально другим здесь был только двигатель. По тактике применения этот пушечный истребитель мало отличался от поршневых самолетов.

После МиГ-17 Жигарев "освоил" кабину МиГ-23.Тут уже у него просто глаза разбегались, только глядя на приборную доску. А слушая его возможности — захватывало дух. Потом был Ми — 24В и МИ-6.Первый реально показался ему "летающим танком", слушая, сколько и какого оружия, он может захватить в полет, и какой броней обладает. Удивила его и скорость этого вертолета — она мало уступала штурмовикам его времени, но в маневренности они не шли с вертолетом, ни в какое сравнение. Ну, а "гигант" МИ-6 вообще поражал воображение. А потом пришел трейлер с танком, и Жигарев отправился смотреть его погрузку в "Антей". Вид открывшейся рампы и грузовой отсек ошеломили его. Танк был погружен на трейлере вместе с тягачом. АН -12 на фоне "22 го" смотрелся не так солидно, но все равно впечатлял. Особенно учитывая скорость их полета — редкий истребитель его времени мог бы посоревноваться с этими гигантами в скорости. Напоследок Оганян решил тоже немного "похвастаться" и прокатил Жигарева по аэродрому на БМД, что доставило Жигареву массу впечатлений. Перед полетом Жигарев попросил полковника Красавина и генерала Оганяна накинуть на кителя ну, например... летные куртки, чтобы не смущать в Москве всех подряд. Полковник и генерал отнеслись с пониманием, сняв кителя и сложив их через руку, и надев летные куртки прямо поверх рубашек.

За несколько минут до вылета на аэродром приехал подполковник Соколов. Проверив у начальника склада перечень имеющихся боеприпасов, он порадовал Красавина информацией о ракетах С-24, блоках Б-8 и НАР 80мм, снарядов к 23мм к пушкам МиГов. Кроме этого имелся запас ракет средней дальности Р-23 Р и Р-23Т и малой дальности Р-60М, ракеты "воздух — поверхность" Х-23М. Хотя послушав их характеристики, Павел Федорович поставил в уме галочку — потомки считали малой дальностью выстрел ракетой с 10км. Эти ракеты, так же как С-24 и НАР 80мм, использовались и вертолетами.

Весь обратный полет Красавин и Оганян, перекрикивая рев двигателей самолета, дополняя друг друга, рассказывали, что нужно сделать в ближайшие дни, чтобы избежать разгрома авиации, случившегося в их истории. Жигарев слушал внимательно, делая пометки в блокноте, и задавая вопросы. Говорили так же о тактике применения различных типов самолетов. Тут дело сильно осложнялось практически отсутствием радиосвязи и станций наведения. Эти вопросы одномоментно решить было невозможно. Утешало то, что на московском направлении потомки разместят четыре их РЛС. За Жигаревым оставался вопрос организации связи дивизий и полков с этими станциями для увеличения эффективности действий советской авиации. Кроме того, нужно было успеть оттянуть передовые авиаполки от границы и одновременно перебросить другие с востока Белоруссии на широту Минска, уплотняя боевые порядки. Тут же стоял вопрос о сведении всей авиации округа под единое командование — то есть формирование воздушной армии. Но этот вопрос нужно было согласовать с Генштабом, и Жигарев обоснованно считал, что за оставшиеся дни решить его не успеет. Но начинать было нужно сейчас. Все, что подразумевалось делать в ЗОВО, автоматически необходимо было переносить и в другие округа. Нужно было полностью менять структуру и принципы управления авиацией.

Дождавшись, когда на стоянку приедет служебная "эмка" Штаба ВВС и, устроившись в ней, Жигарев приказал ехать к коменданту аэродрома. Через пятнадцать минут он поставил коменданту задачу разместить и накормить всех прилетевших с аэродрома "Двоевка" и самое главное — выставить усиленные посты к их самолетам. Никого кроме тех, кто прилетел на них — к ним не подпускать без особого его личного разрешения. Подумав, он оставил проконтролировать, как разместятся экипажи порученца, заодно приказав ему заказать по телефону два номера в гостинице на его имя, и выехал с потомками в Москву. Из всего набора литературы он захватил с собой два шеститомника "Истории Великой отечественной войны" и мемуары немецких генералов. Остальное, включая фильмы, должен был позже привезти порученец.

Разместив полковника и генерала в гостинице, и обеспечив их ужином, Жигарев поехал в Штаб ВВС. Оттуда он по телефону позвонил секретарю Сталина, попросив о срочной встрече по особо важному делу. Через некоторое время Поскребышев перезвонил ему, сказав, что Сталин ждет его на ближней даче в Кунцево в 22 часа.

15 июня 1941г. 22 часа. Дача Сталина в Кунцево.

Ровно в 22 часа Жигарев перешагнул порог кабинета на даче Сталина. Сталин, одетый по-домашнему, сидел за столом и, как по неуловимым признакам понял Жигарев, был не очень доволен этим вечерним визитом. Жигарев и так сломал голову в поисках наиболее удобного варианта КАК ознакомить Вождя с тем, что он узнал за этот день, а тут вообще все вылетело из головы, и он откровенно оробел. Да что там оробел! Он откровенно "потерялся" когда встретился со взглядом Сталина. Все слова сразу куда-то пропали. Поэтому поздоровавшись со Сталиным, он, молча, стал доставать из портфеля и выкладывать на стол тома " Истории Великой Отечественной войны" и другие книги, переданные ему Оганяном и Красавиным.

" Что это?" — глядя на него, спросил Сталин.

"Здесь все — когда, где и какими силами нападут на нас немцы".

"Это Вы узнали в Минске, куда сегодня летали?"

" Я не долетел до Минска, товарищ Сталин".

Сталин поднялся и, обойдя стол, взял протянутый ему Жигаревым первый том "Истории". " История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. Том 1. Подготовка и развязывание войны империалистическими державами — М.: Воениздат, 1960. — 600 c. Тираж 125 000 экз .— прочел он вслух на обложке".

Перевернул страницу и продолжил: " Шеститомный труд "История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг." разработан коллективом научных сотрудников Отдела истории Великой Отечественной войны Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (заведующий Отделом Болтин Е. А., заместитель заведующего Отделом Тельпуховский Б. С.) на основе: документальных материалов, хранящихся в центральных партийных и государственных, ведомственных и местных архивах СССР; материалов архивов Германской Демократической Республики, Польской Народной Республики, Чехословацкой Республики, Народной Республики Болгарии, Румынской Народной Республики, Венгерской Народной Республики; опубликованных документов СССР и других стран, а также советской и иностранной научно-исторической литературы".

На несколько секунд в комнате воцарилось молчание. Сталин как бы переваривал только что им прочтенное. Каждая фраза, произнесенная им — даже по отдельности — требовала осмысления. А тут все прочтенное состояло из таких фраз. " История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг." — первоначально Сталину показалось, что речь идет о войне известной ему как Первая Мировая, но называемой еще царской элитой — Великой. Но год указывал, что речь идет о другой войне. О войне, которая должна случиться в ближайшие полгода. "Том 1. Подготовка и развязывание войны империалистическими державами" — вот здесь все соответствовало действительности. Если война и могла начаться, то развязать ее могли только империалисты". " М.: Воениздат, 1960. — 600 c. Тираж 125 000 экз." ;— а вот эта фраза была самая загадочная. Как он понимал -"1960" — это год издания книги. И вот это было самое невероятное. Он полистал книгу, еще раз внимательно осмотрел переплет, но это никак не помогло ему в осмыслении только что прочитанного. " разработан коллективом научных сотрудников Отдела истории Великой Отечественной войны Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС" ; — что такое "ЦК" он понимал. А вот что такое "КПСС" — уже нет. " материалов архивов Германской Демократической Республики, Польской Народной Республики, Чехословацкой Республики, Народной Республики Болгарии, Румынской Народной Республики, Венгерской Народной Республики".

И вот это тоже значительно увеличивало количество вопросов, возникающих в голове у Вождя.

Он положил книгу на стол и взял другую, гораздо меньше "Истории...", "Танковые операции" Гота. "Издание: Гот Г., Танковые операции. — М.: Воениздат, 1961

Аннотация издательства: Книга написана на основе некоторых архивных материалов и личных воспоминаний бывшего командующего 3-й танковой группой немецких войск на советско-германском фронте. Большая часть книги посвящена описанию подготовки гитлеровского командования к нападению на Советский Союз и военных действий на Восточном фронте во время летне-осенней кампании 1941 года. Обобщая опыт использования танковых соединений в минувшей войне, автор излагает свои взгляды на применение танковых соединений и объединений в будущей войне. Русский перевод книги рассчитан на генералов и офицеров Советской Армии" ,— прочел он на первом листе.

Листая ее, он внимательно смотрел на прилагающиеся к тексту карты и схемы. На них были обозначены в качестве целей ударов советские города. Сталин положил книгу и, достав из кармана трубку, принялся ее набивать.

" Рассказывайте товарищ Жигарев".

И Жигарев начал говорить. Сначала он торопился, и Сталин останавливал его уточняющими вопросами, потом успокоился и стал пересказывать обстоятельно все происшедшее с ним за этот длинный сегодняшний день.

"Товарищ Сталин! У нас осталось меньше недели!" — закончил Жигарев с болью в голосе. Он помнил цифру, сказанную ему Рябцевым — 20 миллионов — и понимал, как мало осталось времени, чтобы попытаться изменить что — либо и как не готова авиация к тому, что на нее обрушится через неделю. Это страшное касалось всей страны, всего советского народа, всей армии — он это понимал, но особенно больно было осознавать неготовность тех, за кого отвечал он — Жигарев.

Пока Жигарев рассказывал Сталин ходил по кабинету и курил трубку. Сейчас он стоял у окна, посасывая уже потухшую трубку, смотрел в сад, но глаза его видели совсем другое — он видел неминуемую гибель сотен тысяч, миллионов людей, горящие города и села, послевоенная нищета, голод и разруху. СССР будет отброшен назад в экономическом развитии, прахом пойдут все довоенные достижения в народном хозяйстве и обществе. Многое придется начинать сначала.

Жигарев уже молчал минут пятнадцать. Сталин, замерев, все стоял у окна. Жигарев понимал — Вождь сейчас осознает беду и ищет решения, которые могли бы уменьшить последствия этой беды.

— Где они? — вопрос Сталина прозвучал для Жигарева неожиданно, но он понял, что Сталин спрашивает о Красавине и Оганяне.

— В гостинице РККА — ответил он.

— Сделаем так. Завтра в девять утра пусть они будут на аэродроме в Монино. Я приеду туда. Там мы и познакомимся. Книги оставь тут.

— Есть товарищ Сталин! — ответил Жигарев и Сталин подошел к Жигареву, пожал руку и, заглянув ему в глаза, добавил, — Что делать тебе ты уже понял. Действуй. Времени у нас действительно уже нет.

— Так точно товарищ Сталин!— ответил Жигарев и, повернувшись, пошел к двери.

Закрывая за собой дверь, он увидел, что Сталин с томом "Истории..." в руке снимает трубку телефона.

" Не у одного меня сегодня будет бессонная ночь. И она только первая", — подумал Жигарев.

"Соедините меня с Шапошниковым", — произнес в трубку телефона Сталин, когда закрылась дверь за Начальником Штаба ВВС.

"Борис Михайлович, прости за поздний звонок, я прошу приехать ко мне в Кунцево. Машину за тобой я отправлю". Следующим был звонок Берии.

" Лаврентий! Срочно приезжай ко мне в Кунцево".

Сделав звонки, Сталин набил новую трубку и углубился в чтение первого тома.

16 июня 1941 года.8.30 утра. Аэродром Монино.

Сидя на переднем сидении Жигарев спал. Он заснул сразу как машина, подобрав у гостиницы Красавина и Оганяна, направилась в Монино. Это были единственные минуты сна Начальника Штаба ВВС в эти сутки. Красавин и Оганян, понимая это, всю дорогу молчали, разглядывая утреннюю Москву и Подмосковье. Всю ночь Жигарев сидел на телефоне, измотав телефонистку, беспрерывно соединявшую его с Начальниками ВВС Округов. Только он прекращал говорить с одним Округом, как на нее выходила дежурная с другого Округа — там торопились доложить о выполнении или пытались до конца уяснить требования Начальника Штаба ВВС. И так прошла вся ночь. Кроме Жигарева — работал весь Штаб ВВС, поэтому интенсивность работы узла связи сильно не соответствовала обычной ночной выходного дня.