Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Свет!
— Что? — сразу же заглянула в читальный зал Светлана.
— А этот потомок Крузенштерна паспорт взял?
— Понятия не имею, — пожала та плечами. — Во всяком случае, ему я его не отдавала. Когда ты хлопнулась на пол, мне уже было не до него.
— На стойке его нет. Значит, либо Юлия Петровна отдала ему паспорт, либо он сам его забрал.
Светлана задумалась.
— Юлия Петровна отдать точно не могла, она сразу начала хлопотать вокруг тебя. Я тоже была занята тобой. Ты же нас до смерти напугала...
— Девушка, сколько можно ждать!— донесся с абонемента визгливый голос и Света, скорчив, недовольную гримасу, исчезла.
Вскоре, появилась запыхавшаяся Юлия Петровна.
— Не знаю, что и сказать про эту твою закавыку, — отдышавшись, покачала она головой. — Начала я, аж с вавилонской и шумерской клинописи. Шучу. Но, ни к какому, известному мне шрифту, я эти закорюки, причислить не могу. Уже не шучу. Может это какой-то шифровальный код?
— Как это? Вся книга, что ли зашифрована?
— Бывает и не такое, — не очень уверенно заметила Юлия Петровна. — Но ты расстраиваться погоди. Я ведь не первая и не последняя инстанция в этом вопросе, и эти записи можно показать Льву Кирилловичу. Помнишь такого? Он еще приходил к нам в таком берете и с платочком на шее?
— Француз, что ли?
— Он самый. Когда-то он преподавал лингвистику в нашем институте. Сейчас давно на пенсии.
— Но...
— Ничего тут неудобного нет, — упредила сомнения Лены Юлия Петровна. — Уверена, ему будет приятно, что хоть кто-то вспомнил о нем, и что понадобилась его консультация. Где-то у меня записан его телефон, — выдвинула она ящик с формулярами читателей за прошедших три года. — Если хочешь, я договорюсь с ним о вашей встрече.
И Юлия Петровна сев за телефон, сразу дозвонилась до Льва Кирилловича, с которым завела светский разговор ни о чем. После взаимных приветствий, последовали ахи и охи по поводу собственного здоровья, потом здоровья детей и внуков, цен на продукты, после чего досталось политикам и местному правительству, а уж потом ДЕЗам и ЖЭКам и плавно перешли к положению дел в стране и в мире. Время от времени, Юлия Петровна важно кивала головой, сочувственно охала: "Ну, надо же", и когда разговор подошел к своему логическому завершению, изложила просьбу, молча выслушала ответ и передала трубку Лене. Лев Кириллович предложил ей, хоть сейчас, подъехать к нему с образцами таинственного письма, подробно объяснив как добраться. Лена попросила Юлию Петровну отпросить ее у Ангелины Ивановны и ушла.
Дом Льва Кирилловича оказался добротной сталинской пятиэтажкой с тенистой двором, обсаженный старыми липами и высокими, раскидистыми тополями. Прежде чем идти в гости, Лена зашла в кондитерскую и сейчас стояла у подъезда, указанном в записке с адресом, с небольшой коробкой "Праги". Нажав на кнопку домофона, она назвалась, и хозяин квартиры не заставил ее ждать — замок подъездной двери тут же щелкнул, пропуская гостью в дом, где ее ждали с нетерпением и любопытством. Лев Кириллович оказался из той породы исчезающих интеллигентов, которые еще не позволяли себе сидеть в присутствии женщин, называя их дамами и барышнями; галантно целовали ручку, не вызывая при этом улыбок, так как выходило это у них вполне естественно и ничуть не наигранно. В этом семидесятилетнем мужчине не было и намека на старческую расслабленность и дряхлость. Одет он был по-домашнему: в стеганный атласный халат поверх футболки и спортивных штанов, подпоясанный перекрученным поясом с кистями на концах. Для полного сходства с Тургеневским Кирсановым не хватало лишь фески, а она бы Льву Кирилловичу, очень даже, пошла. Его квартира, тоже удивило Лену. Следуя за хозяином по длинному коридору трехкомнатного жилища, она разглядывала стопки книг составленных вдоль стен, аккуратно переступая через некоторые из них. Книги были везде: на креслах, столах, стульях, подоконниках, диване — этакий книжный рай. Сам Лев Кириллович уже давно перестал извиняться за беспорядок, вовсе не считая его таковым. Как поняла из разговора Лена, он жил один: жена умерла, сыновья разъехались по-за границам, а у него раз в неделю убирала, да и то чисто символически, домработница, живущая в соседнем подъезде. Льва Кирилловича она вполне устраивала, потому что не передвигала и не перекладывала книги и ничего не трогала на его письменном столе. Лена сидела на огромной кухне с высоким потолком, с сохранившейся по углам лепниной и пила из старинной чашки тонкого фарфора чай с тортом, порезанным на ровные доли. Лев Кириллович примостившись рядом с толстым семейным фотоальбомом в бордовом бархатном переплете, постукивал пальцем по потрескавшейся фотографической карточке, вдохновенно рассказывал:
— Дед мой профессорствовал, а бабушка слушала его лекции, будучи молоденькой курсисткой. Там и познакомились. Теперь взгляните, Леночка, на эту карточку. Это мой старший сын. Неправда ли, он похож на своего прадеда?
— Поразительное сходство, — с неподдельным интересом, разглядывала Лена современный полароидный снимок представительного мужчины с зачесанными назад волосами, умным взглядом и очками в модной оправе. Точно такое же лицо смотрело на нее со старой карточки конца прошлого века, отличаясь, лишь небольшой аккуратной бородкой, модным веянием того времени и какой-то одухотворенностью.
— Сыновья присылают мне видеозаписи своих дней рождений, Рождества, семейных праздников, но я люблю фотографии, а старые особенно. На них ты видишь, остановленный момент жизни в который можно вглядываться и вглядываться. Поверите ли, но иногда мне кажется, что я знаю, о чем думал мой дед, сидя перед объективом фотоаппарата.
Лена с грустью посмотрела на Льва Кирилловича. Он был так далек от всех этих жалюзи, заменивших обычные занавески; от кофеварки "Бош", примостившийся рядом с медным самоваром на буфете; от пылившейся микроволновки и сиротливо приткнувшейся среди фарфорового старинного сервиза, тостера. Все это подарки детей, решивших почему-то, что этими вещами облегчают одинокую жизнь старика. Но насколько ближе и реальнее для него был его дед, которого Лев Кириллович и не помнил вовсе, но понимал так, что глядя на его карточку не чувствовал одиночества.
— Утомил я вас, Леночка, своими воспоминаниями, но эта извинительная слабость всех одиноких стариков. Вы же приехали сюда не за этим? Вроде как, весь регламент вежливости уже исчерпан и теперь мы можем переходить прямо к вашему делу. Верно?
Покраснев, Лена низко склонилась над нечеткой фотографией круглолицей девушки с переброшенной на грудь толстой косой. Она, ведь и правда, спросила Льва Кирилловича о его семье из вежливости.
— Ну, нет, Лев Кириллович, регламент исчерпан еще не весь: я ведь не спросила вас о вашем самочувствии, — попыталась отшутиться она, закрывая старый семейный альбом.
— О, только увольте меня от светских разговоров и о погоде, — рассмеялся Лев Кириллович, с удовольствием поддерживая шутку. — Что касается самочувствия, то какое оно может быть у стариков? Сережа, осматривая меня на днях, пригрозил: мол, не вздумай, Левушка, помереть. Кому, говорит, я буду нужен в качестве семейного врача. Мне что, с тобой тогда помирать придётся? Зато, отвечаю, у тебя будет больше времени по девушкам бегать, ведь совсем еще молодой, всего-то шестьдесят пять.
Лена засмеялась.
— А если честно, — улыбнулся старик, — то меня в форме держит домработница Надежда. Упрямая женщина, доложу я. В самом начале, когда она только появилась у меня, началось у нас с ней тихое противостояние. Она, нет-нет да незаметно в коридоре, мне стопку книг и приберет. Думала, что я, старый маразматик, ничего не замечу и не вспомню о ней. А, я ее, эту стопу книг, обратно на место складываю. И вот если замечаю пропажу и возвращаю на место, то значит, еще поскрипываю, соображаю. Кажется, Надежда, дай бог ей здоровья, еще не угомонилась. Ну, а теперь, Леночка, выкладывайте, наконец, что там у вас, а то терпение мое кончается, уж очень любопытно, что там у вас...
Лена достала из сумки исписанные карточки и протянула их Льву Кирилловичу. Скинув очки, он надел другие, с более сильными стеклами, которыми пользовался для чтения и внимательно изучил каждую карточку. Лицо старика стало строгим, неприступным.
— Вы сможете прочесть, что здесь написано? — решившись прервать его сосредоточенность, робко спросила Лена.
— Откуда списан текст? — строго спросил Лев Кириллович.
— Из книги. Из очень старой книги. Инкубулы?
— Рукописно? Откуда она?
— Ну... это неизвестно. У нее нет ни начала, ни конца. Один текст, написанный непонятно каким языком.
— Как она к вам попала?
— Обычно мне присылают книги из закрывающихся библиотек. Приносят старые, редкие остальные расходятся по другим фондам. Мне даже неизвестно из какого города ее прислали. Конечно, я могу навести справки, но это вряд ли что даст. Да и на упаковке посылки не было обратного адреса. Я это хорошо помню.
— Пойдемте, — Лев Кириллович поднялся и зашагал из кухни по темному коридору, привычно обходя стопы книг, расставленных вдоль стен. В небольшом кабинете, чье пространство занимали опять же книги и журналы, он, прежде чем занять вращающееся кресло перед компьютерным столом, пригласил гостью сесть:
— Скиньте журналы с кресла и устраивайтесь, — велел он, включая компьютер.
Споткнувшись о стопку книг и чуть не рассыпав ее, Лена пробралась к креслу, сняла с него глянцевые компьютерные журналы, и примостилась на его краешке. Сначала она внимательно наблюдала за работой Льва Кирилловича, смотря в мерцающий голубоватым светом монитор. Потом, усевшись в кресло поудобнее, задумалась, под частый перестук клавиш под проворными пальцами Льва Кирилловича. Мысли вернулись к зловещему черному типу, которому была настолько необходима эта древняя книга с таинственным письмом, что он подверг Лену мучению. И она была уверена, что он пойдет на большее не только в своих угрозах. Однако почему, при его способности беспрепятственно проникать повсюду и узнавать о местонахождении книги, он не может взять ее сам? Почему для этого нужно кого-то пытать и запугивать, раскрывать перед кем-то свое желание заполучить эту книгу, во что бы то ни стало, принуждать отдать ему прямо в руки? Потому что... и Лена чуть ли не подпрыгнула от озарившей ее догадки: этот страшный тип по каким-то, неизвестным ей причинам, не может взять сам то, чего так жаждет. Возможно, он не то что взять, но не в состоянии даже приблизиться к книге. Лена приободрилась, почувствовав себя увереннее. Она нала слабое место у того кто, обладая сверхчеловеческими способностями, возымел над нею такую власть. Она усмехнулась. То о чем она сейчас так серьезно размышляла, с точки зрения реальности, выглядело сущим бредом, и было бы смешным донельзя, если бы не создавало серьезной проблемы. Она вспомнила, с какой злобой говорил ее мучитель об отсветах магии на ее руках, оставленных книгой. Ему было настолько ясно, что они оставлены книгой? Хотя, после того, что с ней случилось в подвале, когда она в первый раз открыла ее, стоило ли удивляться этому. Теперь Лене важно было понять: как ей поступить дальше? Очень не хотелось отдавать книгу Чернобородому и раз появилась возможность оставить ее у себя, то было бы большой глупостью не узнать, что же в ней такого, от чего ее мучитель жаждет заполучить ее всеми средствами. Пожалуй, она оставит ее у себя. Почему бы ей, в конце концов, не рискнуть?
— Можно уже, что-нибудь сказать о письме? — спросила Лена.
— Пока, ничего.
— А сколько времени займет работа над этим?
— Терпение, Леночка, — с нескрываемой досадой ответил ей Лев Кириллович, не отрываясь от компьютера. — С ним придется посидеть и будет лучше, если ты оставишь карточки у меня. Когда я, что нибудь раскопаю, сразу же дам тебе знать.
Лена покусала губы, и от волнения перекрутив ремешок сумочки, решилась:
— Лев Кириллович, простите мою бесцеремонность, но... можно мне сегодня переночевать у вас?
— Разумеется, — машинально кивнул в ответ старик, не отвлекаясь от чтения текста на мониторе. И Лена решила было, что он попросту не расслышал ее просьбы, пока старый профессор тут же не добавил: — При условии, что ты не будешь отвлекать меня.
— Спасибо, вам, большое, — оживилась Лена. По крайне мере, одна ее проблема благополучно разрешилась. — А можно я от вас позвоню?
— Телефон в коридоре. Только звони сейчас, потому что, мне нужно подключиться к Интернету.
Выглянув в коридор, Лена увидела телефон, стоящий на полочке под включателем. Она набрала Любашин номер.
— Славик? Привет... Да все в порядке... Спасибо. Любаша дома? Привет, это я... Нет, не скоро... нет, не приду... не голоси, я не у Васи... Да... Присмотри за Мисюсь... Конечно, забери, мне спокойней будет. Ко мне никто не приходил? Не заметила? Ну ладно, тогда до завтра. Пока, — Лена озадачено опустила трубку на рычаг.
Может, ей показалось, но когда она сказала Любаше, что не придет домой, то ощутила слабый отголосок, едва уловимый толчок боли в голове.
— Лев Кириллович, — заглянула она в кабинет, — если уж я у вас остаюсь, то, может быть, займусь ужином?
— Сделай одолжение, Леночка, — последовал нетерпеливый ответ. — Будь хозяйкой и располагай всем, что найдешь в холодильнике.
Получив добро, Лена, улыбаясь, пошла на кухню. Как-то незаметно они с Львом Кирилловичем перешли на "ты". Лена была не против — Лев Кириллович ей нравился. Легкий человек. Холодильник оказался набит продуктами, видимо стараниями неутомимой домработницы Надежды. Для Лены, привыкшей довольствоваться малым, готовить из такого обилия, доставляло удовольствие, тем более стряпать для Льва Кирилловича. Почему-то она подумала о своем деде, которого не помнила и о котором совсем ничего не знала, впрочем, так же как и об отце. Их фотографии мама бережно хранила в шкатулке и Лена частенько доставала их, когда мамы не было дома, потому что мама всякий раз плакала, когда смотрела их. О гибели отца, молодого офицера, бесшабашно и дерзко смотрящего с фотографий, ни мать, ни дочь не говорили. Лене достаточно было знать о том, что он нелепо погиб на учение, а расспрашивать подробнее она перестала, когда поняла, какую боль это причиняет маме. В коридоре послышались шаркающие шаги: Лев Кириллович отключил телефон, подключившись к Интернету.
— М-м... как вкусно пахнет, — заглянул он на кухню с удовольствием принюхиваясь. — Давненько в моей квартире не стоял аромат стряпни. Какая уж тут работа. Леночка, покорми меня скорей, а то бедный старик вот-вот изойдет слюной.
Польщенная Лена наполнила тарелку салатом, положила котлету и поставила ее перед Львом Кирилловичем, не забыв пододвинуть вилку и корзиночку с хлебом. Наблюдая с каким аппетитом он ест, она решила почаще заглядывать к нему, так приятно хоть кого-то баловать своей стряпней. Он же, глядя, как она вынимает из духовки противень с румяными пирожками и ловко укладывает их на блюдо, не удержался:
— Леночка, ты, конечно, можешь послать любопытного старика куда подальше и поделом... Но скажи откровенно — ты скрываешься у меня от мужа? Вы поссорились, и ты решила его проучить? Он, наверное, страшно переживает?
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |