Институт экстремальных проблем. Часть 7. Новый год

— Ты хочешь сказать, что... — он не смог договорить.

— Что у меня никого не было.

— Ты же говорила, что чуть не вышла замуж за аспиранта твоего отца, неужели...

— Между нами ничего не было, — перебила Медведева Светлана.

— А Рябов? И с ним у тебя ничего не было?

— Ты мне не веришь...

Вадим ощутил, как она сжалась под его рукой; сильнейший стыд и раскаяние охватили его.

— Светочка, прости меня, я мерзкая скотина! Я верю тебе! Прости меня, милая, прости, пожалуйста, за мои грязные подозрения, грубые вопросы, нелепую ревность! Я столько раз обижал тебя, клялся, что этого больше никогда не будет, и опять не сдержал слово. — Он хотел поцеловать ее, лаской вымолить себе прощение, но боялся сделать это. — Я несу что попало, заставляю раздеваться, бесцеремонно разглядываю тебя, лапаю, а ты из-за своей деликатности не решаешься поставить меня на место! — Он отдернул руку, которой обнимал Светлану, и закрыл в отчаянии глаза.

— Димка, — прошептала Света и коснулась губами опущенных век, — это последнее недоразумение между нами.

— Правда?! — Вадим робко посмотрел на девушку. — Ты простила меня? Не сердишься? Тебе не противно быть рядом с калекой?

— Димка, у тебя такие ласковые руки, сильные и надежные, и, наверное, я давно хотела остаться наедине с тобой вот так, как сейчас, оказаться в твоих объятиях, прижаться к тебе крепко-крепко, почувствовать тепло твоего тела. Мне нравится, как ты на меня смотришь, в твоих взглядах нет ничего оскорбительного, только любовь, а от твоих прикосновений замирает сердце. После всего, что произошло, между нами не может быть никаких барьеров. Я только твоя, ничьей я никогда не была и не буду.

Медведев, отвернувшись, застонал:

— Господи! Есть все-таки над нами высшая сила! Как я проучен за свой кобеляж! Рядом со мной любимая девушка, которая говорит, что любит, что она моя, а я — полный ноль... Как перенести это?

— Все будет в порядке, любимый, обещаю тебе. Веришь?

— Да, милая, да! — Вадим крепко обнял девушку. — Я верю тебе, только говори мне это почаще, потому что временами я теряю надежду, и только твои слова возвращают ее, я слаб, я не могу жить без тебя. За что я наказан, я знаю, но за что мне послано спасение в твоем лице, остается только гадать. Наверное, это всего лишь аванс, который я не заслужил и должен буду расплатиться за него в будущем.

— Не придумывай ничего. Авансы какие-то, расплаты, — Светлана прижала его голову к своей груди и провела рукой по волосам, шее, спине. Вадим замер, боясь шевельнуться и пропустить хоть одно прикосновение обожаемых пальцев, и только чуть прихватил губами нежную кожу. — Давай продолжим.

Пастель всегда привлекала Медведева благородством, чистотой и свежестью цвета, бархатистой поверхностью фактуры. Но эта техника требовала точности штриха, чутья избираемого цвета, потому что изменить его практически невозможно: чистый мерцающий пастельный тон таков лишь при изначальном нанесении. И в то же время пастель позволяла удивительным образом смешивать и накладывать цвета, что давало бархатистость и глубину рисунку.

Никогда у Вадима не было такого роскошного выбора — не шесть или двенадцать, а сорок восемь разноцветных палочек пастели лежало перед ним в жестяной коробке. Он долго не решался выбрать оттенок, задумчиво смотрел на Светлану, брал в руки то один мелок, то другой и, наконец, остановился для начала на нежнейшем розовато-бежевом. Медведев передавал форму легким контуром, тонкой линией, а все цветовое решение задумал сделать несколькими тонами, нанося разноцветные мелкие штрихи, которые можно было оставить и в чистом виде, подобно мозаике, но можно было и смешать. Кончиками пальцев он растушевывал пигмент, вбивая его в специальную шероховатую бумагу, так, чтобы несколько нанесенных рядом штрихов, не смешиваясь полностью, соединились и заиграли цветом. Вадим настолько отдался процессу, что временами ему казалось, будто под рукой у него не рисунок, а бархатистая кожа, и это ее он ласкает легкими прикосновениями. Все происходило в полной тишине, только с улицы иногда доносился шум транспорта.

Медведев пришел в себя, когда неяркое зимнее солнце перестало заглядывать в комнату, свет ослабел, и краски потеряли свою яркость. Прошло почти три часа, от напряжения у него затекла шея, а Светлана сидела, не шелохнувшись, все в той же позе.

— Светочка! — позвал он ее.

Девушка отозвалась не сразу. Прошло несколько секунд, прежде чем она глубоко вздохнула, будто просыпаясь, и, не меняя позы, повернула голову.

— Девочка моя, я тебя совсем замучил. Все, хватит на сегодня, одевайся и посмотри, что у меня получилось.

Но только Светлана встала и потянулась, как Вадим вскрикнул:

— Замри на пять секунд, умоляю!

Он схватил чистый лист бумаги и всего несколькими линиями перенес на него образ исчезающей на глазах сонной неги и немного ленивой грации, олицетворением которых сейчас была Света.

— Спасибо, радость моя! — Медведев был преисполнен благодарности.

— Дим, у тебя же талант! — восхитилась Светлана, когда увидела его работу.

Она не могла решить, какой рисунок лучше. Рисунок пастелью изумлял продуманной цветовой гаммой: общий тон Вадим сделал достаточно темным, он был намечен широкими штрихами, сгущавшимися к центру, песочный цвет драпировки стал насыщенным, в складках ткани превращаясь в кофейный, и на его фоне казалось, что хрупкое тело мерцает перламутром редкостной раковины. Последний набросок был наполнен жизнью, он запечатлел таинственный миг перехода от полусна к бодрствованию, когда тело и разум просыпаются в предчувствии радости бытия.

— С такой моделью и с такими средствами, каждый так сможет, — Вадим смущенно улыбнулся, услышав Светину похвалу. — Однако я устал с непривычки — лежа, много не порисуешь. И тебя, наверное, уморил. Как ты смогла столько времени просидеть неподвижно?

— Для меня это несложно.

Светлана, пока Вадим рисовал ее, почти полностью отключилась от реальности, погрузившись в подобие дремоты. Это позволило телу надолго застыть в одном положении, а сознанию дало возможность работать с невиданной интенсивностью. Разум перебирал разрозненные сведения, полученные во время поездки, будто лежащие россыпью разноцветные кусочки смальты, укладывая их в единую мозаику, основание для которой было создано давно. Теперь она точно знала, что и как должна сделать, что может помочь, что помешать, оставался один вопрос — где. Ответ на него пока не нашелся, но было ощущение, что в этом каким-то образом должна помочь Ирина.

— А я так и не смог ничему у тебя научиться, я лентяй, бездарь и прогульщик. — Вадим потянулся и закинул руки за голову. — Один раз случайно что-то получилось, а потом, как ни старался, толку не было.

— Это потому, что ты не можешь сосредоточиться, однако в состоянии стресса твой организм действует самостоятельно, инстинктивно выбирая нужное решение.

— Но это же плохо, что я не могу собой управлять.

— Наоборот, ты держишь себя под очень жестким контролем, раскрываешься очень редко. Только Ирина блокирует себя сильнее, чем ты. У нее потрясающий потенциал, она потенциально гораздо сильнее меня, я это чувствую сквозь все барьеры, но подсознательно Ира ставит такую непробиваемую защиту и снаружи, и изнутри, будто боится не справиться со своими способностями.

— Ты говорила Ирине об этом?

— Да, но она не захотела ничего слушать, сказала, что у нее и так забот выше головы, — Светлана сказала об этом с явным сожалением.

— Пригласи ее в гости, пусть развеется немного. Когда у Сереги выходной?

— Послезавтра. Позвоню им сегодня, узнаю, если они никуда не собираются, то позову к нам.

* * *

Пожалуй, Светлана никогда не видела Вадима таким оживленным, как в тот день, когда к ним пришли Томские. Вадим шутил, смеялся, искренне интересуясь жизнью Ирины и Сергея, и в его глазах Света не видела той старательно скрываемой тоски, как в день рождения. Он на какое-то время забыл о своих проблемах и старался отвлечь Ирину от ее печалей.

— Ира, ты радоваться должна, что у тебя малышка родится, а ты изводишь себя по пустякам, — успокаивал ее Медведев. — Меньше слушай врачей, они всякие страсти рассказывают, чтобы снять с себя ответственность. Тебе Света говорит, что все в порядке и с тобой, и с ребенком. Почему ты ей не веришь? На моем примере разве неясно, что она в таких вещах не ошибается? Антошкину Юльку, опять же, вспомни.

— Я то же самое говорю, но этого хватает на полдня от силы, — вздохнул Сергей. — Потом начинается все сначала: "Ты помнишь, сколько мне лет? Ты знаешь, с какой гадостью я работала?" Слезы ручьем. При Лешке сдерживается, вся сырость достается мне.

— Терпи, будущий папаша, и не ворчи. Чаще повторяй, что все в порядке будет, что ты рядом с ней, что любишь ее. Ире нужна твоя поддержка, никого другого она слушать не будет.

— Не буду, — согласилась Ирина и прижалась к мужу. — Я без него не могу, он меня приручил.

— И теперь несет за тебя ответственность, — продолжила ее мысль Светлана. — Ира, пойдем со мной на кухню, мне нужна твоя консультация.

Света задумала приготовить утку с яблоками и хотела посоветоваться с Ириной, не удалить ли с тушки часть жира.

— Мне кажется, тяжеловато будет, если весь оставить.

— Давай срежем, где подберемся, но выбрасывать не будем. Его можно вытопить и потом использовать. — Ирина придирчиво разглядывала утку. — Картошку на нем хорошо жарить. У нас дома картошка во всех видах "на ура" идет, Сережка с ней что только не придумывал, когда я на кухню не могла даже зайти.

— Сергей у тебя молодец. Он такой надежный и заботливый! — Света от души похвалила Томского. — О таком муже каждая мечтает: не скандалист, не зануда и обед может приготовить, и в магазин сходить, и уборкой не гнушается, а детей так просто обожает.

— Да, Сережка отличный отец. Я удивляюсь, как он умеет балансировать на грани между контролем за Алешкой и предоставлением ему свободы выбора. Сергей постоянно говорит ему: "Наши советы можешь пропускать мимо ушей, но тогда за последствия своих поступков отвечать будешь сам, никого другого обвинять уже не получится. Если считаешь себя взрослым, думай своей головой. Можешь купить себе новый телефон, но тогда не хватит денег на коньки и спортивную куртку, на каток будешь ходить в обычной, а коньки брать напрокат". Знаешь, как это хорошо действует? Походит, посопит, поворчит, а потом придет к отцу: "Ладно, па, ты, как всегда, прав". — Ирина улыбнулась. — Вообще-то, мы мирно живем, я не ожидала, что в этом смысле будет так гладко. Два воскресенья отданы бабушке, одно он проводит у моих родителей, обычно на даче, одно — с матерью. Пока все довольны, а нам Лешка говорит: "Отдыхайте от меня один день в неделю!" Вот так и живем, — повторила Ира, — Сережа из-за всего переживает больше меня, но пытается это скрыть, чтобы меня не расстраивать.

Пока Света с Ириной возились с уткой, Сергей подробно рассказывал Вадиму об Илье и его Илечке:

— Она и так на пятерку плату за свою халупу подняла, когда узнала про Наилю и Илья заикнулся о временной прописке, а уж как увидела ее с животом, так просто позеленела. Сразу квартира внуку понадобилась, тот, оказывается, решил жениться. Короче, Наиле вот-вот рожать, лежит в больнице с сильнейшим токсикозом, врачи боятся и за нее, и за детей, Илюхе дан срок найти новое жилье до февраля, а ничего на примете нет. Ириша Максима к этому делу подключила, он на своем участке всех знает, кто жилье сдает, да пока тоже без толку — одни алкаши в своих квартирах комнаты предлагают. Представь, с двумя грудными детьми в такую клоаку селиться!

— Родители его неужели ничем не помогут, если он к ним придет? Он до конца жизни хочет жить с ними в ссоре? — Вадим не знал таких подробностей и сейчас был сердит на Илью за то, что тот не поделился своими бедами с ним.

— С родителями он говорить о своих проблемах не хочет. Почему-то он думает, что они его Илечку могут чем-то обидеть.

— Н-да... — Медведев покачал головой. У него появилась идея, как помочь Илье, но он решил обсудить ее сначала со Светланой.

Разговор перешел на другие темы, связанные с работой. Света с Ирой с кухни слышали бурное обсуждение каких-то тренажеров, появившихся в спортзале, ликвидацию одной душевой, из-за чего в двух других стало тесно, проблемы со спецодеждой. Потом мужские голоса перестали доноситься из комнаты.

— Что-то наши мальчики примолкли, — сказала Ирина, прислушиваясь к наступившей тишине. — Пойду гляну, что там у них происходит.

Через несколько секунд она вернулась на кухню.

— Света, ты только посмотри, чем они занимаются!

Томский с Медведевым боролись на руках. Оба были помидорно-красного цвета от натуги. Казалось странным, что более крупный по комплекции Вадим, к тому же накачавший плаванием мощные мышцы, не может справиться с худощавым Сергеем.

— Брэк! — Ирина остановила поединок. — Вы сейчас стол в щепки разнесете!

— Это что такое со мной происходит? — возмутился Вадим. — Пора инвалидность оформлять, если я с таким чижиком справиться не могу.

— За "чижика" сейчас получишь! — отпарировал с довольной усмешкой Сергей. — Не посмотрю ни на должность, ни на звание, ни на что другое.

— С ним никто справиться не может! — Ирина гордо улыбнулась.

— Светка! Твои технологии в ход пошли? — с подозрением спросил Вадим.

— Света тут ни при чем, это Максим ему свой секрет раскрыл, — объяснила Ирина. — Макс — чемпион УВД города по армрестлингу. Против него в финале такой слон боролся! И ничего не смог сделать, только руку сломал.

— Максиму?! — охнула Светлана.

— Себе! — успокоила ее Ира. — Говорят, хруст кости на весь зал было слышно.

— Ужас какой! — Света зажмурилась. — Нет, ребята, я прошу вас, пока утка еще не готова, займитесь чем-нибудь более мирным. Я вам сейчас коньяк принесу, чтобы скучно не было.

— Сережа, покажи Вадиму снимки, за которые ты премию получил, — посоветовала Ирина.

— Их всем вместе смотреть нужно, — покачал головой Томский. — Вообще неправильно, что вы на кухне паритесь, а мы будем с коньяком прохлаждаться. Лучше скажите, чем вам помочь. Света, ты здесь хозяйка, давай, командуй!

— Нет, Сергей, мы на кухне только мешать друг другу будем, — отказалась от помощи Светлана.

Вечер прошел замечательно. Утка получилась сочной, совсем не жирной и вся пропиталась запахом антоновки с дачи Устюговых. Вадим понял, что в ход пошел один из рецептов его мамы, и смотрел на Светлану с обожанием. Ирина заметила его взгляды и тихонько толкнула мужа локтем в бок. Сергей все понял без слов и улыбнулся — он давно чувствовал себя счастливым человеком, и его несказанно радовало, когда кто-то рядом с ним тоже был счастлив, тем более, если это были Вадим и Света.

К коньяку еле притронулись, всем было хорошо и без него. Сергей сбросил в ноутбук Медведеву огромное количество фотографий, сделанных во время тушения пожаров в Каменском районе, в Рябиновке, прошедшим летом в Петербурге, и теперь их смотрели все вместе. Часть снимков Вадим уже видел, когда Томский выложил их на институтский сервер, но все равно смотрел с интересом, сейчас многие из них воспринимались по-другому.