Наследник четырех стихий

— Я бы согласилась, если бы не знала, что поблизости вертится вражеский сопляк.

— Дорогая, ты несправедлива к мальчишке, — щегольские ботинки слетели с ног короля, и он издал облегченный вздох. — Правильно говорит Арнедо: 'Новая обувь — новые мозоли'.

Огива заметалась по комнате, раздраженно зашуршав платьем:

— Не смей говорить мне о справедливости!

— А ты не смей приказывать мне! — Граннус поймал королеву за руку, заставив остановиться.

Разговор прервался. Обеспокоенность Юстиниана возрастала с каждой новой минутой затянувшегося молчания. Неужели король как-то догадался об их присутствии? Ответ на немой вопрос пришел через пару мгновений со звуками страстных поцелуев. Зашуршала одежда, на пол полетели предметы туалета. Кровать над головой прилично заштормило, а глухие стоны королевы становились громче и сладострастнее.

Принц лежал, уткнувшись лбом в теплый ковер, и обдумывал услышанные ранее слова. Какого 'сопляка' имела в виду королева? Его? Сейчас Юстиниан отдал бы все, чтобы оказаться как можно дальше от затемненного алькова.

Тем временем, 'буря' наверху оборвалась грозным рыком короля и восторженным визгом королевы. Как долго тянутся минуты! У принца зачесалась переносица, однако он не смел пошевелиться.

— Дорогой, нам пора? — спросила Огива, как только ее дыхание выровнялось.

— Не хочу исполнять королевские обязанности, — король сладко потянулся, в голосе звучали игривые нотки.

— Сюда в любую минуту может прийти сопляк.

— Нет, любовь моя, — Граннус деликатно зевнул. — Абелоун позволил ему бездельничать весь Халиг-дэг. Какой мальчишка захочет сидеть в четырех стенах в свой редкий выходной?

— Пообещай хотя бы то, что мы здесь не задержимся. А если он обидит Коуди или Моргану, то я...

Короля развеселили слова жены.

— Ты так ничего и не поняла, моя красотка! — со смехом сказал он.

— Что, например? — королева Огива, замотавшись в простыню, подошла к полке, на которой выстроилась дюжина пузырьков с разнообразными эфирными маслами.

— Грамотно прирученный враг сродни верному цепному псу.

— Ключевое слово 'пес'?

— Нет, дорогая. Ключевое слово 'грамотно'. А ты даже не захотела попробовать!

Королева резко обернулась. Невольные свидетели разговора не видели ее взбешенного лица — только бледные, тонкие щиколотки.

— Меня учили говорить намеками, но сейчас я сделаю исключение: этот урод мне мешает.

— Чем?

— Прежде всего, своим существованием. Если хочешь, это мой принцип! Я тоже королевских кровей и с моим мнением сложно не считаться! Так вот, мне не нужен сопляк вражеского роду и племени, этот 'скорпион с вырванным жалом', как говорит Абелоун!

— Не нужен — так не нужен, — запросто согласился Граннус. — Кстати, я заказал Бертоку портрет его матери.

— Берток пишет картины?

— О да! У него много талантов.

— Кто натурщица?

— Какая-то служанка. Ее фигура плюс лицо Юса. Толково придумано?

— Я бы сказала, что гениально! Сопляк поверит, что похож на мать.

— Угу. И перестанет приставать с неудобными вопросами.

Юстиниан не верил своим ушам. Это был разговор его отца и мачехи, людей, которых он должен был уважать. По крайней мере, так твердили окружающие. Принц крепко зажмурился и сжал зубы, словно пронзенный внезапным приступом боли. Привычный мир, сложенный из прочных камней, в одно мгновение превратился в декорацию из песка.

— Дорогой, мой браслет куда-то закатился, — королева вертелась перед глянцевым шкафом, и, глядя на свое отражение, оправляла слегка помятое платье.

Сага огляделась, ища браслет. Украшение преспокойно лежало около ее локтя. Аккуратно взяв браслет двумя пальцами, она опустила его рядом с изящной туфелькой королевы. К счастью, Огива находилась по другую сторону кровати и не видела этих манипуляций.

Когда монаршие особы покинули комнату, девчонка медленно сосчитала до двадцати и только тогда осмелилась вылезти из укрытия. Подойдя на цыпочках к двери, она прислушалась: коридор был пуст.

— Сколько у нас времени до прихода слуг? — поинтересовалась она, проверяя, как обстоят дела с ее мечом. Увы, заклинание никуда не испарилось. Юноша молчал.

— Эй, ты чего? — девушка обеспокоено заглянула под кровать и, встретившись с пустым взглядом принца, поняла все без лишних слов. — Наверное ты не слишком-то поверил мне. А тут такое хорошее подтверждение.

— Ты не понимаешь! — горько выдохнул Юстиниан. Так плохо ему еще никогда не было. — Получается, что я — фальшивка. Все, что я знал, все то, во что верил, обратилось в прах.

— Прости, мой король, — Сага склонила голову.

— За что? За правду? — невесело усмехнулся он. — Как, говоришь, мое настоящее имя?

— Король Эверикон, если коротко.

— Эверикон, — повторил юноша. — Что ж! Не самое плохое имя. Надо только привыкнуть. Пойдем обратно в мою часть дома. Расскажешь подробней.

Сага вздохнула, изобразив при этом легкий поклон.

На этот раз Эверикон слушал внимательно, ловя каждое слово Саги. А она честно рассказала все, что знает о его семье. Около двенадцати лет назад пятилетний принц был похищен 'псами Цезерина'. Похищению предшествовала долгая баталия между магами Хельм и магами Орбан. Последние одержали победу лишь благодаря Абелоуну, вовремя пришедшему на подмогу верным слугам. Король Сейд намеревался переправить единственного наследника с одного острова на другой — самый отдаленный, — но Абелоун, узнав об этом, каким-то образом изменил направление магических порталов. Люди поговаривали, что у архимага имелись свои шпионы при чужом королевском дворе, и диверсия была делом их рук. В тот черный день Эверикон стал круглым сиротой.

— Погоди! Я смутно припоминаю, как бродил с отцом по пляжу, — Эверикон прервал ее рассказ. — И помню, что меня называли сиротой!

Сага наградила его недоверчивым взглядом:

— Наши маги говорят, что у Абелоуна есть хорошие капли забвения, затуманивающие разум так, что уже и не поймешь, где был сон, а где — явь.

— Нет! Я точно помню! — заупрямился юноша. — Что случилось с моей мамой?

— Я слышала, что ее отравили за год до убийства твоего отца. Она выпила отравленного вина, которое предназначалось королю Сейду... Наши целители были бессильны сделать что-либо.

Потом тебя похитили, а те немногие маги, которые остались после кровопролитной войны, поклялись найти тебя. У нас тоже есть шпионы, прорицатели и ясновидящие, но ни один из них не сумел определить твое местонахождение. Годы идут, а трон пустует. Вдобавок, хельмы настолько устали от продолжительной войны, что появилось много дезертиров, которые бросают все и становятся пиратами, потому что на войне наживаются лишь сильные мира сего. А простой народ только теряет: родных, друзей, дома, земли.

— Война все еще идет? — удивился принц.

— Да. Она не такая масштабная и, скорее, вялотекущая. Но может все это к лучшему... Понимаешь, мы проигрывали сражение за сражением и сдали Орбану огромное количество наших лучших островов с пресной водой и часть материковых земель. Наше королевство всегда славилось хорошей погодой и обилием пресной воды и когда орбанцы нахапали ресурсов, то немного успокоились...

— Погоди! А кто правит королевством?

— Регент по имени Левелис, архимаг и лучший друг покойного короля Сейда. Говорят, что Левелис хороший дядька, но ведь он не король. Ты должен вернуться к своему народу и прекратить войну.

Юноша издал тяжелый вздох, пытаясь свыкнуться с новым статусом и новым именем.

В дверь постучали и Сага юркнула за портьеру.

— Я не одет! — рявкнул Эверикон, вымещая всю злость и растерянность на незваном визитере за дверью.

Визитером оказался слуга, отправленный Граннусом на поиски принца. Слуга просил явиться в зал на семейное застолье. Юноша отослал слугу и, присев на краешек дивана, заявил:

— Я буду драться с Абелоуном.

— Нет! — Сага в два счета покинула свое укрытие, и теперь с ужасом взирала на глупца: — Только не это! Ты не знаешь, какими магическими приемами владеет архимаг! Это чистое самоубийство!

— А сама-то грозилась расправиться с моим так называемым 'папашей', — ядовито усмехнулся Эверикон.

— Сравнил простого человека с архимагом! — девушка изо всех сил старалась отговорить его от опрометчивого поступка. — Неужели ты не хочешь увидеть королевский замок, взглянуть на портреты настоящих родителей? Возрождение королевства будет лучшей местью для Абелоуна.

Эверикон долго молчал и смотрел в одну точку, размышляя над словами Саги.

— Я хочу покинуть Уинфред, — юноша сделал выбор. — Ведь ты подождешь меня? Я обязан присутствовать на Халиг-дэге, чтобы эти лгуны ничего не заподозрили.

— Тогда нам требуется хороший план побега, — вдохнула Сага. Она понимала, что принц ни за какие сокровища мира не захочет остаться на острове и подождать подкрепления.

— Думай над планом, — бросил он через плечо, скрываясь в своей спальне. — Я скоро.

В дверь снова постучали. На этот раз Сага скрылась в лаборатории принца. Убедившись, что девчонка вне опасности, Эверикон пригласил посетителя.

— Долгих лет и процветания, мой мальчик, — в комнату зашел Абелоун, такой же лощеный как обычно. Только в этот раз вместо повседневного плаща, на плечах красовался праздничный — со знаком дома Цезерина на всю спину.

Принц вежливо поклонился, пытаясь скрыть закипающую злость.

— Да ты при полном параде! Отлично! — архимаг похвалил костюм 'племянника'. — Держитесь, девичьи сердца! Быть вам разбитыми.

— Какие сердца? — юноше стоило неимоверных усилий, чтобы не накинуться на Абелоуна с кулаками. И никакой магии. Вот так по-мужски намять тому бока, а в идеале сломать нос. — Я постоянно один в четырех стенах и единственное что могу разбить — это колбу во время опытов. А в прошлом году, вместо партнерши по танцам, я довольствовался либо стулом, либо сотворенным фантомом.

— Всему свое время, малыш, — архимаг понимающе улыбнулся. — Я распоряжусь, чтобы на следующей неделе на Уинфред прислали побольше симпатичных служанок.

По лицу принца пробежала тень отвращения к визитеру, вальяжно развалившемуся в кресле, однако тот интерпретировал реакцию по-своему:

— Ага! А ты, по-видимому, хочешь принцессу? Тогда нам придется устроить конкурс реверансов для всех принцесс и баронесс. Хорошо придумал?

Эверикон, понимая, что вот-вот взорвется при виде самодовольного лица 'дяди', заставил себя отвернуться и пожать плечами в ответ.

— Как проходят выходные? Нашел что-нибудь интересное? — Абелоун почему-то не спешил на семейную трапезу.

— Я отсыпался и ел, — буркнул Эверикон.

— И пил, — архимаг встал и подошел к столику, на котором стояли подносы с едой и выпивкой.

Юноше не понравился тон 'дяди', потому что он вел себя так, словно расставлял хитроумную ловушку. Но ставки сделаны, отступать было некуда.

— И что? — голос принца был равнодушным.

— Здесь накрыто на две персоны, — сообщил Абелоун с триумфальной улыбкой на лице. Добро пожаловать в ловушку, глупый мышонок.

Принц не растерялся: через секунду под ногами архимага разверзлись доски, и тот, сверкнув серебряным плащом, с грохотом провалился на первый этаж. Эверикон нарочно использовал самое безобидное заклинание, потому что его было легко сотворить и трудно заметить.

Юноша скрылся в лаборатории, запечатав охранительным заклинанием все двери.

— Нас раскусили, — сообщил он выглянувшей из-за шкафа Саге.

— Расколдуй мой меч! — рявкнула она.

— Ах да! — спохватился принц, рассеивая заклинание. — Прости. Но ты зря надеешься на оружие. Когда Абелоун придет в себя, то здесь соберутся все маги дома Цезерина.

Раздавшийся стук в стекло напугал сообщников. Рик схватился за стул, готовясь запустить его в непрошенного гостя. А Сага осторожно заглянула за портьеру и... просияла.

— Все в порядке! Открой окно! — потребовала она.

— Я ведь говорил тебе, что окна зачарованы. — Юноша отставил стул и, не теряя времени даром, принялся сооружать из колб и прочих склянок самодельные бомбы. Пускай Абелоун не надеется на легкую добычу.

— Впусти Свирельку! Она поможет! — взмолилась Сага.

Нехотя оторвавшись от своего дела, Эверикон подошел к окну. За цветным куском витража порхало странное создание: маленькое, ростом с кошку и с такими же кошачьими зрачками. Существо было одето в крошечные штанишки и рубашку, а из аккуратных прорезей на рубашке торчали прозрачные крылышки, с помощью которых она без труда парила в воздухе. На маленьких ножках существа красовались башмачки с пряжками.

— Пикси! — изумленно выдохнул он, не сразу опознав существо. В справочнике по иным расам, пикси выглядели несколько иначе: размером с палец руки и с обыкновенными, как у человека, зрачками. — Так! Нужно взломать защиту окон! — схватив мел, принц начал выводить на витражах руны, похожие на те, что были отображены под его ногтями.

Всеобщий переполох на первом этаже усилился с 'прибытием дяди'. Эверикон не без злорадства отметил, что слышит истошный визг королевы. Он чувствовал открытые порталы, чужую магию, заклинания, обещающие обратить в прах любые закрытые двери. Абелоун призывал своих слуг и многие уже откликнулись.

'Надеюсь, что ты переломал ноги, сверзившись со второго этажа!' — с ожесточением подумал юноша, ставя финальную точку в своем заклинании. Стекло с треском лопнуло, рассыпавшись по полу разноцветными осколками.

— Сага! Что происходит? — раздался тоненький голосок. Обеспокоенная пикси зависла над головой своей подружки.

— Спаси! Иначе архимаг Абелоун развеет нас по ветру! — девушка протянула руку к медальону и тут же отдернула, решив, что еще не время им воспользоваться.

Пикси со скоростью ветра порхала из угла в угол, изучая лабораторию и прислушиваясь к звукам за стеной. Она не преминула выглянуть в окно и с ужасом отпрянула, увидев людей в серебряных плащах с черным подкладом. Верные слуги Абелоуна брали дом в кольцо.

— Драконий помет! — в отчаянии воскликнула пикси, вцепившись пальчиками в золотые кудряшки на своем затылке. — Что? Что я могу сделать? Их слишком много!

Эверикон вздохнул и, приняв медитативную позу, начал призывать бурю. Он прекрасно помнил о болезненных последствиях, но выбора не было. Первым откликнулся ветер. Он силой приволок за собой темно-лиловую тучу, похожую на разъяренного быка.

— Постой! — Свирелька потрясла за плечо принца, впадающего в транс. — Нам нужно зеркало!

— Мне запрещ... — начал было юноша и тут же запнулся на полуслове. Ну конечно! Зеркало — подарок таинственного незнакомца — лежало в ящике. Из-за последних событий Эверикон совсем забыл про него.

Он с трудом поднялся, и, пошатываясь, подошел к шкафу. Интересно, не померещилось ли ему все то, что произошло вчера? К счастью, зеркало лежало на прежнем месте.

— Отлично! — возликовала пикси. — То, что нужно!

Несмотря на маленький рост и хрупкую конституцию, Свирелька ловко перетащила зеркало на полку. 'Псы Цезерина' не дремали: на столе тревожно зазвякали многочисленные колбы и реторты. Следующая волна заклинаний заставила вздрогнуть дом, отчего алхимические склянки посыпались на пол. Свирелька, страшно ругаясь, вцепилась в зеркало, помогая ему избежать участи разбитых колб и реторт.