А жить-то хочется

Размечталась. На земле стояло штук пять больших бочек, с грязной мутной водой. Вот интересно, неужели они действительно в ней моются? И как часто меняется вода? Но даже если наносить себе чистой воды, помыться я все равно не смогу. Закрыться от чужих взглядов здесь возможности нет. Возможно, где-то поблизости есть речка? Сегодня хорошая, теплая, солнечная погода и впереди еще полдня есть на все про все. За это время можно спокойно и помыться, и постирать, еще и высохнуть все успеет. Приняв решение, я пошла к воротам.

Оказывается, речка была и совсем недалеко. И мои опасения, что меня не выпустят, не оправдались. Мы считались уже военнослужащими, а не заключенными. Единственно что, так это меня предупредили, чтобы вернулась до захода солнца, иначе после заката, ворота закрываются и откроются только с рассветом.

Не вопрос. Явиться до заката? Да без проблем.

За стеной оказался, ров наполненный водой. Насколько глубокий, не скажу. Вода в нем была очень мутная, но шириной он был метров пять. За рвом, длинной метров в триста, шел выжженный участок земли. Ни деревца, ни кустика, ни травинки видно не было. Преодолев его, за первым рядом деревьев увидела блеск воды. И уже не замечая веса доспехов, побежала к реке.

Она оказалась довольно широкая, полноводная и с быстрым течением. Пройдя вдоль берега, чуть дальше от крепости, разделась в густом кустарнике и нырнула с головой в воду. Красота. Но долго купаться себе не позволила. Выскочив на берег, первым делом постирала белья и сразу же мокрое на себя и одела. Ничего, и так высохнет. Потом, насколько это возможно без мыла, постирала все свои вещи, развесив все на ближайших деревьях. Теперь пришло время накидки. Бросила ее в воду и начала тереть песком, пытаясь избавить от запаха предыдущего владельца. В воду я ее занесла, а вот вытянуть оказалось проблематично. Кожа, напитавшись водой, стала очень тяжелой. Так что о том, чтобы повесить доспех на просушку на дерево не было и речи, хорошо хоть от воды оттащила.

Устав, прилегла на теплый песок. Голова уперлась во что-то твердое. Что у нас там? Мой меч. Ну и что мне прикажешь с тобой делать? Ржавый металлом лежал себе тихонечко и не думал отвечать. Делать нечего. Набрала песочка в руки и давай его тереть приговаривая. 'Моем, моем трубочиста чиста, чиста, чиста, чиста. Будет, будет трубочист, чист, чист, чист, чист'.

Часа два потратила, чтобы отскрести хотя бы часть ржавчины. После чего окунулась еще разок, смывая с себя пот, после тяжких трудов. Немого полегчавшую накидку повесила на ветки сушиться, все же так будет быстрее, чем на земле и решила немного перекимарить. До заката-то еще далеко.

Проснулась я от холода и с ужасом осознала, что проспала. Солнце уже село. К этому времени вещи все высохли. Одела я со скоростью солдат в армии. А вот накидка еще была сырая. Но делать нечего, в руках ее нести тяжелее и неудобнее, чем на себе. Одеваю. На все про все, мне хватило минуты две. Цепляю меч на пояс и бегом к крепости.

Мост поднят, ворота закрыты. Не подойти и не постучать. Делать нечего. Давай я орать и просить впустить меня. В ответ мне в очень нелицеприятной форме посоветовали заткнуться и ждать утра.

Так сидя напротив закрытых ворот и заснула. Проснулась оттого, что меня трясут за плечо. Опять. Со вздохом открыла глаза. Рядом стояли гийран Илх и лаэш Летрен. Грозные такие стояли. Злые. Потихоньку встала.

— Доброе утро, — выдавила из себя.

После моего приветствия, их лица поменяли свои маски со злых, на просто недовольные. А лаэш еще и скривился, вроде как кусок лимона проглотил. Но это не помешало ему поинтересоваться.

— Ты пытался сбежать?

— Нет, я на речку ходил и не успел вернуться до заката, — тут же начала объяснять причину опоздания.

— Зачем?

— Что зачем?

— На речку, зачем ходил?

Как я и думала, сила есть, а ума, похоже, нет. Элементарных вещей не понимает.

— Покупаться и постирать.

Теперь уже и гийран скривился недовольно.

— Я же тебе сказал, где можно помыться.

— Да в тех бочках, месяц воду не меняли. Помывшись в них, еще грязнее будешь, — начала возмущаться я. И уже тише добавила — да и покупаться хотелось.

— Накупался?

— Да.

— А опоздал то чего? Не видно, что солнце садиться?

— Я уснул и проспал.

За меня вновь взялся лаэш.

— Ты всю ночь тут просидел?

— Ну да, я попросил меня впустить, а мне сказали утра ждать.

Дарх взглянул на стражей у ворот. Те же, как любопытные вороны, внимательно подслушивали наш разговор и сейчас, услышав мой ответ, они усиленно кивали головами, подтверждая мои слова.

— Ты понимаешь, что с тобой здесь ночью могло случиться? — уже как-то устало поинтересовался лаэш.

— Нет, а что?

Гийран только тяжело вздохнул и закатил глаза к небу. А вот лаэш, скрестив руки на груди, печально взирал на меня сверху.

— Начиная с того, что на тебя могли напасть дикие звери. Ну и заканчивая атакой арахов. Ты хоть понимаешь, что Эта ночь могла быть последней в твоей жизни.

Я растерянно на него уставилась. А я же действительно, абсолютно не думала о нападении животных. Уже несколько ночей провела в этом мире в лесу и ни разу не всплыла мысль об опасности. Вот что значит городской человек, двадцать первого века. Века, где в лесах, кроме белок и ежей, вряд ли еще кого встретишь.

Дарх взглянул на гийрана.

— Вот что с ним делать? Нам скоро младенцев будут присылать. С кем мне прикажешь, отражать атаки арахов?

На все вопросы Илх ответил только пожатием плачей. И снова направил грустный взгляд на меня.

— Ты понимаешь, что я должен тебя наказать?

— За что, я же не убегал? — возмутилась в ответ.

— За опоздание. Возможно, ты захотел сбежать, но испугался и вернулся назад. Да и вообще, вдруг ты связан с арахами. Встречался с ними и рассказал все что видел внутри крепости. А ночью просил открыть ворота, чтобы помочь им нас атаковать.

Вот теперь я уже испугалась. За такие обвинения можно было и с жизнью попрощаться. И ведь ничего им не докажешь. Но хоть попытаться-то я должна.

— Я не связывался с этими вашими арахами. Я даже не знаю кто это. И не сбегал.

— Почему мы должны верить тебе? Два дня назад ты был еще в тюрьме, так что хватит прикидываться невинной овечкой, — нахмурившись, сердито бросил мне лаэш. Следующие слова предназначались уже гийрану, — десять ударов розгами. На первый раз с него хватит. Надеюсь, второго раза, чтобы понять что опаздовать нельзя, не понадобится. Так как ты за него отвечаешь, сам и накажи.

Больше ничего не говоря, дарх ушел в крепость. Гийран приказав мне ждать, сам пошел к ближайшим деревьям. Назад он вернулся, зажимая в руку несколько тонких, длинных прутьев. Для чего они предназначены, я сразу поняла. В глазах предательски защипало. Меня никогда не били. Ну, понятно, что я дралась и не раз, но вот чтобы бить в наказание, такого еще ни разу не было. Да и вышла я давно из этого возраста.

— Я больше не буду, честно. Я же ничего плохого не делал. Может не надо?

Бросив на меня сердитый взгляд, Илх закричал.

— Мозги включай, пацан. Ты легко отделался. Получить десять раз по заднице, вместо того чтобы отправиться на тот свет, это неимоверная удача. И заканчивай уже ныть как девчонка. Лучше перебирай ногами быстрее ногами, у меня и без тебя еще куча дел.

Пренебрежительно сплюнув на землю, гийран повел меня в ближайшую башню. Там мне приказали спустить штаны и лечь на ближайшую лавку задницей кверху.

Было больно, очень. После первого же удара из моих глаз хлынули слезы. Все что я смогла, это удержаться от криков, но не от всхлипов и стонов. А еще, было стыдно. Ужасно стыдно. Но главное, я для себя приняла решение, что делать дальше. А именно: продержаться месяц, получить деньги и в первые же выходной, купив женскую одежду, сбежать. Все равно куда, лишь бы подальше отсюда.

* * *

Завтракала я стоя. И не из-за принципа, что стоя больше влезет, а потому что сидеть было больно. Из всей ситуации радовало только то, что никто не знал об утреннем инциденте. Поэтому ни на меня, ни на мой метод приема пищи, никто не обращал внимания.

После завтрака, всех вновь прибывших выстроили для проверки состояния выданного накануне обмундирования. Все новобранцы его , более-менее, привели в порядок. Некоторым сказали после тренировки подойти в кузницу, кое-что подправить, после чего отправили нас на полигон. Первым делом гийран решил проверить нас на выносливость и погнали трусцой по кругу тренировочного поля.

В общем-то, я бегать люблю. В той жизни, перед парами, каждое утро совершала пробежки в парке, недалеко от институтской общаги. Но не с грузом на плечах и не с висящей на боку железякой, которая всю дорогу била меня по ногам. Из-за нее я несколько раз споткнулась и только чудом не растянулась на земле в пыли. Удовольствие, от такой пробежки, можно получить вагон и маленькую тележку. Того и глядишь, вся эта радость сейчас собьет с ног и переедет, чтобы добить меня окончательно. Но надо признать, даже в таких условиях, я не была среди отстающих. Остальные-то спортом, вообще, не занимались. Махание оружием в расчет не берем. Поэтому, такое понятие как бег, для них, похоже, не известно. А бег с препятствиями, тем более. Впереди же нас ждал именно такой отрезок. В вырытом рве, который шириной был метра три, а глубиной (судя по уже находящимся там) метра полтора, была липкая, противная на вид грязь. Преодолеть ров можно было пройдя разные препятствия. Первое — это были вбитые в землю деревянные столбы, на расстоянии полуметра друг от друга. Даже с расчетом, что меч перевешивал меня на одну сторону, пройти по столбикам, мне, проблем не составило. Следующим препятствием было бревно. Несколько раз меня на нем заносило, но все же мне удалось удержать равновесие, благодаря чему и это препятствие мне удалось благополучно одолеть. А вот потом висел канат. Мне надо было оттолкнуться от бревна, по которому бежала, прыгнуть, схватиться за него, раскачаться и перепрыгнуть на другое бревно и при этом удержаться на нем не потеряв равновесие. Многие этого сделать не смогли, из-за чего и барахтались внизу в грязи. Я честно попробовала прыгнуть и схватится за канат. Но с дополнительным весом шансов у меня это сделать не было. Возможно, если бы я была только в своей одежде, то еще смогла бы. А так, мне пришлось испытать все прелести грязевых ванн. После же получения незабываемой процедуры, я, на четвереньках, начала вылезать на твердую землю. Некоторые грязевые ванны очень даже полезны. Но именно эта, в их число не входила и почему-то радости мне она не доставила. И почему это вдруг?

Когда наконец-то удалось выползти на твердую землю, я, упав на спину, растеклась по ней звездой. Но, как бы ни хотелось отдохнуть, нужно было вставать. Вот только, когда я попробовала подняться, поняла, грязь — это еще не самое худшее что меня ждало. Кожаная накидка натянулась влагой и стала тяжелее в несколько раз. Я просто не могла в ней подняться. И сесть, между прочим, тоже не могла. Поэтому я решила прикинуться трупом и даже закрыла глаза. И что прикажите мне делать дальше, если так и не смогу сдвинуться с места?

Не прошло и минуты, как меня накрыла чья-то тень.

— Чего лежим?

Это оказался наш гийран.

— Отдыхаю, не видно?— огрызнулась в ответ.

Зря я, наверное, это сказала, потому что Илх как заорет.

— Ты силиз! Жерн недобитый! Встать, когда с тобой гийран разговаривает!

Я даже не попыталась подняться. Только посмотрела на возвышающегося надо мной командира и честно призналась.

— Не могу.

Похоже, такой реакции он не ожидал. Поэтому, в течение некоторого, не очень продолжительного времени, мужик молча открывал и закрывал рот, при этом не издавая ни звука. На его лице при этом было написано все, что он обо мне думает, но ведь неслышно же. А чтобы и не видно было, я снова закрыла глаза.

Не выдержав такого наглого отношения к своей персоне, гийран, схватил меня за шиворот и одним рывком поднял и поставил на ноги. Но не успел он меня отпустить, как под весом мокрой накидки у меня просто подогнулись ноги, и я снова была в нелицеприятной позе. Тесть, на четвереньках. Ну да, если пробежки для меня дело привычное, как говорится, делали — знаем, то вот тяжелая атлетика несколько в новинку. Как-то не сложилось у меня ни с тренажерным залом, ни с поднятием штанг или гирь. Знала бы заранее куда попаду, возможно, подготовилась хотя бы немного. А так, что имеем, то имеем. Ничего тяжелее стопки учебников я никогда не носила. Они, конечно, тоже не очень легкие, но им, ой как далеко, до того, что сейчас одето на мне.

Рядом появился еще кто-то. Это я определила, по дополнительной паре сапог появившейся в поле моего зрения. Поднимать голову и смотреть, кого еще принесло, желания не было.

— Илх, для чего, по-твоему, и зачем, нужен панцерник? — прозвучал вопрос спокойным и таким знакомым голосом, что сразу захотелось провалиться сквозь землю, ну или спрятаться в какой-нибудь норке. Так как еще одно возмущенное начальство, моя тушка могла не пережить.

К нам присоединился дарх. Интересно, я месяц до первых выходных протяну или меня сегодня добьют?

— Для того чтобы не сдохнуть от первого же удара противника, — раздраженным голосом, ответил мой командир.

— Правильно. Вот только твой подопечный не доживет до этого удара. Насколько я вижу, он загнется прямо сейчас, под весом панцерника, — о, оказывается у дарха все же помимо мышц и мозг имеется. Приятная неожиданность. Удивлена.

Меня опять подняли за шиворот и теперь это был дарх. Пока он держал меня на весу, гийран развязывал завязки сбоку накидки. И вот, я выскальзываю из нее и опускаюсь на мой многострадальный филей. Взвыв, я шустро вскочила. Ну да, теперь-то мне было гораздо легче.

— Найдешь ему кольчугу. Вечером.

И все. На этом разговор был закончен. Мне вручили пояс с мечом, который я тут же пристегнула на себя и отправили к началу полосы препятствий. Можно сказать, я легко отделалась. Даже не так. Отделалась я просто шикарно. Теперь, ничто не пригибало меня к земле и не мешало движению. От этого даже настроение поднялось.

Впереди собралась толпа как из мужиков нашей группы, так и из местных сторожил. Все они дружно смеялись. Вроде и весело, но меня насторожило это сборище. По интернату помню. Так обычно собирались, когда подловят какого-то и издеваются над ним. Хотелось бы надеется, что здесь такого не практикуют. Надежда умирает последней. У меня она умерла, как только протиснулась в первый ряд. На земле валялся толстяк. Я его сразу вспомнила. Он с нами приехал, вечно за добавкой бегал. А вот того, кто его пинал, первый раз видела. По-видимому, это один из местных сторожил. Дед, так сказать. Наш парень, несколько раз пытался встать, но каждый раз здоровяк его тут же валил на землю. После чего, для поддержания веселого настроения у толпы, он то носком сапога пнет толстяка, то концом меча уколет. Парень, не сдавался (что не может не вызвать уважения) и обнажив свое оружие, попытался отбить атаку, но это, только вызвало новый приступ смеха у окружающих. Ненавижу, когда издеваются над кем-то более слабым, зная заранее, что отпора не получат. Гадство. Поэтому, брезгливо скривившись, довольно громко крикнула.