Нейр

— Торбу отдавай по-хорошему, — Хайлиг (его никнейм автоматически вношу в свой кос-лист) вновь угрожающе поигрывает двумя кинжалами. — Мелкий прав. ПК-счетчик накручивать мне не очень-то хочется, — добро припрячу, сдамся стражникам, на конюшнях пару дней отработаю и снова чистенький.

— И правильно, правильно, — тихо бормочет Гвин. В мешковатом одеянии монаха дварф выглядит совершенно не опасным. — Вот держи, добрый господин, только дядьку моего не троньте, ладно? — он выкинул из инвентаря плотно набитую сумку, — я сейчас и его торбу отдам, — после такого заявления Гвин беспрепятственно прошел мимо главаря, оказался между тремя противниками, и вдруг... глубоко поклонился, разведя руки в стороны.

— Мир вам... — его ладони озарило ослепительное сияние, из глаз вырвался нестерпимый свет, — меня окатила волна тепла, исцеления, а вот пекашникам не поздоровилось, — аура ударившего по площади дебафа заставила их окаменеть, не завершив начатых движений.

Тот, что собирал кровь, со стуком повалился на бок, двое других устояли на ногах, превратившись в изваяния!

Гвин беззвучно обмяк, сполз по стене. Его одежду обильно пропитала кровь.

— Уроды! — раздался яростный рык полностью исцеленного Тогиена. Дварф вскочил, схватил молот, замахнулся, но его остановил слабый вскрик Гвина:

— Нельзя добивать! Ты ведь знаешь!

Тяжело дыша, Тогиен усилием воли обуздал душившую его ярость.

— Твоя правда, — он обернулся ко мне. — Алексатис, помоги, живо!

— Что делать-то?!

— В мешке посмотри! Ищи склянку с фиолетовой жидкостью!

— Эта?

— Да. Сюда давай! Я зубы ему разожму, а ты вливай! Вот так, хорошо!

Гвин застонал, слабо пошевелился. Полоска его жизни начала медленно прирастать.

Убедившись, что с монахом вскоре все будет в порядке, я жестом отозвал Тогиена в сторонку, чтобы наши слова случайно не услышали парализованные разбойники.

— Это был "Смиренный Поклон"?

Дварф насупился. Смотрит на меня недобро. Вполне его понимаю. Похоже, что админы "Хрустальной Сферы" при переносе аккаунтов серьезно лоханулись.

— Откуда знаешь о "Поклоне"?

— Я играл в "Средиземье". Говорили, эту абилку заработать нереально. Надо выполнить цепочку заданий, взятых у верховных жрецов, не убив при прохождении ни одного моба, ведь так они учат соискателя "смирению", верно?

— Алексатис, держи язык за зубами! — занервничал дварф. — Гвин эти квесты год проходил! Потому и отстал от меня в уровнях. Если пойдет слух об его импортированной магической способности...

— Я-то буду молчать. А пекашники? Кто им запретит болтать? Не проще ли было отдать торбы? Зачем Гвин засветился?

— Погоди минуту, — Тогиен присел у стены тоннеля, положил молот на колени и ушел в логаут. Внешне ничего не изменилось. Пальцы дварфа крепко сжаты на рукояти оружия. А вот взгляд стал безжизненным, пустым.

Гвин уже пришел в себя, но к общению не стремится, понимает, что накосячил.

Здесь надо сказать пару слов о его магической способности.

При активации абилка досуха выпивает у монаха жизнь, оставляя всего один процент (равносильно дебафу "кровотечение"), зато мгновенно исцеляет, наполняя энергией, всех нейтральных и дружественных персонажей, а врагов — парализует на десять часов "каменным проклятием". Кулдаун (откат способности) — десять суток. Радиус действия ауры — пятьдесят метров.

Скажете — ничего экстраординарного? Тоже невидаль — раз в десять дней парализовать врагов и исцелить друзей. Но у "Смиренного Поклона" есть одна уникальная особенность — он действует на всех игроков, игнорируя уровни.

Попробуйте представить критический момент битвы между кланами, за обладание территорией, ценными ресурсами или крепостью. Миг, когда в бой брошены все силы, и твоя сторона начинает проигрывать: маги уже слились по мане, воины едва стоят на ногах, а вражеские хай-левелы, прорубая путь, вот-вот ворвутся на позиции кастеров.

И вдруг — неприметный монах встает на пути атакующих, склоняется в глубоком смиренном поклоне.

"Мир вам..."

Вспышка света бьет по площади.

Он падает замертво, но вокруг происходит нечто неописуемое: едва живые бойцы твоего клана вновь поднимают оружие, а враги замирают, будто изваяния, и этого уже не изменить.

Честно говоря, Гвину я сейчас не завидую. Админы "Хрустальной Сферы" пропустили его уникальную способность при импорте аккаунта, и теперь дварф находится под постоянной угрозой. В молодом мире, где только вскипают первые территориальные войны, он не сможет спокойно играть, сохраняя нейтралитет. Как только поползут слухи, его мгновенно начнут прессовать: каждый клан захочет иметь в своих рядах такого бойца.

Но к кому бы он ни примкнул, другие на этом не успокоятся. Его будут пытаться подкупить или сделают игровую жизнь невыносимой. В конце концов, Гвин превратится в тщательно охраняемое достояние группы влиятельных, высокоуровневых соклановцев и окончательно утратит свободу. Если его цель — заработать в игре как можно больше денег, то он, безусловно, свое возьмет, но интуиция мне подсказывает: дварф, как и я, жаждет приключений, а не роскошного прозябания в какой-нибудь цитадели.

Тогиен шевельнулся, шумно выдохнул:

— Порядок, — он взглянул на парализованных разбойников. — Все трое — донаты. В "Средиземье" уж точно не играли. Им лет по семнадцать в реале.

— Как узнал?

— За деньги, разумеется. Есть в сети один делец, известен под ником "Арбидо".

— Ну, да слыхал, — недавние воспоминания кольнули болью. — Я у него перчатки к реликтовому доспеху заказывал, — нужен был полный комплект для прохождения инстанса, а времени на поиски уже не оставалось.

— У Арбидо бизнес надежный. За инфу отвечает.

— Считаешь, они не свяжут случившееся с легендарной абилкой?

— Надеюсь. "Средиземье" на днях закрывают. Все гайды и форумы уйдут в архив. Но и ты помалкивай. Иначе Гвину тут жизни не дадут.

— Ладно. Я все понимаю.

— Очень надеюсь. Мы в долгу не останемся.

Тогиен приглашает вас вступить в группу.

Блин, как некстати!

— Не понял, Алексатис? О чем задумался? Я же кинул приглашение! Качнем тебя хотя бы до пятого уровня. Или ты принципиальный? — он в полном недоумении. — Ну, хорошо, дойдем до города, там безопасная зона, нубовские локации, социальные квесты. Геноцид лягушек в местном пруду, потом охота на крыс в амбаре. Тебе оно надо?

Эх, Тогиен, Тогиен, ничегошеньки ты не понимаешь! Удивление дварфа вот-вот сменится закономерной подозрительностью, но вся беда в том, что уничтожение лягушек в каком-нибудь пригородном пруду меня как раз полностью устраивает! Дело в нейроимплантате. Я понятия не имею, какие сюрпризы ожидают меня при стопроцентном реализме ощущений, а мелкие тварюшки идеально подходят для острожного выяснения болевого порога и прочих нюансов новой системы боя, которую еще только предстоит выработать. А если вступлю в группу, то дварфы, завалив с десяток мобов (которые им по силам), легко поднимут мне пять-шесть уровней, — ведь опыт будет распределяться всем. Игровую механику никто не отменял, и когда я приду на берег гипотетического пруда, то там вместо безобидной лягухи меня уже будет поджидать клыкастая жаба-переросток.

Но не принять приглашение, — значит обидеть Тогиена и посеять подозрения. От таких предложений обычно никто не отказывается.

Делать нечего. Играем хард, — вступаю в группу, заношу обоих дварфов в френд-лист.

Вижу, как Тогиен немного расслабился. Небось уже подумал обо мне бог знает что.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил я. — А с этими что делать?

— Тут оставим. Добивать их нельзя, иначе у Гвина "смирение" пострадает.

— Значит, им все с рук сойдет?!

— Нет, конечно! Роги свое получат, даже не сомневайся! А теперь давай, уходим отсюда. Нам до города уже немного осталось!

* * *

Минул первый час моей новой жизни.

Тоннель ведет под уклон. Обстановка становится все интереснее. Боковые ответвления преграждают массивные каменные плиты, с нанесенными на них письменами. Язык мне незнаком. Явно — входы в инстансы.

После стычки с разбойниками монах замкнулся в себе, молчит.

— Одного не пойму, — Тогиен шагает впереди, — откуда тут взялись роги? — дварф все еще злится, винит себя, что вовремя не заметил засаду.

Становится жарко. Сухой и горячий воздух овевает лицо. Неровный пол тоннеля пересекают глубокие трещины, истекающие багрянцем, — они явно образовались в результате недавнего землетрясения. Изредка попадаются широкие разломы, через которые приходится перепрыгивать. Взглянул вниз, — там расположен еще один уровень: лениво течет лава, виднеются руины подземных городов, мелькают тени от которых — мороз по коже. Зря я в мыслях беспокоился за Кристу, — демону тут раздолье. Это мне до безопасных стартовых локаций еще топать и топать.

Машинально делаю снимки расположенных ниже подземелий. Такая инфа всегда пригодится.

Небывалый реализм ощущений начинает давить на нервы и... причинять серьезные физические неудобства! Раньше никогда не приходилось заботиться о подгонке снаряжения, но теперь все изменилось. В тоннелях жарко, пот струится по телу, кожаный доспех натирает, — зря я снял рубаху, ну а вес торбы вообще кажется неподъемным!

— Гвин? Ты там как? Не уснул?

— А что, уже пора? — встрепенулся дварф.

— Десять секунд осталось.

— Извини, задумался, — он скастовал заклинание, вдохнув в меня жизненные силы.

— Ну, стало быть, роги от самого города за нами следили, — бубнит Тогиен. — Разговоры подслушивали, крались следом. Знали, поганцы, что с добычей назад пойдем!

Меня внезапно обдало ознобом, появилось ощущение взгляда со стороны, словно у каменных стен есть глаза! Окатило и схлынуло. Лишь спину свербит между лопаток, — вероятно, опасность осталась позади.

Порадоваться не успел. Неожиданно что-то коснулось лица, — легкое, как перышко, нежное, манящее.

С каждым шагом ласковое чувство все сильнее. Учитывая обстановку, мне оно кажется лживым. Откуда в подземельях взяться благосклонному к нам существу?

Тихий шепот сочится из сумрака.

Слов пока не разобрать. Дварфы, похоже, его не слышат. Коренастая фигура Тогиена, скупо озаренная сполохами молний от зачарованного молота, виднеется впереди, подле входа в очередную пещеру.

Верить ли внезапно обострившейся интуиции? И как реагировать? В отличие от лютого холода, пронзившего меня перед встречей с разбойниками, нежные прикосновения приятны...

"Иди к нам..." — беззвучно шепчет мрак.

— Тогиен, стой!

На этот раз дварф моментально внял предупреждению: замер, пытливо вглядываясь в сумрак, спросил не оборачиваясь:

— В чем дело, Алексатис?

— Слышишь шепот?

— Нет. Только скалы потрескивают, — добавил он. — И гул из недр идет.

— Ни шагу дальше! — сказывается прошлый игровой опыт. Да, у меня сейчас всего лишь первый уровень, но вести себя, как беспечный нуб, просто не могу!

Из пещеры вдруг пришла упругая волна энергии, наполнила меня.

Вас коснулся "Зов недр"...

Тогиен и этого не почувствовал, зато Гвин удивленно вскрикнул:

— Алекс, на тебя баф повесили! Сила + 10 на 60 секунд!

— Погоди радоваться! Что-то здесь не так! — я уже прочел промелькнувшие системные сообщения. — "Зов недр"! Знакомо?

— О, блин, там впереди либо темный кастер, либо обелиск! — нервно отреагировал монах. — Тогиен, не суйся в пещеру! Давай сначала проверим, а?

— Ну, давай, — согласился дварф, меняя боевую стойку. Теперь в его руках щит и топор. — Агро мне повысь!

Рука Гвина прочертила в воздухе золотистый символ.

Из тьмы раздался озадаченный писк, — похож на крысиный, только противнее и громче.

План дварфов прост. Заклинание повысило уровень угрозы, который генерирует Тогиен, и какая-то из мелких тварей это почувствовала.

Точно. Из пещеры внезапно выскочил моб.

Имп-рудокоп, уровень 3, — отчитался интерфейс.

Существо низкорослое, уродливое. Голова большая, с острыми ушами, тельце худосочное, кожа красная, морщинистая. В одной руке имп сжимает кайло, в другой — мятое металлической ведро, наполненное кусками руды.

Увидев нас, он замер с отвисшей челюстью. Глаза выпучены. Сейчас заверещит, поднимет тревогу!

Да не тут-то было! Тогиен среагировал мгновенно. Удар боевого молота размазал импа по полу.

Гвин вычертил в воздухе еще один символ.

Я слежу за происходящим, с советами не лезу.

Силуэт дварфа окутала вуаль. Находясь под ее защитой, он быстро заглянул в пещеру и тут же отпрянул, транслируя в сеть группы сделанные скриншоты.

Огромная полость с низким давящим сводом освещена тускло и неравномерно. На небольшом возвышении, образованном наплывом застывшей лавы, установлен темный обелиск. Именно он является источником вкрадчивого шепота, ласковых прикосновений и бафов, повышающих силу.

Вокруг него в неглубоких выработках видны сутулые, истощенные фигуры. Существа различных рас, попавшие под воздействие обелиска и не сумевшие противостоять его силе, теперь навек прикованы к этому месту, обречены добывать руду для нужд темной стороны.

Среди них снуют импы. Читаю надписи во фреймах. Ближе к входу — рабочие, чуть дальше на уступах скал и застывших наплывах лавы затаились импы-воины. Уровни у них повыше, чем у рудокопов. Но это цветочки. В багряном сумраке видны смутные силуэты каких-то более крупных и опасных порождений темной стороны.

— Не пойму, откуда они взялись? — озадачено произнес Тогиен. — Пару часов назад этой дорогой шли. Никого ведь не было!

— Землетрясение? — предположил я.

— Угу, — согласился Гвин. — Трещины образовались, вот импы и выбрались. Темной стороне тоже ресурсы нужны.

— А обелиск? Они его с собой таскают? — поинтересовался я.

— Нет. Ты смотришь на форму, а важна сущность. Внутри обитает дух, контролирующий пленников. Как только здесь соберут всю руду, его освободят при помощи специального заклятья, чтобы артель могла перейти в другую пещеру, — обстоятельно пояснил Гвин. — Там дух вновь будут заточен в камень и примет форму обелиска.

Вижу шальной огонек в глазах дварфа, но не понимаю, чего он вдруг так разнервничался?

— Как думаешь, среди них есть игроки?

Гвин пожал плечами. Значит, пленники его не сильно интересуют. Дело в чем другом.

— Может и есть, — ответил он. — Но удерживать игрока более суток запрещено. Обычно никто не хочет терять время, находясь под контролем. Быстро молотят руду, доводя себя до истощения, и в респаун.

— А шмот?

— Все тут останется.

— Гвин, а почему на тебя и Тогиена обелиск не действует?

— Мы выше его по уровням, а дух обелиска способен контролировать лишь тех, кто ниже в развитии. Но со временем его сила растет.

Кстати, Тогиен тоже взволнован. Многозначительно переглянулся с племянником, затем обратился ко мне:

— Алексатис, никому не говори об этой пещере, и карту свою не показывай, ладно? Мы тебе еще немного голда за это подкинем.

— А в чем дело?