Последний укол, изменивший мой запах, имел несколько другое значение, нежели забота о моем здоровье. Мне ввели какую-то сыворотку, сделанную на основе крови братьев. Этот ящер приезжал специально к ним еще два месяца назад, чтобы взять кровь и договориться о моей продаже.

Сыворотка-приворот. Как-то так. Я теперь буду всегда (ВСЕГДА!!!) хотеть только этих двоих. Без моего желания меня может взять любой. Но сексуальное влечение я буду испытывать только к братьям. И это все заложили на уровне инстинктов, чтобы разум не мешал.

Шамса сказала, что так поступают со всеми землянками. Яко ж мы излишне своевольны! Во как.

Трудно описать, что я чувствую. С одной стороны мне теперь понятно мое поведение, с другой это же...дикость! Хочется убить этого ящера. Прям вот горло перегрызть ему. Ненавижу!

Так до дома я и просидела в шоковом состоянии. Меня даже эти кабинки так не удивили. Все-таки это совершенно чуждые мне существа, а вот то, что сделали со мной...Как удар ниже пояса. Хм...точно ниже пояса:(

Весь день прошел в мрачных тонах. Меня так и подмывало что-нибудь разбить, устроить скандал и закатить истерику. Но держалась. Вечером закрылась изнутри, подперев дверную ручку креслом.

Стучали и кричали долго, даже пытались выломать. Но потом послышался голос бабули, и меня оставили в покое. Сидела и смотрела в стену, представляя себе кровавые картины убийства ящера. И братьев. И бабули. Да и вообще парочку ядерных боеголовок сюда надо. А лучше побольше, чтобы выжечь эту планету дотла.

Как уснула не помню. Проснулась от стука в дверь и голоса Шамсы. Она крикнула: 'Если живая — открывай, страдать потом будешь'. Обдумав ее слова, я пошла открывать. Я жива и здорова, ничего не теряю в этой ситуации, кроме чувства собственного достоинства. Вернусь домой и все забуду.

Целый день прошел в учебе. Под конец бабуля сказала, что я сегодня с цепи сорвалась. Она устала и ушла раньше. Ужин был в компании братьев. Я смотрела исключительно в свою тарелку. Старалась не реагировать на их слова и прикосновения. Тяжело было.

После ужина я попросила их уйти. Мне что-то объясняли, я только качала головой. Мне надо привыкнуть к этой мысли. Да и себя держать в руках пора учиться. Если они останутся со мной, то это будет сложно.

Ушли. Приняла душ, выхожу, а в кресле сидит Хас-Ташта.

Говорю, чтоб уходил. Качает головой и показывает на соседнее кресло. Села, жду. Он достает блокнот и рисует в нем. Потом протягивает мне. Нарисовано что-то (что-то с чем-то)). Какие-то каракули, отдаленно напоминающие человеческую фигуру.

Кривой вытянутый прямоугольник с руками-ногами палками. Круглая голова с рогами, вытянутыми ушами и рядом отдельно от фигуры заостренные зубы. И хвост тоже почему-то отдельно. Зато у фигуры были расправленные крылья как у птицы.

Смотрю на старшенького, жду объяснений. Он тыкает в рисунок карандашом и на меня. Я в шоке. Это я такая в его представлении?!

Он опять тыкает, только уже в крылья. Потом на меня. Я покрутила пальцем у виска и сказала 'Нет'. Он показывает на крылья и на себя. Тоже говорит 'Нет'. История повторяется с хвостом, ушами, рогами и зубами. Ни у меня, ни у него нет такого.

Рядом он рисует просто человечка без всяких звериных прибамбасов. На меня, на себя, на рисунок. Соглашаюсь. Жду продолжения. Самой смешно. Понимаю, что он хочет объяснить мне, но сдерживаться сложно.

Я — человек, он по своему происхождению тоже уже не зверо-люд. Ведь если в их клане каждое поколение разбавлялось человеческой кровью, то он почти человек. Почти.

Продолжает рисовать. Теперь рисует фигурку с волосами дыбом и грудью. Видимо, это я. Рядом с фигурой еще две мужских. Объясняет: Исша, Хас-Ташта, Хаш-Иштис. Киваю.

Обводит в один круг. Рядом еще две картинки. На одной — я и он. На другой — я и младшенький. Каждую обводит в отдельный кружочек. Еще раз называет имена на всех картинках и что-то спрашивает. Из всего предложения понимаю только слово 'кто'.

Кто? Выбрать предлагает, наверно. Качаю головой и развожу руками. Типа не поняла. Он опять все объясняет и спрашивает. В общем, это было долго. Раз семь точно спросил, а я ответила непониманием. Я устала и спать хочу, а он привязался.

Как можно выбирать?! Я ни того, ни другого не хочу. Хочу домой. Забрала блокнот, нарисовала два шара. В одном я, в другом братья. Показываю, не согласен. Рисует меня с животом и тремя маленькими фигурками. Дети что ли? Размечтался!

Интересно было. Даже местами поулыбалась. Все-таки пытается найти со мной общий язык и даже выбор дал. Только какой-то слишком ограниченный.

Встала, показываю на дверь и говорю 'Уходи'. Вздохнул, закрыл глаза, сидит. Потом как-то устало потер лицо и встал. Взял меня за руки и начал шептать. И тут случилось неожиданное. Для меня. Браслеты с рук и ног отвалились.

Я аж подскочила. Потом смотрю на него, а он улыбается. Показываю на ошейник, качает головой. Говорит 'Нельзя'. Топнула ногой и отвернулась. Говорю, чтоб уходил. Ушел. Тихо так. Только дверь слегка прошелестела.

Я рада. Браслеты контролировали мои телодвижения. Ошейник бьет током только тогда, когда я пытаюсь его снять. Теперь меня сложно будет заставить стоять спокойно или сделать что-нибудь.

Огромный плюс за два прошедших дня.

* * *

Дни летят. Если в клетке каждый день тянулся как неделя, то в клане Шас-Хассаш время летит с неимоверной скоростью. Изучение языка, мира, общение с бабулей и ее внуками.

Распорядок дня изменился. По утрам меня будит служанка-гиена. Зовут ее Шусса. Я умываюсь и одеваюсь. Спускаюсь вниз и в общей столовой завтракаю вместе с Шамсой и ее внуками.

Потом мы идем ко мне в комнату и там занимаемся с бабулей. Обедать опять спускаемся вниз. Чаще всего братья присутствуют на всех приемах пищи, но бывает и такое, что они не приходят.

С того вечера прошло уже семь дней. Бабуля сегодня занята, поэтому я предоставлена сама себе.

По вечерам перед ужином мы выезжаем на пляж. Дорога в карете занимает не больше сорока минут. Одеяла на песке, корзинка с ужином и купание. Купаюсь я одна, ко мне больше не прикасаются и не лезут.

И вот с одной стороны это радует, а с другой наводит на размышления. Мне уже несколько раз объяснили на всех языках, что отпускать меня не намерены. Моя дальнейшая судьба полностью ими решена. Бабуля лишь обмолвилась, что беременеть мне ближайшее время не желательно. Организм должен полностью адаптироваться к этому миру.

Через дней десять мне начнут вводить овощи в пищу. Потом пойдут фрукты и соки. А вот молока у них нет. И яиц.

В общем я купаюсь, мальчики наблюдают, потом мы вместе ужинаем. Они все время стараются со мной разговаривать. Медленно, проговаривая каждый звук. Порой прошу повторить.

Словарный запас растет, но произношение все то же. Я многое понимаю, но сказать очень сложно.

Хаш-Иштис сегодня утром принес подарок. Называется это хрищ. Зверек такой. Хотя я подозреваю, что он вполне может быть разумным, ведь он тоже иномирец. Голубой пушистый шарик с большими сиреневыми глазами. Мордочка немного вытянута вперед, острые зубки и длинные висящие ушки.

Ростом хрищ сантиметров пятнадцать-семнадцать, не больше. Имя еще не подобрала, не знаю мальчик это или девочка. Звуков пока не издает, гладить себя позволяет. Поел сырого мяса и спит на кресле.

Приятно было, только мне кажется, что меня пытаются то ли задобрить, то ли привязать к этому миру. Не знаю.

Узнала про магов. Живут они отдельно ото всех. В основном они — одиночки, работающие под конкретный заказ. Стоят они дорого. Очень. Где денег взять? Финансами заправляет Шамса, все ценности семьи хранятся в доме главы.

Буду думать дальше.

* * *

Еще три дня прошло в том же духе, тихо-мирно и познавательно. Хрищ оказался мальчиком, причем он еще детеныш. Когда подрастет будет мне до колена. Назвала его Крошем (как из мультика 'Смешарики', издалека очень похож). Крошик ходит за мной по пятам и пыхтит постоянно. Прыгать он не умеет, залезть никуда не может, лапки у него короткие, быстро бегать не может.

В общем, абсолютно ручной стал. То я его таскаю, то братья. Даже бабуля иногда чешет его за ушками. Она мне тут вчера про свое детство рассказывала. Было интересно, но грустно. Родилась она во время войны, была младшей в семье. Отец погиб перед самым окончанием войны, ушел добровольцем когда еще Василина Егоровна только родилась.

Жили они в городе, было тяжело: ни работы, ни еды, ничего. Одно время всей семьей ездили по деревням меняли одежду и разные вещи на еду. А потом она попала сюда. Пятнадцатилетняя девочка, не видевшая ничего кроме тягот и лишений, оказалась в сказке.

Океан, пустыня, волшебные существа и будущий муж, который носил ее на руках. Она не боялась, но ей было все интересно, окружающий мир казался нереальным. Местные обычаи и правила — необходимостью. Раз сказали нельзя, значит так надо.

Взрослела и росла, супруг берег ее первое время, не позволяя забеременеть. В восемнадцать родила старшего сына, а потом через годик еще одного, а через пять лет появились на свет близнецы. Дети росли, муж носил на руках, жизнь была сказкой.

А потом появилась она. Мать Хас-Ташты и Хаш-Иштиса. Не нашли общий язык. Временами она сходила с ума. Могла сбежать и пропадать долгое время. Однажды ее не было шесть лет. Шесть лет! Хас-Кхаршаш искал ее все это время, Ташта рос под присмотром бабули.

Вернулась сама и через год родила Иштиса. Уже после той трагедии, лет через пять они узнали, что она сбегала в разные бордели. Там она успела родить еще троих детей, двух девочек и одного мальчика. Всех забрали биологические отцы.

Единственный положительный момент во всем этом устройстве мира — отцы никогда не бросают своих детей. Их воспитывают и обеспечивают всем необходимым.

Вообще про их мать все сложно было. Ее не успели привезти вовремя после сыворотки и это дало сбой. Она не была зациклена лишь на своем самце. Она хотела всех, проблем много с этим было. Ее постоянно старались держать под замком, приставляли охрану, но это не помогало.

Видимо и меня стараются закрыть во избежание подобного. Как представлю себе ее жизнь, меня аж холодом обдает. Когда понимаешь и не можешь держать себя в руках. Мерзко.

* * *

Вот и закончились мои светлые денечки. Сегодня вернулись с пляжа, а в моей комнате сидит бабуля с блокнотом в руках. Моим дневником!!! И такая вся недовольная, губы поджала, брови сведены вместе.

Не успели зайти, как она выпрямилась и потрясая блокнотом перед моим лицом, начала шипеть. Что я тварь неблагодарная, что меня сразу надо было на цепь посадить, а не позволять мальчикам вести себя со мной как с будущей женой. Что домой я не вернусь никогда. Много чего наговорила, а потом забрала братьев и ушла, швырнув в меня блокнотом.

Через десять минут влетел Хаш-Иштис и стал орать. Что именно я не поняла, но мне почему-то стало неудобно. Лицо у него раскраснелось, на шее вздулись вены, а глаза как у обиженного ребенка.

А потом пришел Ташта. С браслетами. Даже ни разу не взглянул мне в глаза, молча подошел и глухо приказал дать руки. Я отказалась. Диалога не вышло, мы немного побегали по комнате, а потом меня все же поймали, зажали и надели браслеты.

Они ушли, а я сижу и пишу. Дверь заперли, Крошика забрали. Обидно. Я ведь не скрывала, что хочу домой! Почему они так себя повели? Думали, что я за неделю с небольшим я изменила свое отношение? Что мне достаточно подарить зверушку и я готова буду остаться?

Черт его знает, что у них там творится в головах. Еще эта старуха, что читает чужие дневники. Сволочь! ЭТО МОЕ ЛИЧНОЕ! Меня будто окатили помоями, чувствую себя грязной.

Больше никаких записей о планах на будущее, кроме одной — вернусь, я обязательно вернусь домой.

Выпью пару литров кофе, съем большой шоколадный торт, схожу в салон красоты, верну себе приличный вид. Куплю новое платье и туфли на шпильках. И буду жить спокойно, забуду все, что здесь было.

* * *

Меня наказали. Еду приносят регулярно, но ни обучения, ни общения нет. Шусса больше не приходит. Еду приносит Ташта, а младшенький и вовсе не появляется. Как и старуха.

Дни заполненные тишиной и одиночеством. Вроде всего два дня прошло, а я уже готова выть от тоски. Убиваю время повторением всех слов.

Хочется погулять на свежем воздухе. Искупаться и немного поплавать. Просто выйти, надоело уже все. Надо попробовать заговорить со старшим, он все же не ребенок, чтобы дуться и обижаться.

Решено. Ищу мирные пути. А там посмотрим, что из этого выйдет.

* * *

На третий раз он мне ответил. Сегодня в обед принес поднос и развернулся, чтобы уйти. Как и вчера вечером и сегодня утром, не реагируя на мои слова. Меня это разозлило и я схватила кувшин с водой с подноса и швырнула ему в спину. На удивление попала!

Он остановился и несколько секунд не двигался, а потом как-то резко развернулся и пригнулся, будто готовясь к прыжку. А я взяла стакан и опять в него. При этом кричала на смеси языков. Не знаю, что он понял из моих криков, но легко увернулся от стакана и выпрямился, улыбаясь во весь рот.

Смутно помню, что кричала что-то о том, что он сволочь, как и его брат, что Шамса судит по себе, а я другая и хочу свою жизнь обратно. Закончилась моя истерика быстро. Меня просто быстро скрутили и положили на кровать, придавив собой.

И у меня опять снесло крышу, когда он меня поцеловал. В голове какие-то обрывки из поцелуев, его такого большого и сильного тела и моих хриплых стонов. Меня просто взяли и взяли!

С одной стороны стыдно, что сдалась на милость тела, а с другой...Мне было хорошо, подробности не отложились в памяти, но ощущения горели на коже, проникая внутрь, лишая дыхания.

Потом он молча ушел, чтобы вернуться с новым кувшином и Иштисом. Заставил поесть, я не хотела, но пришлось. Иштис сел на пол и посадил меня к себе на колени. Я голая, а он в рубахе и штанах. Гладит и обнимает, а его старший брат кормит меня с рук.

Потом поговорили немного. Ну, как поговорили...Что-то я поняла, а что-то нет, где смогла — ответила. А говорили мы о будущем. Ташта сказал, что отпустить меня они не могут. Нужна обоим. Дальше не поняла. Хорошая вещь эта серьга-наушник, не думаю, что смогла бы столько понять без нее.

Говорю, что дом, родители, муж. Отвечает уже Иштис, показывая на меня и говоря, что хозяйка, мать и жена. Хозяйка дома, наверно. Ну, эту роль мне Шамса точно не отдаст.

Показываю на ошейник и говорю 'Свобода'. Думают, потом Ташта говорит, что можно, только нужен маг. Я аж взвизгнула от радости. Спрашиваю 'Домой?'. Говорит, что нет, но свобода здесь, без ошейника.

Теперь уже думаю я. Ошейник снять — убрать привязку к миру, значит меня привяжут другим способом. А каким?

Спросила, Иштис взял альбом и нарисовал цепочку и круглый медальон. В отличие от брата, он рисует просто шикарно. Ему бы художником стать.

Опять спрашиваю про дом. Они между собой долго переговариваются. Плохо поняла. Но Ташта согласен, а вот Иштис против. Под конец Ташта рыкнул и младший молча опустил голову.