Империя-1

Опрометью я бросился из рубки.

А меня преследовал голос. Компьютер выделял мое местоположение и продолжал делать доклад.

-Капсуляция анабиозного блока — провалено. Произошел конфликт исполнительных приложений подпрограммы капсуляции — энергетические ресурсы заняты...

Так я и знал. Нет, сволочи, все предусмотрели... Предусмотрели... А как они предусмотрели меня?

"Звездный странник" станет космическим гробом для всего экипажа. Автоматика выйдет из консервации — что для кристаллических схем жесткое излучение — и корабль будет так и плыть по орбите Капеллы III, пока не рассыплется в пыль.

И мне надо хоть каким-то образом переждать опасное время, покрутиться вдали от звездолета, подождать...

У нас есть много корабликов, которые могут быть использованы как челноки. Транспорты и разведчики — это все не то, не то. Разведчики слишком уж сложны, а транспорты слишком велики для того, чтобы их можно было быстро привести в нормальное состояние. Мне нужен нормальный аэрокосмический истребитель, вроде "Сапсана" или "Поморника"...

Нет, желательно все же "Поморник". У него скорость и защита самые такие, какие мне могут пригодиться. Большой транспортный шаттл я просто не подниму, он будет распаковываться со своими конвертерами и здоровенными движками несколько дней. А "Поморник" придет в себя быстро.

К тому же, "Поморник" — это не "Сапсан", защита у штурмовика в несколько раз сильнее. Ему же через такую оборону надо проламываться, так что сильные поля — это не прихоть, а жестокая необходимость.

Немилосердно шипящий лифт доставил меня на нужную палубу.

Двери, хлопнув, как резинки, разошлись, я выскочил в шлюз. За толстой пластиной бронестекла напротив был низкий ангар, весь перекроенный решетчатыми фермами, освещался слабым синеватым светом, ремонтные роботы двигались по потолку, укрепляя дополнительные фермы и какие-то кабели. Сейчас переберут фермы жесткости, ориентируют их на обычное положение, и тогда можно будет беспрепятственно стартовать.

Два "Поморника" стояли в своих гнездах, окутанные консервирующим гелем. Словно громадный паук растопырил многосуставчатые лапы, и обнял округлые стремительные корпуса космических машин, прильнул к ним как только мог, и совсем не желал отпускать. Зеленоватый консервирующий гель походил на слой паучьего яда-слизи, сохраняющий жертвы в целостности. Да собственно, это одно название — гель, на деле слизь, весьма на вид неприятная. Из гнезд выглядывали только вертикальные стабилизаторы с эмблемой Северного Блока, ясно различимой под полупрозрачным зеленоватым слоем консерванта.

Так. Усилием воли я заставил себя успокоиться и оценить обстановку здраво.

Сейчас главное — не сглупить. Сначала задать команду на полную изоляцию этого дока. Мало ли что может таиться в компе — подрыв активируемого дока вполне вероятен... А потом запустить программу расконсервации. Обязательно вручную, изнутри. Пока не стало поздно.

Надо надеть еще скафандр, он немного убережет. Тем более, если в "Поморнике" окажутся неисправными регенераторы воздуха, то без скафандра мне придется туго.

Скафы висели в шкафу, тоже в консерванте. Черт возьми, надо было бы взять те скафы, что хранятся рядом с анабиозными ваннами, они стабильно не испортятся, их все время проверяли. А вот эти — черт их знает, что с ними могло произойти за двести пятьдесят лет. Да еще и пустые, сволочи, ничего в них нет, кроме чистой механики, разве что совсем немного кристаллических схем, для управления самыми-самыми важными вещами. Ни аптечки, ни оружия, просто голый легкий скаф. Даже регенераторы отдельно...

Но даже легкий скаф — это лучше, чем совсем без скафа. Так что выбирать не приходилось. Газовой горелкой, которая висела все тут же, рядом, я снял гель, и поспешно облачился в скаф.

Комп скафа не сразу пришел в себя. Кристаллические схемы прогревались долго, муторно — экранчики зажглись только через три минуты. Но зато ничего не было утеряно, ничего не 'слежалось'... Еще бы — как только мы подходили к звездной системе, ремроботы пробежались по всему кораблю и восстановили что смогли. А все ненужное отправилось на переработку.

Наконец комп скафа заработал нормально. Щелкнули защелки, приводя скаф в нормальное состояние, батареи выдали запас энергии — хватит на сутки, я не гордый, а больше пока что не надо, в крайнем случае, подзаряжусь от систем "Поморника"...

Я, двигаясь как незаряженный робот — отвык от скафов, что поделать — подошел к пульту рядом со стенкой шлюза, и внимательно начал изучать индикаторы.

Так, состав воздуха в ангаре — атмосфера присутствует, в самой небольшой концентрации. Большие корабельные регенераторы воздуха сейчас не работают, вся работа по восстановлению атмосферы легла на малые регенераторы и оранжерейный блок. А они весь корабль заполнить не в состоянии, просто не могут. Не для этого сконструированы.

Но вот в шлюзе атмосфера пока еще приемлема, дышать можно, анализатор не выдал каких-нибудь существенных отличий от нормы.

Стерильная воздушная смесь. Дышать долго этой гадостью не рекомендуется, смесь абсолютно стерильна, тут даже влажности нормальной нет. Ну да ладно, мне тут не на пикник располагаться, а регенераторы в "Поморнике" несколько более совершенны.

Шлем закрывать я не стал. Пара регенераторов за спину, они испортиться не могут, хоть тысячу лет простоят, и вперед, поработать над средствами передвижения...

Стальные двери разошлись нехотя, в синеватом пучке света закрутились серебристые пылинки. Уши сразу заполнил грохот, ремроботы ползали по стенам как сумасшедшие, выправляя фермы. Пара роботов в углу кантовали какие-то ящики, выстраивая их ровными рядами. Черт побери, что за гадость еще на стартовом столе?

Я дернулся к наручи скафа, и тут же опомнился. С пульта управления можно отдать все необходимые приказы ремроботам, они разберут этот хлам, но у меня просто нет времени на это. Главное — это "Поморник". Ящики эти чертовы сдует, а вот "Поморнику" вряд ли чего будет.

Итак, к штурмовику.

* * *

*

Док я изолировал просто — сначала перерезал заблаговременно захваченной горелкой кабели, потом еще отключил сеть на компьютере.

Но механический голос продолжал доноситься и сюда. Все кабели не обрежешь. Противоабордажная система больших кораблей — это такая тварь, которая сохраняет контроль над внутренними помещениями даже после того, как обрежут вообще все кабели, тут даже если помещение целиком заплавить, не всегда поможет.

"Поморники" — не самый худший вариант. Главное у них — запустить конвертер. Если синтез пройдет правильно, то штурмовик будет готов к старту хоть сию минуту. Исполнительные системы "Поморника" запустятся сами, это не проблема. Вторичные сети могут запуститься и позже, уже во время полета. Такие аэрокосмические суда пролежат не то что три сотни, а три тысячи лет, и ничего им не будет. Металла тут почти нет, ржаветь нечему, слабого пластика тоже нет, один укрепленный, гнить ничего не может. Керамит же не гниет, и не ржавеет.

Пахло... В доке ничем не пахло. Этот стерильный воздух еще не успел насытиться всеми запахи космолета, как полагает нормальному космическому воздуху, и его еще не прогоняли циклами очистки. Так что характерный привкус стерильности я чувствовал буквально всей кожей.

Двигаться было все еще тяжеловато, сказывались последствия анабиозного сна. Мышцы болели, нервная система протестовала против такого обращения с ней — еще чего удумал, спать тут столетиями, как лемур, а жить-то когда?

-Ничего, теперь выспимся уже на том свете. -Громко сказал я в пустоту.

Эхо пошло гулять под керамитовыми сводами ангара. Голос звучал в тишине одиноко и жутковато, и мне стало еще хуже, чем было.

Не отвлекаться!

Вложив горелку в специальный зажим на левом предплечье скафа, я включил систему продувки воздушной магистрали.

Теплый воздух мягко толкнул в затылок.

Ага. Работает вроде правильно...

Внутренне содрогнувшись, я посмотрел на дублирующий пульт. Что теплый воздух — это еще ничего не значит, если скаф не сможет подключить баллоны, то тогда дело плохо. Тогда можно хоть прямо сейчас стрелять себе в голову вот из этой штуки — по крайней мере смерть будет проще и легче, чем от потоков излучения, которые захлестнут корабль через несколько часов...

Два зеленых огонька, два зеленых, два зеленых. Шесть огоньков — баллоны полностью готовы, протестированы и признаны годными к использованию.

Хорошо.

Теперь снять блокирующие балки...

Механика, и лишь немного электроники на кристаллах...

Прихваты влажно чавкнули, выходя из консерванта, и поползли в стороны, еще больше похожие на жвала какого-то насекомого, захватившего добычу, и довольно грозную добычу — аэрокосмический штурмовик "Поморник".

Гель колыхнулся, потянулся за прихватами, но вязкость его была слишком велика. Зеленоватый студень и вновь припал к броне штурмовика, плотно облепил ее везде, где только мог. По поверхности пробегали мелкие, почти незаметные волны.

Теперь пора герметизировать скаф и жечь гель.

Захлопнув шлем, я несколько раз на пробу вздохнул. Дышалось ничуть не тяжело, просто воздух имел такой же стерильный привкус, как и везде. Ну да это ничего — на скафе свои регенераторы, они проработают как минимум пару дней, а если экономить энергию и воздух, так и неделю можно о смене батарей не заботиться.

На стекле шлема замерцали огоньки системы управления. Комп скафа нашел новое устройство — газовую горелку, и быстро подсоединил ее в общую сеть. Теперь горелкой можно управлять непосредственно через комп скафа.

Зажигание, широкий выхлоп...

Гель горит плохо. Только если есть открытое пламя и при определенной температуре начинается реакция окисления, разлагающая консервирующий гель на составляющие — углерод, водород и кислород.

Взмах огненным жалом — и розовый студень стал прямо на глазах рассыпаться пылью.

Я не боялся повредить "Поморник". Вся проблема не в газовой горелке — на такой мощности прорезать керамит она не в состоянии, и даже максимальная мощность тут мало помогает. Это же все-таки керамит, а не сталь, его не всякий лазер берет...

Вся проблема в том, что продукты распада геля, должны связываться другими получившимися соединениями и превращаться в такую полупрозрачную зернистую пыль на полу. Но пока они еще в воздухе — это опасно. Смесь водорода и кислорода способна вспыхнуть, и тогда так рванет, что от меня ничего не останется...

Гель стал распадаться сам без понуканий — горелка все-таки сработала. Но слишком медленно... Слишком уж медленно.

Ругнувшись, я полез прямо в студень. Скаф сразу же измазался снизу доверху, движение чуть замедлилось, я почувствовал, как меня обволакивает что-то почти невесомое, как двигаться становится чуть тяжелее. Люк открыт, даже отсюда видно, ведь внутри все тот же гель, но он распадается быстрее, так что надо шевелиться, шевелиться, шевелиться...

Добрался до открытого люка, расталкивая плечами упругую массу, и изредка поджигая консервирующий студень, который сохранил аэрокосмический истребитель в неприкосновенности столько лет.

Так. Теперь можно и не осторожничать...

Широкий факел выжег в геле здоровенную нору. Вжик — и громадный массив серым порошком закрутился в пространстве...

Пролазить по всем помещениям истребителя и пожечь самые большие скопления консерванта было делом не таким уж и простым. Хорошо хоть, что внутри использовался немного другой состав — при контакте с окислителем, которым являлось пламя горелки, он начинал лавинообразно распадаться, и довершить процесс распада должен был обыкновенный воздух. Следовало только начать этот процесс, а дальше никаких проблем не предвиделось...

После — продувка всего кораблика, чтобы вымести отсюда всю гадость. Большая часть ее, конечно же, останется на своих местах — но тут уж ничего не поделаешь, придется потерпеть и надеяться на то, что никакие схемы не коротнет.

Пыль клубилась вокруг меня, мчалась прочь из "Поморника", влекомая разницей давлений. Начался небольшой ураганчик. У шлюзов работали мощные компрессоры, которые давали там почти вакуум. Воздух мчался наперегонки, мимо меня пролетали целые серые полосы не успевшего разложится геля.

Через полчаса можно будет запускать конвертер "Поморника"...

Компрессоры смолкли, взвыли сервомоторы. Сейчас продувка пошла через специальную магистраль, предназначенную как раз для таких вот случаев — чтобы по возможности вымести пыль и остатки геля из самых удаленных уголков.

Кстати, не забыть бы полазить по штурмовику и позакрывать все крышки — они сейчас открыты. Это не опасно, но все-таки непорядок...

Заложить первый брикет в конвертер — дело плевое. Специально облегченная пластинка размером с ноготь, в которой содержаться несколько сотых долей активного вещества — точно рассчитанный параметр именно для такого типа конвертеров, чтобы начать первичную реакцию распада.

Лоток с первой порцией уехал внутрь белой стены, и за стеклом я увидел, как вспыхнуло сиреневое мерцание слабого еще поля.

Экран проснулся одновременно с появлением силового щита. Мигнул парой строчек, повествуя о полной готовности, и высветил обычную свою картинку — 'Полностью готов'.

-Давай-давай, родненький, давай... -Я смотрел, как ползли синие и красные строки графика на экране. Если сейчас вот эта линия вырастет еще на четверть своей теперешней длины, то конвертер придется гасить и все начинать сначала. А если синие линии превратят расти, то тогда конвертер сам заглохнет.

Оп, пошло!

Появились зеленые стрелки, быстро выросшие в линию, и красные и синие полосы стали истончаться, уменьшаться в длине, и через пару секунд вошли в норму — размер на уровне трех процентов длины зеленой линии, колебания в пределах одного процента.

Так. Сейчас энергия пошла во все системы аэрокосмического истребителя, комп загрузиться за пару минут, выйдет на полную мощность...

Я побежал в рубку.

-Система находиться в периоде расконсервации. -Мягкий женский голос, в котором прозванивались дребезжащие механические нотки, мне нравился. Несмотря на этот легкий звон, несмотря на то, что слышался он приглушенно...

По всей длине коридора внезапно вспыхнули лампы. Энергия пошла, пошла на все системы, что начинали оживать.

Когда я влетел в рубку и уселся в пилотажное кресло, операционка уже проводила тестирование.

В шлюзе заработали погрузчики. Тени метались на обзорных экранах, пару раз штурмовик ощутимо пихнуло.

-Начата проверка системы силами внешнего ремонтного комплекса. -Информировал меня приятный женский голос с потолка. -Проверка займет около четырнадцати минут.

Вот это надо выдержать. Без такой проверки "Поморник" просто не вылетит из дока — ее можно отключить, конечно, но я не представлял, каким образом. Этого я просто не умел — не та у меня специальность.

Четырнадцать минут тянулись дольше иных часов.

По корпусу "Поморника" ползали ремонтные роботы — не такие малыши, как в анабиозом отсеке, а здоровенные такие штуки, шестиногие, блестящие металлом и смазкой, ощетинившиеся всевозможными приспособлениями.