Пролог

— Держись, иначе все наши труды, особенно мои с мотивацией твердолобика, пойдут насмарку...

— Я все слышу!!! — вклинился мыслеобраз веселого от вина, но слегка раздраженного нелестным сравнением Твердислава. — Кто из нас еще твердолобый??? У кого мозг величиной с желудь защищен метрами не пойми каких композитов?! Скоро эти желуди на гребнях вырастут, дубина дубовая!..

Стоя на лепестке выступа каменной стены, возвышающейся над равниной на шестьдесят метров, князь, не обращая внимания на магов, переругивающихся не прекращая работы, прильнул к окуляру, выбирая цель.

— Залп! — скомандовал Князь и мягко нажал на спуск.

В плечо сильно толкнуло. Мстислав, опустив задравшийся нос арбалета, не глядя на эффект выстрела, вновь нажал на курок. Он отлично знал, что попал точно в голову даурга с нашивками тысячника в передней шеренге. На стене сухо щелкали тетивы арбалетов. Две тысячи из передовой шеренги выпустили за восемь секунд шестнадцать тысяч болтов. Ни один снаряд не прошел мимо цели. Передние ряды даургов буквально выкосило, опрокидывая под ноги напиравшим соратникам. Живые спотыкались и падали, перепрыгивали через мертвецов, оскальзываясь на раскаленной остекленевшей земле и теряя драгоценные секунды. Зато воины Мстислава времени не теряли. Отстрелявшиеся бойцы первой шеренги шагнули назад, пропуская к краю стены собратьев с заряженными арбалетами. Третья шеренга выстроилась почти в плотную ко второй. Первая отошла для перезарядки.

Воины на стенах били утяжеленными бронебойными болтами. Кислоты инертны к структуре пластичных доспехов атакующего врага, а разрывные, плазменные снаряды здесь были неэффективны — в любом оружии даурга присутствовал артефакт-губка, который втягивал оказавшуюся поблизости бесхозную магическую энергии. Контур плазма-заряда, раскрывавшийся при попадании в цель, попросту подарил бы драгоценную силу саранче.

Дальше все пошло так, как и ожидал Мстислав. Переданный драконьим воинам, как только князь вернулся из сожженного города, и тщательно просмотренный материал по ведению стрельбы при массированной атаке даургов с учетом новых технических решений оружейников пришельцев очень пригодился.

Даурги сдергивали с поясов толстые стальные лепестки, мгновенно превратившиеся в круглые щиты. Щиты-трансформеры веером открылись, превратившись в тонкие овалы сверхпрочных сплавов, полностью закрывавшие двухметрового владельца.

По команде Мстислава третья шеренга сделала два шага, вливаясь в передовой ряд. Воины разбились на пары, связанные программами колец и прицелов. В оптике ведомого стрелка подсветилась ярко-голубым выбранная ведущим цель. Ведущий стрелял, целя в край щита. Ведомый, с задержкой в доли секунды, лупил в предполагаемую брешь, строго с проработанным интеллектом арбалета упреждением. Полукилограммовый болт, пробивая и отводя в сторону щит, застревал, а в голову даурга практически одновременно прилетал гостинец от партнера по хитрой стрельбе.

Тысячи стрелков не путались в многочисленных мишенях, артефакты прицелов, связанные магической информационной сетью работали на износ, отсеивая захваченные и удерживаемые соседями цели, так что пары за один залп, бережно расходуя бесценные мгновения, убивали по одному, строго выверенному и предназначенному именно им врагу.

Мстислав сквозь прицел с чувством глубокого внутреннего удовлетворения наблюдал, как фонтанами плещет кровь из пробитых серебристых доспехов, шипя и быстро испаряясь в потоках горячего воздуха.

С неба, медленно кружась, начал сыпаться пепел — остатки выплеснувшейся в атмосферу и сгоревшей в результате ядерных взрывов и удара Пламени Дракона почвы. Пришедший, поначалу нерешительный ветер, осмелев, обернулся ревом урагана и закружил настоящую вьюгу, бросая серые хлопья в лицо и оставляя на губах кислый привкус. Стена бушующей пепельной метели затрудняла видимость и норовила залепить глаза.

Возвышаясь над равниной на выпирающем вперед на два метра зубце стены, Мстислав, снимая последний висевший на поясе барабан, не обращая внимания на разразившуюся вьюгу, окинул быстрым взглядом войско даургов — передовые шеренги уже менее чем в ста метрах от города. Все те же стройные ряды, закрытые щитами. Даургов не останавливали падающие мертвые собратья. С маниакальным упорством они стремились как можно скорее добраться до стены.

— Вот упрямые ублюдки! — со злостью подумал князь.

Оптике арбалетов было наплевать на разразившуюся пепельную бурю — интеллектуальная система легко отсекала белый шум, так что стрелки били без проблем, разве что ветер на миллисекунды дольше заставлял задумываться систему предсказания траектории цели.

Из-за спины князя продолжали вырываться тучи бронебойных болтов, немного, но все же притормаживающие разбег орды. Вдруг ожили успевшие приземлиться транспорты. Открылись широкие люки в покатых бортах, выдвинулись раструбы, внутри которых тлело зеленое пламя.

— Орда под стенами. Я больше не могу использовать генераторы защитных полей в стенах, — мыслеобраз Любомысла молнией сверкнул в разуме Мстислава, заняв мгновение. — Иначе подарю даургам энергию.

— Принял, — отозвался Мстислав, продолжая опустошать направленный практически перпендикулярно к земле арбалет. — Откатить радиоактивную плазму сможешь?

— Легко!

Выстрелили орудия транспортов. Из колонн Галерей Мороза наперехват выплеснулись короткие импульсы. Преобразовав магическую силу в линзы защитного поля, Любомысл придал им ускорение и направление, отклоняя траекторию сгустков радиоактивной плазмы. Двойки туманных плоскостей, расположенных под разными углами относительно друг к другу, возникали на пути ядовито-зеленых шаров, заставляя их рикошетить и улетать обратно в степь. Первая плоскость меняла угол полета снаряда, вторая, прилетающая через доли секунды рикошетила шары назад за стену. Раскаленные сферы разрывались среди рядов даургов. От разрывов вскипали стометровые огненные облака с температурой в десятки тысяч градусов. Даурги, попавшие в зоны разрывов плазменных снарядов, превращались в пылающие головешки, броня попросту не выдерживала чудовищного жара.

Любомысл понемногу коченел. Колонны галерей Мороза еще в начале боя взялись изморозью, а теперь быстро обрастали сосульками. Тело, закованное в камень, принимало на себя откат Трона. Но большую часть вобрали в себя плиты сооружения. Воздух оседал холодным туманом на оледеневший камень, стекал по стенам усеченной пирамиды, струился полупрозрачными молочными ручьями по белым с голубыми прожилками ступеням. Создавая иллюзию ледяной метели в воздухе вился пепел. Причудливый танец серых хлопьев завораживал сознание.

— Красиво... — подумал Любомысл, не чувствуя больше тела и ощущая как холод неумолимо сковывает утомленный разум и замедляет мельтешение мыслей.

— Не спать!!! — Мстислав растормошил замерзающее сознание Любомысла сильнейшим мыслеобразом.

— Не сплю я! — недовольно отозвался Любомысл, и устыдился собственной слабости — да, устал. Да, холодно. Но битва не окончена! Разум, разбуженный посылом Мстислава, вновь заработал в полную силу. Вовремя. Подсознание, слитое с защитной системой города, тут же поймало в сеть стазиса и притушило три Зеницы Тьмы, прилетевшие из замершего на равнине ближайшего к изломанной стене транспорта. Три мощнейших импульса локального защитного поля отбросили завязнувшие в стазис-ловушке артефакты назад к транспортам. Через мгновение чернота, возникшая в месте раскрывшихся Зениц Тьмы, схлопнулась. Бабахнуло знатно, воины на стенах вздрогнули от грохота сомкнувшихся Зениц, а от передней тройки транспортов остались глубокие, не менее трех сотен метров, правильного рельефа воронки в земле.

— Еще что будет? — весело подумал глава Шипов Дракона.

Ответом ему послужил брошенный в центр Хуракана механическими катапультами даургов Солнечный Зайчик. Не в силах раскрыться в отсутствие магических источников, артефакт летел прямиком в раскаленный контур между пирамидами. И это был конец. В случае активации. Но Любомысл знал, что делать. И знал, что откат будет неимоверный. Поля стазиса тут не сработают, а только ускорят хоть и маленькую, но вспышку.

— Ты обещал... — прошелестела мысль Любомысла.

— И слово свое держу! — твердо ответил князь, напряженно наблюдая за полетом артефакта. — Ты только поймай его...

В это время коснулись изломанных стен первые ряды пехоты даургов. Расширившаяся на ладонях броня присосалась к отшлифованным сторонам многогранника. Даурги, перебирая вакуумными присосками, тараканами побежали к вершине. Вот только не обратили особого внимание на причудливую форму защитного сооружения. Легко перебирая руками, со скоростью бегущего человека, орда скользила по каменным граням острых клыков стены. Легкость движений даургам давала не сверхчеловеческая сила, а наука.

Аль-Гурах как-то показывал экзоскелет Мстиславу, так сказать в обнаженном виде, без жидкой брони, составленной из микрочастиц, связанных интеллектом на сверпроводниках. Скорость интегрированной в жидкость вычислительной машины намного превышала скорость работы мозга.

Экзоскелет, облегающий тело костюм толщиной не более сантиметра, сотканный из золотистых тонких полупрозрачных трубок, полностью окутывал даурга, в точности повторяя объем и плетение мышц. Нейтральные к иммунной системе организма даургов датчики обмена импульсами между нервной системой и экзоскелетом при первой активации костюма пиявками влезали под кожу, ближе к нейронам, отвечающим за сокращением мышц. Болезненно — но эффективно. Хотя не сильно-то и болезненно — даурги во время битвы под завязку были накачаны боевыми коктейлями, унимавшими страх и боль, и повышавшими агрессивность. В битве даург мог включить или выключить экзоскелет мысленным желанием. Сей агрегат очень понравился Мстиславу, если бы не три но.

Носить не более пяти часов с перерывом в двадцать часов, иначе центральная нервная система начинала перестраиваться и принимать на порядок возросшую силу как должное, и вредить себе — рвать неподъемные веса, играть в силача и акробата. Второй непонравившийся Мстиславу побочный эффект — когда боец снимал экзоселет, оказывалось, что нужно очень аккуратно извлечь датчики и залепить регенеративным пенобинтом дырки в организме. А как ты это сделаешь стерильно во время затяжных боев, скажем, в разрушенном многомиллионном городе? Иначе потеря крови и куча заразы в организме. Большой лазарет-больничка необходим. То есть, нужно держать неподалеку от битвы транспорты-лазареты, а в условиях сватки насмерть — это нереально. Первыми подбиваются именно такие транспортные системы жизнеобеспечения войск. Выходит, и вроде эффективное оружие, а с другой стороны привередливое и требующее тщательного ухода, в отличие от привычного драконьим воинам усиления мышц силой воли и повышения скорости передачи импульсов между нервными клетками и подпиткой мышц магической энергией напрямую.

Третий отрицательный фактор — большая магическая затрата. Энергии жрали эти скелеты порядочно. А в ее отсутствие делали обладателей экзоскелета слегка неповоротливыми.

— Поймал! — проорал счастливый Любомысл, комкая пространство локальным гравитационным полем.

Солнечный зайчик, едва выплеснув ослепительно-белые лучи, исчез. Вздрогнули галереи Мороза. Пошли трещинами промороженные плиты весом в сотни тысяч тонн. Усеченная пирамида приняла откат. Любомысла скрутило от боли и плеснувшего холода. Боль быстро ушла, оставив пустоту и уже порядком надоевшую стужу.

Мстислав, понаблюдав за бегущей по граням стены ордой, развернулся и, сделав несколько быстрых шагов, перешагнул невысокий поребрик, отделявший площадку стены от зубцов. Огляделся. Воины давно были готовы, выстроившись в три ряда по внутреннему периметру сорокаметровой толщи стены.

— Дави! — отдал команду Мстислав, как только первая лапа-присоска появилась на краю.

Любомысл среагировал мгновенно. Противовесы под землей упали и сработала механическая система защиты. Давилка — как назвал ее Мстислав. Он же ее и придумал. Зубцы стен сомкнулись. Слоеным пирогом клыки-плиты с легким гулом парами пошли навстречу. Полуметровыми слоями зубцы смыкались. Верхний пласт и последующий сдвинулись в разные стороны, напоминая ножницы. Стена в мгновение ока превратилась в ежика. Струи крови и фарша стекали по равнодушному отполированному серому камню. Одновременно последовала серия взрывов, перерастая в канонаду. Сдетонировали маг-аккумуляторы брони даургов. Крупные куски камня брызнули на даургов под стеной, давя и расплескивая плоть.

Орда замерла. На мгновенье. Даурги вновь ринулись в атаку, взбегая по искореженной стене.

Первых, выскочивших на стену даургов, встретили тяжелые болты, отшвыривая в пропасть, словно невесомые куклы. Шеренги драконьих воинов разряжали арбалеты с максимальной скоростью. Подоспевшие по приказу Любомысла воины клана Шипов Дракона, выстроившись ровными рядами, ожидали своего череда за спиной арбалетчиков.

— Спасибо, — поблагодарил Мстислав.

— Должен будешь, — отозвался Любомысл, стуча зубами. — Спать хочу. Больше не смогу. Когда уже??!

— Двадцать секунд, — отозвался князь, выдергивая из-за спины меч и начиная разбег.

Даурги взлетали на стену — в буквальном смысле. Экзоскелет творил чудеса, даурги рывком взмывали на пару метров над стеной и, приземлившись и выдернув из-за спины парные мечи, неслись вперед. Арбалетчики не спали — сквозь предусмотрительно оставленные мечниками прорехи стрелки лупили в упор с неимоверной точностью и скоростью.

— Как же вас много! — подумал Мстислав, точным ударом пробивая обтянутую серебристой броней башку врага. — Саранча, не иначе.

Точные удары здесь были особенно важны. Броня даургов, плотная и вязкая, была очень стойка к режущему и рубящему воздействию. Но прямые, точечные удары сдерживала плохо. Мстислав бил, точно и сильно, пробивая животы или целя в голову. Даурги, накачанные боевыми коктейлями, не уступали в реакции и скорости драконьим воинам. Вот только их боевые навыки были заложены гипнограммой, снятой с лучших фехтовальщиков орды — новые тактические умения им пришлось осваивать на ходу. Заслуга драконьих воинов. А то привыкли из метателей стрелять!

Встретив драконьих воинов и поняв, что не всегда технологии в выигрыше, даурги в срочном порядке выработали новую программу обучения войск. Брали выборку-слепок из сознания мечника, знатока и мастера клинкового боя, и переписывали в память солдата. Но программе нужно было время, дабы въесться в подкорки мозга, чтобы воин стал мастером боя на мечах. Времени на полное слияние чужеродных знаний с разумом новоявленного фехтовальщика уходило более полугода, да еще и систематические тренировки были необходимы. Иначе воин был неуверен в своих движениях. А времени у даургов не было — с момента вторжения орды прошло чуть больше месяца. Зато Мстислав был мастером, прошедшим через горнило множества войн, как и его соратники. Тысячи лет боевых столкновений сделали из драконьих воинов настоящих богов войны.

На стене шла резня.

Драконьи воины резали врагов как свиней. Арбалетчики лупили сквозь предусмотрительно оставленные пехотой прорехи в рядах. Воины Любомысла, стоя позади арбалетчиков, беспокойно перетаптывались — им не терпелось вступить в бой. Но пока Клыки Дракона сдерживали натиск, и места разгуляться нетерпеливым Шипам не было.