Капитан Магу

На этом лечение и закончилось. Опираясь на санитара, Алекс добрался до частного дома, где размещались выздоравливающие. Раненых поступало много, поэтому и пришлось большую часть размещать у аллертских обывателей. Тут его определили а крохотную комнатку, где на двухэтажных, грубо сколоченных нарах, уже располагалось пять офицеров, капитана подселил к ним шестым. Здесь же он простился с Полярным.

— Когда обратно? Сегодня?

— Завтра. Это человек все выдержит, а лошадям отдых нужен и уход. В Аллерте переночуем, а утром по холодку и выступим.

— Тогда, легкой дороги вам, господин фельдшер.

— И вам не хворать, господин капитан, — улыбнулся поэт.

После ухода Полярного Алекс задумался. "Вот ведь какое странное дело. Всего два года назад, в сытой и благополучной столице мы искренне ненавидели друг друга и из-за пустяковой причины готовы были поубивать друг друга. А ведь успей я тогда выстрелить, кто бы рискнул вчера броситься в смертельно опасный поток чтобы спасти абсолютно незнакомого человека? И потом, когда он уже узнал во мне человека, которому задолжал на дуэли выстрел, он, тем не менее, сделал все, чтобы вернуть меня к жизни...". Но тут философские размышления капитана были прерваны самым бесцеремонным образом.

— А вы, господин хороший, из каких будете?

Одуревшие от безделья и отсутствия известий выздоравливающие жаждали общения. Вопрос задал самый старший по возрасту и, видимо, званию.

— Разрешите представиться, господа, капитан Магу. Получил назначение в штаб генерала Трындецкого, да доехать не смог по причине прорыва османийцев.

Данная новость произвела среди офицеров настоящий фурор. О самом прорыве они уже слышали, но сейчас удача занесла к ним свидетеля важнейших событий, и они с жадностью накинулись на него, задавая вопросы с разных сторон. Попутно и сами старожилы представились. Как оказалось, в одной палате сошлись четыре лейтенанта — три пехотинца и сапер, а также капитан-артиллерист. Из пятерых только капитан был ранен, остальные попали в госпиталь по причине различных болезней. Поэтому, капитан Магу со своим переохлаждением белой вороной среди них не выглядел.

Оживленную беседу прервал сигнал к обеду. Тут-то и выяснилось, что кроме бывших на нем форменных брюк у капитана Магу полностью отсутствует какое-либо другое имущество. Капитан-пехотинец по праву старожила, и как равный по званию, взял над новичком опеку.

— У вас деньги есть?

В одном из брючных карманов нашлось несколько монет разного достоинства, их он и протянул капитану.

— Все, что есть.

Тот отобрал пару.

— Хватит этой интендантской роже.

И ушел. Вернувшись, он принес поношенные тапки на деревянной подошве, серый больничный халат, а также оловянные миску, кружку и ложку.

— А как же так получилось, что вы остались без всего?

— В Мгупте искупаться пришлось, а в сапогах и мундире плыть несподручно было, пришлось снять.

Видимо, капитан об этой речке представление имел, поэтому, только сочувственно покачал головой.

— Теперь понимаю, почему вы здесь. Кстати, если очень в средствах нуждаетесь, могу немного ссудить.

— Спасибо, — слегка улыбнулся Алекс, — но не надо. Завтра дам телеграмму родственникам, они пришлют.

— А вы, простите, не из тех ли самых Магу будете?

— Я не из тех, — отделался туманной фразой Алекс, — я из этих.

Дальше развивать тему любопытный капитан не стал.

Кормили обитателей госпиталя бесплатно, но довольно паршиво. Господа офицеры могли позволить себе разнообразить казенный котел, покупая в местных лавках всевозможные копчения, соления и печения. Наиболее состоятельным еду доставляли прямо из ближайшей ресторации, но таких было немного.

Прикинув сумму оставшейся наличности, Алекс решил поберечь деньги до завтрашнего похода на телеграф. Отправить телеграмму стоило недешево, не хватало еще опозориться, если не хватит денег на нужное количество знаков. А потому пришлось давиться синюшной перловкой на воде с запахом мяса. Правда, хлеб дали очень даже приличный, хоть и ржаной.

Так, понемногу, капитан Магу втянулся в госпитальную жизнь. Лечением выздоравливающим не докучали, больше уповали на естественные процессы заживления и выздоровления, а также молодые и здоровые организмы руоссийских военных. Правда, в первое утро с Алексом произошел конфуз. Проснулся капитан от близкого грохота артиллерийской канонады. При этом его соседи по палате продолжали спать, как ни в чем не бывало.

— Подъем! Османийцы!

Удивленные офицеры оторвали, наконец, головы от подушек и удивленно уставились на возмутителя спокойствия. Потом пехотный капитан сообразил в чем тут дело.

— Ложитесь досыпать, капитан. Это береговая батарея очередного османийца отгоняет. Мы к этой стрельбе уже привыкли.

Алекс советом воспользовался, но долго еще не заснуть, хоть канонада в скорости, действительно, прекратилась. Утром выяснилось, что османийские корабли время от времени пытались в темноте подойти к Аллерту, чтобы с рассветом обстрелять город и находящиеся в нем военные склады. Однако артиллеристы наспех сооруженной на городской набережной батареи бдительности не теряли. К тому же сами османийцы боялись подходить близко к берегу из-за мелководья, поэтому успевали выпустить всего несколько снарядов с предельной дистанции и тут же удирали, едва заметив вспышки руоссийских орудий. Склады остались целыми, но с десяток домов были разрушены залетевшими в город снарядами. Были и жертвы. Но госпиталь располагался на приличном расстоянии то моря, поэтому, его пациенты не читали нужным прерывать свой сон ради таких мелочей. Разве что самые нервные да новички, вроде капитана Магу.

На второй день выяснилось, что долгое госпитальное безделье Алексу Магу не грозит. На этот раз злая мачеха-судьба приняла обличие молоденького розовощекого лейтенанта в затянутом ремнем мундире.

— Кто из вас капитан Магу.

— Ну, я, — насторожился Алекс. — А что?

— Вас срочно требует к себе генерал Новославский!

Надо же, уже генерал! А ведь еще три дня назад был полковником. А теперь вот требует, да еще и срочно!

— Я бы с удовольствием, но из формы у меня только то, что сейчас на мне. А я не могу предстать перед начальством в таком виде.

— Но как же? Надо же срочно...

На месте самоуверенного офицерика стоял растерявшийся мальчишка. Алекс еще бы и дальше поиздевался над недалеким молокососом, но тут до него дошло, что на фронте не та обстановка, чтобы генерал дергал находящегося в госпитале офицера по пустякам. Не иначе, произошло что-то серьезное. Пехотный капитан, видимо, пришел к тому же выводу. Он же нашел и выход из положения.

— Так, господа офицеры, давайте-ка поможем боевому товарищу не опозориться на генеральском приеме.

Как единственный, кроме Алекса капитан, он пожертвовал Магу свой старый мундир с погонами. Мундир был великоват и сидел на Алексе как картофельный мешок, рукава топорщились. Один из лейтенантов дал во временное пользование сапоги, второй фуражку и портупею с саблей. Кроме того, выяснилось, что адъютант Новославского прибыл верхом, не позаботившись о запасной лошади для капитана. В результате, обоим пришлось обоим идти пешком, ведя лошадь в поводу.

Новославский расположился в небольшом двухэтажном особняке. Уже с порога оба офицера окунулись в суматошную атмосферу штаба, прибывшего на новое место дислокации. К удивлению Алекса, их сразу же провели в кабинет к генералу.

— Здравия желаю, господин генерал-майор!

Новославский только устало махнул рукой.

— Не до церемоний, капитан. Садитесь к столу. И здоровье ваше меня сейчас не интересует. Дело важное и крайне срочное.

Генеральские погоны были пришиты к полковничьему мундиру, а лампасы на брюках отсутствовали, не до того было. На столе была расселена карта всего горного хребта, прилегающего к берегу моря.

— Общая обстановка такая.

Остро отточенный карандаш уткнулся в линию побережья возле Хоти.

— Город они взяли. Кровью умылись, но взяли. Османийцы думали, что дальше мы попытаемся удержать их на отсечных позициях между Хоти и Аллертом, а получили фланговый удар и вынуждены были отступить на семь верст обратно к Хоти. Сейчас они собирают разбежавшихся, эвакуируют раненых и хоронят убитых. Раньше, чем через сутки от них активности ожидать не приходится. А мы за это время подтянем два линейных пехотных батальона, саперную роту и артиллерийский осадный парк. Да, да, осадный парк, в бой придется бросить все, что есть. До Аллерта они не дойдут, но...

Генерал сделал многозначительную паузу.

— Его императорским величеством на меня возложена задача по деблокированию корпуса Трындецкого. И силы для этого спешно выделены немалые, только пока они прибудут, много воды утечет. Поэтому, капитан, вы мне нужны здесь.

Едва Алекс увидел, где остановился генеральский карандаш, как его пробрал мороз.

— Да, да, здесь, надо вернуть Харешский перевал. И другой кандидатуры кроме вашей у меня просто нет.

— Господин генерал-майор, Харешский перевал лобовой атакой взять невозможно, а по-другому атаковать его нельзя!

— Это я и так прекрасно знаю, капитан. Поэтому-то мне и нужны именно вы! Возьмем перевал, решим сразу две задачи: деблокируем корпус Трындецкого и прижмем к морю Хотийскую группировку османийцев. Сегодня двадцать восьмой пехотный полк выступает из Текуля. Через трое суток он выйдет к перевалу. Штурм назначен на утро четвертого дня. Идите, капитан, думайте. Через час жду вашего решения. Карту можете взять с собой.

— Слушаюсь, господин генерал-майор!

Карту Алекс взял, но даже не заглянул в нее. При таком масштабе, толку от нее никакого. Да он и без карты прекрасно все помнил. Алекс мысленно представил площадку на самом перевале, позиции стрелков, длинный тягучий подъем, где нет никакого укрытия от пуль... Нет, в лоб не взять, обойти невозможно. Если только у обороняющихся патроны не закончатся раньше, солдаты у наступающих. И что же делать? Генерал ждет. К тому же, план Новославского вел к спасению еще одного человека, который был совсем не безразличен капитану Магу. Он столько раз спасал офицера, что и не сосчитаешь, пришла пора вернуть хотя бы часть долга. И тут Алекса словно молнией поразило. А что если...

Через минуту план штурма перевала сложился в голове, еще минут десять капитан обдумывал детали. Конечно, план был никуда не годным. Точнее, это была жуткая авантюра в самом худшем понимании этого слова. Все базировалось на цепочке действий вытекавших одно из другого. Никакого резервирования или страховки, масса допущений и вопросов, которые можно было решить, только придя на место. Малейший сбой, и вся комбинация рухнет, похоронив под собой ее участников. Причем, похоронив в прямом смысле. Одернув мешковатый мундир с чужого плеча, капитан отправился к Ноовославскому.

Весь доклад занял около пяти минут. Генерал слушал молча, нервно постукивая карандашом по расстеленной на столе карте, на которую никто не смотрел. Выслушав до конца, он задал только один вопрос.

— Что вам для этого потребуется?

— Три десятка солдат. Нужны добровольцы знакомые с горами и седлом. Соответствующее количество лошадей для первого этапа пути. Деньги...

— Сколько?

— Тысячи две, а лучше три. Золотом.

Генерал только зубами скрипнул. Но где он возьмет такую сумму Алекса не волновало, пусть хоть местное казначейство берет приступом.

— И нужно отложить штурм хотя бы на сутки, за три дня никак не успеем.

— Хорошо, штурм будет отложен. Командование двадцать восьмого полка я предупрежу, оно будет рассчитывать на ваши действия. Сейчас для вас приготовят предписание. Добровольцы... Тут есть рота пограничной стражи. До войны контрабандистов гоняли, сейчас берег охраняют. С горами и седлом знакомы, стрелять умеют. Только не вздумайте им сразу сказать, куда и зачем идете.

— Само собой, господин генерал-майор!

— Что-нибудь еще, капитан?

— Нет. То есть да... Все мои вещи и оружие остались в Хоти. Из того, что есть на мне, практически все одолжено соседями по палате и должно быть им возвращено.

— Оставьте все себе, капитан. Вашим кредиторам не к спеху и с ними я разберусь сам. Сейчас ваша задача — Харешский перевал и плевать на все остальное. А что касается оружия...

Новославский снял с ремня кобуру с револьвером и протянул Алексу.

— Теперь он ваш. На пятые сутки жду доклада о взятии перевала.

— Слушаюсь, господин генерал-майор!

Несмотря на кажущуюся неразбериху, на этот раз штаб Новославского сработал четко — не прошло и получаса, как Алекс уже покинул его с грозной бумагой в кармане. Всем командирам частей предписывалось оказывать капитану Магу всяческое содействие для исполнения приказа генерал-майора Новославского. Ниже красовалась размашистая генеральская подпись и едва успевшая просохнуть печать.

В кобуре, подаренной генералом, оказался "руоссийский голд" сорок четвертого калибра. Недавно принятый на вооружение, такой же тяжелый, как и "гранд", но еще более неудобный и мешкотный при заряжании. Зато очень убойный и с патронами никаких проблем. Кроме того, капитану выдали казенную лошадь. Вполне приличную надо сказать. Поэтому в расположение пограничной роты Алекс прибыл верхом.

К удивлению капитана Магу, его здесь уже ждали. Командир роты мельком глянул на предъявленную бумагу.

— Подполковник Староплесский, — представился ротный. — Сейчас построим тех, кто в расположении, кликнем охотников. Авось, кто-нибудь и согласится.

Алекс не смог удержать свое любопытство.

— Простите, а вы не родственник тех самых Староплесских?

— Младшая ветвь рода, — усмехнулся подполковник, — захудалая и обедневшая. Вот и тяну здесь лямку уже два десятка лет. А вы тоже из тех самых Магу?

— Из тех, — не стал вилять Алекс, — из самых.

— Тогда пойдемте, — поднялся со своего места Староплесский. — Лишних вопросов я вам не задаю, понимаю — секретность. Но солдат моих прошу беречь и без особой нужды риску не подвергать.

— Это я вам могу обещать, — заверил подполковника Алекс, — не нужного риска не будет.

Всего в строю набралось около сотни солдат. Разница со строем обычной пехотной роты сразу бросилась в глаза — безусых юнцов почти не было. Подавляющее большинство — солидные мужики среднего возраста. Необычно много лычек на погонах и широченные нашивки за выслугу. Некоторые, как бы ни больше своего командира служат. Особо никто не тянется, но и расхлябанности незаметно, амуниция подогнана, оружие вычищено. А сами пограничники привычны нести службу малыми нарядами и действовать в быстро меняющейся обстановке. Нет, прав был Новославский, когда предложил для набора добровольцев именно эту роту.

Однако оказавшись перед строем, капитан несколько растерялся. Что он мог им сказать?

— Значит так, нужны тридцать охотников для выполнения важного задания командования. Скрывать не буду, задание очень опасное. Есть желающие?

Строй некоторое время безмолвствовал, потом кто-то поинтересовался.

— А что за задание-то?