Однако, едва Валлисты начали свою работу, как Гора Дзур, находящаяся в семидесяти или восьмидесяти милях к северу, внезапно взорвалась, то ли из-за волшебной деятельности Чародейки, то ли вопреки ей. В любом случае она исторгла замечательный поток лавы, который, в свою очередь, до такой степени перегородил реку, что она перестала быть судоходной; на самом деле проницательный читатель мог заметить, что ее стали называть ручьем, а не рекой; и мы должны добавить, что последующие годы не сделали ничего, чтобы увеличить поток воды, скорее напротив: ручей мелел с каждым месяцем, несмотря на более чем достаточное количество дождей, проливавшихся над областью.
В течении нескольких лет те, кто жил здесь ожидали, что уменьшившийся поток реки вернется в свое первоначальное состояние — то есть можно сказать, что они думали, что река вернет себе свое прежнее величие. Когда стало ясно, что само это никогда не произойдет, некоторые инженеры-Валлисты начали думать о возможности разблокировать ее или повернуть в другое русло, но прежде, чем решение было принято, Дриен отправился к Водопаду Врат Смерти, Цикл повернулся, новый Император, Лиорн, значительно меньше был заинтересован в экспансии, и проект был окончательно похоронен.
Однако за это время Валлисты так хорошо устроились в своих новых домах, что совершенно не собирались их оставлять, и, более того, крестьяне района не только ухитрялись добывать из земли достаточное для пропитание количество еды, но по-настоящему процветали (чему, должны мы согласиться, без сомнения способствовал тот факт, что номинальный барон района был поглощен неким судом и никогда не уделял достаточного внимания своему владению и выбиванию из него налогов). Конечным результатом, однако, была крошечная область, с центром в городке Насин, где Валлисты строили, строили и строили. Вокруг городка они построли стену из голубых и зеленых мозаичных плиток. В самом городе все здания были построены из камня; в некоторых случая из мрамора, привезенного тысячи лет назад из карьеров, находившихся около южного края Восточных Гор, а в других случаях из гранита, добывавшего на севере рядом с побережьем. Самый бедный владелец самого бедной конюшни для проката лошадей имел гранитный дом с мраморным фонтаном перед фасадом; дом Спикера, хотя уже десять тысяч лет как не было Спикера, мог бы, без сомнения, простоять еще десять тысяч лет, даже если бы новый Спикер так бы и не был назначен.
Читатель может себе представить, как изумились наши друзья, когда поздним вечером они проехали через ворота и оказались в окружении этих зданий; им даже показалось, как если бы они проехали через ворота некроманта, ведущие в другой мир. Никто из них не заговорил первым, будучи слишком удивленным, чтобы найти слова; со своей стороны и горожане нашли посетителей не менее удивительными, пока те ехали по главной улице — а эта улица, должны мы добавить, была вымощена тщательно обработанными прямоугольными камнями, так что лошади производили экстраординарно громкий звук во время движения по ней, а этот звук не только предупреждал горожан о новоприбывших, но и беспокоил лошадей.
— Давайте, — сказал Маролан, с трудом удерживая в повиновении свою лошадь, — попытаемся найти гостиницу.
Варлок молча указал на вывеску, на которой, под символом, который они не смогли понять, было выведено большими, жирными буквами "Гостиница".
— Я и не знал, — сказал Маролан, — что вы знаете эти символы.
Варлок пожал плечами.
— Хорошо, но тогда быть может вы можете найти и конюшни?
На этот раз Арра первой нашла вывеску, изображающую лошадь, нагнувшуюся над копной сена и крепко спящую, а над ней висел мешок с кормом.
— Ну, — сказал Маролан, — это кажется достаточно ясным.
Они приехали к платным конюшням, и Телдра вошла внутрь (они обнаружили, что, особенно когда надо было иметь дело с мужчинами, она лучше всех умела договориться о цене, а денег у них было не слишком много), пока все остальные сошли с лошадей и ждали снаружи. Вскоре после этого она вернулась с конюхом, который, не обращая внимание на необыкновенный вид группы, стоявшей перед ним, согласился обслужить их лошадей как можно более тщательно. Покончив с этим, они отправились в гостиницу, где Маролан, чувствуя в себе желание жить попросторнее, заказал каждому из них по отдельной комнате, после чего они съели ужин, состоявший главным образом из местной рыбы, которая называется "пресноводная белая рыба" и которая была приготовлена по системе, которую местные повара называют "двойное приготовление". Обычай требует, чтобы поджарив ее с ломтиками красных орехов и грибными ножками, они потом посыпали блюдо семенами кунжута и опять на короткое время ставили блюдо в духовку. Маролан и его друзья, пришли к заключению, что таким образом действительно получается нечто выдающееся, но совершенно не стоящее того времени, которое приходится ждать.
Кровати были мягкие, и, более того, надежно сделанные — здесь тоже проявились навыки умельцев из Дома Валлисты. Даже не нужно упоминать, что они хорошо спали, и, встав на следующий день рано утром, были готовы продолжать свой путь. Из всех них раньше всех встал варлок; Маролан нашел его в главном зале гостиницы, доедающим свой завтрак из свежего хлеба с медом, козьего молока и толстых ломтей бекона. Во время еды он, одновременно, разговаривал с Валлисой с костистым лицом и выдающимся вперед лбом. Когда Маролан появился, варлок встал и поклонился; Валлиста проделал тоже самое.
— Милорд Маролан э'Дриен, — сказал варлок, — разрешите мне предствить вам Сэра Финеола, Валлисту, который с удовольствием разговаривает с Восточниками.
Двое людей обменялись приветствиями, а потом, по знаку Валлисты, сели.
— Сэр Финеол, — сказал варлок, — утверждает что знает место, примерно в пятнадцати милях отсюда, где находится разрушенный замок, который когда-то летал над всем районом.
— Неужели? — сказал Маролан. — Ну, я буду очень благодарен, если вы возьмете меня туда.
— Я с удовольствием сделаю это, — сказал Валлиста. — Тем не менее рассказать об нем ничуть не труднее, чем показать его. Вы проходите через западные ворота и идете по дороге примерно три-четыре лиги до тех пор, пока дорога не поворачивает налево и не упирается в маленькое озеро. Вы обходите его слева и почти сразу же видите маленькую тропинку, которая ведет в холмы, а уже с верхушки любого холма вы увидите руины замка, раскинувшиеся прямо перед вами.
— Ну, мне кажется, что это действительно довольно легко, — сказал Маролан.
— Так оно и есть, — сказал Валлиста. — Тем не менее, если вы пожелаете, я с удовольствием провожу вас туда.
Маролан пожал плечами, что должно было означать, что это предложение, несмотря не его вежливость, совершенно не нужно.
Остальные присоединились к ним и тоже позавтракали, достаточно быстро, так как было ясно, что Маролан, хотя и не говоривший ничего, очень хочет как можно быстрее отправиться в дорогу. Когда все закончили есть, Маролан заплатил за всех — включая любезного Валлисту — местными монетами, которые он получил как сдачу в конюшне. Когда он делал это, Арра внезапно сказала, — Одно мгновение, милорд.
— Да?
— Могу ли я взглянуть на монету?
Маролан пожал плечами и передал ей одну. Это был серебряный орб — на одной стороне которого, действительно, был изображен Имперский Орб, а на реверсе, как это было обычно для монет Империи, трон и лицо. Арра внимательно проверила его, потом показала Маролану. — Приглядитесь к чертам лица, милорд.
Маролан так и сделал, потом сказал, — И что?
Телдра заглянула через плечо Арры и сказала, — Да, я тоже вижу это. Лицо похоже на ваше, милорд.
— Как, неужели?
— Нет никаких сомнений. Сильное сходство. Я даже рискну угадать, кого имели в виду на монетном дворе: это изображение вашего отца, Лорда Ролландара э'Дриена.
Маролан забрал монету назад и еще раз внимательно оглядел ее. На самом деле там было не только лицо, но и на стороне с орбом можно было разобрать символ Сариоли, означающий "17", указание на то, что монета сделана в Семнадцатом Цикле, и еще один крошечный символ, который при близком рассмотрении оказался джагалом.
— Она совсем свежая, — сказал Маролан.
Телдра кивнула.
Маролан опять уставился на первый портрет своего отца, который он видел в своей жизни, и, хотя он вызвал в его душе целую бурю эмоций, мы надеемся, что читатель поймет, если мы разрешим ему сохранить эти чувства только для себя.
Через несколько мгновений Маролан положил монету в кошелек, а хозяину протянул другую, сказав, — Пойдем. Пришло время ехать.
Они взяли своих лошадей из конюшни, владелец которой помог им как оседлать своих животных, так забраться на них, и отправились к западным воротам Насина и к дороге за ними.
Указания Валлисты оказались совершенно точными, и, следуя им, Маролан и его друзья через несколько часов езды оказались у цепочки невысоких холмов. Они взобрались на самый высокий из них, остановились и взглянули вниз.
Маролан даже не знал, чего он ожидает — возможно гор битого кирпича, а может быть того, что раньше было замком, а потом обрушилось внутрь себя. Вместо этого он увидел широкую область, по форме грубый круг, внутри которой валялись куски камня и кирпича. Не было ни малейшего знака, напоминавшего часть строения, не была никаких груд камней; просто разбросанные камни, без всякого указания, что из них когда-то что-то было выстроено человеком.
Маролан какое-то время глядел на них, и ни один из его друзей не осмеливался ничего сказать. Наконец Маролан слегка толкнул свою лошадь, и спустился вниз с холма. Остальные последовали за ним, по прежнему не произнося ни слова.
Когда они достигли подножия холма, окруженного камнями, Маролан слез с лошади и встал среди развалин, глядя по сторонам. Спустя несколько мгновений он глубоко вздохнул, закрыл глаза и оставался в таком положении до тех пор, пока Арра не осмелилась сказать, — Милорд, мне показалось, что вы глубоко задумались.
Маролан кивнул, — Да, и я пришел к решению.
— Если милорд будет так добр и скажет мне, что это за решение, я буду счастлива услышать его.
— Я решил, — сказал Маролан без дальнейших преамбул, — что я приехал домой.
Глава Тридцать Восьмая
Как Грита не только собирала информацию, но и оставила кое-что, что было собрано
Пока Вадр пытается собрать свою банду, а Пэл собирает информацию, мы предположим, что читатель не настолько наивен, чтобы поверить будто Грита, потерпев поражение у Водопада Врат Смерти, позабыла о своих планах о силе и мести. И в этом читатель будет абсолютно прав; она была очень далека от того, чтобы позабыть о них, напротив, ее решимость даже удвоилась. Отъехав на некоторое расстояние от того, что стало полем боя, она стала искать взглядом место, где она могла бы, оставаясь незамеченной, видеть всех тех, кто едет обратно по берегу Кровавой Реки. Гористая местность идеально подходит для такой тайной деятельности, так что она достаточно легко нашла такое место и ждала там с терпением того, кто уже сотни лет ждет удачного случая и решил прождать еще сотни лет, если это будет необходимо.
Читатель должен понимать, что такое качество, как способность оставаться терпеливой даже тогда, когда внутри все горит от ярости и желания мести, является очень необычной чертой характера, и даже такой, которая, в другом случае, могла бы считаться достоинством; и именно она делала ее такой опасной. Вот с этим терпением — росшим от десятилетия к десятилетию и питаемым ненавистью — она затаилась на своем наблюдательном пункте и ждала, пока Пиро и его друзья не проедут мимо. Как долго она собиралась ждать? Этого мы не в состоянии узнать — возможно недели, возможно года. Но в любом случае это должно было быть немного больше, чем день, потому что ее добыча остановилась отдохнуть на ночь в месте, находившимся в километре на север от нее, а на следующее утро направилась прямо по направлению к ней.
Разрешив им проехать мимо себя, она последовала за ними на таком расстоянии, чтобы у них не было ни единой возможности увидеть ее. Можно допустить и то, что для этого она использовала в некоторой степени и свое искусство; в любом случае, ее не заметили, пока она следовала за ними, не заметили и тогда, когда поздним вечером она притаилась совсем рядом с их лагерем, надеясь услышать что-нибудь из их разговора.
И на этот раз, должны мы сказать, у нее все получилось: Она услышала, как Мика объясняет Лару, каким образом он так хорошо вылечил свои раны от седла, пока Лар, в свою очередь, разглагольствовал о том, как правильно "успокаивать" железными или чугунными сковородками. Так как это было не совсем то, что Грита хотела услышать, но, тем не менее, именно это и было сказано, ей пришлось выслушать все это от начала до конца, как и читателю — хотя читатель, возможно, находится в более выгодном положении, так как ему не придется слушать весь разговор, но только краткий отчет о нем. Тем, кто сделал своей профессией подслушивание чужих разговоров — а мы относим к ним не только тех, кто делал это для Империи, но также и тех, кто делал это по своим личным причинам, того или другого сорта — хорошо известно, что чаще всего приходится выслушивать изрядное количество чепухи или никому не интересных разговоров, прежде чем собеседники доберутся до чего-нибудь действительно интересного.
Грита обошла лагерь по кругу, надеясь услышать разговор других своих врагов. И действительно, вскоре она сумела услышать то, что говорила Тазендра, но та обсуждала вопрос, какие изменения в моде могли бы произойти, если бы не вмешалось Междуцарствие — рассуждения, которыми мы не будем утомлять наших читателей.
Слушателем этого монолога — так как его было невозможно назвать раговором — был только Китраан; Пиро сидел в стороне и глядел в темноту (причем, так как костер горел за его спиной, он не мог ничего видеть) и не произносил ни слова, по видимому занятый своими мыслями.
Едва ли надо добавлять, что этой ночью Грита не узнала ничего. Однако, ее это ни в малейшей степени не обескуражило, и с терпением, о котором мы уже упоминали, она следовала за ними и весь следующий день, пока они возвращались по своим следам по берегу Кровавой Реки. После дня езды они опять разбили лагерь, и опять Грита подкралась к нему так близко, как осмелилась, надеясь узнать что-нибудь полезное. На этот раз Мика и Лар обсуждали крайне важный вопрос о том, как открывать бутылку с вином, если у тебя нет штопора, а также рассказывали друг другу о различных слышанных ими случаях, в которых аристократическая леди снисходила до флирта со слугой и об опасности таких связей. Грита передвинулась немного дальше, и на этот раз услышала, как Китраан сказал, — ...беспокоюсь о том, что мы должны рассказать Сетре Лавоуд.
— Как? — ответил Пиро. — Что мы скажем ей? Конечно мы расскажем ей обо всем, что случилось.
— И тогда?
— Тогда она узнает.
— Па, это мне не нравится.
— Что именно вам не нравится?
— Возвращаться таким образом, потерпев полное поражение.
