Куноичи: Кейп-наемник (женский род)

— Ты не двигаешься как генин, — прокомментировал Какаши, наблюдая за мной со своего места на краю крыши.

— Из Академии больше экстерном не выпускают, — сказала я. Разумное решение. Я была немного обрадована, что мысль о том, чтобы бросать шестилеток в кейперские бои, показалась плохой не одной мне. — Саске на моем уровне. Он уже может использовать элементальные джитсу. Единственный уровня генина в этой команде — Наруто.

— Я не об этом, — произнес Хатаке мягким голосом, — Но если не возражаешь, объяснишь почему? — Он сморщил глаз.

Я вытолкнула беспокойство в духовную чакру и заставила моих жуков проглотить ее. Хорошо, что ребята быстро появились, присоединившись к нам на крыше и мне не пришлось отвечать.

Наруто был расстроен. Саске изображал равнодушие, но даже если я не видела, что Саске выиграл спонтанное соревнование, то я бы узнала это по его позе. Маленькие детали, вроде того, что его плечи были расправлены, говорили о том, что он чувствовал себя уверенно. А потом он увидел меня и рассердился, что подбодрило Наруто.

— Первый на вылет! — каркнул Наруто, — Саске первый на вылет! Не такой уж ты и быстрый, а, ублюдок?

Хатаке проигнорировал отсутствие командного духа:

— Ладно, раз мы собрались, давайте представимся. По одному.

Я посмотрела на мальчиков, точнее на Наруто, поскольку я подумала, что он хочет начать. Но нет. Так что начала я:

— Я Тера Абураме.

— Саске Учиха.

Наруто оглядел нас:

— Ух! Наруто Узумаки. На самом деле!

Хатаке опять сморщил глаз, и его маска смялась так, как будто она прятала улыбку:

— Какаши Хатаке.

Я не удержалась, и улыбнулась в ответ:

— Ну, похоже, что все представились.

— Может быть мы должны узнать друг-друга получше? — сказал Хатаке. — Что любите? Что не любите? Хобби? Мечты?

Я снова заговорила первой:

— Так. Вроде ... Я большая поклонница техники, которую возили из Аме, до того как закрыли границы. Не люблю когда вырезают семьи с улучшенным геномом и считаю, что Коноха должна вмешаться. И я вроде как трудоголик и постоянно тренируюсь. Мечта... — 'Я хочу воскресить друзей и семью.' Я пожала плечами, — Я еще молодая. Что-нибудь придумаю.

Потом заговорил Саске:

— Я многое ненавижу и ничего особенно не люблю. У меня нет мечты, потому что я исполню все, что задумал. Я восстановлю клан и убью одного человека.

В моей голове прозвучало эхом: 'Не обещание, не клятва, заговор или проклятие... неотвратимость'

Наруто смотрел на Саске, будто он сошел с ума, но через мгновение собрался:

— Я люблю чашки с мгновенным раменом, и особенно рамен, которым меня угощает Ирука-сенсей в Ичираку, но я ненавижу ждать три минуты, пока они его делают. Я люблю пробовать разные виды рамена и сравнивать их...

Он мечтает съесть самый вкусный рамен? И это на него мне придется полагаться в поле? Наруто оценил реакцию, понял что мы не показываем, что раздражены его шуткой, и сменил пластинку и стал серьезным:

— Я мечтаю стать величайшим Хокаге. Тогда все в деревне перестанут относиться ко мне как к пустому месту и начнут уважать.

— Похоже, что теперь остался только я. Хммм... Я люблю собак. Не люблю людей бросающих товарищей. — Он посмотрел на меня. Слишком толсто, Хатаке. — И я не хочу рассказывать вам о своих хобби. Мечты? Ну, об этом я не задумывался.

— Вы любите собак? — спросила я. Было хорошо найти что-то общее. — Вы их держите? Я их тоже люблю.

— Несколько. У меня призыв собак.

У него есть фуиндзюцу для собак-проекций? Круто. Призывы были редкостью и я видела их всего несколько раз. Первый раз ребенком, когда Четвертый Хокаге сражался с Девятихвостым. С тех пор я не видела такого большого призыва, хотя я видела проекцию-обезьяну, когда Третий Хокаге навещал школу и повыпендривался для нас.

— Кажется мы говорим о разных собаках. Я имела в виду настоящих, но все равно будет здорово увидеть и ваших.

— Обязательно познакомлю, — сказал Какаши, играя глазом и пряча улыбку под маской.

Я было хотело включить Наруто или Саске в разговор, но решила, что не надо. Если бы я спросила Наруто о том, что ему действительно важно — стать Хокаге, это бы завело Саске. Если бы я спросила Саске о том времени, когда его пытали и убили все семью, это бы тоже вышло боком. Хатаке был единственным с кем я могла завести разговор без того, чтобы зайти на минное поле:

— А как вам достался призыв? — спросила я.— В моей семье его ни у кого нет.

Хатаке перестал улыбаться:

— Отец оставил мне контракт. Я получил его после того как он совершил сэппуку.

Заебись. Какая же у нас охуенная команда. Никаких проблем, зуб даю. В любом случае, он делился личным, и мне нужно было ответить взаимностью:

— Ох, простите. Моя мама ... Она погибла во время нападения Девятихвостого. Это не тоже самое, но ... — я затихла.

По своему это был бессердечно. Мне было плохо когда мама умерла, но я ее не любила так, как любила настоящую маму, Аннет. Я знала ее только шесть месяцев, и большую часть времени пыталась выучить язык. А теперь я пользовалась ее смертью, чтобы улучшить командные связи.

Наруто сдвинулся, отвернувшись от меня, его кулаки сжались. Он знал. Когда он узнал? Повисла неудобная пауза, пока Хатаке не сменил тему:

— Ну, я рад, что каждый из вас уникален и имеет свои мысли. Завтра у нас первая миссия.

Что? Я думала, что у нас будет тест. У меня неверная информация? Не первый раз, я жалела, что я не могу получить ответы на каждый вопрос, связавшись со Сплетницей, или поискав в интернете. В Элементальных Странах были электричество, телевизор, много другой продвинутой техники, но не было производства как в моем старом мире. Технологии были близки к артефактам минувшего. Аме была одной из немногих наций, у которых была способность чинить и использовать технологии, которые я раньше принимала за должное.

Интернета, или там вики просто не было. Так, чтобы узнать что-то, чего не было в учебниках, мне приходилось спрашивать. В деревне ниндзя это срабатывало через раз.

— Что за миссия у нас будет? — спросил Наруто.

— Задача, которую мы вместе выполним вчетвером, — сказал Хатаке.

Вот именно так. Ага. Необходимость догадаться о чем идет речь, даже если спросишь, выводила из себя — Хатаке был не единственным с доводящей до бешенства расплывчато-краткой манерой речи.

— Что? Что? Что? Что? — затараторил Наруто, желая услышать больше. Подсказка не продолжать вопросы прошла мимо него.

— Упражнение на выживание, — ушел от ответа Хатаке.

— А? — спросил Наруто. Я подавила ликование, наблюдая как он бульдозером сносит социальные барьеры обычно препятствующие распространению информации. — Упражнение на выживание? — он почесал голову, — думал у нас будет настоящая, а не тестовая миссия.

— Это не похоже на то, как вы тренировались раньше.

Наруто не сдавался:

— И какая же это будет тренировка?

Какаши начал смеяться. Я улыбнулась.

— Что смешного? — спросил Наруто.

— Ну, если я отвечу, то тебе не понравится. Из двадцати семи генинов выпустившихся из Академии, пройдут только девять. Остальных восемнадцать отсеят и пошлют обратно в Академию. Другими словами, это пан или пропал. И шанс, что вы провалитесь, как минимум шестьдесят шесть процентов. — Хатаке снова хохотнул.

Он ничего не сказал о том, что мы будем делать, но Наруто не заметил. Он слишком увлекся рассматриванием Хатаке, в ужасе от мысли, что может провалиться.

— Видишь ... Я же сказал, что не понравится.

— Это бред! Мы так старались, чтобы попасть сюда! На самом деле! Зачем тогда выпускной экзамен?

— Ну... Это был отбор тех кто сможет стать генином. Или не сможет.

— Что?

— То. Тут я решаю, пройдете вы или нет. Прибудете в назначенное место для тренировки в 5 утра со снаряжением.

Назначенное место. Похоже, что это был полигон, который Ирука упомянул раньше этим утром вместе с номером нашей команды. Но пять утра? Звучало не очень.

— Все свободны. Завтра пропустите завтрак или стошнит. А тебя, Тера, я попрошу остаться.

Когда мальчишки ушли, Хатаке обошел меня кругом, разглядывая. Он остановился напротив меня:

— Ты хороша, но все таки ты — генин. Тебе придется потратить еще несколько лет, чтобы скрывать что-то от меня. У меня хорошее настроение, поэтому я дам тебе несколько минут объяснить почему я не должен сдать тебя в допросную.

— Кай!

— Не гендзюцу, и ты тратишь отпущенное тебе время.

====

Ничем таким я в недавнем прошлом не занималась. Мысль забрать меня на допрос выглядела почти что паранойей. Однако сказать это вслух не показалось хорошей идеей. Хатаке был компетентным. Достаточно наблюдательным, чтобы заметить мелочи вроде использования чакры для усиления трения при ходьбе. Так что предположение, что его одолела паранойя было ошибочным. Он не просто обвинял. Он думал, что у него на меня что-то есть, что-то, что можно использовать для оправдания ареста. Или нет? Если бы у него было что-то конкретное, то почему бы просто не забрать на допрос? Что именно он знает? Мне была нужна эта информация. Было бы абсурдно думать, что он знал, что меня воскресили, исходя из моих поступков, но определенно было нечто вызвавшее подозрения, или бы он так не поступил.

— Не могли бы вы сообщить, что вас обеспокоило?

Он пожал плечами:

— Разумеется. Начнем с начала, не так ли? Ты пользуешься техникой контроля эмоций, но тебя выдает, что жуки становятся беспокойными, и я слышу разницу. Я догадался, что тебя не радует, что я считаю тебя не более чем генином, и ты скрываешь нечто о своей мечте.

Это все, что у него есть?

— Предположу, что это не все. В противном случае это смехотворно, — заметила я.

— Ты не просто напряжена рядом со мной, — продолжил Хатаке, — ты вообще не хочешь быть рядом. Ты даже попыталась избежать возможности стать моим учеником.

Про него ходили слухи, что ему никто не может сдать, и он так и не показался. И в сочетании с тем как собачились мои сокомандники я решила, что мы обречены на провал:

— Вы не пришли во время... А когда объявились, первым делом оскорбили нас.

Что-то не складывалось. Карты, которые он выкладывал? Мелочи. Из-за них никто бы не стал делать Абураме врагами. Он просто тыкал палочкой и надеялся добиться реакции. Что бы ни было ему известно, он не собирался вскрываться.

— Ну... еще кое-что. Ты сказала, что любишь собак, но собакой от тебя не пахнет и я уверен, что Абураме не держат собак. Ты пыталась создать эмоциональную связь, поскольку не удалось избежать меня. Это было разумно. Ты подозревала, что джонин может увидеть тебя насквозь. Так и есть.

Невозможно, чтобы то, что он мне тут ставил в вину вызвало подозрения. Просто невозможно. И он даже не давал возможности объясниться. Если бы он действительно что-то знал? Он бы уже действовал. Нет. На самом деле он пытался развести меня. Выманить. Так что если я не наговорю глупостей, то он сдастся и скажет, что я его убедила. С другой стороны, он знает, что со мной что-то не так. И потому даже следование этому плану могло в будущем вызвать сложности с ним.

Я не стала ничего говорить. Я просто взглянула в его глаз, ожидая, что он еще скажет.

— Твои учителя сказали, что ты компетентна, — продолжил Хатаке, — Слишком уж компетентна. Я хотел проигнорировать их мнение, но теперь не могу при всем желании. Я слышал, что тебя сравнивают с Учиха Итачи, и он был предателем.

И опять он разыгрывал карту, что я была в чем-то виновата.

— Еще твои учителя добавили, что в твоих работах содержатся какие-то ключи, и ты можешь использовать их для передачи сообщений агентам за пределами деревни.

Передача сообщений через ответы в домашке? Бессмыслица. Полнейшая чушь. Я этим не занималась. Да, я знала кое-что о генетических линиях, неизвестное здесь, и у меня были подозрения о сути чакры, но пока ничем не подтвержденные. И в школьных сочинениях я их не излагала. По крайней мере намеренно. Пока я размышляла, он не переставал говорить.

— ... Также они отметили, что ты манипулируешь учениками, не уважаешь старших и не вписываешься в коллектив, что для Абураме является большим красным флагом. Еще хуже, ты притворялась чунином в личных целях.

— Я уже была наказана за то, что притворялась чунином, и больше так не делала. Касательно школьных работ. Эти обвинения не имеют почвы и любая проверка это покажет. Я не знаю, чего вы хотите добиться Хатаке, но очевидно, что мы закончили.

— Не закончили, — произнес Хатаке, — Это только замечания учителей, а не то, что я обнаружил, когда я начал изучать тебя в семейном окружении. Новые техники в течении месяцев после имплантации колонии? Само по себе не подозрительно, но тебя похищали в младенчестве и сканирование разума не было произведено, поскольку Яманака был госпитализирован после того как считал нечто, что он описал как пыточное гендзюцу с замедлением времени.

Сердце молотом стучало в моей груди. Догадался ли он, что Орочимару оживил меня, на это ли он намекал? Я попыталась успокоиться, продолжая использовать жуков для того, чтобы управлять своими эмоциями. Может быть это меня выдает, но прекратить их использовать выдаст еще вернее и утвердит его в мысли, что я что-то прячу.

— Мы закончили, — произнесла я. — Если хотите ведите меня на допрос, посмотрим что у вас выйдет. Скорее всего вы станете посмешищем.

— Я перечислил вопросы, — сказал Какаши. Его голос был гораздо жестче, чем когда он говорил при знакомстве, — предоставь объяснения.

Я проигнорировала исходящую от него жажду крови.

— Все, чего вы добились — рассердили меня. Вы оскорбили меня, и оскорбили клан Абураме. Или арестуйте меня, или я ухожу.

Хатаке уставился на меня. Я повернулась и двинулась прочь, подглядывая за ним своими жуками на случай, если он что-то предпримет. Меня трясло.

— Мизуки арестован, — сказал Хатаке.

Я продолжила идти. Я знала, что Мизуки обращал на меня больше внимания, чем другие сенсеи, но не была уверена почему. У него могло быть много причин для этого. Попытка выслужиться, продажа информации, или просто очень ответственное отношение к работе. С учетом того, что он был лучшим учителем из всех и наименее фанатичным, последнее казалось наиболее вероятным предположением. С учетом услышанных угроз, наиболее вероятным оно больше не было.

Хатаке не стал меня останавливать.

* * *

— Отец, Какаши Хатаке только что угрожал забрать на допрос меня. Почему? Не знаю, но догадываюсь. Думаю арестованный Мизуки шпионом был и хочет подставить меня, вред Листу нанести. Хочу узнать, известно ли что происходит тебе. Почему? Внезапно это было для меня, — манера речи Абураме неприятной привычкой была. Почему? Потому что дети в Академии глупой заставили чувствовать меня, когда поняла я, что не как все говорю. Я справилась с проблемой, но возвращалась к привычной манере дома.

Шиби ничем не показал свою реакцию, разве что немного сузил глаза.