Как не везет попаданкам!

Кадык мужчины дрогнул, и он с какой-то одержимой жаждой сделал глоток — большой и жадный, не отрывая взгляда от моих губ. Несколько капель вина скатились с его подбородка и упали на грудь, устремившись вниз, к замусоленной набедренной повязке.

Такие повязки были на всех пленниках. Я, наблюдая за дорожками влаги, отчего-то тоже сглотнула, выпав на миг из реальности. Жара, ревущая толпа на трибунах и перспектива самоубийства исчезли, остались только я и этот мужчина. И чувство странной жажды, заставляющей облизывать губы и сглатывать вязкую слюну...

Уловив мои движения, варвар протянул кувшин назад, а я, не задумываясь, отхлебнула из него, чтобы тут же закашлять, поперхнувшись крепким вином. Кувшин из моих рук немедленно вырвали — это двое других маолхов, уверившись в безопасности напитка, выхватили остатки, желая утолить жажду.

Растерянно замершая после моего поступка толпа вновь взвыла, требуя большего.

Моей эпохальной кончины, не иначе.

Переведя дух и пытаясь осознать, что первая часть моей задумки осуществилась (о том, какое влияние окажет злосчастный глоток на меня, и думать боялась), я очертя голову решила действовать и дальше.

Едва опустевший кувшин раскололся на два черепка, брошенный на землю одним маолхом, как я выхватила клинки. Честно старалась не пораниться и сделать это максимально эффектно, как в кино. Как получилось, судить не мне, но злобные дамы отреагировали дружным воплем радости.

Двое незнакомых пленников стремительно подались назад, подхватывая с земли крупные и острые осколки глиняной посуды. Почему-то я не сомневалась, что в их руках черепки представляют собой более грозное оружие, нежели клинки — в моих.

А вот мой пленник порыву не поддался, явно контролируя себя лучше соплеменников. Так и остался стоять в паре шагов от меня, сверля пристальным взглядом. Только жилы на шее и руках напряглись — вероятно, он мог бы разоружить меня голыми руками.

И кому пришло в голову, что их может одолеть одна женщина? Пусть и воительница. Уж не от этой ли заманчивой перспективы сбежала предыдущая душа из этого тела?

Но мне было не до рассуждений — выкрутиться бы! Тем более, зрители, разочарованные промедлением, отчаянно выли, понукая меня к активным маневрам.

— Идите туда, презренные маолхи! — копируя местную манеру изъясняться, взмахнула я клинком в направлении границы арены, примыкавшей к стене цитадели. Во время недавней прогулки по ней я подметила эту особенность.

Наступил решающий момент. Или пленники мне сейчас подчинятся под действием этой непонятной настойки, а на мне она, по ощущениям, пока никак не сказалась, но и отпила я совсем мало в сравнении с мужчинами. Или...

Или мне конец.

Секунды потекли, отсчитывая время. Над ареной повисла тишина. Зрители догадались — у меня имеется своя задумка. И застыли в недоумении, не понимая, к лучшему ли это.

Варвар прищурился, вопросительно приподняв одну бровь. Я же с угрожающе зажатыми в руках клинками хлопала ресницами, силясь удержать слезы, и мысленно возносила молитвы всем существующим богам — подчинитесь же!

— Идите... — произнесла надрывным шепотом.

Он неуловимо кивнул, отрывисто рыкнул, обращаясь к своим соратникам на непонятном языке. Слегка опешив, оба маолха, что в угрожающей позиции расположились чуть позади варвара, тут же шагнули в нужном мне направлении. Следом за ними двинулся и сам предводитель 'колдунов', предварительно бросив на меня пытливый взгляд.

Ура! Действует! Я испытала колоссальное облегчение и почувствовала неизъяснимую благодарность к изготовителю зелья. И едва ли не вприпрыжку рванула за ними, осторожно размахивая острейшими ножами, словно и в самом деле могла представлять для мужчин какую-то угрозу.

Над городом стояла абсолютная тишина, его жители столпились сейчас на арене, вскочив с мест. Все, затаив дыхание и разрываясь от любопытства, сверлили наши спины взглядами. Так, сопровождаемый всеобщим вниманием, наш квартет цепочкой прогарцевал к узкой лестнице, что вела на городскую стену.

При нашем приближении ограждение около нее приподнялось — всем было интересно, чем закончится этот маневр. Но боковым зрением я отметила ряды стремительно и бесшумно выстроившихся неподалеку лучниц. Владычица была начеку!

Пара пролетов, решительный шаг вперед — и мы стоим на городской стене, видимые всему вражескому воинству. Бросив взгляд вниз, с изумлением понимаю, что варвары пытаются приступом взять город.

Безуспешно!

Все стрелы и гигантские камни, выпущенные из огромных катапульт, словно заговоренные отлетают от стены, на которой мы стоим. Лестницы, достигшие границы города, вспыхивают ярким огнем, буквально на глазах превращаясь в кучку пепла.

Цитадель стоит неприступным монолитом, а варварам, действительно, не помогают все новые и новые волны атаки, — они захлебываются, отраженные какой-то защитной магией этого оплота жестокосердных.

Громкий клич, мгновенно разнесшийся над рядами врага, заставляет замереть и орду. Взгляды воинов устремлены на нас, их предводитель явно опознан. Как и я, четко видимая на фоне безоблачного неба, с клинками в руках. Тишина становится пронизывающей и давящей на нервы.

— Дочери Богини! — прокашлявшись, во всю глотку ору я, стремясь быть услышанной абсолютным большинством обеих сторон. — Я посвящаю эти смерти нашей Богине! Пусть варвары погибнут на глазах своих соплеменников, напитав ее душу муками бессильной злобы и отчаяния! Пусть это ослепит их яростью, вынудив поддаться слабости и пойти на гибель. Богиня получит много крови, боли и страдания презренных!

Пленники вздрагивают, пораженные моим коварством. Но ничего противопоставит не могут — их сдерживает действие зелья. А еще варвар продолжает угрожающе рычать им что-то...

Мир вокруг взрывается сотнями тысяч воплей. Женский визг позади выражает восторг и ликование от мысли о моей невероятной жестокости — нанести такой удар по нервной системе врага! Маолхи по другую сторону стены, рыча от бешенства, не веря своим ушам, кричат в отчаянии.

— Правее, идиоты, правее, — едва слышно шепчу я, нетерпеливо покалывая пленников острием клинка в бок, стремясь сдвинуть их в нужное мне место. — Двигайтесь!

Высота до земли — этажа два-три. Плюс где-то тут я приметила стог сена, вероятно заготовленный для того, чтобы поджечь стену. Или задымить...

Для таких закаленных воинов это реальный шанс выжить. Если только шею не сломают.

Но для меня это все же лучше, чем самой совершить убийство.

— Прыгайте! — сквозь зубы, так, чтобы слышали только маолхи, рычу я, взмахивая клинками, словно пронзаю тела пленников разящими ударами (надеюсь, со стороны арены это смотрится именно так). — Сейчас же!

Двое, напоследок одарив меня потрясенными взглядами и осознав свой шанс, без раздумий срываются вниз, словно подкошенные моей рукой.

А вот варвар... Странно дрогнув и пошатнувшись, он отзывается призывом:

— Ты — со мной!

И так безапелляционно это звучит!

Я, насмерть перепугавшись, вдруг его не сдержит и зелье, сломав мне все планы, шепчу в ответ:

— Хорошо...

И подаюсь вперед, к нему, чтобы вероломно толкнуть в спину.

— Уходите отсюда! Немедленно! — успеваю я крикнуть вниз, надеясь, что орда, заполучив своего предводителя (или его тело), уберется восвояси, избавив меня от необходимости завтрашней вылазки.

Последнее, что я замечаю, победно взмахнув клинками, на которых видна кровь от уколов в мускулистые мужские тела, это толпу воинов, хлынувшую на место, куда приземлились пленники.

И все это происходит под аккомпанемент бушующей восторгом арены. Я определенно подарила им ощущение новизны и достойное их сердец зрелище: варвар уничтожен, враг деморализован. А уж пылающие бешенством взгляды владычицы я могу разглядеть даже отсюда — сегодня мне обеспечен триумф и всеобщее преклонение.

Надо делать ноги, пока случайно не прикопали под ближайшим валуном, — делаю я логический вывод, преисполненная веры в себя, опьяненная чувством облегчения. Ведь я справилась! Тот редкий случай, когда ненадолго уверенность в себе затмевает всякие сомнения.

Сердце все еще стучит, словно сумасшедшее. Как приземлились варвары, стараюсь не думать; надеюсь, я им все же помогла, а не угробила. Ничего хорошего их в плену у этих жестокосердных в любом случае не ожидало.

Возбужденные праздничным зрелищем горожанки, стоило мне вновь подняться на трибуну, окружили плотным кольцом, выкрикивая восторженные пожелания.

Чувство клаустрофобии мгновенно зародилось и разрослось в моей душе до кошмарных масштабов. К счастью, явилась моя извечная провожатая.

Растолкав толпу почитательниц, потянула за собой, бормоча на ходу:

— Тариль, необходимо восполнить силы и переодеться перед пиршеством!

Это еще не конец? Я расстроилась. Вероятно, там мне и огласят приговор на завтра.

Владычица определенно впала в бешенство от того, что эпицентром всеобщего внимания стала я. Здоровую конкуренцию тут не признают. Но перспектива удалиться из этого места вдохновляла, и я энергично принялась проталкиваться к одному из темных входов во внутреннюю часть цитадели.

Белокожая по пути бросала на меня восторженные благоговейные взгляды, но хотя бы держала свои мысли при себе. И подведя к дверям моих покоев, с низким поклоном удалилась.

Ожидала ли она моего возвращения сюда? — размышляла я с подозрением, распахивая дверь и делая первый шаг в комнату. Но стоило бросить туда взгляд, как все мысли выветрились из головы, а воздух со свистом вылетел из легких.

На широкой кровати, расположившись с удобством на подушках, сидела... милейшая старушка с высокой укладкой окрашенных в лиловый цвет седых волос.

Закинув ногу на ногу, облаченная в такие родные джинсы, с ноутбуком на коленях, она сосредоточенно хмурилась, вглядываясь в экран, и периодически подносила к губам дымящуюся сигарету.

Дурдом!

Испытав приступ неземного счастья, я рванулась к нежданной гостье.

Глава 4

— Секундочку! — Притормозив меня на подходе взмахом руки и быстрым взглядом, старушка вновь уткнулась в экран. — Дай досмотреть серию. Вышла новая в сериале 'Доктор Хаус'. Обожаю его, всегда, знаешь ли, мечтала о встрече с этаким стервозным всемогущим сухарем. Но что-то не те попадаются... Божки всякие! Устаю от них после пары-тройки сотен лет.

Опешив от неожиданного заявления, уже более спокойно присела в уголке кровати, не сводя взгляда с женщины. Боялась, вдруг исчезнет, оказавшись фантазией моего не выдержавшего происходящего сознания.

И без возражений приготовилась ждать сколько угодно, перед носом замаячила перспектива разобраться в происходящем. Я нутром чувствовала — неспроста тут эта дама!

— Вы же сможете объяснить мне, что происходит? — Стоило женщине (выглядела она по возрасту, как я в прошлой жизни) захлопнуть ноут, выпалила я.

— Ты сама уже обо всем догадалась. — Старушка вальяжно махнула в ответ рукой, все еще довольно жмурясь после приятного времяпрепровождения.

— А вы... Вы вроде демиурга этого мира?

— Что ты! — вскинулась старушка. — Какой демиург! У нас тут целый пантеон богов, все поклоняются разным. А я — так, у всех на побегушках.

— Это перемещение ваших рук дело?

— Признаться, да. — Женщина усиленно пыталась изобразить смущение, но искры смеха в ее глазах портили все впечатление. — Но мне просто повезло, удачно сложились обстоятельства.

— Зачем? Только не говорите мне, что надо спасать мир! Я точно не гожусь для этого дела. В моем-то возрасте! И вообще, у меня семья, дети, внуки...

— Нет, нет! Насчет мира не переживай! Никаких непосильных задач я перед тобой не ставлю. Просто пока ты тут, кое-кто... не тут.

Ну, это я вполне понимала. Больше того, и вопросов не возникло, почему. Эта их тариль меня даже заочно впечатлила.

— Но я домой хочу! Надеюсь, это ненадолго?

— Увы, — вздохнула старушка, — дома тебя уже не ждут. Решили, что утонула. Придется обживаться в этом мире.

Воздух в груди резко потяжелел, обжигая болью. Как несправедливо! Я ведь не просила об этом. Мне это не нужно!

— Не спеши возмущаться, — словно прочтя мои мысли, подалась вперед женщина. — Рано или поздно это расставание с семьей все равно бы случилось. Будь практична, подумай, многим ли доступен второй шанс, возможность прожить жизнь? Другую жизнь. Разве тебе не интересно?

— Нет, — ответила я, стиснув кулаки. — Мне страшно. Жизнь жизни — рознь. Эту я бы не выбрала для себя. Неужели возможности вернуться домой нет совсем?

Незнакомка задумчиво рассматривала меня несколько секунд.

— Хорошо, я могу исполнить это твое пожелание. Но ты должна кое-что сделать. Собственно, сегодня ты упустила шанс вернуться.

— Что?

Неужели все же спасти мир?

— Варвар. Предводитель маолхов. Цена твоего возвращения — его жизнь.

И тут меня осенило.

— Вы... вы и есть эта Богиня? Местная, которой приносят все эти чудовищные жертвы?

— Что ты! — Лилововолосая так замахала руками, что ноутбук скатился с ее колен, и тут же странным образом растворился в воздухе. — Не надо сравнивать меня с Талл! Эта ее извечная жажда крови... Признаться, она так однообразна и утомительна. Она никак не насытится. Это должно было когда-то случиться.

— Что случиться?

— Талл настроила против себя почти весь пантеон.

— Э-э-э... так ее свергнут?

Пусть я и не рядовой местный житель, но горячо ратую за данное решение.

— Это не так-то просто сделать, — тряхнув лиловыми прядями, энергично замотала головой женщина. — Последовательницы Богини сполна питают ее, Талл сильна. Но вот сейчас случай подвернулся! Мало ей оказалось кровавых даров, ее потянуло самой приносить жертвы. Богиня заняла тело смертной — палача жестокосердных. Тут мы ее и поймали в ловушку!

— Поэтому меня и выдернуло в этот мир?

— Да, случайный выбор.

— Но где сущность тариль, в смысле, Богини?

Вдруг подумалось: а не в мой ли мир обраткой заслали этого кровожадного монстра?

— Нет, нет, — догадавшись о подозрениях, разуверила меня собеседница. — Ее мы смогли заточить в особенном месте, это пространство между мирами. Но...

— Что?

Вот и подошли мы к сути вопроса.

— Но Талл мы сможем удержать там, лишь пока ее физическое воплощение занято другой душой. А заменить душу уже невозможно — Талл больше не проявит беспечности и использует этот момент, чтобы вырваться из плена.

— Тогда надо уничтожить это ее физическое воплощение! Тариль! Меня...

— Еще хуже, — категорически отказалась старушка. — Едва это случится, Талл мгновенно вознесется в пантеон, вернув себе в полной мере силы Богини. Сейчас они в какой-то степени ограничены возможностями смертной, к телу которой привязана ее сущность. Слишком уверилась она в своем всесилии, раз решилась на эту прогулку, это ее и подвело.

Да, сглупила эта Талл...

— Но почему тогда варвар? Я совершенно не понимаю, как его гибель может повлиять на Богиню?

В полнейшей растерянности от услышанного, я сжала виски руками, пытаясь собраться и мыслить в привычном русле, деловито и спокойно.