Неприкаянная душа (черновик)

Честно слово, будь у меня выбор, обошел бы эту деревеньку стороной. Слишком уж все здесь было по-другому (непонятно, а значит, опасно). Кто их знал, этих местных жителей. Может они не только оберегами баловались, но еще и жертвоприношения практиковали, или сжигали колдунов на кострах. Но особого выбора не было — или эта деревня, или еще одна ночь с привидениями (и это в лучшем случае) — поэтому разворачивать коня обратно я не стал.

При нашем приближении местные засуетились, но как-то неубедительно. Пара мужиков, дежуривших на въезде, нехотя перегородили нам путь, зато крутившийся рядом с ними мальчишка мгновенно сорвался с места и скрылся в деревне (похоже, побежал докладывать старосте о появлении чужаков). Подъехав ближе, я интересом уставился на импровизированную охрану (там действительно было на что осмотреть). Не знаю, в каком кургане эти типы раскопали свои кольчуги или от какого прапрадедушки их унаследовали, но то, что эти вещи пролежали несколько десятилетий в сундуках, было видно с первого взгляда. Даже если горе воители и пытались их отчистить, то это у них не получилось. Кольчуги пестрели ржавыми пятнами (мне даже стало интересно, как они передвигались в этой груде металлолома, которая сковывала движения не хуже кандалов). К кольчугам прилагались гораздо менее ржавые шлемы, зачем-то красовавшиеся на вбитых в землю деревянных кольях, и кинжалы (слава богу, не мечи — иначе зрелище было бы чересчур уморительное).

Встретили нас с Каей эти типы совсем не радушно.

— Кто такие? Чего надо?

После бессонной мне очень хотелось объяснить им все, что я думаю о такой охране, и со всеми подробностями. Но напрашиваться на неприятности прямо с порога не хотелось. Поэтому пришлось изобразить благодушную улыбку и ответить по возможности вежливо:

— Приветствую вас, уважаемые. Мы обычные путешественники. Хотели бы остановиться в вашей деревне на отдых.

— Знаем мы вас таких обычных. Вот так заявятся не знамо кто, а потом люди пропадают.

После этих слов закралось подозрение, что неладно что-то в деревеньке. Но не разворачиваться же было теперь, когда мы почти въехали за ограду.

— А что случилось?— поинтересовался я.

— Что случилось — то не нашего ума дело,— ответил один "охранник", а второй продолжил:

— Наше дело ворота стеречь и всяких подозрительных путников проверять. Вдруг кто со злым умыслом явился. А ну, сотвори ка светлое знамение.

К счастью, я имел представление о том, как правильно показать это самое "светлое знамение" (осталось в памяти после прошлого посещения Мириды). Поэтому изобразил нужную загогулину на уровне груди. Краем глаза заметил, что Кая повторила мое движение. Естественно, после этого ничего не произошло.

— Ну что теперь можно проезжать?— уже не так терпеливо поинтересовался я.

Убедившись, что мы не создания тьмы, мужики скорчили недовольные физиономии и махнули нам проезжать. Причем было не понятно, чем они не довольны. Тем, что нас все-таки пришлось пускать в поселение, или тем, что ничего интересного так и не произошло.

А потом перед нами открылась деревня во всей красе. Так что впечатлений оказалось предостаточно.

Старостой поселка оказался мужчина лет шестидесяти с седыми волосами, которые он связывал в короткий хвост на затылке, и телосложением молотобойца. Судя по его речи и поведению, он не всегда был крестьянином и далеко не всю свою жизнь прожил в этом поселке. Вот как раз его легко можно было представить в начищенной до блеска кирасе и с мечом на боку. Хотя он был одет в простую полотняную рубаху, вышитую по вороту и рукавам, обыкновенные штаны и сапоги. "Мирное" впечатление портили только цепкий внимательный взгляд и кинжал, спрятанный за голенищем сапога (я сам ношу такой же, поэтому и заметил).

— Светлого дня вам, путники,— поздоровался он.— Я — староста этого поселка.

— Светлого дня и тебе, уважаемый.

— Что привело вас сюда?

— Мы хотели бы остановиться в вашем поселке на день или два,— ответил я, одновременно подсчитываю в уме оставшуюся наличность и, решая, сколько я смогу заплатить за ночлег и продукты в дорогу. В кошельке осталось две серебряные монеты и десяток медяков. Но на эти деньги нужно было каким-то образом просуществовать до самой границы.

Наверное, эти мысли очень живо отразились на моем лице, потому что староста неожиданно усмехнулся и махнул рукой:

— Остановиться можете у меня. За постой платить не нужно, о цене за еду договоримся. Проходите.

Я то думал, что нас отправят на сеновал, но нам выделили отдельную комнату (выяснилось, что она пустовала с тех пор, как хозяин дома выдал замуж свою дочь). Поэтому устроились мы с комфортом. Кая отправилась отсыпаться. А я остался поговорить со старостой. Интересно же все-таки было узнать, что здесь да как, да и не слишком я устал (пусть Марек потом за нас двоих отсыпается).

Староста тоже оказался не прочь поговорить. Из деревни он не выбирался уже несколько лет. Поэтому его интересовали последние новости королевства и всего мира. К сожалению, порадовать его было нечем. Я и сам толком ничего не знал. После последнего моего появления в Мириде прошло уже пару десятков лет, а может и больше. Время в разных мирах текло с разной скоростью. Например, здесь в Мириде мог пройти день, а в какой-нибудь Эрее — неделя или месяц. Поэтому подсчетами я никогда не занимался (бессмысленно и скучно).

Пересказав сплетни, которые услышал в трактире, я "признался", что последние несколько лет провел в захолустье. Староста мне явно не поверил — слишком красноречивый взгляд он бросил на мой меч (как знал, что нужно было избавиться от такого приметного оружия — все моя жадность виновата). Но настаивать на подробностях он не стал. Поэтому разговор перешел на более конкретные темы.

— Здесь у нас тихие места. Путники появляются редко. В последний раз чужака видели месяц назад. Какой-то наемник случайно забрел в наши края. Теперь вот вы появились.

— Тогда почему бы не переехать хотя бы в Орман?

— Зачем? Поменять одну деревню на другую? Так мы и здесь хорошо живем. Кое в чем даже лучше других. Ни налогов, ни повинностей. Разбойников, кстати, тоже нет. А земля — она и здесь неплохой урожай дает.

Мне так и хотелось поинтересоваться, кого это он уговаривает: меня или себя. А если меня, то я в такую глушь не сунулся бы за все золото в мире. Что здесь было делать? Огород полоть или гусей пасти? Премного благодарен, но тут уж как-нибудь без меня. А я по-старинке: с мечом по дорогам, или без меча и по бездорожью, или как повезет. Но не в такую глушь (вот уж действительно болото).

— Если у вас здесь так тихо и спокойно, зачем тогда вооруженную охрану на воротах поставили?— все-таки не удержался я.

— Да какая из них охрана? Только смех один. Отрыли кольчужки в дедовских сундуках. Хорошо еще не задом наперед напялили.

Староста с досадой махнул рукой. Похоже, эта охрана ему самому поперек горла уже стояла. Но спорить с деревенскими увальнями — только зря терять время.

— Захотелось ребяткам в войну поиграть — пусть играют

— А что у вас произошло?

— Два человека пропали. Здесь и раньше такое было. Иногда кто-нибудь уходил в сторону болот, и назад не возвращался. Или зверье загрызет (там, на болоте, много всякого водится) или еще что-нибудь случится.

— Так зачем тогда туда ходить?

— Есть зачем,— вздохнул староста (похоже, он и сам не раз прохаживался в сторону болот).— Здесь когда-то было большое сражение. Охотники уходят на поиски старых трофеев.

— Неужели там до сих пор что-то сохранилось?

Как-то слабо верилось, что в Асском болоте могли сохраниться какие-то трофеи.

— Там вообще много чего интересного можно найти, и военные трофеи в том числе. Если знать, где искать.

Сообщать подробности местной географии староста явно не собирался, но я и не настаивал (сначала нужно было довезти девчонку до эльфийского леса, а уже потом заниматься поисками сокровищ). Вместо этого спросил:

— Так что там с пропавшими людьми?

— За месяц пропали двое. Сначала охотник. Был тут у нас такой. В деревне появился пару лет назад. Сначала просто иногда заходил, а потом прижился. Он часто пропадал на болотах, поэтому, когда в очередной раз не вернулся, это никого не удивило. Рано или поздно это должно было случиться. Но шесть дней назад исчез еще один человек. Совсем молодой парень, почти мальчишка. И в отличие от охотника, он на болотах ни разу не был.

— Может, загулял где-нибудь? Или на приключения отправился?

— Если бы он из дома сбежал, то взял бы хоть какие-нибудь вещи. Да и куда ему бежать? У него свадьба через месяц намечалась.

Это страшное слово "свадьба". Если вспомнить парочку моих перемещений, в которых я внезапно оказывался безнадежно женатым, то я понимаю этого парня.

— Может, потому он и сбежал?

— Да нет, тут как раз все было полюбовно. Он сам хотел на ней жениться,— отмахнулся староста.

— Что и никто не видел, как он уходил из поселка?

— В том то и дело. Он просто исчез. Все вещи и деньги остались на своих местах. Если он ушел сам, то не взял ничего, кроме одежды, которая была на нем. Вот остальные и всполошились. Устроили эту чехарду с охраной поселка. У невесты пропавшего мальчишки слишком активное семейство. Они даже хотели пуститься на поиски. Едва удалось их отговорить. Пришлось съездить в Орман и нанять там человека для этого.

Мне даже любопытно стало, кого же он нанял на эту работу. Но расспрашивать старосту об этом я не стал. Решил, что в небольшом поселке мы с этим следопытом уж точно не разминемся, поэтому лучше посмотрю на него собственными глазами.

— И как? Он нашел что-нибудь?

— Обыскал весь поселок и заявил, что здесь пропавшего парня точно нет. А с самого утра отправился в сторону болот. Вот теперь ждем его возвращения.

Еще немного поговорив со старостой, я решил, что пора бы было и отдохнуть. Знал бы, чем закончится этот день, не раздумывая, схватил бы девчонку в охапку и сбежал бы из этого поселка. Но, как и известно, случайность предсказать невозможно.

Неприятности начались вечером. В деревне неожиданно поднялась странная суета. Почти все жители столпились перед воротами. Мы с Каей, от нечего делать, тоже решили посмотреть, что их всех так заинтересовало. Лучше бы не смотрели.

На самодельных волокушах лежали останки того, что когда-то было человеком. Назвать это телом просто язык не поворачивался. Рваные раны покрывали грудь и живот несчастного, вместо лица — сплошное месиво, одна кисть оторвана, на другой не хватает нескольких пальцев. Смерть — это всегда страшно (заявляю с полной уверенностью, потому что умирать мне уже приходилось и не раз). Но такая смерть — это настоящий ужас.

Люди со страхом смотрели на труп, словно были не в силах оторвать от него глаз. А потом тишину разрушил горестный всхлип, перешедший полукрик-полувой. Немолодая женщина упала на колени рядом с волокушами. Она тянула руки к израненному телу и не осмеливалась к нему прикоснуться, словно боясь причинить ему боль. Поэтому просто водила ладонями над останками. Рядом с женщиной на колени опустился парень лет восемнадцати (судя по внешнему сходству — еще один сын) и обнял ее за плечи. В шаге от них натянутой струной застыл седоусый мужчина. Он стоял ко мне спиной, поэтому я не видел его лица. Но мне и не нужно было на него смотреть. Это счастье всех красит по-разному, а в горе все лица становятся удивительно похожими друг на друга.

Женщина плакала, мужчина замер, не шевелясь, а парень почему-то оглянулся в мою сторону. А потом все как-то очень быстро завертелось. Вот он только что утешал мать, а теперь уже несется на меня. Нет не на меня. Чуть левее и ниже. Проследив за его взглядом. Я чуть было не выругался. Кая, черт бы ее побрал, стояла бледная как смерть рядом со мной и смотрела на труп перепуганными глазами с вертикальными зрачками. Высказать все, что я об это думаю, я не успел, зато успел заступить девчонку, пока этот придурок ее не прибил. Он же вообще не соображал, что делал. Только что принесли исполосованное тело его брата, а потом перед ним оказался оборотень, скрывавшийся под личиной человека. Кто знает, какие сказки в этой деревне рассказывали об этом народе? Наверняка, не романтические истории.

Останавливать парня никто не стал. То ли побоялись, то ли не усели отреагировать. Зато когда я несколько раз хорошенько ему наподдал (одного тумака ему оказалось недостаточно, чтобы понять, что до девчонки он не доберется — этот сумасшедший поднялся на ноги и снова двинулся на меня). Зато когда он, наконец, успокоился, остальные деревенские все-таки вспомнили, что их больше, а я — один. А может еще и рассмотрели изменения в облике Каи (я, конечно, понимаю, зрелище было еще то, но это же не повод так подставлять и себя, и меня). Не знаю, чем бы все это закончилось. Наверняка, ничем хорошим для нас двоих. Если бы не вмешательства еще одного человека.

Именно в этот момент решил напомнить о себе следопыт, которого наняли отыскать парня (и надо признать, со своей работой он справился). На деревенских этот тип мало походил. Он был одет, как наемник, вооружен, как наемник, двигался, как наемник, и все равно не укладывался в этот образ. Было в нем что-то неправильное. Или это у меня на почве последних событий параноя разыгралась (слышал я такое выражение в одном техногенном мирке — я во время того переноса много чего узнал такого познавательного).

— Остановитесь. Эти люди не имеют никакого отношения к случившемуся,— заявил этот тип таким категоричным тоном, что лично я на месте жителей деревни ни за что бы ему не поверил (не люблю, когда мне приказывают).

Но на крестьян подействовало безотказно. Они засомневались, а потому замешкались. И этих мгновений хватило на то, чтобы староста, наконец, сообразил, что если он не остановит своих односельчан, то трупов станет намного больше. Потому что ни я, ни Кая (а оборотни существа далеко не безопасные, даже когда они мелкие и необученные) не собирались отдавать свои жизни просто так.

— Они не могли убить мальчика,— сказал он.— Когда он пропал, их здесь еще не было.

— Кто это может подтвердить?.. А вдруг они просто отсиживались где-нибудь эти три дня... а теперь явились присмотреть новую жертву...— вразнобой поинтересовались из толпы.

Мне даже любопытно стало, что староста ответит им на это. Но снова вмешался этот то ли наемник — то ли следопыт.

— Я могу это подтвердить. Позавчера я видел их в Ормане.

Это где же мы с этим типом могли пересечься? Уверен, что если бы встретил его раньше, то наверняка запомнил бы — слишком выразительная у него была физиономия. Разве что мы где-нибудь столкнулись, и лица я попросту не успел разглядеть.

Посмотрев наемника еще раз (если не смотреть в лицо в нем не было ничего примечательного — средний рост, среднее телосложение), я решил не ломать себе голову. Мужчин подобного телосложение было полтрактира, да и на улицах их встречалось немало. А у Марека была далеко не фотографическая память, чтобы запомнить всех встречных и поперечных.