Гвендор и Бэрд были уже на палубе среди орденских воинов. Они спокойно стояли рядом в стройном ряду, похожие своей уверенной собранностью и слегка отвлеченным равнодушием. Глядя на Гвендора, я понял, что найденный нами был если не воином, то ему очень часто приходилось драться и защищать свою жизнь. Его рука с великолепной небрежностью лежала на рукояти шпаги — и откуда он ее только взял? Не иначе, Бэрд помог раздобыть где-то в трюмах "Эрна". Но за этой небрежностью скрывалась готовность молниеносно развернуться, словно пружина. Я перевел взгляд на свои пальцы, неловко стиснувшие рукоять, чтобы скрыть легкую дрожь. Потом посмотрел, куда были обращены взгляды всех стоящих на палубе.
Внутренний Океан был необычно спокоен, только мелкие волны аккуратно катились на юг одна за другой, словно под частым гребнем. На волнах довольно далеко медленно маневрировал, поворачиваясь то одним, то другим боком, как-то странно вихляясь, корабль странного вида, почти вдвое меньше "Эрна", низкий и узкий, с широкими развернутыми парусами. Он словно выгибался на волнах, дразня и танцуя перед нами.
— Как это у них хватает наглости болтаться в наших водах? — просипел за моей спиной голос Кирана.
— Неужели это... — я обернулся, не договорив.
Киран презрительно скривился.
— Чашники, они самые. Они последнее время завели себе такие корабли, и еще сами на веслах сидят.
Я еще раз посмотрел вдаль на странный корабль. Он как раз повернулся так, чтобы широкий парус был полностью виден, и даже издали я разглядел на нем белого льва — знак Ордена Чаши. По сравнению с огромным величественным "Эрном", тяжело рассекающим волны, он выглядел вертлявым и нелепым. С двух его сторон, как по команде, выдвинулись весла и дружно загребли волны — видимо, они тоже заметили "Эрна" и торопились убраться подальше.
Около главной мачты произошло какое-то движение, и воины, стоящие на палубе, кто медленнее, кто быстрее опустили головы в орденском поклоне. Ронан решительно двигался к борту, сопровождаемый Арчибальдом, капитаном "Эрна". Глаза его горели яростным огнем, а брови были сдвинуты в одну черту. Он то и дело прикладывал к правому глазу подзорную трубу.
Я присоединился к Гвендору и Бэрду, стоящим в толпе воинов. Нас, осужденных на орденское расследование, не то чтобы сильно сторонились, но просто вокруг нас разговоров было гораздо меньше, и многие избегали смотреть в нашу сторону. Гвендор вопросительно посмотрел на меня — в глазах его читалось явное любопытство, но он, конечно, ничего не спросил.
Ронан что-то сказал Арчибальду, и буквально через секунду послышался хриплый вопль Кирана:
— Эй, на нижней палубе! Мортиры с первой по десятую, готовиться к бою! Поднять все паруса — курс на противника, самый полный!
— Мы будем их атаковать? — вполголоса спросил Гвендор.
— Да, — ответил я кратко, избегая подробностей. Мне не очень хотелось смотреть ему в лицо.
Неожиданно Ронан, повернувшись к толпе воинов и окидывая ее взглядом, уперся глазами в меня и повелительно крикнул:
— Торстейн, иди сюда!
Мои колени не то чтобы совсем хотели подогнуться, но я ощутил в них некоторую слабость, пока шел к Ронану. Краем глаза я заметил, что Гвендор с Бэрдом двинулись за мной — видимо, им до конца была непонятна их роль в предстоящей битве. Хотя о какой битве могла идти речь? "Эрн" был способен разнести эту малявку в клочья в течение нескольких минут одним пушечным огнем.
Ронан, впрочем, выглядел вполне благосклонно, или, по крайней мере не гневно. Он сунул мне подзорную трубу:
— Вам об этом писать в ваших хрониках, Торстейн, потому что это войдет в историю. Посмотрите внимательно.
Я навел стекло на корабль чашников, не сразу освоившись, и долгое время рассматривал ставшие вдруг близкими волны и борт корабля, сшитый из узких досок, надвинутых друг на друга краями. В отличие от гладкого светлокоричневого борта "Эрна" он казался черным и словно взъерошенным. Потом я поднял трубу чуть повыше. У борта, так же внимательно глядя на наш корабль, стоял человек в простом фиолетовом камзоле, темном плаще, без всяких знаков и регалий. Я невольно сравнил его с великолепным Ронаном, который явно задержался с выходом на палубу, пока не надел все ордена и золотые цепи. У человека были темные растрепанные волосы с большим количеством седых прядей, горбатый нос, один глаз был прищурен навсегда, второй — черный — широко распахнут и пристально смотрел на окружающий мир. Иногда он слегка наклонял голову к плечу, что еще больше придавало ему сходство с нахохленной птицей.
Рядом с ним толпились еще какие-то люди, но на них я не особенно смотрел. Раньше я никогда не видел этого человека, однако орденские описания были достаточно ясными. Да и повышенное внимание Ронана тоже многое объясняло. Корабли нашего ордена и чашников довольно часто сталкиваются в море. Чаще всего происходит драка, иногда они мирно расплываются в разные стороны, особенно если силы очевидно неравны. Но никогда еще не оказывалось так, чтобы в море встретились корабли с обоими Великими Магистрами на борту.
Корабль чашников все сильнее размахивал веслами — судя по всему, перспектива оказаться на расстоянии пушечного выстрела с "Эрном" их совсем не радовала. Но их было слишком мало, а у "Эрна" — слишком мощные паруса. Мы неотвратимо приближались.
Ронан неожиданно рассмеялся.
— Беги, беги, Скильвинг! — выкрикнул он. — Можешь, пока не поздно, попробовать превратиться в ворона и улететь!
Да, моя догадка полностью подтвердилась. Скильвинг — знаменитый даже у нас Великий Магистр Ордена Чаши, знаток и во многом изобретатель тайного письма, практикующий самые запретные и опасные области доступных знаний. Мне не совсем понравилось выражение его лица, насколько я смог разглядеть его в увеличительное стекло. Он смотрел на нас не как на грозного приближающегося противника, во многом превосходящего своими силами, а как на неправильно написанный рунический знак, который надо стереть и начать все сначала.
Гвендор и Бэрд по-прежнему стояли рядом со мной. Остальные воины построились быстро в боевой порядок вдоль бортов. Около Ронана стояли только капитан Арчибальд с Кираном и мы трое чуть поодаль.
— Чей это корабль? — опять вполголоса спросил Гвендор. — Это ваши враги?
— Это Орден Чаши, — тихо ответил я. — Тот самый, кстати, на чьем языке вы знаете несколько слов.
— Их корабль намного меньше, — сказал Гвендор со странной интонацией. Я так и не смог определить, осуждает ли он наши действия, или просто хладнокровно констатирует факт.
— Там их Великий Магистр. Ронан теперь ни за что не отступится.
Я уже видел перед собой текст своей хроники: "Двадцать седьмого апреля две тысячи тридцать первого года флагман орденской эскадры "Эрн", направляясь из круаханского порта Тарр в Эмайну, Славную Своими Землями, встретил в открытом море небольшой однопалубный корабль, несший на мачте флаг со знаками враждебной нам Чаши. Воистину удивительным было хитросплетение судьбы, приведшее на борт именно этого корабля Великого Магистра чашников, именуемого Скильвингом. Воистину великолепной была боевая ярость мессира нашего Ронана, когда повелел он поднять все паруса и отправиться в погоню за старинным врагом..."
Это была чистая правда — история вражды двух Орденов никогда не знала перемирия, но далеко не всегда Великие Магистры относились друг к другу с обоюдной личной неприязнью. Зачастую они враждовали по должности, довольно равнодушно принимая успехи другого. Но ярость, которая загоралась в глазах Ронана при упоминании имени Скильвинга, была неподдельной и глубоко внутренней. Может быть, он завидовал его явным магическим успехам, потому что сам имел весьма посредственные способности, став великим магистром благодаря сокрушительной воле, яростному напору и воинским подвигам. Старшие магистры смутно намекали на что-то еще, но упорно отказывались продолжать рассказы, особенно когда я начинал напирать на то, что мельчайшие детали важны для моей хроники. Как относился Скильвинг к Ронану, я не знал, пока не заглянул в подзорную трубу. В его единственном глазу пылала такая же нескрываемая ярость. Казалось, что скрестившиеся взгляды Великих Магистров медленно притягивают несчастные корабли друг к другу, и что вся эта встреча в море затеяна ими, чтобы выяснить наконец свои отношения и утянуть друг друга в глубины Внутреннего океана. А то, что они захватят с собой множество отчаянно желающих жить простых воинов, их абсолютно не волнует.
Я очнулся, услышав, что Бэрд шепотом излагает Гвендору краткую историю двух орденов. Причем я с удивлением заметил, что он не стесняясь придерживается явной ереси, утверждая, что изначально оба ордена представляли из себя одно целое.
— Замолчите, Бэрд! — шепотом прикрикнул я на него. — Не смейте говорить о том, чего не понимаете!
"Да еще в присутствии сами знаете кого", — хотел я добавить. Хотя в данный момент рядом с Ронаном можно было выстрелить в воздух из мушкета — он бы не пошевелился. Он глядел сверху вниз на своего врага с борта самого быстроходного и непобедимого фрегата на Внутреннем океане.
— Чашники никогда не задумывались о прогрессе, — шепотом пояснил я Гвендору, не желая, чтобы у него остались в голове неправильные и спутанные понятия, которые успел запихнуть в него еретик Бэрд. — Их волновало только свое благополучие и успех своих адептов. Все, что они делали, было направлено на собственное процветание, накопление собственных знаний и привлечение все новых и новых людей в свои сети. К сожалению, в мире еще находятся слабые и недальновидные правители, которым кажутся забавными их магические фокусы, и которые всячески привечают их в своих городах. Говорят, что последнее время они обосновались в Валлене, и тамошний герцог им весьма благоволит. Теперь они собираются разведывать новые торговые пути.
— Любопытный у них корабль, — задумчиво произнес Гвендор, — никогда не встречал такого. А когда-то я довольно неплохо разбирался в морском деле.
— Говорят, что такие могут выдержать любой шторм, — встрял в разговор Киран, подошедший к нам поближе. — Но ни пушек, ни лошадей на такую посудинку не поднимешь — в чем же тогда смысл?
— Смотрите, какой передний парус — сворачивается почти мгновенно.
Через минуту на парус обратили внимание все, потому что Ронан кивнул головой, и Киран, отвлекшись от нас, громко заорал:
— Первая мортира, пли! Восьмая, пли! Третья, седьмая, запал!
Два ядра вылетели вместе с дымом из жерл пушек, расположенных на нижней палубе и понеслись через океан. Они метили точно так, чтобы в бортах чужого корабля образовалось сразу две пробоины. Но корабль с громким хлопком быстро свернул парус, что позволило ему развернуться на волне, встав перпендикулярно, и ядра просвистели мимо, с шипением и пеной прочертив волны далеко сзади.
Ронан закусил губу и махнул рукой.
— Третья, седьмая, пли! Четвертая, шестая, запал1
Было понятно, что бесконечно этот странный корабль не сможет уворачиваться. Мы стояли уже достаточно близко друг к другу, и Ронан с его острым зрением забыл про подзорную трубу, так что она осталась у меня. Я снова поднес ее к глазам, поискав Скильвинга. Он стоял там же на палубе. Вокруг туда-сюда проносились люди, совершая все эти маневры с парусами. Рядом со Скильвингом я с интересом разглядел новое действующее лицо, на которое не обращал внимания прежде — коротко остриженное существо с рыжими волосами, которое я вначале принял за подростка, но после по тому, как сидел на ней камзол, понял свою ошибку. Это была молодая женщина в мужском костюме, таком же фиолетовом, как у Скильвинга. Ее лицо было обращено ко мне в профиль, так что я увидел чуть вздернутый аккуратный носик и округлую щеку. Она что-то быстро и горячо говорила. Скильвинг чуть усмехнулся краем рта, не отводя своего единственного глаза от нашего корабля, и положил руку ей на плечо.
Женщин в нашем ордене не то чтобы не было — в Эмайне жило много женщин, которые следили за хозяйством и прислуживали воинам, но ни один из воинов не заключал официального брака. Наследование считалось по мужской линии, и дети, рожденные в Эмайне, сразу попадали в Орден, причем шансов преуспеть у них было гораздо больше, чем у тех, в чьем роду воином Ордена был, скажем, дядя или кузен. Но надеть на женщину орденский костюм было равносильно потрясению всех мировых устоев.
Я захотел поделиться своими наблюдениями с Бэрдом и Гвендором, но тут произошло слишком много событий, Одно из наших ядер с треском врезалось в мачту чужого корабля, парус белым пологом осел на палубу, накрывая суетившихся вокруг него людей. Ронан вытянул вперед правую руку... но в это время от левого борта "Эрна" послышались испуганные крики.
Одна из наших мачт — я никогда не мог запомнить их названий, как ни старался — горела. Огонь быстро добежал до реи и перекинулся на нее с какой-то сверхъественной скоростью. Ткань паруса трещала, сворачиваясь в огне. Точно такой же бледно-оранжевый цветок расцвел на краю соседней реи и стал жадно лизать дерево. На палубе "Эрна" начался хаос. Половина воинов в ужасе бежала в сторону от страшной мачты. Вопли перекрыл уже совершенно непереносимый для слуха голос Кирана, кричавший:
— К насосам, бездельники! Куда побежали? Забери вас Ранья в свои сети!
Корабли медленно сближались, но никто уже не обращал внимание на чашников. Гвендор и Бэрд метнулись помогать нескольким воинам, тащившим тяжелый насос, и я бросился за ними. Ненужная подзорная труба покатилась по палубе.
Мы довольно быстро размотали длинный шланг, но сбить огонь оказалось очень сложно. Он ненадолго гас с каким-то злобным шипением, но потом просыпался снова, будто живой. С подветренной стороны занялся край борта. Одна из мачт — та, которая загорелась первой — стояла полностью в огне.
— Они что, стреляют огненной смесью? — крикнул Гвендор.
— Это какое-то колдовство, — прокричал в ответ Бэрд, — огонь же почти не гаснет!
Я из последних сил нажимал на ручку насоса, которая уже давно казалась мне неимоверно тяжелой. В этот момент все толпились у мачт — кто таскал из трюма ведра с песком, кто вроде меня качал воду, кто держал мокрый черный шланг, направляя струю. На носу корабля остался один Ронан. Вцепившись скрюченными пальцами в борт, он расширенными глазами смотрел на медленную гибель красавца "Эрна", и я могу поручиться, что волосы у него на голове стояли дыбом. Он не трогался с места, словно зачарованный. Не тронулся и тогда, когда раздался особенно громкий и страшный треск. Горящая мачта накренилась.
— Мессир! Осторожнее! Уходите оттуда! — закричал Киран, снова перекрывая все своим голосом.
Ронан стоял не шелохнувшись, и только губы его слегка шевелились на бледном лице. Казалось, он ничего не замечал вокруг. Мачта снова заскрипела и пошатнулась, и стало ясно, что при падении она точно ляжет на палубу, недалеко от того места, где стоял наш Великий Магистр, а может, и прямо на него.
— Мессир, уходите! — надрывался Киран Он побежал с кормы, расталкивая всех, но он был слишком далеко.
