— До приземления британского рейса остается еще сорок минут! — Сказал Максим. — Этого времени нам вполне хватит для того, чтобы подальше спрятать от любопытных глаз наш автомобиль, устроить огневые позиции. Ну, а затем мы можем спокойно понаблюдать за появлением группы Малашенко, а также за тем, как они будут готовиться к аресту Васькова.
— Почему ты, Максим, предполагаешь, что между нами и группой Малашенко может начаться самый настоящий бой, перестрелка?! Почему бы нам попросту не расстрелять бы их из засады?
— Потому что, Руслан, прапорщик Малашенко ненормальный человек, он не от мира сего! Да и многие бойцы его группы уже пошли по следам своего командира! Они нюхом чуют ловушки, засады, научились их избегать или уничтожать! Нам со своей стороны следует быть ко всему готовыми! Когда бойцы группы Малашенко почувствуют, что проигрывают бой, то для того, чтобы самих себя спасти, они могут на многое пойти! Именно поэтому я предлагаю их уничтожить еще до момента приземления британского самолета! В противном случае многие пассажиры этого британского рейса могут стать их жертвами!
Минут за двадцать до приземления британского самолета на его стоянке появились посторонние люди. Человек шесть-семь подъехали в самолетной стоянке британского на сцепке из багажных тележек. Они тут же разбрелись по стоянке, ударами ножей уничтожили весь технический персонал, обслуживавший эту самолетную стоянку. Мы еще не начали бой с этой группой сумасшедшего спецназа, как потеряли убитыми четыре гражданского лица. Я все еще в душе лелеял надежду, что нам удастся избежать огневого контакта. Тем временем, через посредство своего магического дальневидения я продолжпл наблюдать за более чем агрессивными действиями бойцов группы Малашенко.
Мне казалось, что я или Максим, кто-либо из нас двоих сумеет вовремя опознать и выделить прапорщика Малашенко среди бойцов его группы. И тогда мы можем его обезвредить или обездвижить выстрелами из своих бесшумных снайперских винтовок Вал. Можно было бы постараться обездвижить и других бойцов его группы, ранив их в ноги выстрелами из своих снайперских винтовок. Прибежавшей на выстрелы аэродромной охране останется только повязать налетчиков, а затем сдать их в милицию. Но тут я снова оказался в ситуации, когда мое прогнозирование наступающих событий не совпало с реальными временными факторами. На первом же шагу выполнения этого плана я столкнулся с непредвиденным обстоятельством.
Еще во времена обучения на моих курсах повышения квалификации работников правоохранительных органов курсант Юрий Малашенко тогда наглядно продемонстрировал, что он обладает достаточно уникальным интеллектом для того, чтобы от нашего, я имею в виду телепатов, распознавания надежно скрывать свою личность и личности своих реципиентов.
Во время одного из практических занятий, я перед своими курсантами поставил задачу — опознать, кто есть, кто, среди десяти незнакомых людей. Занятие проходило в обычном порядке, курсанты читали мысли реципиентов, таким образом, они опознавались один за другим. Но, когда дело дошло до реципиентов курсанта Малашенко, то при их опознании произошел настоящий облом.
Мои курсанты так и не смогли опознать ни одного человека из его группы! Тогда мне самому с большим трудом удалось выяснить, что опознанию людей, замаскированных курсантом Малашенко, помешали дешевые серебряные цепочки. Эти цепочки он приобрел в одном из московских храмов, своим реципиентам он приказал носить их на своих шеях. До сих пор в моей памяти хранится картина из белых пятен. Это когда я проходил вдоль строя десяти курсантов, с которыми работал Малашенко, то вместо их лиц и понимания, кто они есть на деле, в моем сознании образовывались непонятные белые пятна. Тогда впервые до моего сознания дошло понимание того, что мы телепаты не всесильные люди!
Так что мои надежды сразу же опознать и попытаться обездвижить самого прапорщика Малашенко оказались писанными вилами по воде. В результате само собой создалась ситуация, в которой для того, чтобы добраться до прапорщика Малащенко, мы теперь должны были опознать, а значит уничтожить всех бойцов его группы. Иными словами, боевой контакт с группой Малащенко становился неизбежным нашего противостояния!
А ситуация на летном поле из-за моей нерешительности ухудшалась с каждой минутой. Самолет British Airways только что произвел посадку на взлетно-посадочную полосу, минут через пять-семь он должен был вырулить к своей самолетной стоянке. Эта стоянка к тому моменту уже была захвачена нашим противником. К тому же как-то сама собой образовалась еще одна загадка?! К стоянке британского только что подали два автобуса для пассажиров этого лондонского рейса. Они остановились в метрах ста от стоянки, но один человек так и не покинул эти автобусы! Я хорошо видел обоих водителей, но что находилось у них в салонах, я не мог рассмотреть из-за их сильно тонированных окон.
Таким совершенно неожиданным для меня образом, прапорщик Малашенко получил важное преимущество в нашем противостоянии. Он только что получил возможность в случае необходимости захватить в заложники более ста россиян и зарубежных граждан, прибывших в Москву рейсом из Лондона. С таким количеством заложников прапорщик Малашенко сразу же становился международным террористом. Он получал статус неприкасаемого, а его любые просьбы будут выполняться независимо от того, были ли они высказаны нормальным или не нормальным человеком! Став террористом, прапорщиком будут заниматься полковники и генералы из ФСБ или МВД Российской Федерации, а нам со Звонаревым в этом деле ничего бы не светило. Так или иначе нам пришлось бы, не солоно хлебавши, ретироваться с поля боля или выполнять приказы террристов!
— Руслан, — вдруг прошептал Максим Звонарев, он лежал неподалеку от меня, приникнув глазом к прицелу снайперского винтовки Вал, — взгляни направо на час пополудни!
Повернув голову в указанном направлении, я увидел аэродромный бензовоз, неторопливо следовавшего к стоянке британского самолета. Таким образом, Максим Звонарев мне подсказал единственный выход из сложившегося положения. Уже более не раздумывая, я тут же выстрелил из Вала по кабине бензовоза. Остановив машину, из кабины выскочил страшно напуганный моим выстрелом водитель бензовоза и, сломя голову, помчался, по его мнению, в безопасное место, к самолетной стоянке Вritish Airways. Мне пришлось выпустить четыре бронебойно-зажигательных пули по самому бензовозу, прежде чем он загорелся. Сначала над ним появился легкий дымок, но уже через секунду сквозь этот клуб дыма пробился небольшой язычок пламени. Огонь вскоре охватил всю цистерну, через пару секунд последовал взрыв авиакеросина. Бешеное огненное пламя разорвало на части бензовоз КАМАЗ, а само пламя взметнулось высоко к небесам.
Технические и пожарные службы летного поля аэропорта Домодедово практически сразу же заметили горящий бензовоз, по аэродрому была тут же объявлена пожарная тревога. В нашей части летного поля были прекращены все технические и логистические работы. Приземлившиеся самолеты были перенаправлены к другим самолетным стоянкам, расположенным на другой стороне летного поля. Я собственными глазами наблюдал за тем, как британский самолет, которым Леонид Васьков должен был прилететь в Москву, был развернут и направлен к самолетной стоянке, расположенной в другом секторе этого летного поля.
Пока я занимался бензовозом, Максим Звонарев вступил в перестрелку с бойцами прапорщика Малашенко. Ему удалось серьезно ранить двух бойцов из его группы, другие же бойцы на выстрелы моего напарника ответили огнем из автоматического оружия, пытаясь прицельным огнем подавить вражеского снайпера. Не подавив вражеского снайпера, они не могли покинуть эту самолетную стоянка, так как для того, чтобы добраться до любого другого укрытия им предстояло преодолеть не менее пятисот метров пространства летного поля, где совсем не было укрытий!
Я не сразу догадался, почему Малашенко, наблюдая, что его операция по захвату Леонида Васькова практически провалена, не бросился спасать самого себя и бойцов своей группы. Тем более, на месте перестрелки вот-вот должна была появиться вооруженная охрана аэродрома Домодедово. Я очень надеялся на то, что эта охрана помимо ручного автоматического оружия имела бы БТРы, которые своими автоматическими пушками и РПГ могли подавить огонь любого противника.
Ответ на этот вопрос сам собой пришел в мою голову, прапорщик Малашенко, даже будучи сумасшедшим человеком, догадался о том, что пока он пешком будет добираться до других технических сооружений летного поля, то всю его группу перестреляет вражеский снайпер. Теперь для того, чтобы выбраться из ловушки, в которой оказалась их группа, бойцы прапорщика Малашенко должны были покончить не только с Максимом Звонаревым, но и со мной. Но Малашенко и его бойцы пока еще не знали о моем существовании. Они еще не знали того, что вражескую оборону держит не один, а два снайпера. Поэтому я своим вступлением в бой решил преподнести прапорщику неприятный сюрприз. Я поудобнее устроился на огневой позиции, через прицел своей снайперской винтовки стал наблюдать за действиями отдельных бойцов нашего противника.
В этот момент Малашенко занимался перегруппированием своей группы, он, видимо, готовился атаковать Звонарева. Раненых бойцов с автоматами в руках он расставил по своим флангам, они должны были своим прицельным огнем не давать вражескому снайперу и носа высовывать со своих позиций. Сам же прапорщик вместе с пятью остальными бойцами, прикрываясь техническими сооружениями самолетной стоянки, хотел, как можно быстрей и дальше, продвинуться в нашем направлении.
И тогда Малашенко и его бойцам, чтобы войти с нами в непосредственное соприкосновение, оставалось только пересечь свободное пространство примерно в пятьдесят метров шириной. В моем сознании окончательно сформировалась картина того, что именно задумал прапорщик Малашенко. Первое, прапорщик не собирался заниматься спасением бойцов своей группы, он думал только о своем личном спасении. Второе, в этих целях он собирался послать в атаку на вражеского снайпера всех своих бойцов, а сам в этот момент хотел скрытно добраться до ближайшего люка водосборного канала летного поля, чтобы попытаться этим каналом уйти от нашего преследования.
Словом, в тот момент, когда заговорил пехотный пулемет Калашникова "Печенег", появление этого пулемета оказалось для меня полной неожиданностью. Максим Звонарев, оказавшись под пулеметным обстрелом, был вынужден на время укрыться за металлическим ящиком, тем самым он прекратил обстрел наступающего противника.
Со своей огневой позиции я хорошо видел вражеского пулеметчика. Удачно обстреляв позицию вражеского снайпера, этот пулеметчик собрался вместе со своим вторым номером сменить свою огневую позицию. Они оба проползли метров пять, когда я вступил в бой. Своим первым выстрелом я вражеского пулеметчика ранил в бедро. Второй номер тут же бросился его перевязывать, но своим вторым выстрелом я и его ранил в правое плечо. Поблизости от меня послышались характерные щелки выстрелов из снайперской винтовки Вал, это Максим Звонарев обстреливал вражеских бойцов, поднявшихся на него в атаку и сейчас оказавшихся на полосе, где не было укрытий.
Через визирь прицела своей винтовки я еще раз внимательно осмотрел поле боя и на всякий случай выстрелом из винтовки вывел "Печенег" из строя. В этот момент Максим Звонарев мне прошептал:
— Руслан, я не могу отыскать четвертого вражеского бойца. Когда они все поднялись в атаку, то он все время почему бежал сзади всех, слегка оттягиваясь вправо. Сейчас трое из них с различными ранениями лежат на этой полосе, а вот четвертый куда-то исчез. Я его никак не могу найти!
Я приложился глазом к окуляру винтовочного прицела и стал внимательно метр за метром изучать свободное пространство, лежавшее перед нашими позициями. Практически сразу прицел уперся в полного человека, он лежал спиной на бетоне летного поля широко раскинув в сторону руки, но пока еще дышал грудью. Второй раненый без оружия в руках куда-то целеустремленно полз, а за ним разворачивалась жирная полоса из крови. Я постарался мысленно внушить ему, чтобы он поостерегся и не потерял бы много крови во время своего ползания. Парень тут же последовал моему совету. Третий боец прапорщика Малашенко был тоже ранен в плечо и отбросив свой автомат в сторону он сидел прямо бетоне летного поля и запрокинув голову к небу не отрывал своих глаз от небес. Видимо, этот раненый прошался с этим миром, наслаждаясь теплом осеннего солнца.
Четвертого ранено бойца я, как ни старался, так и не смог найти. Что-то внутри меня талдычило, что этим раненым был наш прапорщик, получив легкое ранение, сумел бежать с поля боя, бросив своих бойцов на произвол судьбы. Сколько бы я не всматривался в лица этих бойцов, но так и не смог их рассмотреть, лица оказались скрытыми под белыми пятнами. Малашенко успел-таки на шеи своих бойцов натянуть свои серебряные цепочки. Тогда я поднялся на ноги, решил, не теряя времени, обойти эту полосу, посмотреть, куда мог бы исчезнуть этот псих-прапорщик, а Звонареву коротко бросил:
— Максим, поднимайся и беги за автомобилем. Подгоняй его ко мне. Через пару минут мы должны отсюда исчезнуть.
В принципе, я догадывался о месте, где мог спрятаться Малашенко, поэтому сразу же отправился к люку водосборного канала, прорытого под летным полем. И оказался прав, этот люк так и не встал на место в свои пазы. Раненому прапорщику Малашенко, видимо, не хватило сил, чтобы вставить его обратно в эти самые пазы. Стволом винтовки я как бы выковырял люк из горловины и негромким голосом потребовал:
— Юра, тебе некуда бежать, этот канал только начали копать, но, как всегда, так и не докопали. Вылезай оттуда, поговорим.
— Марк, майор Ганеев, я давно догадался, что это ты прячешься под кличкой Кат, но на верх об этом не докладывал. Что ты хочешь получить от меня, Марк?
— Спасибо за то, что не докладывал! Я бы хотел просканировать твой мозг, так как мне нужна любая информация касательно некоторых вещей, произошедших в прошлом и происходящих сегодня. Думаю, что ты в этом деле мог бы мне помочь, ведь последнее время мы часто встречались.
— Марк, ты же сам знаешь, что я неуравновешенный исполнитель! Что мне руководство прикажет, то я со своими бойцами и исполняю. Что же касается какой-либо информации, то таковой я не обладаю. Хочу тебе признаться, Марк, в том, что я специально организовал эту нашу встречу здесь, в аэропорту Домодедово! Специально направил милиционерам копию приказа о якобы планирующемся аресте Леонида Васькова, зная, что милиция, наверняка, тебя о нем проинформируют. Эта встреча мне была нужна лишь только для того, чтобы тебе сказать. Марк, мне надоело быть в каждой бочке затычкой. Я решил уйти и не возвращаться назад, я решил с собой покончить во многом из-за того, что произошло вчера. Ты не представляешь, как мне сейчас стыдно и больно, что я, взрослый человек, офицер своей рукой убивал вчерашних мальцов.
