Адам Борут. Путь воина

Анна сделала шаг назад и, опустив глаза, быстро избавилась от сиденья из ремней, стянув его через голову. Она протянула это сооружение Скворушу и сдержанно его поблагодарила. Но ответить он не успел — баронесса резко развернулась и пошла в сторону остальных пленников, собравшихся у колодца.

Кусая ус, Сашко смотрел ей вслед, любуясь ее походкой и недоумевая, что он сделал не так. Он даже не заметил, как проскользнула мимо него хрупкая фигурка горничной.

* * *

Адам оглядел помещение, куда они вошли вместе с графом, высоко подняв факел над головой.

— Тут ничего нет, — разочарованно воскликнул юноша.

— Не совсем, — возразил князь. Он подошел к пустым ящикам, наваленным горой у дальней стены. Действуя одной рукой, он откинул несколько ящиков в сторону, и его ожидания оправдались. За ящиками показалась еще одна дверь.

Увидев, как Адам откидывает в сторону остальные ящики, Людвиг застыл на месте, нетерпеливо постукивая каблуком по земле.

— Подержите факел, граф, — попросил князь, догадавшись, что сам он никакой помощи предлагать не собирается.

Когда Адам, наконец, освободил дверь, оказалось, что она тоже заперта на замок.

— Надо позвать вашего офицера, — возбужденно воскликнул мальчишка, — чтобы он снял и этот замок.

— Сами справимся, — усмехнулся Борут. Достав из-за пояса пистоль, он выстрелил, и замок разлетелся на куски. Граф, не сразу поняв его намерения, от неожиданности выронил факел и тот едва не погас.

Адам сам поднял факел и открыл новую дверь. К удивлению обоих за ней была не очередная комната, набитая сокровищами, а длинный узкий туннель, круто уходящий вниз. Одна из стен, часть потолка и пол были из камня, видимо являясь частью скалы, возле которой находился хуторок разбойников.

Немного поколебавшись, Адам повернулся к Шлоссенбергу и спросил:

— Идете дальше со мной, граф? Или хотите вернуться?

— С вами, князь! — мальчишка расправил плечи и гордо вскинул подбородок. — Давно мечтал посмотреть подземный ход. В моем замке, говорят, тоже когда-то был, но, сколько я не искал — найти не смог. И отец, похоже, успехов не добился.

Адам поднял бровь, задумчиво глянув на юношу. Каким он был в его возрасте? Точно не таким, уже воин, побывавший не в одном сражении. Страстно и безнадежно влюбленный. Вспомнился вдруг замок в Крайне, где, будучи еще ребенком, он забрался в подземный ход по просьбе Василинки. Как же ему тогда было страшно, когда шустрая девчонка заперла его в шутку, а потом никак не могла открыть хитрый замок и плакала под дверью. Ему еще пришлось ее утешать, уговаривать позвать кого-то из взрослых. Она очень не хотела этого делать, боялась наказания, от тетки ей и правда часто доставалось за проказы. И она привела Орлика, едва ставшего воином. Не с того ли дня началась их дружба с новиком отцовской сотни? Микола после этого случая проговорил с Войко всю ночь, обсуждая каким должен быть настоящий русинский воин. Объяснял ли и своим примером доказывал ли кто-то графу — что такое честь и совесть, храбрость и мужество, преданность и любовь к родине, уважение к старшим?

Борут так ничего и не добавил, поднял факел и направился вперед и вниз по узкому лазу. Ход постепенно становился шире...

* * *

Марек попробовал варево из котла и поморщился.

— Соли не хватает! Ты ее добавил вообще?

Тадеуш, ожидающий его приговора, нахмурился.

— Положил, точно помню, — растерянно сказал он.

— Нет, ну не знаю, — Марек зачерпнул еще немного и, смакуя, отправил ложку в рот, — нет, честно говорю, Тадек, чего-то не хватает! Погоди, надо еще попробовать!

Тадек хотел сказать что-то, глянув брату за спину, но не решился и только прикусил губу.

Марек же зачерпнул четвертую ложку и критически осмотрел мясное рагу, прежде чем отправить в рот.

— Может мяса маловато, — проговорил он с полным ртом.

— Наелся? — раздался за его спиной вкрадчивый голос Миколы Орлика.

Марек замер, вытянувшись по струнке, а потом, со вздохом, повернулся к Орлику, не смея поднять глаза.

— Я спрашиваю, наелся? — жестко проговорил Микола и вынул еще горячую ложку из руки Марека.

Парень стоял весь красный, но, наконец, смог ответить:

— Брат сам меня попробовать попросил.

Орлик нагнулся над котлом и принюхался, отчего лицо его приняло почти довольное выражение.

— Попробовал, говоришь? — Лениво спросил он и зачерпнул ложкой немножко рагу.

— Да, — почти прошептал Марек.

— Ну, вот и славно. Надеюсь, ты хорошо распробовал, потому что свой обед ты уже съел. Приказываю осмотреть тщательно логово разбойников и доложить мне. Попробуй только упустить хоть одну деталь.

Братья переглянулись, и Тадеуш робко сказал:

— Могу я помочь ему, так мы лучше...

— Стоять! — холодно перебил Орлик, выпрямляясь. — Ты посмотри — сколько голодных смотрят в эту сторону. Думаешь, я зря просил тебя приготовить так много? Кто кормить их будет?

— Я?

— Ты! А если останется что-нибудь, тогда и сам поешь. А братец твой не пропадет, не бойся, — Микола чуть повернул голову в сторону застывшего Марека и ласково спросил, — ты еще здесь?

Марек стремительно развернулся и зашагал в сторону хуторка, видневшегося на зеленой глади холма. Не успел он пройти и полпути, как его догнал мальчишка.

— Я с тобой! — обрадовал венда паренек.

Разведчик удивленно остановился, но, глянув назад, на Орлика, быстро пошел дальше, спросив на ходу еле поспевающего за ним мальца:

— Зачем это?

— Я помогу.

— Да? И чем же?

— Помог же я с носилками!

— Помог. Только что там помогать-то? Нет там ничего интересного.

— Но ведь господин Орлик отправил тебя туда...

— Господин Орлик! — Хмыкнул разведчик. — Все слышал?

Мальчик забежал вперед, заглядывая ему в лицо:

— Да! Я не нарочно. Я к колодцу ходил — батя пить хотел.

— К колодцу? А, не важно... А кушать не хочешь? Обедать сейчас будут.

— Я успею. Батя мне оставит. А ты? Голодным теперь останешься?

— Ну, это вряд ли! Господин Орлик, — наставительно произнес Марек, пнув камень, подвернувшийся под ногу, — не любит, когда рядом голодные шатаются.

— А он всегда такой строгий?

— Кто? Орлик? Не, это он добрый был. Ладно уж, можешь со мной, только уговор — слушаться с одного слова. Раз воинскую службу исполняешь — подчиняться должен. Понял?

— Ага, понял, — просиял мальчишка.

Дорога к хуторку пошла под уклон и малец с радостным возгласом скатился кубарем по зеленому склону.

— Смотри, как я умею! — крикнул он, подбегая к русину и снова приноравливаясь к широкому шагу, — А ты много людей убил?

— Так. Случалось, — хмыкнул воин.

— А ты можешь срубить саблей голову одним ударом?

— Э-э...

— А Орлик? А князь?

— Ну, князь много чего может. А Орлик и без сабли оторвет.

— Ух, — глаза мальчишки восторженно заблестели, — А сразу с двумя врагами князь бился? — И не дожидаясь ответа, увлеченно продолжил, — или с тремя, или с пятью? — глаза его удивленно округлились от представленной картины.

— И больше бывало. Во много раз. С князем не пропадешь!

— Он очень хороший воин? — благоговейно спросил мальчик, затаив дыхание.

— Он — лучший!

— Вот бы и мне таким стать! — И малец снова затараторил. — А саблей можно дерево срубить одним махом?

— Это зачем?

Поток вопросов, щедро льющийся на Хортича из уст паренька, прервался только при виде мертвого тела, лежащего ничком в луже собственной крови возле входа в жилище разбойников. Малец, осекшись на полуслове, отшатнулся, прижавшись к Мареку.

— Эй! — Марек поддержал его за плечо, — Ты чего?

— Этот... — паренек сглотнул и замолчал.

— Может, назад пойдешь?

Мальчик замотал головой, и, хоть побледнел, решительно прошел мимо трупа и первый зашел в дом. Дверь была распахнута. Внутри царил полумрак, так как свет падал только из дверного проема и узких бойниц, расположенных высоко во внешних трех стенах. Справа была деревянная перегородка, дверной проем в которой был завешан свалявшейся медвежьей шкурой.

Вдоль всех стен прямо на полу располагались лежанки бандитов, накрытые темным войлоком. Кучка полуистлевшей одежды, от который шел неприятный запах, была навалена в углу, производя тягостное впечатление. Широкий низкий стол, из грубо обработанных и плохо пригнанных досок, был весь изрезан ножами и завален пустыми мисками, перевернутыми кувшинами, грязными деревянными подносами. Между множества обглоданных костей и другого мусора торчали огарки оплавленных свечей, пара масляных светильников и черепки разбитой посуды.

Пока Хортич рассматривал стол, малыш шустро шнырял по комнате, шаря по всем углам и перетряхивая лежанки.

— Смотри! — Воскликнул он, подбегая к разведчику и протягивая короткий острый кинжал с обломанным острием. Рукоятка из гладкого дерева была оправлена каким-то металлом, покрытым сейчас слоем грязи, с пустыми выемками, где когда-то видимо были драгоценные камни.

— Оставь здесь, — поморщился Марек.

— А можно я возьму себе. Батя сделает мне из него нож. Он очень хороший оружейник.

— Оружейник? — Заинтересовался Хортич, — ладно, возьми. Только не поранься. Положи пока у порога. И пойдем уже в ту комнату. Здесь, похоже, ничего толком нет.

Марек откинул медвежью шкуру и пропустил мальца вперед. В небольшой комнате было немного чище, и даже постель заправлена красивым ковром. Ковры были повсюду — и на полу и на стенах. В основном они были старыми и пыльными, но создавали общее впечатление уюта. Видимо принадлежала комната главарю банды. В углу стоял большой сундук работы аланбергских мастеров, окованный железом с навесным замком. В другом углу возвышалась целая гора дорогой и богатой одежды, среди которой виднелись парча, шелк, а также кожаные пояса и сапоги.

— Проверь пока постель, — Хортич подошел к сундуку и подергал замок, — закрой уши, — посоветовал он, доставая из-за пояса пистолет.

Мальчик подчинился и с любопытством смотрел, как Марек выстрелом сбивает замок.

Ему тоже хотелось заглянуть в сундук, который распахнул воин, но он подавил это желание и послушно пошел осматривать лежанку бандита. Честно перетряхнув все, и ничего интересного не обнаружив, мальчик сдвинул матрас и ахнул от удивления. В деревянном полу выделялась крышка люка, более темного дерева с железной ручкой.

— Марек, — позвал малец.

Молодой разведчик оторвался от созерцания бумаг в сундуке и быстро подошел к мальчику:

— Что тут? О! Молодец, отойди-ка немного.

Марек откинул крышку люка и заглянул внутрь — небольшое углубление вмещало в себя лишь холщевый мешок, тяжелый даже на вид.

— Что там? — Мальчик с любопытством заглядывал сбоку. — Сокровища?

Хортич покачал головой.

— Князь пускай смотрит. Наше дело только найти.

Мальчишка понимающе кивнул.

— А что в сундуке?

— Ничего почти, — пожал плечом русин, поднимаясь, и запихивая мешочек за пазуху, — бумаги какие-то и письма. Князь разберется. Возьмем их с собой.

Хортич вынул из сундука несколько писем треугольной формы с сургучными печатями и сунул всю стопку за чекмень.

— Я умею читать, — похвастался мальчик, наблюдая за ним, — меня научила сестра, она...

Рот его вдруг скривился, но он быстро справился с собой и нарочито бодрым голосом закончил:

— Она замуж вышла, мы как раз возвращались домой со свадьбы. Далеко это. Но когда приехали — от дома осталось только пепелище. Отец погоревал, подумал, а что делать? И решили в город податься, а по дороге нас бандиты и схватили.

Марек сочувственно взглянул на мальчика, произнес спокойно:

— Бывает. Давай-ка, одежду посмотрим. Вон, рубашка у тебя рваная вся, может, что подберем взамен.

После того как они осмотрели одежду и вторую комнату, ничего интересного больше не нашли. Марек на всякий случай обследовал все стены и пол, перевернув все лежанки. Но никаких признаков богатства разбойников больше не обнаружил, кроме кривой сабли и двух пистолей, висевших у выхода комнаты главаря. Пистолеты он заткнул за пояс, проверив, что они не заряжены. А саблю, в красиво разукрашенных ножнах, повесил мальчику через плечо. Паренек так обрадовался, что впервые широко улыбнулся, отчего лицо его с острыми скулами и большими карими глазами, озарилось как солнышко. Марек ему подмигнул:

— Смотри, осторожней. Без приказа в бой не бросайся.

Увязав несколько самых красивых нарядов в два узла, Марек один доверил мальчику, а сам взял второй, в несколько раз тяжелее.

У самого выхода мальчишка остановился и спросил:

— А можно, я подушку заберу — ту, кожаную. А то батя на камне сидит. А ему так удобнее будет. Ой, и ножик я забыл!

— Сходи, — кивнул Марек и, вспомнив что-то, добавил, — да, и загляни еще раз в тот тайник в полу. Мне кажется, мы его плохо осмотрели.

Как только мальчик снова скрылся в доме, разведчик сбросил свой узел на землю, подошел к трупу разбойника и, ухватив его за ноги, отволок подальше, за угол дома.

Не успел он снова подобрать свою ношу, как малец выскочил из дома с черной кожаной подушкой в руках, обломанным кинжалом, заткнутым за пояс и радостно косясь на саблю, сообщил:

— Там ничего больше не было! Ой, а где тот, который...

— Ну, пошли тогда, — перебил его Марек, — нас уже заждались. Да и поесть успеешь.

— Ага! — мальчик бодро зашагал рядом, — А это настоящая сабля? Ею можно драться? — снова принялся он за вопросы.

Воин посматривал на него с улыбкой, стараясь отвечать как можно понятней, хотя вопросов у мальца от этого меньше не становилось. Хортичу нравилось, что удалось его осчастливить, дав понести клинок. Мальчишка почти не отрывал от сабли глаз, отчего несколько раз умудрился споткнуться, роняя на землю то подушку, то узел с одеждой.

— Слышь, приятель, а зовут то тебя как? — спохватился Марек.

— Борислав, — гордо сказал малец, — в честь отца нынешнего императора. Он был великим воином!

— Ну и ты будешь! — серьезно сказал разведчик.

Освобожденные пленники к их приходу уже закончили обед. Монах, отец Филарет, как раз осматривал ногу молодого молчаливого парня, который чуть морщился, сжимая зубы.

Князя и графа не было видно. Скворуша тоже. Баронесса вместе с горничной сидела на расстеленном одеяле. Орлик, беседующий о чем-то с отцом мальчика, поднялся навстречу Мареку и проговорил:

— Что-то быстро вы. Все осмотрели?

Настроение после обеда у него было благодушное.

— Проповедника не встретили? Он как раз в ту сторону пошел.

— Нет, — удивился Марек, скидывая тяжелый узел на землю.

— Ну и славно. Кладите все вещи здесь. Поближе к колодцу. Да, вот так. До прихода князя смотреть не будем. Покорми мальца и сам поешь. Там осталось для вас. Скворуш с Тадеком... ладно, поедите, потом скажу, что делать. — И посмотрев на мальчишку, взиравшего на него с опаской и любопытством, сказал, — красивая у тебя сабля, Борислав!

Малец удивленно открыл рот, обрадованный таким вниманием, и, с сожалением снимая через голову перевязь, чуть покраснев, ответил: