Там, куда мы направлялись, уже не будет солнца, по крайней мере, до весны. Поздно ночью, примерно на половине нашего путешествия, я вышел уединиться на верхнюю палубу в передней части судна. Я был благодарен ветру за то, что он жалил снежинками мое лицо и заставил меня закрыть глаза, сосредоточившись на мыслях. В это время я был словно распят в состоянии ярости и душевной боли.
Чтобы охранить моего любимого сына-подростка Мэйсона от участи стать разменной пешкой и жертвой в давлении на меня, я вынужден был оборвать все связи с ним. Я любил его и очень скучал по нему. Душевная боль от обмана и разлуки съедала изнутри все мое существо.
Спасая Кэти и Келли, я отверг своего сына, уничтожил свой бизнес, организовал одновременно два бракоразводных процесса и распродал все имущество. Я переживал, что никогда больше не увижу мою пожилую мать. Ее здоровье становилось все хуже. Моя одежда, сшитая на заказ, уже не подходила мне по размеру, так как я потерял в весе более сорока фунтов и выглядел теперь как скелет. Хроническая бессонница, признак тяжелой депрессии, медленно сводила меня с ума. Моя собственная память начала давать сбои. Я заметил, что впервые за более чем тридцать лет я стал заикаться, произнося некоторые слова. Я знал, что это было только началом долгого и опасного пути в поисках ответов.
Когда я стоял в одиночестве, закрыв глаза, на стальной палубе корабля, покрытой льдом, странное чувство облегчения нахлынуло на меня. Я вспомнил, откуда я мог бы взять "аварийный запас" сил, и сосредоточился в молитве о внутренней силе и руководстве через технику медитации, которой научился несколько лет назад. Сразу я испытал чувство спокойной уверенности в себе и в том, что мы выживем и расскажем нашу историю.
Внезапно я осознал, что вернулся к настоящим живым ощущениям. Ледяной ветер бил в мое лицо и руки, а я радовался тому, что полноценно воспринимаю ощущения тела и внутренние эмоции, которые до этого были, видимо, зажаты где-то глубоко внутри меня. Впервые с момента, когда я узнал о трагедии Кэти и Келли, я чувствовал себя функционально живым.
Я открыл глаза, обнаружив, что здесь не один. Голос шел откуда-то со стороны. Я оглянулся и увидел, что недалеко от меня сидит, завернувшись в темно-зеленое одеяло, человек. Снова я услышал:
— Эй, парень, ты в порядке?
Это был хороший человек, Марк Демонт. С ним я сдружился. Это был классический пример того, что жители Аляски называют "кислым тестом". Грубо говоря, это те, кто никогда не брюзжат о том, что у них маленький дом или не хватает денег. Мы оба с Марком были и "кислым тестом", и беглецами от этого больного общества, сошедшего с ума под влиянием наркотиков ЦРУ, пропаганды СМИ и безудержной жадности.
Я предложил ему сигарету и руку дружбы, чего я не делал уже почти год. Мы договорились поддерживать связь после нашего приезда на место.
Примерно два дня спустя мы благополучно прибыли в Джуно. Нам объявили, что это был самый холодный день декады. Судовой термометр показывал минус сорок градусов по Фаренгейту. Для меня это было ожидаемое состояние погоды, а для Кэти и Келли это было новым испытанием.
Где-то в 1980-м году я попал на Аляску и прожил там около двух лет. Тогда мне помог мой бывший босс из "Capital International Airways", Джордж Каматс, организовавший новую компанию-перевозчик "Great Northern Airlines". Я уехал с Аляски не из-за местных условий, которые мне нравились, но из-за неспособности терпеть ежедневные тирады Каматса. Этот жесткий парень имел в своей жизни много красочных эпизодов, работая на другие, контролируемые ЦРУ, авиакомпании. Кроме прочих, он занимал авторитетные руководящие должности в таких печально известных заведениях как "Forestry Service", "Air America" и "Evergreen".
Теперь я снова оказался на Аляске, в положении безработного, и сейчас я знал о том, что меня выслеживает как животное на охоте та организация, к которой когда-то я был косвенно причастен через свой бизнес. Последние две ночи я спал спокойно, и мысли о преследовании не одолевали меня. Помню, я утвердил наиболее правильный взгляд на эти вещи. Я не мог позволить страху стать какой-нибудь частью моего ежедневного мыслительного процесса.
Мы с Кэти использовали каждую возможность, чтобы найти жилье, которое мы могли бы считать своим домом. Наконец нашли квартиру в четырехквартирном доме, которая была недорогая, имела две спальни и отапливаемый гараж. Нам нужно было иметь отапливаемый гараж для трех моих любимых питомцев — трех енотов и двух собак. Ничего кроме телевизора, двух кроватей, стола и стульев не было из мебели в нашем доме. Это неудобство не обсуждалось, нам было достаточно.
После заселения в наше новое жилище в отдаленном сельском городке Чугиак мы старались выглядеть для окружающих как обычная семья, — записали Келли в большую государственную школу, познакомились с новыми соседями, играли в снежки. Для Кэти и Келли такая жизнь была непривычна и незнакома.
Скудные остатки наших средств таяли на глазах. На лечение астмы, которое было необходимо, чтобы сохранить жизнь Келли, требовалось более 400 долларов в месяц. Я подозревал, что причиной значительного ухудшения ее здоровья были две недели "в аду", которые она провела с Уэйном Коксом. Она рассказала мне в деталях об отвратительных сатанинских ритуалах, которым она и ее четырехлетний брат Иаков были подвергнуты. Я продал свою дорогую камеру Niton, оружие и некоторые личные предметы. Это были последние остававшиеся реальные активы, которые пришлось продать. Вырученные деньги направил на наше проживание в течение пяти месяцев, пока лечение Келли и обстоятельства заставляли нас жить на пособие.
В этот пятимесячный период, пока Келли была в школе, все силы и время я уделял депрограммированию Кэти. Как только Келли засыпала, после ужина и выполнения домашних заданий, мы возобновляли наши "сессии". Мы работали день и ночь, семь дней в неделю над процессом депрограммирования до трех часов утра, когда я уже начинал падать в обморок от усталости.
Формула депрограммирования была направлена на то, чтобы соединить в единое целое фрагментированную психику Кэти. Какие-то действия мне подсказывал мой предыдущий двадцатилетний опыт. Получить помощь по проведению основной терапии из признанных научных авторитетов я мог только от Коридона Хаммонда*. Основная сложность состояла в том, как контролировать постоянное состояние транса Кэти и вскрывать ее воспоминания.
Я знал, что если ФБР и ЦРУ смогут доказать, что для восстановления воспоминаний Кэти я использовал гипноз, ее показания в суде не будут иметь никакой ценности.
Я разработал свой собственный метод интенсивной гипнотерапии и научился управлять состояниями транса Кэти. Я мог бы рассматриваться психотерапевтами как "эксперт" в применении этого редкого клинического инструмента для восстановления памяти.
Большое внимание уделялось мной особым правилам этического проведения терапии. Эти правила я строго соблюдал, и Кэти поняла и решила, что для полного восстановления контроля над своим сознанием она должна полностью доверять мне и придерживаться режима терапии.
1. Я постоянно контролировал все внешние воздействия на Кэти, чтобы обеспечить ее физическую и психологическую безопасность.
2. Никакие воспоминания не озвучивались Кэти, пока не были записаны ею самой. Я задавал только вопросы, которые ориентировали и направляли Кэти в процессе возвращения памяти. Только вопросы "кто", "что", "когда" и "как". Даже если я знал какие-то ответы заранее, я не имел права их предлагать, чтобы не нарушить процесс и не создать новые барьеры между разными фрагментами ее личности.
3. Я добился, чтобы Кэти поняла, что произошедшее с ней случилось не по ее вине, но за то, что происходит здесь и сейчас, она становится ответственной. Через терапию она обретала контроль над собственным сознанием.
4. Мы посвятили много часов "интеллектуальным дискуссиям", рассматривая религиозные представления Кэти и разоблачая их логически, как трюки фокусника, создающие искаженное восприятие действительности.
5. Во время восстановления памяти и записи воспоминаний Кэти не разрешалось никакое выражение эмоций. Я никогда не спрашивал ее, какие чувства вызывает у нее тот или иной эпизод. Это очень важно для быстрого восстановления воспоминаний.
6. Я предоставил Кэти питание, витамины, воду и сон в достаточном объеме, чтобы восстановить ее подорванное здоровье.
7. Я учил Кэти просматривать воспоминания как бы на внутреннем киноэкране, вместо того, чтобы повторно проживать их во внутренней "виртуальной реальности".
8. Я научил Кэти контролировать глубину ее транса с помощью техники самогипноза (некоторые называют это медитацией). Такое правило было введено нами в терапию, чтобы избежать "засорения" ее воспоминаний со стороны, которое могло бы произойти, если бы я использовал обычный способ гипнотической индукции, известный как управляемое воображение.
9. Кэти не разрешалось читать книги, газеты или журналы, смотреть телевизор или обсуждать с Келли что-то из воспоминаний. Кэти восстанавливала в памяти всю свою жизнь, и при этом ничто не должно было вмешиваться в этот процесс точной сортировки воспоминаний по полочкам ее ума. Это правило усвоила и Келли, чьи воспоминания начинали выходить на поверхность.
10. Все модели поведения и социальные привычки, которые вскрыла Кэти при терапии, были исследованы нами посредством логического обсуждения. Все предустановленные модели поведения, даже распорядок дня, были изменены или отменены нами полностью.
11. Я потребовал от нее носить наручные часы двадцать четыре часа в сутки, чтобы предупредить меня о каждом случае "потерянного времени", который она может обнаружить за собой. Выпадение из памяти какого-то промежутка времени без травмы является признаком того, что происходит переключение между разными фрагментами личности. Учет времени дает показание того, как происходит выздоровление.
Воспоминания, которые возвращались к Кэти, были ужасны, я никогда не слышал чего-либо подобного.
Мое собственное здоровье стремительно ухудшалось. Я терял в весе. Испытывал невероятные боли в желудке, приступы рвоты и диареи. Я буквально жил на лекарстве, известном больным язвой желудка как "Maalox". Я созвонился с другом, которому мог доверять, и он организовал для меня прием у надежного врача. Обследование с использованием оптического желудочного зонда показало, что в результате заражения паразитом, передающимся через воду, в стенках моего желудка образовались раны. Врач порекомендовал срочную операцию. Я ответил отказом и спросил, сколько я еще могу прожить без операции. Он сказал:
— Это зависит от того, насколько хорошо Вы сможете следовать моим инструкциям.
— Нет проблем, — сказал я.
В течение нескольких дней я кормил себя внутривенно и принимал назначенные препараты, и начал выздоравливать. Именно в это время я начал через телефонные звонки искать информацию о том, как ускорить процесс восстановления Кэти. Опять мои бывшие партнеры с "хорошими связями" сказали, что я сам это знаю. Однако мои усилия скоро окупились, поскольку один телефонный звонок вывел меня прямо на "золотую жилу" в этом вопросе.
Несколько медицинских книг по секретным исследованиям на тему диссоциативного расстройства ["расщепления личности"] таинственным образом оказались отложены кем-то на мое имя в отделении "Игл-Ривер" публичной библиотеки Анкориджа. Меня предупредили, что я могу забрать их в точно назначенное время, чем я и воспользовался.
Когда я уходил из библиотеки, женщина средних лет с продуктовым пакетом в руках подошла ко мне. Она спросила, открыта ли библиотека. Это показалось мне странным, ведь я выходил из открытых дверей библиотеки. Мое недоумение закончилось, когда она спросила:
— Вы читали какие-нибудь книги доктора Милтона Эриксона в последнее время?
— Нет, — ответил я, — но знаком с книгой "Клинический и экспериментальный гипноз" доктора Уильяма С. Кроджера.
— О, да, — сказала она. — Я — настоящая поклонница доктора Кроджера, а он — настоящий поклонник доктора Эриксона, который, как Вы знаете, считается отцом техники подсознательного управления разумом.
Она стала уходить и, обернувшись, улыбнулась и сказала:
— Наслаждайтесь этими книгами и используйте их, Марк.
Как я понял, она была тем, кто доставил эти книги в библиотеку. Оказалось также, что она оставила закладки в книгах как раз в тех местах, которые были самыми важными в моих поисках. На одной закладке был указан бесплатный номер телефона 800# со временем и датой его использования. Я использовал этот номер, как и многие другие, которыми меня обеспечили для доступа к тайной "шпионской" информации. В течение еще двух лет этим способом я получал руководство для прохождения через лабиринт сознания Кэти.
Когда я позвонил по этому номеру, ответил электронный голос, предлагавший далее ввести номер сотрудника. Я озвучил определенное число, названное мне тем, кто хотел оставаться анонимным. Далее последовало ровно восемь сигналов, и кто-то незнакомый задал вопрос:
— В чем проблема?
Я с отчаянной настойчивостью изложил мою крайнюю необходимость получить консультацию о дальнейшем восстановлении Кэти.
Голос спросил:
— Вы читали эти книги?
— Да, — ответил я. — Но многие клинические термины мне непонятны.
Консультант порекомендовал мне вернуться в библиотеку и "подобрать справочник по клиническим терминам". Я поинтересовался, могу ли я поговорить с кем-то, кто помог бы мне ускорить процесс депрограммирования. Он сказал:
— Хорошо, есть только два депрограммера в этой стране — один в Бостоне, Массачусетс, а другой в Фениксе, Аризона, и ни один из них не поможет, если Вы не сможете доверить им точную информацию (от Кэти).
Он подумал, затем сказал:
— Вы идете в направлении, по которому я не могу Вам помочь, но Вы знаете, как это сделать.
Я спросил:
— В направлении куда?
— Вам необходимо поговорить с врачом, который может помочь, — сказало он мне.
— Хорошо, — сказал я. — А кто врач?
— Кори Хаммонд из Солт-Лейк-Сити, штат Юта.
— Ого, — сказал я. — Это же штаб-квартира мормонов.
Церковь мормонов была последней религиозной базой в травме Кэти.
— Да! — продолжил он. — Но Вы можете доверять ему, если будете внимательны, и Вы можете не давать слишком много сведений о себе. Он "параноик", как и все остальные, кто в курсе этих зверств контроля над сознанием, но он может помочь. Будьте осторожны. За ним следят, и те, кого Вы опасаетесь, будут знать то, что Вы ему скажете.
— Большое спасибо, — сказал я.
В процессе поиска контакта с Хаммондом я созвонился с другим специалистом по диссоциативным расстройствам доктором Беннетом Брауном, известным психиатром в Чикаго, штат Иллинойс. Я узнал из нашего разговора, что у него была организована целая больница для восстановления таких пациентов как Кэти и Келли. Я удивился, почему именно его мне не подсказали для консультации. У Брауна было много пациентов в очереди на госпитализацию. Поэтому он дал мне номер телефона человека, которому доверял, — Цивии Тамаркин, репортера журнала "People Magazine". Она проводила свое расследование на эту тему.
