Аркхимир, общий файл

— На тех, кто еще смел открыто противостоять Герцогу началась самая настоящая травля. Опасаясь за свою безопасность, я был вынужден ограничить выходы из дома, покидая его теперь исключительно днем и в полной боевой экипировке, укрытой от посторонних глаз плащом. И это спасло мою жизнь! Как-то, проходя по переулку, на меня среди белого дня напали двое. Реакция у меня, конечно, уже не та, но я все же успел парировать удар и первого, который хотел вонзить кинжал мне между лопаток, и второго, что атаковал сразу же после неудачи своего дружка. Похоже, наемники не ожидали от меня такой прыти, чем я и воспользовался: парировав второй удар, я тут же совершил свой излюбленный прямой колющий выпад, пронзая грудь обескураженного бандита, а его сподвижник сразу пустился наутек. Позже, Поркус, желая повернуть все так, будто это я напал на двух вооруженных верзил, обвинил меня в убийстве. Мне светило заточение в самом темном подземелье, но нашелся свидетель — честный человек, подтвердивший, что я оборонялся. Я был оправдан, однако больше так никогда и не увидел своего спасителя...

— Я в отчаянии, Никк, и не знаю, как спасти нашу деревушку от зла, что с каждым днем, точно моровая чума, распространяется все дальше и шире! — Фабер поднял на меня глаза.

— Почему ты с самого начала не написал мне?! — не сдержав упрека, горячо воскликнул я.

— Да, давно следовало это сделать... — горько вздохнул дядя. — Я переоценил свои силы и недооценил врага. Я старею, Никк, и многое из того, что раньше давалось с легкостью — мне больше не под силу...

— Ну, если учитывать то, как ты разобрался с теми двумя молодчиками — до старости тебе еще далеко! — кладя руку на плечо опекуна, уже более мягко проговорил я. — Рассказывай как обстоят дела с охраной Оригона, и мы все вместе придумаем каким образом расправиться с этим Морумом.

Оказалось, что все намного хуже, чем я думал. Герцог после совершенного покушения безвылазно сидел в замке. Вдобавок он явно был человеком сведущим в военном деле. Его клан, в отличие от Гвардии, состоял исключительно из вымуштрованных и опытных бойцов, повидавших не одно сражение, а караулы и охрана Оригона находились на очень высоком уровне.

Вырисовывалась удручающая картина: для взятия столь хорошо укрепленного замка, защищаемого кланом, насчитывающим, по словам дяди, около семидесяти человек, понадобилась бы не только небольшая армия как минимум таких же размеров, но и осадная техника. Ни того ни другого в нашем распоряжении не было.

Повисла тяжелая тишина.

— Боюсь, — наконец прервал я тягостное молчание, — своими силами нам тут будет не справиться... Ты говорил у тебя есть единомышленники.

— Да, есть. Впрочем, тех, кто остался — можно пересчитать по пальцам. Вряд ли они сильно изменят ситуацию, — медленно проговорил Фабер и снова замолчал, явно что-то обдумывая. А потом очень неохотно, точно преодолевая какое-то колебание, добавил: — Есть, правда, один человек. Как-то поздно вечером, еще до нашего покушения, он явился ко мне невесть откуда и, назвав себя Нефариусом, предложил помощь в ликвидации Герцога. Я сразу почувствовал, что его окружала какая-то нечистая, злая аура. Скажу больше: я не из самых трусливых людей в Империи, но этот тип испугал меня. Я прикинулся словно не понимаю, о чем идет речь, но он лишь холодно рассмеялся, сказав, что мне нечего опасаться, так как мы с ним на одной стороне — у него есть свои счеты с Морумом. Не знаю почему, но я поверил этому загадочному человеку, хотя все мое нутро и восставало против него. Не дожидаясь ответа, Нефариус потребовал от меня только несколько хорошо подготовленных бойцов. Я выразил сомнение в том, что замок удастся взять такой маленькой группой, однако незнакомец заявил, будто обладает кое-какими знаниями, делающими его план реальным.

— В тот день я отверг подобную помощь. На отказ незваный гость лишь криво улыбнулся — при виде той улыбки кровь застыла в моих жилах — и сказал, что у нас ничего не получится.

— "Что не получится?" — вздрогнув, спросил я.

— "Покушение на Герцога", — раздался спокойный ответ.

Даже не могу предположить как он мог узнать о наших планах — вся информация, касающаяся этого противного мне предприятия держалась в узком кругу и в строжайшем секрете!

— "Не спрашивайте меня откуда я это знаю", — будто прочитав мои мысли, продолжил Нефариус, — "Но можете быть спокойны — я не собираюсь никому раскрывать ваших планов. Посмотрим, окажусь ли я прав". Он развернулся и неторопливо направился к выходу, но уже у самой двери вновь повернулся ко мне.

— "Когда передумаете — сможете найти меня в старой хижине лесника, которую я недавно приобрел для своих скромных нужд". Неприятно хохотнув, Нефариус наконец покинул мой дом.

— Теперь я могу сказать лишь одно: он оказался прав в обоих случаях. У нас просто нет иного выхода, кроме как обратиться за помощью к этой подозрительной и темной личности, — мой опекун тяжело вздохнул.

— Да, дядя Фабер, ты прав, — медленно проговорил я, стараясь как можно глубже спрятать свои переживания, связанные с Амиком. Я решил твердо верить, что с другом все в порядке, а заодно и в то, что нам непременно удастся его спасти. — Честно говоря, после этого рассказа мне даже захотелось собственными глазами увидеть человека, способного одним своим видом внушать страх и заодно узнать собственную реакцию на такую встречу!

— Что скажешь, Мелиор? — повернулся я к своему мудрому другу, без чьего совета старался не принимать важных решений.

— Разумею я, что долженствует направить стопы свои в обитель ту, коли чаем мы донесть до Ориго свет Богов наших, — задумчиво проговорил старец. — Одначе не станется лишенным благоразумия выступать в путище сие, прихватив мечи вострые да палицы зубатые. Ибо не дамся я диву, коли в хижине той поджидает нас западня бесовская.

— Ты как всегда прав, мой друг, — я быстро встал из-за стола. — Решено — мы отправляемся к Нефариусу прямо сейчас!

Со стульев поднялись и остальные друзья, готовые по одному моему слову ввязаться в любое, пусть даже смертельно опасное приключение.

— Вняв речам эруса Фабера, чаю я, бдят за палатами, в коих мы ныне беседу ведем, очи соглядатаев мерзопакостных, — продолжил разглагольствовать старый маг, но, как всегда, попал в точку.

— Тогда завернемся в дорожные плащи и выпрыгнем из окна второго этажа на сеновал — с той стороны темно и нас никто не увидит, — тут же предложил я. — Сам пользовался этим способом тысячу раз, чтобы незаметно улизнуть из дома.

— Да, не обманул нас эрус Фабер, рассказывая о твоем бурном детстве, — пробасил Руфус, никогда и ни при каких обстоятельствах не терявший хорошего настроения.

— Токмо ты по обычаю своему не помыслил обо мне, — добродушно проворчал Мелиор. — Ибо лета мои не те уж, дабы по сеновалам скакати!

Все кроме Малишы дружно рассмеялись. Гнетущая атмосфера, сгустившаяся было в комнате, тут же развеялась.

Когда мы уже собирались уходить, Бени вдруг встала и подошла к нам.

— Я иду вместе с вами, Никк! — с горящим решительностью взором твердо сказала она.

— Что?! — одновременно воскликнули три голоса: мой, дядин и Малишы, но это нисколько не смутило девушку. Наоборот, решимость в ее глазах превратилась в полыхающее пламя.

— Когда я слушала дядин рассказ, у меня возникло ощущение что враг, о котором вы почти ничего не знаете и с которым вам предстоит сразиться — гораздо более опасен, чем можно предположить. Я чувствую что-то темное, что-то страшное... — сестра немного поежилась, будто все ее тело пробрало от зябкого холода. Впрочем, быстро стряхнув с себя это чувство, она твердо продолжила: — Я должна пойти с вами и оберегать вас светом, дарованным мне Богами!

Ее неожиданный и решительный монолог возымел сильный эффект: все стояли, словно пораженные громом.

— Но это слишком опасно! — я первым пришел в себя.

— Слишком опасно идти в битву с неизвестным врагом без целителя! — парировала Бени.

— Истину глаголет дева, — заметил Мелиор.

— Да мы столько сражений выиграли без всякого целителя! — взвилась Малиша как-то уж чересчур агрессивно.

— До этого мы сражались с простыми разбойниками, — роговым оркестром присоединился к дискуссии Руфус. — Сейчас же нам предстоит выйти против целого клана, возглавляемого вдобавок каким-то Герцогом. А от этой высшей знати никогда не знаешь чего ожидать!

— Снискание врачевателя явится дружине нашей Богов щедротой, — философски изрек Мелиор.

Одолеваемый сомнениями, я все еще молчал — мне вовсе не хотелось подвергать сестренку такой опасности. Малиша, не находя других аргументов, отвернулась и сердито теребила закрепляющие ее доспехи ремни, делая вид что очень занята этим важным делом.

— Беневалентия, несмотря на свой юный возраст — очень одаренная и искусная целительница, — с тяжелым вздохом неожиданно сказал дядя Фабер. — Как не трудно мне это говорить, но она права, — продолжил он уже более решительно. — Меня тоже терзает дурное предчувствие. И хоть мне очень страшно отпускать единственную дочь в такое опасное предприятие, но с ней ваш отряд будет в гораздо большей безопасности. Если слово безопасность вообще применимо в такой ситуации. Не хочу даже думать, что со мной будет если вы... — дядя обреченно замолчал, не имея сил произнести вслух то, что тревожило его душу.

— С нами все будет хорошо, — мягко проговорил я, снова кладя руку на его плечо и заглядывая в глубокие, наполненные скорбью глаза опекуна. — Бени присоединяется к нашему отряду! — ставя точку в затянувшейся дискуссии, твердо сказал я.

Руфус и Мелиор одобрительно закивали, а Малиша стрелой вылетела из комнаты, яростно хлопнув дверью. Я в недоумении уставился на эту покрытую лаком темно-коричневую дверь, будто никогда в своей жизни не видел ничего подобного.

— У-у-у, — улыбаясь, протянул Фабер. — Похоже, твоя спутница тебя приревновала.

— К кому?! — опешил я.

— К Бени, к кому же еще? — хмыкнул он. — Я видел, как она смотрела на вас, когда вы обнимались, — в этот момент лицо Беневалентии вспыхнуло, и она поспешно отвернулась. Я же только и мог, что в немом удивлении переводить взгляд с дяди на сестру.

— Думаю, прежде чем вы отправитесь к Нефариусу, — невозмутимо продолжил Фабер, — тебе надо выяснить отношения со своей девушкой.

Обескураженный, я последовал за Малишей. Когда дверь за мной закрылась, я услышал оглушительный взрыв. То был хохот Руфуса, который невозможно спутать ни с чем другим. Разве только с небесным громом.

Глава IV

Мы пробирались по старому кладбищу, отделявшему деревню от хижины лесника. В холодном, но неестественно душном воздухе вместо умиротворения и спокойствия, характерного для подобных мест, висела тяжелая гнетущая атмосфера. Небо плотно укутывал толстый слой туч, делая эту безлунную ночь практически непроглядной.

Хоть я и хотел, чтобы наше появление здесь осталось незамеченным, через некоторое время блужданий — мы двигались практически на ощупь — мне все-таки пришлось попросить Мелиора зажечь прихваченный им факел. В противном случае этот так толком и не начавшийся поход мог кончиться нашими свернутыми шеями и разбитыми о древние могильные плиты головами. Другими словами — абсолютно глупо и бесславно.

Впрочем, мои предосторожности могли оказаться напрасными: закутанных в дорожные плащи, нас вполне можно было принять за путников, сбившихся в этот поздний час с дороги. Опять же — с другой стороны, каким безумным путникам может прийти в голову шататься в полночь по деревенскому кладбищу?!

Облепляющую нас со всех сторон тишину изредка прерывали виртуозные поминания огров, что в коротких репликах изрыгались из уст Руфуса. Так как здоровяк замыкал шествие — он был практически лишен света от единственного факела и время от времени налетал на могильные плиты, тесные неровные ряды которых усеивали это старое и заброшенное место. Приглушенный шепот друга мог легко тягаться с ревом племенного быка в брачный период и окончательно ставил крест на нашей конспирации...

Возглавляя процессию и бессознательно перешагивая через могилы, я вспоминал наш разговор с Малишей, впервые закончившийся, к моему огорчению, самой настоящей ссорой. Я никак не мог понять причину ее ревности и пытался объяснить разъяренной воительнице, что Бени — подруга детства, а моя любовь к ней — исключительно братская. Но Малиша ничего и слушать не желала! Все доводы, терпеливо приводимые мной раз за разом, она отметала точно капризный ребенок, не желая и даже не стараясь ничего понимать.

— "Она же моя сестра!", — теряя терпение, наконец воскликнул я.

— "Никакая она тебе не сестра — вы не родные!", — упрямо возразила Малиша.

— "Не понимаю, чего ты добиваешься?!".

— "Я хочу, чтобы ты не брал ее в наш отряд!".

— "Чем же она нам помешает?!".

— "Одно ее присутствие — достаточная помеха!".

Мне пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы немного успокоиться и окончательно не потерять самообладание.

— "Она идет с нами", — как можно более спокойно и твердо сказал я. — "Нравится тебе это или нет, но целитель нам нужен. К тому же так решило большинство".

— "Нет! Так решил ты! Ты у нас главный!", — вспылила девушка. — "А вот что решила я: если она идет с нами, то я в последний раз иду с вами!" — с этими словами Малиша вылетела из комнаты, снова хлопнув за собой дверью.

Я не первый день знал свою спутницу и был прекрасно осведомлен о ее ревнивом характере, хотя вспышка такой силы случилась впервые. Конечно, то, что сказала воительница — она сказала сгоряча, и не стоило придавать значения этим словам. Но мне все равно была очень неприятна вся эта сцена.

Впрочем, я решил вести себя как обычно и не позволять моим личным чувствам или нашей с Малишей ссоре мешать слаженности отряда. Тем более теперь, когда перед нами стояла такая сложная и опасная задача.

Из задумчивого состояния меня вывел Мелиор, мягко коснувшись моего плеча.

— Чуешь, Никк? — тихо спросил он, и я сразу его понял: гнетущая атмосфера, которую мы ощутили, едва ступив на кладбище, теперь, по мере приближения к хижине, значительно сгустилась. Я молча кивнул и, потушив факел, сделал знак готовности.

К дому мы подходили, сформировав боевой строй: Руфус и я шли впереди, закрывая Мелиора и Бени, в то время как Малиша прикрывала нас всех сзади. Маленькое окошко тускло сияло слабым светом.

— Проходите, — неожиданно раздался из-за двери приглушенный голос.

Кем бы ни являлся этот Нефариус, но ему удалось узнать о нашем прибытии даже не выходя из своего жилища! И ругань Руфа была тут абсолютно ни при чем — последнюю четверть часа здоровяк не проронил ни слова.

После того как Мелиор дал знак о готовности магического щита, я быстро открыл дверь и с мечом наперевес первым вошел в хижину.

Внутри царил полумрак. Воздух был спертым, холодным и влажным, будто мы прямиком попали в свежевырытую могилу. Это место и являлось источником тягостной атмосферы, что расползалась по всему кладбищу. Тут и там стояли свечки, слабый свет которых выхватывал из темноты небольшие части комнаты: расчерченные странными знаками человеческие черепа, исписанные магическими рунами полы и стены, мерцающие по углам и свисающие с потолка плотные куски паутины. Посреди комнаты, склоняясь над заваленным старыми книгами столом, к нам спиной неподвижно сидел человек, облаченный в ветхий темный балахон.