Несломленная

Я напряженно замерла. Велиар, чувствуя мою нерешительность и мои страхи, обратился к женщине:

— Расскажи, как она себя чувствует. Есть повод волноваться за ее здоровье?

— Что вы, она чувствует себя превосходно, без осложнений перенесла операцию...

— А как себя чувствует ребенок?

— Ребенок? — Женщина недоуменно захлопала ресницами. Но потом ее глаза прояснились: — А, так вы, наверное, не в курсе... У нее не один, а два чудных малыша, мальчик и девочка. Мальчик оказался крепче, он как раз должен быть с ней, а девочка слабовата, ее сейчас выхаживают в кювете. — Она указала рукой на помещение с панорамным окном.

У меня пересохло во рту.

— Вы хотите сказать, что у нее двойня?!

— Ну да, — подтвердила женщина.

Я медленно обернулась к Велиару:

— Мы со Славой близнецы?

Велиар сам был удивлен.

— Похоже на то.

— А-а, вы уже в курсе, что мальчика назовут Славой? — радостно заулыбалась женщина. Но никто из нас не разделил ее радости. Мы оба были слишком шокированы данной информацией, чтобы беззаботно улыбаться. Не имея больше сил и желания топтаться под дверью, я решительно стала ее открывать. Велиар стоял за моей спиной, и я затылком ощущала его напряженность. Сделав глубокий вдох, я вошла в палату... и в замешательстве осталась стоять на пороге.

Помещение было пустым.

Глава 4

— Где она? Где Айвена?!

Я зашла внутрь и стала озираться как безумная. Кровать была расправлена и пуста, рядом с ней находился прозрачный бокс на колесиках, в котором тоже никого не было.

— Вы хотели сказать, Эвелина? — испуганно проговорила женщина.

— Да какая разница — Айвена, Эвелина или святая Мария! Где женщина с черными волосами, она к вам поступила вчера вечером! — Я уже практически перешла на крик в несвойственной мне манере.

Ощущая глубокое смятение и дикое беспокойство, я выразительно и с надеждой посмотрела на Велиара. Тот, в свою очередь, обратился к женщине:

— Куда она подевалась?

Непонимающе моргая и запинаясь, женщина пробормотала:

— Я сейчас узнаю, — и стремительно покинула комнату, оставив нас одних.

— Это невозможно! Быть так близко и одновременно так далеко...

Я с досады плюхнулась на кровать и схватилась руками за голову.

Велиар осторожно подошёл ко мне и присел на корточки, стараясь заглянуть в глаза, которые я старательно от него прятала.

— Мира, возможно, ты не поверишь, но мне действительно очень жаль.

Не поднимая головы, я с горечью спросила:

— Ты это имел в виду, когда говорил о насмешках Вселенной? Сейчас именно такой случай, да?

Велиар ничего не ответил, лишь убрал упавшие на лицо волосы мне за ухо.

Я усмехнулась.

— Наверняка ты сразу почувствовал, что ее здесь уже нет. — Я подняла на него печальные глаза. — Она вернулась обратно на Трезур, в свое время?

Велиар утвердительно кивнул.

— Теперь мне понятно, почему мама меня не забрала. Она просто сама не ожидала, что после перенесённого стресса ее перебросит обратно. А Славе просто напросто повезло оказаться в эту секунду рядом с ней.

— Да, я думаю, что она этого не ожидала, — безрадостно подтвердил мои догадки Велиар.

— Я-то думала, что Слава и я родились с разницей в десять лет, и нас потом просто раскидало во времени. — Я помотала головой, отказываясь верить фактам.

— Это просто объяснить. — Велиар попытался обратить на себя мое внимание. — Ты, наверное, уже знаешь, что наши биологические часы замедлены. Если приблизительно сравнивать, то сто наших лет равняются десяти земным, поэтому, в отличие от тебя, Слава выглядит старше. Прожив триста лет, он выглядит примерно на тридцать, ты же еще не перешла барьер замедленного старения, он наступит где-то после двадцати. То есть приблизительно следующие двести лет ты останешься в двадцатилетнем возрасте.

Но я как будто его не слышала.

— Теперь понятно, как мы со Славдием оказалась разделенными не только межзвездным пространством, но и несколькими столетиями. И теперь, чтобы нам познакомиться, Славе потребуется прожить триста лет, в отличие от моих восемнадцати.

— Мира... — Велиар осторожно взял мою руку в свою, но я резко от него отпрянула.

— Почему мне нужно было вернуться именно в этот день, в это время? Почему не раньше?!

Борясь с непонятным отчаянием, я выбежала из палаты и быстрым шагом пересекла коридор, в котором поднялась суета из-за пропавшей девушки и ребенка.

Я не знала, куда мне идти и что теперь делать. Все вопросы, которые роились у меня в голове, могла прояснить только Айве, она же могла дать мне совет, как поступить дальше. Но теперь все пошло прахом, и я опять осталась у разбитого корыта.

Проходя мимо помещения с панорамным окном, я непроизвольно бросила на него взгляд и неожиданно замерла, заметив девушку с длинными каштановыми волосами, аккуратно забранными в хвост, прислонившуюся к стеклу и неотрывно наблюдающую за детьми.

В эту секунду для меня как будто весь мир остановился. Я перестала замечать бегающий туда-сюда перепуганный медицинский персонал и даже забыла об Айвене. Боясь, что эта девушка тоже исчезнет, я осторожно подошла и встала рядом с ней.

Она не оторвалась от лицезрения новорожденных в прозрачных боксах и более высоким голосом, чем я знала, проговорила:

— Жалко этих малышей, они такие беззащитные... Мне так хочется прижать к груди мою Лидочку. — Она грустно улыбнулась и указала на один из боксов. Потом нехотя оторвала взгляд и обратилась ко мне: — А вы чья-то родственница, пришли навестить?

Я неуверенно пожала плечами. Девушка нахмурилась и снова повернулась к малышам.

— Моего мужа не пустили, сказали — не положено. А мне так хочется показать ему наше маленькое сокровище.

Я непроизвольно улыбнулась. От тепла, которым лучились глаза девушки, мне стало легче на душе.

— О, не переживайте так! Я думаю, в скором времени он не только насмотрится, но и полностью ощутит себя в роли отца... — Я хотела сказать 'двойни', но вовремя прикрыла рот.

— Да, вы правы. Недосып нам обеспечен на ближайшие три года.

'Если бы она только знала будущий характер Лидки, непростой во многих отношениях, то на три года точно не зарекалась бы'.

Я снисходительно улыбнулась.

— Надеюсь, ваша малышка не принесёт вам больших хлопот, — со щемящей тоской в сердце проговорила я.

Девушка, уловив это в моем голосе, внимательно взглянула на меня.

— Почему вы грустите? Что вас опечалило?

Я не знала, что ответить, как будто мой язык приклеился к нёбу.

— Ой, извините, невежливо с моей стороны не представиться. Меня зовут Екатерина Миридова, а вас? — Она выжидающе посмотрела на меня.

Конечно, я узнала свою приемную маму. Теперь я понимала, почему вчерашний голос мне показался знакомым. Это было очень странно — смотреть на молодую женщину, которая воспитала меня как родную дочь.

— Я... я... — Мой голос дрогнул. — Меня зовут Мирослава. Просто Мирослава.

— Хм, хорошо, просто Мирослава. — Уголки губ девушки тронула еле заметная улыбка. — Очень приятно познакомиться.

— Мира?

От оклика Велиара я вздрогнула.

— Я думаю, нам пора. — Он положил свою широкую ладонь мне на плечо.

Девушка с нескрываемым изумлением перевела свой взгляд на Велиара, которого совершенно не ожидала увидеть в отделении роддома. Мило засмущавшись, она отвернулась, обратив все свое внимание на маленькие комочки.

Хоть он в этом не нуждался, я одними губами ему прошептала: это моя мама.

Велиар понимающе кивнул. А потом легонько потянул меня за руку, настаивая на уходе.

— Но подожди, а как же я... в смысле, ребенок? — Я указала за стекло, где мирно посапывала моя уменьшенная копия.

— Мира, за нее не переживай.

— Ты уверен?

Я заметила, что Екатерина, то есть, моя будущая мама, внимательно прислушивается к нашему диалогу. Не сдержав любопытство, она поинтересовалась:

— Почему вы так переживаете за этого ребенка? Врачи его обязательно выходят. Я думаю, что все будет хорошо.

Мы с Велиаром быстро переглянулись. Не знаю, могла ли я говорить и как это повлияет на мою дальнейшую судьбу, но я не выдержала:

— Эта девочка сегодня лишилась матери.

Екатерина ахнула, прикрыла рот рукой и с нескрываемым любопытством уставилась на нас, ожидая продолжения.

Но его не последовало. Велиар настойчиво переплел свои пальцы с моими и, не дав продолжить, грубо потащил за собой. Единственное, что я смогла, так это выкрикнуть:

— Девочку, как и меня, зовут Мирослава! — И мы скрылись за поворотом, оставив Екатерину Миридову, специалиста по геологии, любящую жену и самую лучшую на свете маму, в полном недоумении.

Мы стремительно покинули душное помещение больницы. Все, кто встречался нам на пути, не мешали, не задавали вопросов, лишь опасливо сторонились. Я удивилась, как еще Велиара не стали подозревать в исчезновении девушки и ребенка.

Через десять минут мы оказались в сквере, вдали от любопытных глаз. Посчитав это место укромным, Велиар резко остановился, развернул меня к себе и почти прорычал:

— Мира, что ты сейчас пыталась сделать?!

— О чем ты? Что я такого сделала? — Я была слегка растеряна и не понимала резкой смены его настроения.

— Ты попыталась изменить будущее!

— Я... я...

— Ты сейчас должна уяснить одну очень важную вещь: вмешиваться в события прошлого неразумно. Это может привести к необратимым последствиям.

— Но я ничего такого не сделала.

— Ты общалась со своей приемной матерью.

— Но я ничего ей не сказала, я просто хотела дать пару наводящих мыслей. Может, мы всё-таки неспроста здесь оказались. — Я задумчиво покосилась на Велиара. — Может, мы здесь не ради Айвены. Ведь случай привел нас именно тогда, когда Екатерина Миридова сделала главный выбор в своей жизни, взяв меня в качестве своей второй дочери. И если бы ты меня силой оттуда не выволок, я бы...

— Что? Что бы ты сделала? — выжидающе уставился на меня Велиар.

Я на секунду задумалась, но не ответила.

— Мира, ты должна уяснить: твоя мама сделала выбор, который должна была сделать. — Он устало дернул себя за волосы. — В данном случае ты могла просто все испортить и тогда перестала бы являться той, кем являешься сейчас. И тогда твоя судьба могла бы пойти по другому витку... — И совсем тихо добавил: — А мне бы очень этого не хотелось.

Он утомленно выдохнул и, отстранившись от меня, шагнул назад. И тут же, поскользнувшись на небольшой замёрзшей лужице, со всего маху рухнул на спину.

Сказать, что меня это окончательно сбило с толку, значит, ничего не сказать. Весь мой пыл тут же остыл, как, впрочем, и пыл Велиара. Я думала, сейчас он вскочит на ноги и будет просто рвать и метать, но он лежал неподвижно, всматриваясь в небо.

— Если будешь так лежать, застудишь почки. — Я наклонилась и протянула ему руку, чтобы помочь подняться, но никак не ожидала, что вместо того, чтобы встать, он резко потянет меня к себе. Потеряв равновесие, я нелепо шмякнулась на него сверху.

— Ты, что обалдел?! — Я неуклюже попыталась встать, но Велиар, ухватив меня за талию, легко удержал на месте. Единственное, что он мне позволил, так это придать своему телу сидячее положение, расположив ноги по обе стороны от его бедер.

Запрокинув голову и усмиряя мои протесты, он спросил:

— Что это?

Велиар выдохнул небольшое облачко пара и с каким-то благоговейным трепетом указал взглядом в небо.

Я нахмурилась и запрокинула голову, пытаясь понять, что могло так заинтересовать парня. И тут же поймала щекой огромную пушистую снежинку, за которой последовало нескончаемое множество ее подружек. Они начали свой легкий незамысловатый танец, привнося в наш мир небывалое очарование.

— Это снег... снежинки! — Я пожала плечами.

— Сне-ежжжжи-и-инннки-и-и, — растягивая слово в каком-то трепетном экстазе, произнес Велиар.

В эту секунду я заметила, что на дне его синих глаз множество пушистых снежинок отражаются, словно мириады прекрасных звезд.

— Мне нравится это слово. Оно такое восхитительно вкусное. — Он потянулся и дотронулся до того места на моей щеке, где уже успела образоваться капелька воды. Я немного смутилась.

— Это самое чудное и прекрасное, что я видел в своей жизни. — Он пальцем провел ниже, от моей скулы до линии подбородка. И я не поняла, говорит он обо мне или о том, что вокруг нас развернулось целое снежное представление.

Снег пошел такой густой и плотный, что стал похож на пуховую вуаль, которая решила укутать всю землю и спрятать нас от посторонних взглядов. При такой тихой безветренной погоде зрелище действительно было ошеломительное, особенно для человека, который в своей жизни только и делал, что глотал пыль на выжженной солнцем планете. Теперь голые деревья, уже изрядно припорошённые, и пустующая аллея, до этого похожая на вымершую пустошь, не наводили тоску и уныние, а с легкостью переносили нас в волшебную сказочную страну, на некоторое время давая нам возможность забыть обо всем.

— Мира, — тихо позвал меня Велиар.

Я искоса посмотрела на него, повернув голову.

— Ты похожа на королеву снега. — Он легонько провел ладонью по моей голове и аккуратно смахнул с моих волос пушистое безумие. — Снежинка... — Он заулыбался как ребенок, чисто и искренне, тем самым всецело меня обескуражив. Я смотрела на него и не могла вспомнить, когда я в последний раз видела Велиара таким... обычным, что ли, радующимся простым вещам. Это, пожалуй, был самый невероятный и захватывающий момент с того времени, как я впервые увидела его на озере. Я улыбнулась, поддавшись на его искренность и, не осознавая, что делаю, соединила наши губы в простом и бесхитростном поцелуе. Если бы я не сделала этого, мне было бы неописуемо жаль, что я упустила такой момент.

Велиару сейчас было не до чтения моих мыслей, поэтому он удивленно на меня глянул, а в следующую секунду с наслаждением принял мой порыв, крепче обхватив меня за оголившуюся поясницу и послав по моей коже в разных направлениях мелкие чувственные мурашки.

— Снежинка, ты безумно притягательная! — прошептал Велиар.

— Ты тоже. — Я обхватила его голову руками, зарываясь пальцами в его пряди и прижимаясь плотнее, на время отодвигая все мучавшиеся меня вопросы, сомнения и обиды на второй план. И была за это вознаграждена упоительно щедрыми губами Велиара, заставляющими меня таять, словно ту снежинку на моей щеке.

Мы еще какое-то время смешивали наше горячее дыхание и, как умелые художники, выводили на губах друг друга печальную историю своих отношений. Но внезапно Велиар остановился, взял мое лицо в свои ладони и стал пристально вглядываться в самую мою душу.

— Сне-е-ежи-и-инка-а...

Тяжело дыша, я тихо спросила:

— Такая же холодная?

— Нет, такая же... невообразимо прекрасная.

Мои губы ухмыльнулись, но глаз это не тронуло.

— Это был последний раз, когда я... когда мы...

— Целуемся? — насмешливо подсказал Велиар.

Я кивнула:

— Когда мы позволяем себе что-то подобное. — И неосознанно дотронулась до своей нижней губы. — Ты же понимаешь, что все это не имеет смысла: мы по разные стороны баррикад. А история про Ромео и Джульетту — это не наш случай.