| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Так точно! — согласился Сарматов. Допустил! Но...
-Так почему? — прямо глядя на него осведомился Кауфман.
-Но Александр Александрович...
-Господин полковник!
-Но господин полковник! Ведь эта так сказать дама... она...
-Что именно -"она"?
-Ну... — поручик замялся. Ммм...
-Вы язык проглотили, Сарматов? — процедил Кауфман. Итак — к Его Величеству без доклада как вы наверное должны знать имеют право входить ограниченный круг лиц. Весьма ограниченный. Напоминаю — это господа Бунге, Гурко, Победоносцев, Чихачев, Витте, Плеве, Вышнеградский, Воронцов-Дашков, Половцев, Николаи, Манасеин, великие князья, Вдовствующая Императрица, и ваш покорный слуга! Всё! — резко взмахнул он рукой словно отсекая список допущенных особ от прочих.
Только не говорите мне что перепутали мадам фон Мес с господином Победоносцевым!
Ну что молчите?! -повысил голос Кауфман. Или мне попросить вас освидетельствовать в Военно-Медицинской академии на предмет здравого ума?
-Эта дама — любовница Георгия Александровича... — выдавил из себя поручик.
-И что с того? -демонстративно пожал полковник плечами. Сердечные дела Его Императорского Величества вас, извините, не касаются. Вас касается порядок несения службы. И даже будь Ольга Иоганновна фон Мес трижды чьей-то любовницей — все равно вам следовало сообщить о ее визите царю а потом уже впускать.
-Но я не мог сообщить Его Величеству... -в полной прострации бормотал поручик.
Он был... занят.
-Так и надо было подождать пока Государь -Император закончит общаться с госпожой Антоновой и потом доложить о визите, — с видом человека разъясняющего глупцу очевидные истины изрек Кауфман. Кстати — вспомнил вдруг полковник донесения... Вы насколько хорошо знакомы с баронессой?
-Я не... — испуганно забормотал поручик. Господин полковник — я бы никогда...
Кауфман взъярился. Воистину полный кретин! Вообразил, что начальник охраны заподозрил его в шашнях с наложницей монарха!
-То есть недостаточно хорошо? Я так понимаю видели мельком может быть один или два раза. Так?
-Трижды...
-Но тем не менее вы пустили ее не спросив ни пропуска, не удостоверив толком личность и без должного сопровождения которое бы подтвердило ее статус и право посетить Охотничий домик? Я прав?
-Так точно. Я виноват... Но я подумал что возможно... Сами понимаете дело весьма особое и щекотливое... -глупо улыбнулся Сарматов.
-Хорошо... — изо всех сил сдерживая брань резюмировал Кауфман. Собственно на этом можно было бы и закончить. Но я все же снизойду до объяснений.
Полковник нахмурился. Голос стал резок и сух. Он встал, упершись в столешницу ладонями и вперил тяжелый взгляд в растерянного подчиненного с искренним сожалением продолжил.
-Не знаю — бывали ли вы на театрах и как часто -но искусство хорошего гримера сделает похожей на означенную баронессу любую даму подходящего сложения и типа. Даже если на то пошло и вас можно загримировать, так что в пяти шагах вас не отличишь от особы слабого пола! Среди убийц государя Александра Николаевича было две женщины, а недавно террористку вынашивавшую замысел на цареубийство вздернули в версте отсюда -в Петропавловке.
Тут кажется до Сарматова начало что доходить. Он с неподдельным испугом уставился на начальника. -Я не говорю уже о том, что и помимо этого в вашем поведении есть и обычное разгильдяйство -какое и в гарнизоне в каком-нибудь... -крохотная пауза -Царевококшайске недопустимо! Вы понимаете что все это означает...для вас? Он покачал головой, показывая, что аудиенция окончена. У поручика похолодели ладони: -Я подам рапорт... о переводе... -вымолвил он непослушными губами. Кауфман с готовностью подвинул через стол лист ин кварто: -Пишите. Лучше прямо здесь и сейчас. Рапорт надо подать...по команде, конечно. Вы знаете форму? -Так точно. Но... господин полковник, я не могу... сразу. Ведь надо... Это же... это же— надо подумать... — забормотал полностью раздавленный лейб-конвоец. Полковник поморщился: -Хор-рошо. Подумайте. Но— быстро. Я бы как так сказать в качестве старшего... товарища... рекомендовал бы Омск или иной отдаленный гарнизон. Во всяком случае, не позже как через четыре дня дело должно быть кончено. Это крайний срок: в вечер четверга в числе офицеров Конвоя не должно быть поручика Сарматова. Можете идти. Поручик хотел спроситьо чем-то, но что лицо полковника приняло особо значительное выражение, и Кауфман движением руки оборвал неначатый разговор. -Идите же! ...Ну а сейчас будем разбираться с лакеями. Само собой не с простыми а с более важными птицами. Гоф-фурьер Прохор Афанасьевич Первачев, год рождения одна тысяча восемьсот пятьдесят второй, сын дворцового истопника, в службе с... Ладно -не важно.
Вошел человек в ливрее и . Лысоватый, упитанный, с пышными баками и гладко скобленным подбородком. Курносый нос напоминавший пельмень белесые короткие ресницы — мужик и есть мужик...
Ну да не князьям же в конце концов закуски подавать! Тут другое важно...
-Ну — я жду твоих объяснений Прохор Афанасьевич — добродушно начал Кауфман.
Что ж ты так обмишулился? Вроде не первый день и год в службе?
Он вышел из за стола, прошелся взад вперед по холщовой дорожке.
-Мое дело маленькое, — смиренно ответил слуга но в голосе как показалось внимательному царедворцу проскользнула некая издевка. Если что-то особам августейшим надо, то мы исполняем, -а прочее нам не по чину, Ваше превосходительство.
-А ну-ка изволь объяснить Прохор Афанасьевич?! Или ты порядка не знаешь? -с прежним добродушием тем не менее продолжил Кауфман. Я конечно знаю что ваша дворцовая шатия-бартия к себе незнамо кого водить норовит с черного хода и вино после балов допивает — и к порядку не очень приучена! Но тут все ж таки царь...
-Именно что Ваше превосходительство, -ЦАРЬ! -важно поднял лакей палец вверх. Мы люди маленькие, — повторил он. Если заденешь кого или хоть слово поперек скажешь — тем более такой особе которая от Его Величества совсем близко -поближе вас извиняюсь... Одного же слова ее хватит чтоб тебя тут и духу не было!
Он печально вздохнул изображая всем видом жалкое смирение — маленького человека у ног гигантов. Но глазки блестели какой то неприятной сальной хитринкой, мол ваша честь не про нашу честь... Не будь этого полковник может и спустил бы оплошавшему слуге -и впрямь кто ж виноват что бестолковая бабенка повела себя не так как следует? Но вот это выраженьице глаз — выражение наглого пронырливого холопа...
-Ты шельма не юли! — рыкнул Кауфман. Как стоишь перед старшим по чину?
-Я к вашему сведению Ваше Превосходительство -в третий раз неверно протитуловал гоф-фурьер собеседника — сам имею чин четырнадцатого класса, и кричать на меня не положено по закону! Опять же мы не по военному ведомст...
Молча развернувшись, Кауфман ударил Первачева кулаком, ставшим казалось двукратно тяжелее обычного, — ударил в зубы от души. Затем без замаха как бы нехотя ударил опять — кулаком в солнечное сплетение -как учил его наставник в английском боксе -вольноопределяющийся Шершневич в давние годы. Дворцовый служитель сложился пополам, и полковник не сдержавшись пнул его сапогом. Тот растянулся у ног начальника охраны, корчась от боли. Гоф-фурьер трудом поднялся все еще кривясь. Кауфман грозно глядел на него снизу вверх -как на полураздавленного таракана. Распухшая вмиг губа перекосила лицо синие, навыкате, глаза смотрели испуганно. Полковник ухватив того за грудки, поставил на тощие ножки. Лицо толстячка было искажено ужасом, бакенбарды стали дыбом. — Нет! Нет! Не надо-о!!! — в отчаянии завизжал он . -Классный чин?! -заорал между тем Кауфман. -Классный чин говоришь?? В п... де у б....ди твой классный чин! С таким аттестатом вылетишь со службы что тебя в дворники не возьмут!! В извозчичьей пивной будешь блевотину за мужиками подтирать! Затем сорвал испачканную кровью перчатку и бросил на пол.
— Пошел вон, скотина! — рявкнул он, замахиваясь на постанывающего придворного кулаком.
* * *
Вечер того же дня. Улица Большая Морская 16 Ресторан "Кюба"
Кауфман пил. В одиночестве в кабинете ресторана он пытался что называется залить душу. Перед ним был уставленный бутылками стол и блюдо со стерлядью на пару... А метрдотель был предупрежден чтобы здешние "дамы" гостю не докучали. Пил он не потому что хотел напиться -но чтобы прогнать напряжение и забыться. Получалось скверно... При привычках и обычаях гвардейской службы ко времени производства в ротмистры или капитаны даже у трезвенника окончательно вырабатывается устойчивость по отношению к хмельному. Кауфман не был исключением — мог пить помногу и не пьянея. Что золотое "Аи" и столетние вина что дрянную сивуху в убогих шинках на маневрах где-нибудь под Вильно. (Правда все ж он не доходил до самых разгульных гвардейских забав вроде "лестницы" или "волков" — когда раздевшись догола, выскакивали на мороз, куда половой выносил господам офицерам лохань с шампанским -чтобы они став на четвереньки хлебали из сего сосуда и выли по-волчьи. ) И уже убедился что у него не выйдет успокоится таким способом. Но если нельзя было убить тоску то можно было убить время. Время тонуло в бокалах, умирало в лязге столовых приборов и взвизгах скрипки доносившихся из общего зала... Так скверно ему было лишь однажды — когда еще подпоручиком в знаменитом в семидесятые салоне у мадам Зизи он стал свидетелем как молодой барон Штарк после обильного возлияния желая показать удаль перед друзьями -сослуживцами решил сыграть в "гусарскую рулетку". И револьвер то выбрал вроде как безопасный — здоровенный Лефоше на двадцать один патрон... Это же так весело — зарядить одну камору в барабане, раскрутить и поднести к виску. И потому когда грохнул выстрел Кауфман как — он готов был поклясться — никто из весло выпивающих и обнимающих "модисток" товарищей не понял что произошло -точнее не поверил. А потом оставшийся в живых разом протрезвев от ужаса бросились кто к дверям кто к распростертому телу ... Визг девиц, портовая брань "мадам", кроющей на чем свет стоит мертвого дурака испортившего репутацию заведения, такая же брань из уст полкового командира на следующий день... Кауфман пил. Мгновениями сквозь гул голосов, наигрыш оркестра, сквозь табачный густой дым приходили тени того чего не было и быть почти наверняка не могло. Но что обречено было стать его кошмаром. Личным кошмаром, манией и паранойей оберегателя жизни монарха...
...Знакомый интерьер Охотничьего домика в Петергофе... Пляшущий в ладони бессмысленный уже "смит-вессон". Такие же бессмысленные шашки и карабины в руках конвойцев. Хохочущая девица в пеньюаре с незнакомым в то же время знакомым лицом по которому течет размазанный грим — лицом на котором написано яростное торжество полной победы. Не лицо человека — лик Медузы-Горгоны внушающий бесконечный обреченный ужас... В ее руках — длинный окровавленный кинжал. Красные пятна на мебели и обоях... Нагое женское тело на ковровой дорожке за которым тянется кровавый след идущий к дверям — оставшийся когда несчастная пыталась спастись. И еще одно тело — молодого мужчины на огромном ложе лежащего навзничь среди вороха окровавленных простынь... И дальнейшее — вертящееся в сатанинском калейдоскопе... Синие жандармские мундиры... Черные прокурорские... Безжизненное лицо старухи в которую обратилась Мария Федоровна -смотрящей на него — виновника — и не видящей. Серые стены камеры Шлиссельбурга... Сенатские своды уведенные уже не из зала а с той самой скамьи... И неизбывное осознание невозможности что-то исправить. ...И каждый раз злей и угрюмей опрокидывал в горло очередную порцию коньяка русский немец и артиллерист которому отныне уже не стрелять из пушек Александр Александрович Кауфман. Но как же все скверно! Судьба его государя и России зависят от того — взбредет ли какому-нибудь шляхетному выродку или просто начитавшемуся брошюрок болвану из поповичей или разорившихся мелкопоместных — кинуть бомбу в карету... — Лучше уж с турками воевать, с англичанами, с азиатским туземцами... Там враг понятен виден -там с ним можно хоть договорится... Но с этими бомбистами... — самому себе пожаловался Кауфман. Ну нет уж! Ничего у этих мерзавцев не выйдет! -Только через мой труп! Вопрос чести... Именно — а никак иначе! А вы что думали, господин поручик? — чуть заплетающимся языком бросил он не то Сарматову не то еще кому
* * *
. Постановление Совета Министров о внесении изменений
в Правила "временные правила о евреях":
1. Воспрещается евреям заниматься любой юридической деятельностью
2.Воспрещается евреям заниматься финансовыми промыслами любого рода
3Воспрещается евреям приобретать земельную собственность на всей территории Российской империи
4. ?? ?1-3 не распространяются на территорию Варшавского генерал-губернаторства и Великого княжества Финляндского
5..Освободить евреев от воинской повинности.
6. Ввести ежегодный особый военный налог для евреев в размере 50 миллионов рублей
7. Постановить что данный налог выплачивается совокупной всеми еврейскими общинами Российской империи пропорционально их численности
8. Отменить положение Правил от 1887 года о запрете евреям, живущим в деревнях переезжать на постоянное место жительства из одной деревни в другую.
9. Для наилучшего устройства положения о подданных иудейского вероисповедания учредить особую комиссию во главе с Министром Внутренних дел Плеве В.К.
* * *
Совершенно лишенная логики и стройности политика в иудейском вопросе!
Батьянов передает мнение якобы сходящее от царя -дескать нам нужны евреи — сапожники, токари, плотники, а евреи адвокаты и прочие подобные нам без надобности.
Другие говорят о влиянии Плеве -тот юдофоб наивысшей пробы но озабочен тем что черта оседлости переполнена евреями, по большей части не находящими себе достаточного заработка, и это де является постоянною угрозою для общественного спокойствия. Завтра этот полицмейстер в министерском кресле чего доброго сочтет что фасоны шляпок угрожают этому общественному спокойствию...
Иные впрочем кивают на мадемуазель dOrlean -дескать эта линия Бурбонов по некоторым слухам особенно не любит евреев. Или и в самом деле она его просила не только эмансипировать женщин но и ущемить иудеев?
Александра Богданович "При четырех императорах"
* * *
Англия. Туикенхем. Сент Питерс Роуд. Особняк герцогов Орлеанских
...Ну, относительно евреев ты точно его не просила, -прокомментировал Луи-Филипп откладывая газету
— Нет, -почему то вспыхнула Елена. Не просила и не буду... Императору Российскому наверное лучше знать как ему поступать с его подданными. И добавила.
А если говорить начистоту я не понимаю -отчего так все носятся с этими... людьми. Несчастные и угнетенные... Я тут изучая принесенные мадемуазель... она поморщилась и выговорила по слогам Ага -фок -ле — йя справочники узнала что иудеи составляют в иных местах до половины от числа купцов Первой гильдии. А уж как во Франции угнетают Ротшильда...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
