Приказано выжить 2

Как и было уговорено, с приходом тепла ушла разведка. Развернулось в полной мере строительство в городе. За Псковой-рекой начали поднимать башни и стены. Северная стена должна была по плану сомкнуться со стенами моей крепости. Восток и юг так же замыкались в одно сплошное каменное кольцо.

В Кроме выгородили вечевую площадь. Когда в первый раз зазвенело вечевое било, созывая народ, в городе поднялась паника. Но люди быстро сориентировались, и вскоре площадь бурлила собравшимся народом.

На первом вече было решено донести до горожан новые законы и правила поведения. Несогласным с ними сразу предложили уйти из города. Места вокруг в лесах хватает, скатертью дорога. Первым начал говорить Трувор, потом передал эстафету мне. Речь держать пришлось с установленного широкого помоста, на который мы и забрались втроём. Вокруг наводила порядок и следила за тишиной княжеская дружина. Довели до людей всю вертикаль власти и управления в городе и княжестве. Город разбивался отныне на концы. Каждый конец обязан был выбрать своё управление и старшину. Назначить выборных в общегородское вече. Обозначили границы концов и отпустили людей раздумывать до завтра. На следующий день продолжили собрание, на котором уже избирали конкретных людей. Ещё раз были зачитаны правила и законы для всех, без исключения, жителей новообразованного Псковского княжества. Права и обязанности в написанном виде были вывешены тут же, на площади, под навесом. Теперь любой житель города мог созвать вече, ударив в било и обратиться к народу. Но и за пустой сбор грозило нешуточное наказание, вплоть до изгнания.

Отдельно собрали всех зажиточных горожан и купцов, пригласили и волхвов. Назначили выборных от жрецов и бояр, купцов и мастеровых. Так и получился у нас первый городской совет. Во главе всего стоял выбираемый советом и вечем князь с абсолютной, после выборов, властью. Решения князя были обязательны для всех без исключения. Повторения новгородской резни никто не хотел, поэтому и была придумана такая схема управления, в корне отличная от новгородской. Там всё решали бояре, и князь был больше фигурой декоративной. Да и состав населения у нас в городе по уровню жизни и доходам был куда более однородный, чем в Новгороде. Не было такого огромного, зажиточного и богатого боярского и купеческого слоя, и не бросалось в глаза разделение горожан на явно богатых, и не очень, людей.

Пока ещё мы не могли точно определиться с границами нашего княжества, то эти новшества вводились только для города и посадов. А уже к лету нам было необходимо всеми силами закончить формирование нового государства.

В ближайшее время необходимо было обязательно съездить в Старую Ладогу к Верховному, где мы должны были договориться с Рюриком и Синеусом о новых границах.

Весной же произошло очередное, значимое для нас событие. После того как вскрылись озёра и сошёл лёд, к нам с визитом приплыл Ян, предводитель вольных морских разбойников с острова Даге. Пришёл проситься под руку князя — за осень доконали его варяги. Разграбленные поселения с трудом пережили голодную зиму, и, если бы не рыба в море и близкий берег с его богатыми лесами, то опустели бы острова. Сил отбиться самому не хватило, да уже и не хватит, вот и пришлось проситься под руку Пскова. Предложил поставить у себя острог и держать там нашу дружину. А над острогом поднять Псковский флаг. И тогда никто не посмеет напасть на поселения островитян, побоятся связываться.

Встречным предложением озадачили его переговорами с вождями племён на побережье, и, если ему удастся с ними договориться о переходе под руку Пскова, то милости просим в наше княжество. Ну а коли дело выгорит, тогда и будем ставить крепости на побережье и на островах. Всех сомневающихся приглашали к нам в гости — пусть своими глазами посмотрят, как мы тут живем.

Ян уехал договариваться, а мы заново начали рассылать разведчиков и дружинников, сами выезжали по поселениям и разговаривали со старшинами. Добрались и до Полоцка. Несколько дней погостили в маленькой деревянной крепости, попили мутной медовухи — без этого было с варягами не задружиться. Через три дня, с радостью, и больной от похмелья головой, покинули гостеприимные закопчённые стены Полоцка, вздохнули с облегчением и отправились домой, увозя с собой заключённый ряд о дружбе и военной помощи. С тех пор полочане были частыми гостями в Пскове, а уж торговые людишки сновали туда-сюда практически бесперебойно.

Поездка к Верховному волхву прошла совсем спокойно, без всяких неожиданностей. Рюрику было совсем не до нас — он строил Новый Город. Поэтому все разговоры с его участием переходили только на обсуждение стройки. Прежние договорённости с ним оставались в силе. Ну а мне удалось ещё раз поговорить с Вольгом без свидетелей. Рассказал ему об истории нашей страны после войны, и к чему всё пришло в итоге. Наговорился до хрипоты — ну никак не верил бывший моряк северного флота, что рухнет великий Союз, да ещё и рухнет с таким грохотом, погребая под своими руинами светлые мечты и надежды о лучшей жизни миллионов своих граждан. Рассказал и о том, что начнётся с уходом Олега в Киев. Слушал Вольг внимательно, да кусал свой рыжий ус. Прочитал ему и песнь о вещем Олеге, о его будущих походах на Царьград. Похмыкал, когда рассказывал о его придумке поставить ладьи на колёса и пройти на них посуху.

Расстались уже поздно ночью, когда вызвездило небосклон яркими звёздами и начал наползать на поляну стылый, сырой туман.

Не знаю, какими соображениями руководствовался Вольг, но следующая наша с ним беседа прошла в присутствии Рюрика. Красной нитью через весь разговор прошла мысль о том, что негоже Руси выступать защитным заслоном для Европы от хазар и половцев, а потом и от татар. Пока Русь будет стонать от наскоков восточного соседа, заступая ему путь на запад, европейские соседи обгонят в своём развитии восточных, и добра от этого ждать не придётся. Да и спасибо Руси никто за это не скажет. Своя-то рубаха ближе к телу. Вот нам и надо бы об этом хорошо подумать.

Следующий разговор вели уже в полном составе. Были и Будимир с Синеусом. И в третий раз мне пришлось рисовать невесёлые перспективы развития русского государства. А уж грядущее бездумное перенимание, а в некоторых случаях и насильное насаждение религии, обычаев и порядков Царьграда в умы и души русского народа, да подспудное навязывание своей воли хитромудрыми заморскими царедворцами никого не обрадовало. И если сейчас князья в основном служат народу, то, в последующем, отравленные многовековой ромейской хитростью, и перенявшие змеиную утончённую восточную лесть, будут служить только своему благу. Даже кровные родичи за власть и казну начнут лить братскую кровь.

Разъехались братья сильно озадаченные. Договорились встретиться через месяц, чтобы за это время хорошенько обдумать услышанное. Поскольку наша ладья стояла у причалов Старой Ладоги, то обратную дорогу мы коротали с Синеусом. В процессе долгого разговора я намекнул ему о желательном расширении его княжества — мол, хорошо бы было закрепиться на Ладоге, да на берегах Варяжского моря. А там и богатый север рядом. Конечно, придётся напрячься, но оно того стоит. Да и надо бы князьям подумать о наследниках. Сколько можно одним жить. Пора уже начинать искать себе вторую половину.

С самого начала сложилось так, что без Пскова Старой Ладоги бы уже не было. Да и если бы не своевременное предупреждение о грозящей им опасности и помощь Трувора, то, скорее всего, и самого Синеуса бы не стало. Вот и прислушивался один князь к другому.

Так и вышло, что эти наши слова упали на подготовленную почву. Пусть ладожанин для начала задумается, и на следующую встречу приедет со своими, якобы, мыслями. А мы его поддержим.

Распрощались на причале и отчалили, подняв паруса. Всю обратную дорогу перебирал в памяти прошедшие разговоры. Правильно или неправильно я поступаю, не ошибусь ли, направляя в другую сторону развитие своего государства? Да и если у меня выйдет моя задумка, то и государства такого уже не будет. Что-то другое образуется. Когда уже на горизонте показались башни Псковского Крома, я успокоился, и в сердце пришла твёрдая уверенность — всё, что делаю, делаю правильно.

Видя мои метания, Трувор и Горивой не докучали разговорами, держались в стороне, за что я им был благодарен. Уже когда определился в своих сомнениях и укрепился в решениях, подошёл к стоящим у борта соратникам:

— Красивый город мы построили!

— Красивый. — Поддержал меня Горивой.

— Самое главное, что мощный. Никакому врагу его не взять. — Добавил князь. — Что надумал?

— Надумал, что надо укреплять рубежи, дружину увеличивать, торговлю расширять. Теперь денег понадобится ещё больше. В устье Наровы крепость ставить надо и на островах. Земли под себя подобрать поскорее. Ян вернётся, и можно будет выходить. Заодно и на запад пройдём.

— А ну как не согласятся вожди под нашу руку идти? Что делать будем?

— Некуда им деваться. Прежней жизни уже не будет. А мы им и оружие, и инструмент дадим, да и поборами мучить не будем. Опять же, с нами лучше торговать — пользы больше будет. Крепости поставим, дружину разместим — будет защита.

— От кого защита-то? — Вскинулся Трувор.

— С запада пруссы пойдут, давить начнут. С юга сначала хазары полезут, потом половцы. От данов с севера покоя долго не будет.

— Ты ж говорил, что не дойдут хазары до нас.

— Мы сейчас новую историю пишем. Что в этой истории произойдёт, зависит только от нас. Дойдут хазары или не дойдут, а свои границы защищать надо. Ну, удержим мы город, а городища да поселения пожгут, и народ в полон угонят — останется пустой край. Что делать в пустом княжестве будем? С кем дальше государство поднимать станем? Поэтому и говорю, что беречь людей надо.

— Людей нам уже не хватает. Мы с Горивоем уже всю думу сломали, где ещё набрать и мастеров, и дружинников. Да и хуторян не хватает — землю пахать некому.

— Вот! Невольничьи рынки забиты людьми русскими да славянскими. Тащат басурмане полон из набегов. Откуда же на земле нашей будет порядок да зажить? Я вот думаю на юг пройти да клич по землям бросить для всех желающих переселиться на земли наши. Смекаю — пойдут люди к нам.

— Да и у данов с варягами после набегов столько рабов на рынках продаётся.

— Верно, княже. К ним сходить надо, да договориться с торговцами живым товаром. Может, сразу к нам везти нужных людей станут. Купцов наших озаботить необходимо — пусть договариваются.

Такой вот разговор состоялся на подходе к городу. А потом завертело, закружило делами. Уходили и возвращались лазутчики да дружинники — несли с собой вести добрые и не очень. Вернулся Ян, сошёл на причал, довольный, как кот, объевшийся сметаны. Принёс радостную весть. В скором времени ожидался визит совета племён чудских кривичей. Пиратскому ватажнику удалось заинтересовать вождей появляющимися возможностями в развитии от торговли с нами, да огромной военной силой нашей дружины. Помогло и то, что слухи о нас летели по землям впереди послов и дружинников, облегчая разговоры и переговоры.

Так что к следующей поездке в Ладогу к Верховному у нас уже были с собой новые карты наших границ, и предложения о возможном государственном устроении наших княжеств. Оставалось только заключить обоюдовыгодный союз между князьями. Хотя тут даже не между князьями, а между отдельными княжествами. До единого управления ими время ещё не пришло, но уже надо было об этом задумываться на перспективу.

Ещё раз поговорили с Рюриком и Вольгом. Договорились о военном и торговом сотрудничестве. Мы обещали помочь строительными пиломатериалами Новгороду на первое время, а в дальнейшем дали добро на обучение у нас новгородских мастеров новым ремёслам. Скоро лесопилки будут стоять и в Новгороде. Да и кирпичное производство очень уж пришлось по душе князю. Так и расписывал, каким может быть красивым Кремль из красного кирпича. Ну и ладно, не жалко. С упоением рассказывал Рюрик о новом строящемся городе. Масштабы застройки были скромнее, чем у псковичей, но это только начало. Вот только бояре сопротивлялись новому и не спешили переселяться за новые стены. Открыто упираться всё ещё опасались, но и бежать вперёд не спешили. Горивой дал Рюрику хороший совет:

— А ты, князь, не спеши их в свой город звать. Зачем тебе такая заноза, да ещё и в мягком месте? Пусть сидят тихо у себя — посмотришь, чем и как дышать будут. А если что, так их на отшибе и придавить можно будет по-тихому. Петуха красного пустить ночью на стены, и всего-то делов. Да налогами на дружину их обложи — на следующий год хазары начнут повсюду шалить. Не ты, так они сожгут.

Одобрительное молчание со всех сторон подтвердило мысли Труворовского безопасника.

Глава 3 Псков К лету город стал походить на разворошенный муравейник. Повсеместная стройка, ржание лошадей и окрики людей, лай собак и беспокойное мычание коров, перестук топоров и молотков, визжание пил — вокруг была одна большая стройка. Наши торговые ладьи и баржи успевали только разгрузиться и, сразу же, загрузившись, уходили в новое плавание. Расширившиеся по осени мастерские опять не справлялись с поступающими непрерывно заказами, и в процессе работ пришлось вносить изменения в генеральные планы, увеличивая их количество. Казавшееся ранее огромным поле перед нашей крепостью уже почти полностью было занято новыми строениями. Как и было задумано, моя крепость превращалась в город мастеров. Даже скотный двор, до последнего державшийся за свое место в восточном углу крепости, вынужден был всё-таки перебраться за стену. Да и огороды за крепостной стеной пришлось переносить подальше, кое-как выдержав горячий напор Милены. Жена плотника встала грудью, в прямом и переносном смысле, на защиту общественных грядок. С одной стороны, всё верно — где нам ещё можно было взять свежие овощи, не на рынке же всё время закупаться. Да и своё всё равно вкуснее. Только выделив новые наделы под огороды и перенеся изгороди, смогли кое-как договориться с непримиримой хозяйственницей. А как с ней можно было спорить? Все и так понимали, что хозяйка была полностью в своём праве — посевная только-только закончилась. Труд и семена насмарку. А кроме труда и потерянное время. А ещё надо было раскапывать новые земли и готовить их к посеву, благо хоть семена были. Пришлось и выпасы переносить вместе со скотными дворами подальше от огородов. Кстати, земля в этом времени была гоораздо плодороднее, чем в моём. То ли этому способствовали невырубленные леса, и почва ещё не выдувалась ветрами, и не смывалась дождями, а только набирала силу от опавшей осенью и перегнивающей за зиму листвы. Листвы же было много. Даже несмотря на то, что почти весь лес, прилегающий к окольному городу, мы вырубили, оставив только кое-где молодую поросль для красоты и озеленения города. Да ещё и пересадили много лиственных деревьев и ёлочек. Для дружины пришлось строить четвёртую казарму — всё-таки приток пополнения хоть и тонким ручейком, но тёк. Теперь у нас было три с половиной сотни стрелков. Старая гвардия в две сотни составляла основу, а новое пополнение усердно занималось стрельбой, навёрстывая в обучении. Добавились и мечники. У них больше всего было пополнения. Туда брали всех желающих, кто выказал хоть какое-то умение. Численность пехоты составила более шести сотен без учёта морских команд . Да и егеря после зимнего сезона увеличили свой состав на добрых полсотни человек. Среди прибывающих к нам переселенцев постоянно крутились зазывалы и вербовщики. Всеми возможными способами заманивая парней на службу в княжескую и боярскую дружины. У Трувора дела шли также неплохо, и общая численность наших бойцов уже переваливала две с половиной тысячи человек. Вроде бы и много по меркам славянского мира, но, если, сравнивать с собираемыми в походы варяжскими дружинами, или же с хазарским войском, то это была капля в море. В зависимости от размеров один драккар берёт от двадцати до пятидесяти человек. В особых случаях это количество резко возрастает до сотни и более воинов. Вот и прикиньте, если этих драккаров будет триста... Так что нам ещё расти и расти. Да и планируемые к постройке новые крепости надо будет занимать хоть каким-то гарнизоном. Мастерские опять пришлось расширять, увеличивались как занимаемые ими площади, так и количество занятых на производстве людей. Очень много желающих было приобщиться к таинствам ремёсел, и у нас при школе заработали вечерние курсы обучения профессиям. В теории. Практику всё равно проходили на производстве. Разрастались и посады при нашей крепости, которой уже никак не подходило такое название. За это время наше первоначальное поселение значительно расширилось, и уже, почти, начало сливаться с городом. Скорее, мы могли назвать себя производственной частью этого города — так было бы более правильно. Среди горожан мы как-то сразу стали прозываться мастеровым концом. Ещё у нас обозначился Изборский и Нарвский, Новгородский и Опочецкий концы. Город получил территориальное разделение. Каждый конец выбрал себе старшину и посадника, и уже они участвовали в общегородских собраниях и совещаниях. Они же выбирали и городского посадника и командующего городским ополчением, так называемого тысяцкого. Духовная же власть была представлена нашими волхвами, старшим из которых был выбран, или уж назначен, мы в это не вникали, Яромир. Вместо боярского вече у нас получилось что-то вроде думы, в которую вошли и бояре с купцами, и старшины-мастера. Дружину представляли Изяслав и княжеский, уже тысячник, Радогост. Пока у нас решались организационные вопросы, прибыли выборные старшины от чудских племён, соблазнённые Яном и нашими товарами, и всё возрастающим военным влиянием Пскова. Впечатлённые огромной каменной крепостью, покорённые вольготно раскинувшимся городом, придавленные показанными мастерскими, послы долго не торговались. Вытребовав военную защиту и льготы по товарам первой необходимости, подмахнули договор о вхождении в Псковское княжество. Договорились о строительстве новых крепостей и выделении ими для этого рабочей силы в виде тяглового скота и людей, а также в снабжении продовольствием строителей, и распрощались с ними. Опять пришлось отправлять дружинников в объезд по новым землям, чтобы донести до всех эти важные вести. По первоначальным прикидкам новые крепости нужно было поставить в устье Западной Двины и Наровы и на острове Даге. И если на острове со строительством всё было понятно, так как там была прямая заинтересованность Яна, то в остальных местах по застройке приходилось долго и обстоятельно думать. А пока было решено отложить стройку до осени. Пока проведём разведку, наберём людей среди местных поселений, поставим фактории и остроги, время и пройдёт. А уже потом будем постепенно завозить строительные материалы, и поднимать стены. Заодно окончательно и определимся с точными местами закладок крепостей. Между делом получилось обучить новому ремеслу мастеров Рюрика, приехавших познавать лесопильное производство. Приняли и Синеуса, самолично посетившего нас в самом начале лета. Тоже долго разговаривали с ним о дальнейшем сотрудничестве и возможном расширении наших княжеств. Нарисованную мною карту затёрли до дыр. В конце концов, договорились. Синеусу уходить на север и основывать новое городище в Выборге. Благо там, пока, никого не было, только маленькая рыбацкая деревушка о нескольких хижинах. Место хорошее и перспективное. Хорошо укрепиться и, уже используя Выборгскую крепость как плацдарм, начинать планомерное продвижение дальше на север и на запад, вдоль побережья. По возможности, с местными племенами заключать мирные договоры, применяя военную силу только в крайнем случае. Пока ещё варяжские хирды разобщены, и единого управления ими нет, надо этим успеть воспользоваться. Да и до Пскова от Выборга будет гораздо ближе. Зацепимся, потом дальше двинем. А в Старой Ладоге оставаться — никакого резона нет. Новогород под боком не даст свободно дышать. Да и толкаться локтями что-то не хочется. Есть возможность подмять новые земли, значит, нужно этим воспользоваться. Закончили затянувшееся обсуждение уговором встретиться через пару седьмиц в Ладоге, и уже оттуда всем вместе дойти до Новогорода и переговорить с Рюриком. Я торопил Трувора, совсем скоро история должна была помчаться вскачь, наступало время очередного передела границ. Кто сколько успеет подгрести под себя, тот с тем и останется. В Европу нам соваться уже поздно, а вот север и восток ещё были сплошным белым пятном. Юг постоянно сотрясали набеги кочевых племен, то ли ещё будет. Мы лучше уйдём на север, как говорил один известный герой Киплинга. А Европа уже сама начинала поворачивать голову на восток — манили неизведанные богатства восточных земель. Вот и надо было её опередить. Поездка в Новогород прошла обыденно, почти без осложнений. Голова Рюрика была занята новым городом и восстановлением своей дружины. Поэтому наше предложение об уходе Синеуса из Ладоги и переселении его на берега Варяжского моря вызвало сначала недоумение, а потом и откровенное неприятие. Ослаблялась не только Ладога, открывался прямой путь варягам на Новогород. А дружина пока не готова. И стены не подняты — приходи и бери голыми руками. В итоге договорились пока оставить всё как есть, но отправить в Выборг часть дружины со строителями и начать подготовительные работы для постройки крепости. В Ладоге оставался Драгомир, и в отсутствие Синеуса обязан был следить за городом. Предупредил Вольга о возможном появлении хазар следующей весной на южных рубежах новгородских земель. А что? Пусть лучше загодя готовятся к тяжким временам, чем потом, сломя голову, навёрстывать упущенное время. Заручившись принципиальным согласием Рюрика, и согласовав наши планы по возможному расширению княжества на север и запад, отправились в обратный путь. Ещё уговорились с Синеусом, что свой поход на Выборг он начнёт с захода в Псков. Есть такое желание пойти с ним вместе, определиться с постройкой новой крепости. А оттуда необходимо дойти и осмотреть остров Даге и южное побережье Варяжского моря до Двины. Нужно вживую посмотреть на места, где будем закладывать форпосты. Да и устье Наровы тщательно обследовать не помешает. Поэтому, по возвращению готовим ватагу строителей, загружаем баржу стройматериалами, подкрепляем всё это тремя десятками дружинников и выходим в поход. Подыскиваем наиболее подходящее место для строительства острога в устье Наровы и разгружаемся. Ватажники приступят к строительству под охраной бойцов, а мы с Синеусом двинем дальше. Так всё и вышло. Несколько дней нам пришлось потратить на выбор лучшего места для закладки нового города и разгрузки баржи. Проводив взглядом уходящий в сторону Пскова за новыми строительными материалами парус, мы распрощались с остающимися на берегу людьми и отправились творить новую историю. Добравшись до Выборга, увидели там рыбацкое поселение из нескольких покосившихся домишек, и что-то похожее на пакгауз на острове в заливе недалеко от коренного берега, про которые нам рассказывал Гостомысл. Глядя на нелепое приземистое строение, вспомнился фильм с Золотухиным — 'Остров сокровищ'. Там форт был на острове — вот и эта крепостица один в один такая же. Тут и будет наша временная база для дальнейшего продвижения на север, и отсюда нам придётся договариваться с корелами. Осталось только наладить морское сообщение между Псковом и Выборгом и приступить к возведению хорошо укреплённой крепости на месте старой. Потянем ли мы это дело, не знаю. Будет видно. Переночевал на борту — никакого желания не было находиться среди тесных стен в грязном помещении. Да ещё и земляные полы кругом, по которым, наверняка, скачут блохи или ещё что похуже. Короче, ночевал на борту. А рано утром постарался поскорее уйти в море, потискавшись среди многочисленных островков и мелей. Курс держали на остров Даге. Надо было увидеться с Яном и договориться о подходящем месте для постройки островной крепости. И на побережье надо было бы закрепиться. Хватит ли у нас сил на всё? Должно хватить. Иначе и не стоило затеваться. Всю дорогу море было пустынным, спокойным и тихим. Размеренно скрипел такелаж, покряхтывая при переваливании с одной покатой волны на другую, да вездесущие чайки своими пронзительными криками вносили некое разнообразие в монотонное путешествие. При подходе к островам нам на перехват выскочили было чьи-то паруса, но, подойдя ближе и разглядев вымпела на мачте, повернули обратно. А в почёте мы тут — уважают. Когда остров приблизился и начал закрывать горизонт, навстречу вышел знакомый драккар, почти на месте развернулся, вспенив воду и мощно загребая вёслами, и пошёл рядом с нами. С борта на борт лихо перепрыгнул пиратский вожак, выказывая свою удаль. Драккар обогнал нас и ушёл вперёд. Ну и мы пошли за ним не спеша. Тем временем на борту происходила церемония встречи и приветствия. Ян раскланивался перед князем, приглашая того в гости, искоса поглядывая в мою сторону и отслеживая реакцию. Наконец, и до меня дошла очередь получать положенную порцию здравиц. Вытерпев довольно продолжительную торжественную речь, прошли все вместе к кормчему и Ян показал нам место для швартовки. Подождав, пока наша посудина прижмётся к причалу, перепрыгнул через борт и укрепился на дощатом настиле, широко расставив мощные ноги. — Ещё раз добро пожаловать на остров. Столы уже накрыты — прошу в поселение. — Столы, это хорошо, это всегда к месту. — Громко подхватил Синеус, вышагивая по перекинутым сходням. Ну и я скромно спустился за ним. Даже говорить ничего не стал, да и что тут можно добавить, всё и так к месту сказано. Пусть за меня мой желудок громко пробурчит. После затянувшегося обеда, не сказать, что и очень уж богатого, но зато сытного, вывалились на улицу, отдуваясь. Угощали, в основном, рыбой и мясом. Рыбы было много во всех видах — и жаренная и варёная, копчёная и солёная. Даже вяленая лежала скромно с краю, уложенная сухой белёсой горкой. Ну... и мясо. А куда в это суровое время без мяса? Без мяса и мечом не помашешь, и вёслами не поработаешь. Так что, наевшись, или попросту набив живот, можно было заняться, наконец, государственными делами. Местное пиво, хоть и вкусное, но крепкое, пить отказались — не в обиду хозяевам — дел много и разговор будет важным. Голова нужна ясная. Глядя на нас, с большим сожалением были убраны напитки со стола для всех присутствующих. Вот и правильно — поговорим на трезвую голову. Пройдя по берегу, уселись на прогретые солнцем валуны. Разговор обещал затянуться, надо было обсудить и место будущей постройки островного форта, и долю участия в строительстве островитян. Опять же, по нашим задумкам, всё снабжение продовольствием строителей ложилось на плечи местных. Но это по нашим, а вот как оно сложится на самом деле, надо договариваться. К вечеру договорились обо всём. Да и как было не договориться? С нашим приходом менялась жизнь на острове, да и весь расклад в регионе, прилегающем к островам, должен был поменяться в пользу островитян. Ну и в нашу пользу, конечно. А иначе не стоило и затеваться. На завтра наметили поход на большую землю — будем встречаться с местными вождями, договариваться о союзничестве. А то, может, наш договор с послами до этих мест ещё не дошёл... Поэтому, пока, начнём говорить о союзничестве, а там, по обстановке, будем решать и о переходе под нашу руку. Да они и сами попросятся, когда своими глазами посмотрят на грядущие перемены. Одно дело — слово, а, вот, когда это же слово подкреплено делом, то это уже совсем другое. Домой возвращались, удовлетворённые проделанной работой. Впереди много забот — надо набирать строителей и выделять воинов на новые земли, отправлять строительные материалы к местам закладки будущих крепостей. Но это всё заботы приятные, хотя и хлопотные. Всё, что делается для укрепления своей земли, а эта земля вся наша, надо делать, по возможности, быстро. Затишье скоро закончится. Варяги опять соберутся с силами и снова начнут пробовать нас на зуб. Поэтому надо успеть до этой пробы закрепиться на побережье по максимуму. Псков Конец лета и осень пролетели в напряжённых хлопотах. Кипела работа в мастерских — лесопилки и кузнечные мастерские не справлялись с навалившимся объёмом заказов. Как всегда не хватало строительных ватаг и плотников. Разрастался город постоянно прибывающими переселенцами, возводились новые жилые дома. Удалённые изначально хутора и выселки уже переставали быть столь удалёнными. Замыкалась постепенно окружная стена вокруг окольного города на севере, сливаясь в одно целое с нашими укреплениями. Мастеровой конец снова разрастался — срочно требовались новые мастерские. В устье Наровы заканчивали постройку первого острога. Теперь там будет сидеть постоянная дружина. Долго рядились, но в конечном итоге уговорили Изяслава осесть там воеводой. Хватит с него постоянных походов — пора и остепениться. Сколько он с Трувором помотался, в Опочке и Изборске дружинниками покомандовал, потом вот у меня в крепости опыта набирался? Опыт воинский богатый, да и в управлении поднаторел. Пора ему выше двигаться. Вот и будет ему в Нарве и служение, и кормление. А чтобы кормление было хорошим — пусть строится, расширяется. А мы поможем. Острог, пока, возвели деревянный с двойными стенами. Не до каменного сейчас. Этот-то еле-еле осилили до зимы. Со следующего года будем постепенно возводить кирпичные стены, и переселять согласных на переезд людей. Поставим мастерские, пристань, жильё отстроим — пойдут люди. Местные, вон, пока на стройке помогали, то уже неоднократно изъявляли желание перебраться под защиту Нарвских стен. Перезимуют, а там дело дальше пойдёт. И у Яна на острове дело стронулось. Заложили фундамент под стены, которые сразу решили ставить каменные, чтобы не пожгли супостаты. Распланировали участок и под посады, и сразу начали обносить его деревянным тыном. Построили крепкую каменную пристань и всю осень завозили кирпич и доски с брёвнами. Так что весной начнётся строительный бум на острове. А пока островитяне договариваются на материке с желающими подзаработать людьми. И, похоже, что весной недостатка в рабочих руках не будет. А вот в устье Северной Двины пока дело застопорилось. Нет, высадиться-то мы там высадились, и свои намерения обозначили перед местными. Даже участок подобрали под застройку и разметили его. А вот дальше дело встало. С местными договориться не удалось о сотрудничестве в строительстве — осторожничают. А нам самим везде не разорваться. Силёнок ещё маловато. Поэтому было решено оставить до весны как есть, а уж весной поставить острог на сотню дружинников. Тем временем закончить строительство крепости на острове Даге, и уже потом упереться всеми силами в возведение Двинской. А пока будем постоянно посылать разъезды дружинных десятков по всей округе — пусть примелькаются людям. Обозначим таким образом наше постоянное присутствие. В самом же Пскове Горивой сбился с ног, осунулся и почернел. Людей безопаснику тоже не хватало — расширялось княжество, рос город, строились новые крепости, и везде за всем нужен был присмотр. Необходимо было наладить новую службу для всего княжества. Опять же и значительно возросшая порубежная стража требовала постоянного присмотра. А ещё и таможня... И мыто... Новые дела и новые требования к ним требовали и новых решений. Вот и впахивал княжеский побратим день и ночь, создавая новые службы. Да сами-то службы создать невелика работа, а вот нужных и правильных людей на это дело подобрать... Это задача, так задача! Дрёма, с моей подачи и княжеского разрешения, основал Псковский торговый дом, и теперь всё время находился в городе, контролируя всю торговлю в княжестве и за его пределами. Послед, несмотря на свой молодой возраст, уже вовсю водил торговые караваны, что по воде, что по суше. Да и другие помощники в торговле подросли, и опыта набрались. Новые торговые лавки открывались не только в Пскове, но и в Изборске и Опочке. Запланированы были фактории и на острове у Яна и в Нарве. И если у Изяслава оставалось за зиму возвести только внутренние постройки — стены-то уже почти готовы, то на острове всё ещё впереди. Хотя ушлый Дрёма предлагал начать застройку с возведения фактории, чтобы не терять драгоценного времени, ну и прибыли, соответственно. Скорее всего, так и сделаем. До весны Синеус обязался собрать строительные ватажки и охочих людей на переселение в Выборг. Все понимали, что просто так никто не поедет на голое место, поэтому каждому переселенцу предлагалось подъёмное пособие в виде денег и инструментов. Также всем переезжающим обязались предоставить жильё и скотину. Единственным условием было — обязательное проживание в Выборге в течение десяти лет. Вот и пошёл разноситься слух по всей округе. Стекались ватажки плотников к Синеусу — рядились, торговались на весеннюю работу. Даже с Белоозера приходили. И никому князь не отказывал, памятуя наши разговоры об острой нехватке строителей. Всем работы хватит. Денег бы только хватило. Но и на эту проблему можно было смотреть с оптимизмом — в Данциге наш товар уходил влёт, и сколько бы мы не привозили, Даниэлю его не хватало. Ничего, на верфи обещались за зиму построить ещё пять барж. Флот разделили на торговый и военный. Торговый — состоял из барж и баркасов. Туда же отходили и все старые ладьи. А вот военный было решено создать из новых кораблей. Старые так и продолжали ходить, а следующие закладывались на стапелях уже по новым чертежам. Получилось красивое судно — зауженный стремительный корпус с обрезанной кормой, на которой подвешивали перо руля. В этом проекте поучаствовал и Вольг. Мы с ним несколько дней вычерчивали корпус, споря буквально за каждый сантиметр. Зато, в результате, появилось новое судно со старым именем. Не мудрствуя лукаво, обозвали его уже прижившимся у нас названием — новый струг. К зиме было решено увеличить количество стрелков на каждом судне. Вернуться к первоначальному количеству. Если после реформ их оставалось десять, то сейчас добавили ещё двадцать. Теперь в поход выходил караван из нескольких тяжело загруженных барж с обязательным сопровождением. Если караван шёл в Старую Ладогу или в Новогород, то обычно обходились одним стругом. А переход через Варяжское море, на закат, обязательно требовал в сопровождение не менее двух боевых стругов. Потому что нет-нет, а мелькал на горизонте полосатый парус драккара, заставляя чаще биться сердца дружинников и внимательнее поглядывать по сторонам. Всю зиму провёл в Пскове. Если раньше мы были отдельным поселением, и от города нас отделяли пусть и небольшие, но всё же несколько сотен метров, то теперь расширившиеся мастерские и разросшийся окольный город практически слились в одно целое. Единственное, чем мы выделялись, так это крепостной стеной с башнями. Получился как будто замок со своей инфраструктурой внутри городских стен. Да ещё и существование в городе двух дружин — боярской и княжеской, требовало скорого решения. Поломав голову, на общем совете решили оставить в нашей крепости только охрану. А в наших казармах сделать что-то вроде учебной базы для подготовки молодого пополнения. Объединённая же дружина будет находиться в одном месте — в Кроме. Для этого срочно ставили недостающие казармы для бойцов и конюшни для лошадей. Чтобы не было конфликтов между флотскими и сухопутными, всю общую подготовку проводили вместе. Сюда входила и строевая подготовка, и стрелковая, и рукопашная. А вот потом шли отдельные занятия. Так никто не заставлял флотских учиться конному бою, хотя желающие и находились в свободное от службы время. А сухопутные, по желанию, могли обучиться морскому делу. Такому рвению никто не противился, потому что так можно было точнее определиться каждому дружиннику с местом своей службы. А то на словах сначала захотелось одного, а на деле вышло совсем другое. Мало ли кого укачивало на волнах? Каждому давался шанс найти себя. Вместо ушедшего на повышение Изяслава его место занял Мстиша. Свою семью мой старый товарищ пока оставлял в городе, поскольку в Нарве еще строить и строить. В лучшем случае, если к лету переедут, то это будет очень хорошо. Как-то вечером зашёл в кирпичные мастерские и, слово за слово, разговорился со Стояном. Жаловался мастер на возросшие объёмы заказов и на то, что почти на пределе справляется с заказами. Очень уж издалека теперь приходится возить сырьё. Во время разговора вспомнился кирпичный завод на берегу реки Черёхи в моём времени. Почему бы и нам не проверить эти места? Вдруг да что-нибудь получится? Откладывать надолго не стали. На следующий день, взяв с собой Грома, вооружившись арбалетами на всякий случай, отправились с мастером на разведку. Углядев нас из окошка, на улицу выскочил Головня, и, узнав о цели нашего похода, присоединился к нам: — Прогуляюсь с вами, а то совсем засиделся в кузне. Да и пузо, вон, начало расти. Погодите немного, переоденусь, да прихвачу туесок с перекусом. — Ну как хочешь. Пошли, прогуляемся. Воздухом свежим подышишь, старое вспомнишь. — Посмеялся я. — Да мы к вечеру вернёмся. — Подхватил Стоян. — Вернёмся, не вернёмся, а погодите чуток. Переоденусь, да всё-таки прихвачу с собой чего-нибудь перекусить. — Хорошо, хорошо, подождём. Вон, у Елени и подождём. — Заодно и его спросите. Он тоже, наверняка, с нами соберётся. — Спросим. Ты собирайся, не тяни. Головня ушёл собираться, а мы, не спеша, дошли до Елени. Услышав, куда и зачем мы собрались, мастер печных дел быстро собрался, не слушая наших возражений и уговоров. — Я с вами пойду. Давно никуда из города не выбирался. Забыл уже, как просто так по земле ходить. Всё бегом да бегом. — Пошли, коли не отговорить тебя никак. Уже на самом выходе из ворот окольного города нас перехватил Горивой. Осадив жеребца, спрыгнул мягко на землю. — Куда это ты боярин собрался? Один и без охраны? — Ну-у, скажем так, совсем не один. Вчетвером идём. Надо место посмотреть, куда можно перенести кирпичные мастерские. Есть кое-что на примете. — Далеко ли? — Точно не скажу, но, думаю, что к вечеру вернёмся. — Тогда возьми моих бойцов на всякий случай. В пути не помешают, а то и помогут. — Да мы пешком идём, куда нам твои лошадники. — Ничего. Зато, если что — четыре ноги всяко быстрее будут, чем две. — Ну вот, собрались сходить прогуляться. Выходили вдвоём, а теперь целый десяток получился. — А ты думал? Да если с вами что случится, меня князь живьём в землицу загонит. — Всё, уговорил, пошли мы. И так столько времени на сборы да разговоры потеряно. Вот как раз и Головня поспешает. — Доброго пути. Ежели что случится, сразу вестника отсылай. Кивнув, распрощался с безопасником. Обижаться не стоит, у каждого своя работа. Пара воинов никогда не помешает, я об этом только тогда сообразил, когда их в воротах увидел. Затупил. Так и получилось, что за ворота нас вышло четверо пеших во главе с Громом, да ещё пара конников Горивоя. А коль навязали нам верховых, так пусть и несут кони нашу поклажу. Хоть и невелика ноша, но плечи тянет. Без неё и шагается веселее. Размеренным бодрым шагом двинулись вверх по течению реки Великой до слияния её с Черёхой. Там отдохнём, и после отдыха двинемся дальше. К полудню я уже добрым словом вспоминал Горивоя, и не только я. Если бы не всадники, с высоты лошадинных спин выбирающие наиболее удобное направление, то мы до сих пор бы плутали в завалах полусгнивших деревьев в пойме реки. Да ещё и заросли травы и камыша выше человеческого роста, вместе с постоянно попадающимися на пути заболоченными участками. В конце концов, выбрались на возвышенные места, и сразу стало легче идти. Берег начал подниматься — появился светлый сосняк на песчаных пригорках. Далеко за полдень мы приблизились к намеченной цели нашего похода. В этих местах огромные залежи глины, которую легко брать, и которая не требует никаких добавок. Сразу можно формовать и сушить. Готовый кирпич и черепица. Провозились до вечера. Пока разведали окрестности, пока нашли удобные подходы к реке, время и пролетело. Пришлось разбивать лагерь и готовиться к ночёвке. Поздняя осень, рано темнеет. Долго сидели у костра, варили кулеш и планировали предстоящие работы по развитию данного участка. Хорошо, что река под боком, потому что самый удобный для нас способ транспортировки готовых изделий — это по воде. Сухопутный вариант даже не обсуждался после сегодняшних буреломов. Всё время беспокоился Гром — периодически вскидывал голову и вглядывался, внюхивался в темноту. Поначалу и мы встревожились, глядя на собаку, но, видя, что пёс никуда не рвётся, постепенно успокоились. Места-то глухие, мало ли кто может быть. Плотно поужинав и наговорившись, угомонились. Распределили дежурства и начали укладываться. Изредка потрескивали угли в костре, выстреливая искрами в ночное небо. Над головой раскинулась звёздная ширь. В ногах устроился Громчик, спину ровно греет ровный жар углей. Тихо и спокойно. Пригрелся и провалился в сон. Выбросило из сна резко, причём выбросило одновременно с пришедшим страхом, снежной волной прокатившимся по позвоночнику и мгновенно заморозившим лицо и руки. — Не двигайся! — Прошипел сдавленно, лежащий ко мне лицом с противоположной стороны костра Головня. Замер, лихорадочно пытаясь оценить ситуацию. Сразу же понял, что меня разбудило — тихое горловое рычание Грома. Медленно скосил глаза в ту же сторону, куда был направлен взгляд собаки. Пока ничего не увидел, но что-то же происходит? И караульные как сидели, так и сидят у костра — будто спят. Хотя вру — не спят. Вон как копья стиснули — руки даже побелели от напряжения. Медленно и облегченно выдохнули, увидев, что я открыл глаза. Все наши проснулись, но делают вид что спят. И у каждого оружие под рукой. И мои самострелы тоже рядом лежат — руку протяни и вот они. Хорошо, что перед сном плюнул на возможное растяжение тетивы и зарядил на всякий случай. Больно уж Гром себя непонятно вел. — Что? — Вопросительно выгнул брови. — Не знаю. — Скосил взгляд на собаку мастер. Лежим, ждём. Чего ждём, не понятно. Спровоцировать на атаку опасаемся, наверное. Кого? Сколько не прислушивался — ничего не слышал, да я не видел в ночной темноте. От разлитого в стылом ночном воздухе напряжённого ожидания заломило зубы. Громово ворчание стало затихать и, даже встопорщившийся на загривке шерстяной гребень, опал. Бухнул огромную тяжёлую голову на лапы, вздохнул горестно и закрыл глаза. И что это было? Расслабились на выдохе дозорные, быстро откатился в тень Головня. Да и я перехватил арбалет и перетёк подальше от огня. Сна — ни в одном глазу. Так до утра и проворочались с боку на бок, никто не смог заснуть. А рано утром, когда уже можно было что-то рассмотреть под деревьями, недалеко от лагеря нашли чьи-то следы. Пытался, пытался кто-то подобраться поближе. Да, видать, Громово ворчание спугнуло. Горивоевские бойцы по следам прошли, посмотрели, почитали. Двое гостей пришли с южной стороны — обуты в меховые поршни. Протропили их след до реки, там он и закончился. Осталась только узкая полоса на заиленном речном дне от киля, да вдавленная выемка в берегу, куда нос лодки ткнулся. На глаз прикинули — судя по уровню воды над оставленной полосой на дне — лодка маленькая и в ней двое и было. На этом наше следопытство и закончилось. Остальные следы по воде не читаются. Вот только один вопрос покоя не давал — очень уж большой злобой от ночных гостей веяло. А подходящее место для нового производства мы всё-таки нашли. От реки недалеко и подходы удобные. Можно ставить мастерские и навесы — глина к работе готовая, даже добавлять ничего не надо. Леса вокруг хватает. Можно по реке вывозить готовую продукцию. Вот только придётся теперь озаботиться постоянной охраной — ночное происшествие никак не выходило из головы. Вернёмся, надо будет волхвов поспрашивать и, обязательно, Горивою рассказать. Может, кто из людей, что и слышал. Не разбойнички ли у нас тут рядом появились? Может, остатки недобитышей всё ещё прячутся? Вопросы, вопросы, а ответов нет. Глава 4 После возвращения в город попал сразу на разбор моих 'полётов'. Или, что будет точнее — залётов. Потому как вчера перед нашим выходом лично мною было сказано Горивою, что уходим на день. А сам пропал на два. Короче, устроили мы знатный переполох. Вчера, уже по темноте, были посланы на наши поиски две группы дружинников. Немного до нас не дошли, как оказалось. Может быть, они и спугнули вчерашних непрошеных гостей. Хотя Гром бы наших услышал и подал бы мне какой-нибудь знак. По этой причине я сейчас и огребал от собравшихся в тереме по самое... не балуй. Огребал за дело, что уж тут скажешь. Но, в конечном итоге, даже кипящая вода, в конце концов, выкипает. Так и ругань постепенно сошла на нет и вскоре перешла в более конструктивное русло. Сдуру видимо и не подумав рассказал про ночной визит, и опять вполне заслуженно выслушал очередную порцию местных идиоматических выражений. Но, как всегда, всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться, поэтому и этот всплеск эмоций скоро затих, и мы, наконец-то, перешли к разбору наших похождений. В результате было принято компромиссное решение — не прерывая работы в действующих мастерских, собрать группу из работников и отправить на новое место в сопровождении стражи и строительной ватаги. Пусть строятся и начинают работать. Пока позволяет погода. До морозов надо успеть обжиться на новом месте. Самое главное, это обязать их взять с собой собачек. Да, и обязательно нужно поставить там нормальную пристань. А округу надо прошерстить частым ситом. Есть у нас егеря, лесные охотники, вот пусть они и отрабатывают свой хлеб. Новые заботы удалось скинуть на мощные княжеские плечи. Ему и Горивой поможет, а у меня своих дел хватает. Давно зудит в одном месте мысль выполнить поход в сторону Киля и Ростока. Осень, конечно, катится к зиме, и погода неустойчивая, но на месте меня ничего не держит. Дела в основном все сделаны, маховик крутится, и останавливаться не собирается. Корабли у нас крепкие, выдержат. Возьму товаров немного, так, забросить удочку и посмотреть на спрос. В основном упор сделаю на бойцов. Вдруг повоевать придётся. Откладывать разговор не стал и тут же озадачил всех присутствующих моими планами. Хорошо, что Трувор уже выдохся сегодня, поэтому после озвученного мной решения, только открыл, было, рот и с громким звуком его сразу же захлопнул. Постоял секунду и плюхнулся с громким бряком на скамью. Жалобно скрипнуло крепкое дерево. Посмотрел князь на Горивоя: — Что молчишь? Твоё мнение? — Да пусть идёт. Месяц до морозов есть, корабли у нас хорошие, команды подготовлены. Да я бы и сам не отказался в такой поход прогуляться. Засиделся что-то. — Сговорились. На этом разговор и затих. Трувор задумался. Мы сидели тихонько, не мешая князю мыслить о высоком. Наконец, наш глава встряхнулся, решительно поднялся и, сурово глянув на меня, припечатал: — Решено. Иди. Но! Чтобы обязательно вернулся. Если сгинешь — лучше не возвращайся. — Да вернусь. Никуда не денусь. — Горивой с тобой пойдёт, — и, поворачиваясь к своему побратиму, добавил. — Собирайся, сходишь с ним. Одного его как-то отпускать не хочется. Степенно кивнул Горивой на слова князя, удержал голову склонённой. Вроде как почтение и повиновение показал, но я-то видел задорно и довольно блеснувшие глаза. Вот и не хотел мудрый воин показать своё довольство князю. А то тоже мог запросто огрести. На этом и закончили затянувшееся совещание, или разбор моего залёта. Можно идти озадачивать команды и собираться самому. Грома возьму с собой обязательно. Сборы экипажа и загрузка струга много времени не заняли, и через день мы уже пенили тёмные воды Чудского озера. На руле стоял Бивой. Команду Первуши также взяли с собой. Переходы получаются длинными, а сам поход — затяжным. Пусть будут два экипажа, легче кормчим будет. Вместо Мстиши, который всё-таки был ещё слаб и поэтому остался в крепости, бойцами командовал Данислав. Загружаться по максимуму не стали, взяли по чуть-чуть каждого наименования товара с явным перекосом в сторону пиломатериалов. К тридцати стрелкам добавили ещё десяток и к мечникам столько же. Пока свои планы держу при себе, но, думаю — пригодятся. Путь наш пока направлен к Данцигу — надо встретиться с Даниэлем. Возникла у меня очередная шальная идея, но, опять же, пока промолчу, дабы не спугнуть раньше времени удачу. Придём на место и, если всё пройдёт, как надо, тогда и поделюсь со всеми. А пока перекатываю её с боку на бок в голове — пусть обкатается и уляжется. Погода нам благоприятствовала, если бы не встречное течение в море, то шли бы вообще хорошо. Задерживаться у Яна не стали. Может, на обратном пути зайдём, если не прижмёт заморозками. Море шипело суровыми волнами, порывистый, холодный ветер с севера заставлял кутаться в тёплые одежды. Гром валялся в кубрике — мёрзнуть и мокнуть под солёными брызгами собакин не желал категорически. К счастью, хоть дождя не было. В море было пусто. Даже рыбаков не видно. Ночевали на борту, не прерывая плавания, и вскоре уже показался Данциг. Причаливали сразу на пристани Даниэля, где нас теперь хорошо знали. Навестив удивлённого нашим поздним приходом купца, после обязательного обеда, или раннего ужина, продолжили разговор в кабинете. Бодро потрескивающий дровами камин притягивал к себе поближе, поэтому я и пересел к нему. Рядом примостился со своим стулом вольный негоциант. Для затравки разговора поговорили о погоде, товаре и ценах на него. Обсудили возможных переселенцев и после этого, исчерпав темы разговора, ненадолго замолчали. Когда пауза грозилась затянуться, я приступил к изложению своей просьбы: — Уважаемый Даниэль. Мы с вами торгуем уже год, и за это время старались вас не подводить. Товар поставляли хорошего качества и в срок. Купец вклинился в мою речь: — Абсолютно верно. Сотрудничество с вами принесло хорошие доходы, и наша торговля постоянно расширяется. Более того, возникла очередь на некоторые ваши товары, которых, к сожалению, не хватает, чтобы удовлетворить возросший спрос. Почему возник этот разговор? Вас что-то не устраивает? — Пока нас всё устраивает. Но. Нам несколько неудобно, мягко говоря, ночевать на борту наших судов, пока идёт разгрузка и приёмка товара. Или разбивать экипажи, размещаясь в разных тавернах. Сами понимаете, каким может быть отдых в таких условиях. А вот если бы у нас был свой дом... Или, на крайний случай, земля. Дом я и сам смогу построить, какой мне будет нужен. — Понимаю. Для такого нужного мне партнёра я могу узнать, не продаёт ли кто подходящий дом или кусок земли под застройку. Если кусок земли, то, я так понимаю, будет лучше, если он находится неподалёку от моей пристани и рядом с рекой или морем? — Всё верно. Вы сразу ухватили суть моей просьбы. Если что-нибудь получится, будет очень хорошо. — Тогда не будем откладывать дело в долгий ящик, завтра и займусь вашей просьбой, озадачу своих людей. — Благодарю вас. Тогда мы отправимся дальше, а на обратном пути заглянем, чтобы узнать результаты. Думаю, что уже будут какие-нибудь подвижки. На этом мы и расстались. Пошёл к себе, по дороге обдумывая наш разговор. Вроде бы всё говорил правильно. Другого толкования нет в моих словах. Если всё срастётся, будет у нас база в этом городе. Сразу же и отчалили, взяв курс на запад. Пойдём в Киль, где развито судостроение. Посмотрим, что там можно будет поиметь с нашего товара. Осмотримся и заведём новые полезные знакомства. Следующим годом будет проще дальше проскочить. Хочется дойти до Англии, там сейчас должны междоусобные войны идти. Вроде бы. Хотя, сейчас везде они идут. Делят территории и власть. Может, и нам удастся под шумок выловить свою рыбину в этой мутной водичке. Когда на траверзе показался остров Борнхольм, промозглая ветреная погода окончательно испортилась. Встречно-боковой подвернул строго на северный, ледяной ветер, резкими порывами стремившийся наклонить струг до самой воды. Мудрить и испытывать судьбу не стали, повернули по ветру и полетели к берегу. Там переждём, если успеем. Не успели. Ветер крепчал с каждым мгновением. С гребней волн срывало брызги резкими тугими порывами. Оставили один штормовой стаксель, остальные паруса быстро убрали, потому что начали зарываться в волну. Несколько раз носом разрезали гребень, черпанув стылой воды на палубный настил и мгновенно отяжелев. После этого медленно-медленно, раскачиваясь с борта на борт, подобно пьяному матросу вскарабкивались на гребень следующей волны, пока морская вода с шумом уходила, пенясь, через шпигаты. Скрипела и гнулась мачта под яростными ударами стихии. На руль встал Первуша — здоровому и кряжистому рулевому было проще, чем тщедушному по сравнению с ним Бивою удерживать корабль на курсе. Шторм не хотел нас отпускать и быстро догонял. Чёрные тяжёлые тучи проносились, цепляясь за верхушку мачты. Волны вырастали позади, догоняя и уходя вперёд, заставляя сердце тревожно проваливаться в пятки с каждым падением с гребня волны в открывающуюся бездну. Но тут же нас подхватывала под корму следующая волна, нос струга опускался, кормой забираясь по крутому склону вверх, переваливался на верхушке и снова стремительно соскальзывал вниз кормой. Желудок не выдерживал такого аттракциона. Вроде бы попривыкшие к качке дружинники сейчас лежали вповалку с белыми лицами, раскорячившись в попытке как-то зафиксировать себя в одном положении. Иначе приходилось болтаться по кубрику вместе с незакреплёнными вещами. Ветер яростно свистел в вантах, осыпал водяной пылью. Руки и лицо, промокнув, замерзали мгновенно. Незыблемым островком уверенности и спокойствия оставалась словно бы вросшая крепкими ногами в палубу фигура Первуши. Если нам было холодно и, что уж греха таить, страшно, то красное напряжённое лицо нашего кормщика, ворочавшего тяжёлый румпель взбугрившимися от неимоверного напряжения руками, было мокрым не от брызг, а скорее всего от пота, заливавшего ему глаза. Сунулся было к нему с помощью, но был послан сразу же далеко и надолго. Потому как нечего лезть под руку. Бивой потянул за рукав, покачал головой отрицательно. Говорить было невозможно — ветер забивал слова обратно в горло. Попавшую в трюм воду пришлось вычерпывать вёдрами. Сколько выливали, столько же сразу и прибывало. Монотонная работа отвлекла от дурных мыслей, да и лица работающих постепенно утрачивали меловую белизну. Это хорошо, надо чаще смены менять. Внезапно над головой гулко хлопнул и заполоскал парус мокрой тряпкой. — Бивой, шкот оборвало! Помогай! — заревел сверху Первуша. Вылетела наверх вторая команда, спустила оборванный парус, подтянула к себе, обрывая ногти, тяжёлое мокрое полотно. Перевязали шкот и сразу же, взяв дополнительные рифы, подняли заново. Выправился рывком начавший было рыскать струг, отряхнул с себя очередную тянущую на дно волну и полетел быстрой чайкой по гребням. Как углядел Первуша устье впадающей в море реки, не понятно. Мне, кроме встающих горою волн и качающихся впереди верхушек далёких деревьев, ничего не было видно. Пробкой влетели в пенящееся волнами узкое горло устья и, черканув днищем песчаное дно, чудом не вылетев на берег на крутом изгибе протоки, ушли под защиту заросшего кустами берега и гнувшихся под ветром высоких деревьев. Ещё один изгиб и перед нами открылся огромный, беснующийся волнами, простор. Влетать из огня да в полымя никому не хотелось, и мы сразу же причалили к берегу. Выскочили в траву дружинники, натянулся причальный канат, заскрипел по песчаному дну нос струга, рывком съехал вниз многострадальный парус. Сразу же по команде Данислава установили защитные щиты, заскрипели взводимые арбалеты, настороженно выглянули в бойницы острые жала болтов. Закрепив причальный канат в деревьях на берегу, зашелестели вынимаемые из ножен мечи дружинников. Пригнувшись к самой траве, осторожно разошлись в разные стороны. Пошла вперёд разведка. Чужой берег — куда попали, неизвестно. Да и куда бы ни попали, вокруг всё равно одни враги. Расслабляться рано. Шумел в кронах сильный ветер, обламывая сухие сучья, высокая волна убегала от нас вдаль. Мы же находились под защитой берега, в заветрии, и у нас было более-менее тихо. Наконец, начали возвращаться разведчики. В ближайшей округе никого не было. Следов стоянок также не обнаружили. Можно было чуть-чуть расслабиться и сойти на берег, оставив на борту дежурную смену. Спрыгнув на мокрый песок, еле удержался на ногах, ощутимо повело в сторону, вызвав добродушные смешки воинов. — Ничего, я посмотрю, как вы себя на твёрдой земле почувствуете. И точно, многие вели себя точно так же, шатаясь и припадая на колено и опираясь рукой на песок. Хотя, правду сказать, были и абсолютно устойчивые к качке. Такие лишь шире раздвигали ноги, твёрдо цепляясь за песок крепкими сапогами. Прошёлся по берегу, с наслаждением ощущая под собой земную твердь. Бьющиеся в прилив волны вымыли грунт, и образовался небольшой уступ недалеко от кромки воды, на который я и присел. Вытянул ноги, потянулся натруженной спиной. Хорошо. С удовольствием наблюдал, как на берегу быстро организовался лагерь, задымили, разгораясь костры, и на треногах повисли котлы. Мысленно поставил огромный плюс Данилаву, когда увидел, как уходят в дозор воины. Сегодня отдыхаем, ночуем, а завтра нам надо узнать, куда мы зашли, что это за место. Переменчиво Варяжское море. Утром ветер заметно стих, деревья уже так, как вчера не гнулись, хотя разогнанная накануне волна всё ещё продолжала гулять по заливу. Пришла пора определиться, куда нас занесло. Посланные на утреннюю разведку дружинники опять вернулись ни с чем. В ближайшей округе было пусто. Нет, дальше по берегу места стоянок попадались, но следы были давними, свежих не обнаружили. Ну что, будем сниматься и выходить на простор. В море пока соваться самоубийственно, да и лишнее это по такой погоде. Осенние и зимние шторма на Балтике губительны именно своей внезапностью и непредсказуемостью. Поэтому мы пройдём дальше и посмотрим, куда это нас занесло стараниями нашего кормчего. Основной парус ставить не стали, нам нужно осмотреться по сторонам, зарисовать берега и может быть, если повезёт, кого-нибудь найти. Пошли вдоль западного берега, левый же постепенно удалялся от нас и вскоре был виден еле заметной полоской. Однако. Но вскоре берега резко сошлись. Пройдя между двумя мысами, вышли на вольно раскинувшийся простор залива. Продолжая держаться правого берега, наконец-то увидели первое поселение. На берегу валялось несколько перевёрнутых кверху днищами лодок и сохли растянутые на кольях сети. Над прибрежными кустами чернели невысокие крыши. Надо пристать и выспросить, куда нас занесло. Нападать ни на кого пока не будем. По крайней мере, в этом бедном месте точно не будем. Если только нас кто-нибудь попробует обидеть. Доведя свои мысли до экипажа, дождался, пока под днищем зашуршит песок и прыгнул за борт, проигнорировав сходни. Да и что ждать — глубина набольшая, по колено. Раздвигая заросшую кувшинками воду, вышел на берег, поправил перевязь с ножами и меч на поясе. Арбалет брать не стал. За спиной с шумом обрушился в воду Гром, выскочил высокими прыжками на берег, отряхнулся, вздымая вокруг себя веер брызг и смешно хлопая ушами. Отряхнувшись, пристроился сбоку и посмотрел искоса — куда это ты без меня намылился? Потрепал собаку по мокрой голове, наклонился к воде, ополоснул мгновенно пропахшие мокрой шерстью руки, и направился вглубь берега в сторону проглядывающих через заросли домишек. Вокруг тишина, ничего не слышно и никого не видно. Ни единого звука, как вымерло всё. Дошли до первой избушки, стукнул в двери — тишина в ответ. То же самое в следующей. В третью уже заглянул, не выдержав таких непоняток. Гром ведёт себя спокойно, косится в сторону недалёкого леса, но никуда не рвётся. Внутри, похоже, что собирались в огромной спешке — разбросанные вещи и распахнутый короб в углу. Печь ещё тёплая и на ней варево горячее в горшке. Похоже на то, что увидев издалека наш парус — испугались и удрали, собрав самое необходимое. Искать смысла не вижу — напугаем ещё больше. Подождать, пока вылезут? А вылезут ли? Поискать с Громом? Ну, уж нет. Вышел на улицу, осмотрелся. Тишина. Громчик молчит — никого не чует. Пришлось возвращаться, несолоно хлебавши. Оттолкнулись от берега, поставили парус и пошли дальше. Может быть, в другом месте повезёт больше. А хорошо, что не стали разорять поселение. Скоро остановимся на ночлег, за это время, думаю, слухи о нас успеют расползтись по всей округе. Дошли до вновь сужающихся берегов этого большого пролива, выбрали место для лагеря. Остановимся на ночь. Утро, оно завсегда мудренее вечера. С восходом пошли дальше по проливу. Щиты не убирали, воины сидели настороже. Мало ли. Вскоре впереди показались островерхие крыши большого поселения. — Приготовились. Никому не высовываться. Стрельба только по команде, — негромко скомандовал Данислав. Это правильно. Дойдём до пристаней, сразу же станет понятно, как себя вести. Медленно наплывало городище. Можно было различить скопление разномастных судов в порту, крыши зданий, цветные одежды жителей. Подошли ближе и, выбрав место у деревянного причала, убрали парус и по инерции дошли до настила. Привязались к деревянным столбам, подождали. Наконец-то увидел, как к нам поспешает мытарь с двумя стражниками. А одёжка знакомая, на Рюгене такая же. Подошедшие забрались на борт по перекинутым сходням, удивлённо посмотрели на вооружённый экипаж, и только было собрались заорать тревогу, как я их опередил: — Куда это мы попали? Спасались от шторма, зашли в реку, идём — вокруг пусто, ни души и спросить не у кого. Хорошо, что увидели крыши вашего поселения. — Городище Волин. Вы с какой целью к нам? Если собрались нападать, то не советую. У нас стражников хватает и укрепления хорошие. — Нет, нападать мы не будем. Нам бы отдохнуть, на торг сходить, к товарам прицениться. Свой товар, может быть, предложить. Хорошо бы узнать, какие крупные города есть поблизости. Если тут ничего с торгом не выйдет — туда пойдём, — успокоил мытаря, одновременно давая знак Даниславу убрать наши железки. Выдохнули, расслабляясь, стражники, опустили оружие. Заплатив причальный и торговый сборы, получили информацию о нужных нам местах. Осталось только самим прогуляться и посмотреть на местные достопримечательности своими глазами. Оставил Грома в кубрике, надеюсь, в моё отсутствие он его не разберёт на запчасти. А сам с парой дружинников и в сопровождении Бивоя пошёл на разведку. Первуша решил отлежаться после шторма. До торга оказалось рукой подать. Сразу же окунулись в людской водоворот, отовсюду слышались разнообразные крики торговцев, рекламирующих свой товар. Походил, прислушиваясь и прицениваясь. Это мы удачно зашли. Оказывается, тут неподалёку поморяне варят соль и можно закупить её, в общем-то, относительно и недорого. Присмотрелись к местной посуде из дерева. Как оказалось, тут уже известен простейший токарный станок, на котором местные умельцы точат разнообразные чашки и бокалы. Хватало и гончарных изделий. Поразили богатством выбора цветные ткани. Даже в Новгороде такого изобилия цветов и красок не было. Очень удивило наличие железных сельскохозяйственных орудий. Торговали и скотом и птицей, причём последней было значительно больше. А вот рыба практически не встречалась. Кроме солёной, в бочках, селёдки. Вот её было много. Да, забыл. Хватало и стеклянных изделий. Оказывается, тут уже начали понемногу осваивать стеклодувное производство. Хотя наше стекло лучше, прозрачнее, чище и ровнее. Железо в крицах качеством, как привезённое когда-то из Бирки. Осталось ещё на местные верфи прогуляться и посмотреть, что и из чего там строится. Мельтешение народа и крики торговцев совсем сбили с толку, даже голова разболелась. Вышли на площадь с огромным столбом посередине. Что за колонна? Перехватили проходившего мимо прохожего и поинтересовались этим чудом. Оказалось — местная достопримечательность. К этой колонне ещё и копьё Цезаря прикреплено. Правда, оно совсем соржавело, но, тем не менее, это святыня. Интересно, подойти посмотреть ближе, или не стоит? Потом подойду, пока на верфи схожу. Сказано — сделано. Интересно тут городище устроено — в шахматном порядке. Тут кусочек строений, там другой кусочек. Нет, чтобы всё в кучку собрать. Ну, да ладно, у каждого свои тараканы. А вот и верфи. К моему огромному сожалению, ничего интересного для себя я не увидел. Единственное, что, безусловно, обрадовало, так это отсутствие конкуренции нашим пиломатериалам. В процессе разговора с мастерами-корабелами, выяснилось, что недалеко расположен город Щецин. Вот там и верфи больше, и сам город. Даже про храм со священным конём рассказали. Интересно как. Стоит зайти туда. Хорошо подумав, предложил корабелам наши доски, расписав их в цветах и красках. Добавил, что если заинтересуются, то пусть подходят на пристань. Мы будем стоять до утра. Заодно и на наш струг посмотрят. Заинтересовавшиеся мастера обещали быть к вечеру. Вот и славно. На обратном пути зашли в местный храм. Надо же посмотреть, что и как тут устроено. Храм, как храм. На Рюгене в Арконе стоит такой же. Подошедший жрец подтвердил моё предположение. Храм посвящён Триглаву. Триглав, так Триглав. Он же Святовид. Хотя в Арконе у него четыре лица, а тут только три, да ещё и повязкой закрыты. Спросил, почему? Чтобы грехи людей не замечать. О как. Какой хитрый тут бог. Ну его, не пойду ближе. Только подумал, как лицо обращённой ко мне фигуры божества скривилось в ироничной ухмылке и подмигнуло. От неожиданности опешил и громко выматерился. Про себя, конечно. Мне только этого и не хватало. Если и тут повторится такая же история, как и в храме Арконы, то путь мне сюда будет надолго закрыт. Больше чем уверен — если высажусь на Рюгене, то меня местное население на лоскуты порежет и по домам растащит... на сувениры. Не-не-не. Не нужна мне такая жизнь. Быстро разворачиваемся и ходу, ходу отсюда. Столб с копьём обошёл десятой дорогой. Не до чудес нам, и так забот хватает. Дошли до пристани, там уже мастера с верфи ожидают. Сразу же меня взяли в плотный оборот. Попросили показать наш струг. Показал... снизу доверху, вдоль и поперёк. Да и пусть смотрят, нам не жалко. Скоро мы ещё лучше делать будем. Увидев штабель досок, немного опешили и, опомнившись, уцепились мёртвой хваткой. Попросив немного подождать, отошёл к борту подумать. Надо ли мне продавать в этом городище свой груз, или пойти дальше, как планировал? Хотя, впереди Щецин, там и верфи солидней, и народу больше. Мой груз там как капля в море. Если только о себе заявить? Да нет, не стоит. Лучше весной прийти с полной загрузкой и спокойно, не торопясь, расторговаться, а потом пойти дальше на запад, как сейчас хотел. В этот раз дальше не пойдём. Пора возвращаться домой. Это здесь ещё тепло, а у нас там уже мухи белые, наверное, полетели. В основном я цели своей достиг. Новые места посмотрел, города увидел. Торговые отношения в Волине, можно сказать, наладил. Если и в Щецине всё пройдёт удачно, то будет вообще отлично. А Англия подождёт. Никуда она не убежит. Значит, решено. Отдаём доски и уходим дальше. Потом не забыть закупиться солью и железом, тканями и птицей. Милена с Любавой обрадуются. Совсем забыл, я же на торге видел свинец и олово. Вот что надо закупить. Наши запасы давно закончились. Всё, что привезли, ушло в новые корабли. А нам ещё строить и строить. На следующий год объём перевозок значительно вырастет. Сколько крепостей поднимать нужно. Что-то я задумался. А люди ждут. Пора их обрадовать: — Хорошо. Отдаём вам доски. Весной ещё привезём, если нужно будет. Обрадовались, благодарить кинулись. А что благодарить? Лучше бы рассчитались быстрее, да разгрузились. Время-то идёт. Как я не торопился, а пришлось задержаться. Пока организовали вывоз досок, наступила темнота. Завтра нужно затариться солью и железом, ну и всем остальным, что собирался закупить. Ещё и в Щецине посмотрим, может, что подходящее подвернётся. Подарки бы не забыть друзьям. Следующий день выдался хлопотным, но, тем не менее, всё успел сделать, что запланировал. Кстати, площадь и колонну на ней обходил дальней дорогой, чтобы опять не вляпаться. Ночевать всё же пришлось. А куда идти по незнакомым местам в полной темноте? Правильно, некуда. Лучше заночевать в уже известном месте и с раннего утречка отправиться в путь дорогу. До Щецина было недалеко. Пара часов и мы на месте. Благо вчера корабелы на радостях нарисовали точную схему местных рек и проливов. Теперь не потеряемся. Перенёс всё на свою карту, которую не стал показывать по вполне понятным условиям. Ни к чему. Острова, протоки, вот что такое Щецин. Сразу же на подходе, на большом острове, добрых и не очень гостей встречает крепостица. За ней порт, городище с торгом и далее на одном из трёх холмов расположен храм, опять же, бога Триглава. Вот туда я ни в коем разе не пойду. Хотя и очень интересно было бы посмотреть на знаменитого коня самого бога. Рассказывали в Волине, что местные даже войну не начинают, пока с этим конём не посоветуются. Разложат на земле девять копий и водят через них бедного коника. Если бедолага не запнётся, значит, войне — быть. Ну, а если запнётся, то конягу в стойло, к сладкой моркве и яблокам, а сами — по домам, до лучших времён. Вот так вот. Пусть конь думает, у него голова больше. Теперь, по крайней мере, понятно, откуда пошла эта поговорка. А, вообще, город мне понравился. Тепло и спокойно. Много мастерских. Оживлённый торг. Товар такой же, как и в Волине. И цены такие же. Набежавшие перекупщики сразу же выкупили весь наш оставшийся товар. Расценки меня устроили, долго не торговался. Быстро отдал всё своё, докупил то, что хотел. Здесь впервые увидел, куда идёт прибалтийский янтарь. Местные мастера точат из него красивые украшения и стоят они оё-ёй. Надо бы об этом подумать на досуге. Не забыть бы. Пора домой. Скучно тут. Пиратов нет, разбойники — не попались. А я так надеялся, даже бойцов больше взял в это плавание. Только торговля и ничего более. Зато солью и свинцом закупились от души, растратив все взятые с собой деньги. Кстати, расплачивался везде псковской монетой. Наши деньги шли в ход без ограничений. Торговцы сразу же их взвешивали, проверяли на качество и принимали без каких-либо отговорок. Золото и серебро — это золото и серебро. И неважно, в каком оно виде сплющено. Впрочем, это для них неважно, а для нас, так даже очень. Докупили местного железа. Посмотрел на маленькие домницы и горы берёзового угля. Чокнешься. Поддув — не поддув, а без хорошего кокса намаешься. И без огнеупора. Понятно теперь, почему маленькие. Проще перекладывать. Загрузились и отправились в обратную дорогу. Туда, куда собирался — не дошёл, но зато открыл новые места. А весной продолжим поход на запад. Благодаря новой карте прошли тем же путём обратно, только опять держались правого берега и открыли для себя ещё одно городище — Камень Поморский. Только останавливаться не стали — прошли мимо. Не с чем нам останавливаться. Нема товарного запасу. Весной, всё весной. Уже знакомой протокой вышли к морю, взяли курс на восток. Течение попутное, ветер опять северный, волна бьёт в левый борт, но такого кошмара, как в прошлый раз, нет. Проскочим? Проскочили. Завернули в Данциг, надо навестить Даниэля, и о делах наших скорбных покалякать. К счастью, дела наши были совсем не скорбные, а вовсе даже и наоборот. Земли вокруг много и если будешь строиться — стройся. Только вот не в городе, а на правом берегу. В городе же или продавался откровенный хлам, или просили совсем уж несоразмерную цену. До весны подумаем. На том и расстались. Расскажу Трувору, вместе и подумаем, как лучше сделать. На обратной дороге подвёл промежуточные итоги. С одной стороны, можно было бы и не ходить в это плавание. Поставленной цели я не достиг. То, что хотел сделать и планировал — не выполнил. А с другой — отвёл душу и отдохнул от бешеной гонки бесконечного строительства. Опять же, благодаря налетевшему шторму открыли для города новые торговые места. Да, ещё на торгу Щецина обратил внимание на огромное количество товаров из Царьграда. Торгуют как-то. Пора и нам туда сходить как-нибудь. Вот только с основными делами разгребусь и схожу. Теперь можно со спокойной душой отлучиться. Без меня уже ничего не остановится, пойдёт по накатанной колее. А из колеи, как известно — дёргайся не дёргайся, а никуда не вырвешься. Весной продолжим стройку на острове Яна, в Выборге и на взморье. Острог в устье Вислы уже стоит, пора нам начинать более конкретно обживаться на побережье. Чем ближе к дому, тем холоднее и противнее погода. Нарову проходили разбивая форштевнем тонкий прозрачный ледок. Борта обмёрзли слоем льда, и по настилу палубы иной раз можно было проехаться, как на коньках. Однако, холодно, братцы. Через озеро шли на вёслах. Нужно было хоть как-то согреться. Да и так быстрее получалось. Ход увеличился. Дом встретил противным ледяным дождём, да ещё и с резкими порывами ветра. Причаливали в сером безмолвии. Народу — никого, все по домам попрятались. Из труб дымок идёт, греются. Но стража бдит, это радует. Пока выгружались, подскочил Мстиша, доложил о произошедших событиях. Хотя, какие в это время могут быть события — поздняя осень, торговля между городами замерла. Это меня черти где-то носят, а хороший хозяин в такую погоду даже собаку на улицу не выгонит. Получается, я очень плохой хозяин, потому как не только собаку, а ещё и дружину вытащил. Да нет, пусть привыкают ко всему. Жизнь, она такая сволочная штука, куда только не закинет. Дав команду вызвать Дрёму и разгружаться, свистнул Грома. А собаки-то и нет. Вытирая ладонью мокрое от дождя лицо, Мстиша просветил меня: — Да твоя собака умнее нас всех. Я из ворот только выходил, как он мимо пронёсся и в конюшни помчался. Отогреваться, наверное. — Пошли тогда и мы. Без нас справятся. Дружину отпускай. — Как сходили-то, боярин? Спокойно, или мечами позвенеть довелось? Хотя, все целые. Значит, тихо прошли. — Тихо, тихо. Куда хотел, не дошёл. Шторм не пустил. Зато новые места открыли. Пойдём, в тепле расскажу, чтобы два раза одно и то же не повторять. Ах ты. Совсем замотали. Ты иди, а мне в Кром надо, Трувору доложиться. Пусть баню затопят, я скоро. — Баню уже топят. Как слух пролетел, что ты вернулся, так Любава и распорядилась. В такую погоду, говорит, перво-наперво нужно в бане погреться. А потом можно и за стол. — Вот это хорошо, это просто замечательно. Я постараюсь долго не задерживаться. Скорым шагом, периодически оскальзываясь на обледеневших закрайках луж, поспешил к князю. Своевременный доклад никто не отменял. Весть о моём прибытии в город уже разнеслась, и как только я подошёл к крыльцу, двери отворились, и меня самолично встретил Трувор: — С прибытием. Холодно на дворе, но обычаи наши нарушать не будем. Поднесите ему ковш с дороги. Из-за спины князя вынырнула дворовая девка, с поклоном поднесла ковш горячего сбитня. Задохнувшись ударившим в ноздри пряным ароматом, с удовольствием выхлебал немалых размеров корец. Горячее питьё мягко прокатилось по пищеводу и тёплым комом улеглось в желудке. Хорошо! — Проходи, проходи, гость дорогой. Забыли уже, когда тебя и видели. — Поблагодарил за питьё, передал ковш в подставленные сбоку руки той же девке и ещё раз поклонился князю, с улыбкой наблюдающему за мной. Прошёл в терем, сунулся к растопленной печи, приткнулся руками к нагретому боку. Передёрнулся от начавшей выходить из тела холодной дрожи. Повернулся спиной, прислонился — тепло. Да ну его, такие походы. В следующий раз я это шило, которое у меня в ... гм, одном месте сидит, там и обломаю. — Рассказывай, — с понимающей улыбкой наблюдая за моими телодвижениями всё это время, веско произнёс Трувор. — Да и рассказывать-то нечего. Задумка с Данцигом полностью удалась. Можно будет построиться на правом берегу реки. Никто нас там не увидит и не услышит. Укрепить хорошо, держать дружину для охраны и обороны, ну и так, на мало ли какой другой случай. Вроде бы и рядом с городом, а отдельно. И стоить нам это ничего не будет. В городе же всё дорого, да и дела наши там проворачивать будет несподручно. Глаз лишних много. С этим всё. Потом тщательнее обдумаем. Кстати, а где Горивой? — Да прихворал. Простыл. Теперь у Ивы лежит. Да мнится мне, что он там не просто так лежит. Что-то между ними есть. Давай об этом потом. Что дальше? — Дальше я пошёл на запад, как и планировал. Да только планам нашим не суждено было сбыться. Шторм налетел, и пришлось уходить в берег. Каким чудом Первуша ту протоку увидел, до сих пор понять не могу. Ветер ревёт, волны до середины мачты достают, брызги вокруг, а он раз и проскочил. Пошли по протоке, и вышли, в конце концов, к славному городищу Волину. Завели там полезные знакомства с местными корабелами и отдали им всю нашу древесину. Пообещали весной привезти ещё и много. Живут там поморяне, поклоняются Святовиду. Закупились солью и тканями. Птицы там живой много закупили, наши женщины уже занимаются ей. Свинец есть и олово. Тоже привезли, сколько смогли. Оттуда прошли к городу Щецин. Слышал? — Слышал. Вот только бывать там не приходилось. — Так вот. В Щецине расторговались остальным и докупили товаров для себя. Что там полезного? Торг большой, проглотит всё, что ни привези. А так всё то же самое. Да, железа привезли немного. Головня опробует и скажет, стоит ли оттуда его возить. О чём не сказал? Да, показалось мне, что много разного товара из Царьграда. Значит, или сами туда ходят, или к ним приплывают. Расплачивались везде нашей монетой. Принимали без проблем. Вот, вроде и всё. — Ясно. Как сам-то думаешь, с толком сходил? — Да пока не понимаю. Того, что хотел — не сделал. Но открыли для себя новые торговые пути и места. Уже хорошо. Единственный плюс, который мы ждали, это возможное закрепление в Данциге. Остальное нужно осмысливать. Посмотрим. В любом случае, уже не впустую сходили. — Хорошо, позже договорим и обдумаем. Вот Горивой поправится, тогда и соберёмся. Ступай. Распрощался, раскланялся и поспешил к себе. По такой мерзкой погоде поневоле начинаешь сожалеть о том, что так далеко от Крома построился. Нет бы ближе устроиться. Наконец, добрался до дома. А дальше уже всё по-накатанной. Друзья они и есть друзья. А потом в баню. После бани опять за стол с рассказами о местных новостях и расспросами о новых странах. Подарил всем привезённые подарки. В весёлой суете и закончился этот длинный день. Вроде бы дела и без моего присутствия уже идут хорошо, но как-то разучился просто так сидеть на попе ровно. Вот и следующим утром поприсутствовал на разгрузке нашего струга, обсудили с Дрёмой и Последом цены на привезённые товары. А потом опять пошёл по кругу через все мастерские, верфи и казармы. Заглянул в конюшни, проверил отсек, выделенный под содержание собак. Побеседовал с Волчком. Гром меня проигнорировал, сделал вид, что поприветствовал и тихонько отодвинулся в тёмный угол. Уж так ему не хочется на улицу. Пусть сидит. Так постепенно и дошёл до лечебницы. Хотел прокрасться тихо, чтобы подшутить над Горивоем, памятуя вчерашний разговор у князя, но моя затея потерпела крах. Горивой встретил меня в дверях: — Ты почему крадёшься? Если бы я тебя в окно не увидел, наверное, мимо бы прошёл? Вот так заболеешь, и никому до тебя дела уже нет. Друзья товарищи называется. Сам-то вчера ещё пришёл из похода, а ко мне так и не зашёл. А я ждал. Правду говорят, что больные — как дети. — Вчера устал очень. Перед князем отчитался и только собрался отдыхать, как налетела наша орава, и накрылся мой отдых медным тазом. — Почему тазом? Почему медным? Что это? У нас кадки деревянные. — Не обращай внимания. Это с моей Родины поговорка. — Ну, хорошо. Рассказывай, — уселся основательно, приготовившись слушать. Делать нечего. Пришлось выкладывать полную версию нашего путешествия. В процессе рассказа постепенно втянулся, заново осмысливая влавание и события, в нём произошедшие. То, что для меня казалось мелочью, на которую не стоит обращать внимание, для Горивоя имело огромный смысл. Самое главное то, что они там в наших богов верят. Остальное тоже, конечно, значимо, но уже не так. По коридору прошелестели лёгкие шаги, и в комнату вошла наша травница: — Это ещё что такое? Кому было сказано лежать и не вставать? Вот я сейчас тебе травок-то заварю, с горшка не слезешь, бессовестный. А ты, боярин, почему больному покоя не даёшь, зачем тревожишь? Проведал и ступай себе дальше, нечего мешать. — Ивушка, да мы не долго. Да и не устал я совсем, не ругайся попусту. Вот так да! Ивушка! Попал наш бравый вояка. Держался, крепился и не выдержал. Молодец! — Пожалуй, я пойду. Поправляйся. Я там тебе подарков привёз, — пятясь задом к дверям, смущённо пробормотал я и прикрыл за собой дверь. Вышел на крыльцо, отдуваясь. А я-то, что так засмущался? Наверное, за товарища обрадовался. Глава 5 Рутина, рутина, рутина.... Засосала, завертела — голову поднять и оглядеться некогда. Вроде и делать-то ничего не надо было, а началось с малого, потом ещё навалилось до кучи, да сверху добавилось, и понеслась душа в рай. Или в вирий солнечный. Кому как больше нравится. Наконец, притормозил, глянул — зима засыпала землю белым снегом, заморозила реки. Чем занимался? А всем понемногу. Торговля и разговоры, а самое основное — не вылезал с верфи, где заложили новый корабль. Заключительное в этом году плавание и налетевший во время него шторм показали, насколько наши суда слабо подготовлены к суровым природным катаклизмам. Хотя, зря я на себя и на струги наговариваю. Они по своим качествам на порядок выше, чем обычные для этого времени драккары и лодии. Викинги на своих 'драконах' умудрялись через все штормы до Америки дойти. Так вот, на верфи мы заложили новый корабль с более узкими обводами, что позволит немного увеличить скорость. Правда, увеличится и осадка, но это на сегодня меньшее из зол. Сплошной настил палубы с высокими комингсами, плотно закрывающиеся люки и двери — и можно не бояться штормов. Вооружение оставили прежнее, по скорпиону на носу и корме. Поставили вторую мачту и увеличили площадь парусов. Теперь бы только через пороги пройти с таким весом и габаритами. Ничего, пройдём, перетащим, и если что, будем оставлять наше судно на зимнюю стоянку у Изяслава в Нарве. Последние дни голова болела от размышлений — изобретать порох или нет? Если сделаю, а сделать его смогу, то мне будет гораздо легче. Пушки Головня отольёт — не вопрос. А что дальше? Дальше — не знаю. Заманчиво, но не рано ли? Не тороплюсь ли я с огнестрелом? Может, всё-таки обойтись одними арбалетами? Пока мы и так впереди Европы всей. Если только для себя, на всякий случай, отлить парочку небольших пушчонок, да убрать их до поры до времени. Свинец есть, можно картечи налить, нарубить, в крайнем случае. Когда пойду в следующий дальний поход, взять с собой, вдруг пригодится. А думать надо уже сейчас — потому как судно наше строится, и пушечные порты нужно будет делать сразу. Вот и ломаю голову. И хочется, и тяжёлый груз ответственности перед историей давит. Почему у нас такого же коня, как в Щецине, нет? Так бы поводил его мимо кузни пару раз, поплевал через плечо, и вся ответственность мимо меня. Думы думами, но и про физподготовку не забывал. Несколько часов в день обязательно посвящал воинской науке. Тренировался со стрелками и мечниками, наблюдал, как отрабатывают упражнения по стрельбе арбалетчики. Особое внимание уделял своей команде, тем, кто пойдёт по весне со мной в дальний поход. На новое судно своим волевым решением назначил команду Первуши. Бивой, конечно, чуть опытнее, но именно что чуть. Зато физически слабее и вряд ли потянет тот поход, что мы замыслили. Пусть готовит экипажи под новые суда, обучает морскому делу молодёжь. Флотилия-то наша значительно разрослась. Скоро будем испытывать кадровый голод. А почему бы нам не открыть что-то вроде ремеслухи, где давать знания и навыки тем, кто пожелает? Пришедшая в голову идея увлекла и захватила меня полностью, я несколько дней обсасывал её со всех сторон, пока она укладывалась у меня в голове. Потом пошёл в Кром и там, в присутствии давно выздоровевшего Горивоя, рассказал князю свою задумку. Мою мысль подхватили на лету, друзья тоже задумывались о чём-то подобном. Так что скоро у нас будет новое учебное заведение. Учить будем бесплатно, нам о будущем думать надо и княжество наше укреплять и расширять, а не о полноте своих карманов заботиться. Ведь на самом деле реальное богатство — это не битком набитые сундуки отдельных личностей, а здоровое, грамотное общество, объединённых общей идеей людей. Куда-то меня занесло... А если ещё вспомнить расхожую фразу наших деятелей о том что незаменимых людей нет? Аж затряхивает от злости. Поразбрасываются специалистами, и остаются в результате с носом. А потом делают вид, что якобы работать некому. Просто так воровать легче. Да что со мной такое сегодня? Наверное, не с той ноги встал. О насущном думать надо — о сегодняшнем дне. Ладно, пора брать голову в руки и ещё разок подумать, стоит ли мне опережать эпоху и 'изобретать' огнестрельное оружие почти на полтора века раньше своего времени? По здравому размышлению и исходя из опыта прочитанных мною ранее книг, все порядочные попадуны всегда начинали с изобретения пороха. Почему же тогда я должен выделяться из этого ряда? Китайцы применяли свои фейерверки вроде как с девятого века, что опять же известно из источников, дошедших до моего, опять же, времени. А из неизвестных источников? Может, уже сейчас какой-нибудь мандарин в своём саду с бонсаями как раз и пуляет в ночное небо взрывающиеся яркими огнями ракеты. Так что никак я не обгоняю время. И ещё. Считается, что порох в Европе изобрёл монах Шварц. Как же. Слямзил у тех же торговцев привезённые шёлковым путём шутихи, распотрошил их и подсуетился грамотно. На том и вошёл в историю. Теперь не войдёт. Единственная проблема — это добыть селитру. Причём калийную. Придётся заряжать навозные ямы и ждать почти год. Остальные ингридиенты добыть не вопрос. Сегодня же озадачу Милену — пусть займётся этой проблемой. Растолкую ей пошагово порядок действий, и пусть руководит процессом. Пацанята за небольшую денежку и ям нароют, и заложат навоз, переложат соломой, будут поливать мочой и приглядывать. Как-то так. Медь у нас есть, олово закупили в Волине. Как будто знал, что пригодится. Выплавим бронзу и выльем небольшие пушки. Установим на новый корабль и пойдём наводить ужас на морских разбойников. А что? Лафеты сделать уже не проблема, форму тоже вылепим. Пойду-ка я с Головнёй поговорю. Так и началось новое дело. Первая форма для литья ствола была готова через месяц. Калибр подгонял под две фаланги указательного пальца, это приблизительно пять сантиметров. Толщину стенок сделали с запасом — столько же. Формы лепили из глины по деревянной рейке с обмоткой канатом и выравниванием поверхностей той же глиной. С первого раза ничего не получилось, со второго тоже. Третья была более-менее ничего. Четвёртая — промежуточная между ничего и хорошо, а вот пятая, наконец, удовлетворила полностью. Как бронзу сделать, это я ещё с судомодельного знал, поэтому приблизительный сплав получился без особых проблем. Правда, без цинков, никелей и тому подобного. Просто медь и олово. Чтобы полученный металл был более вязким, олова добавили немножко. Это рассказывать недолго, а по времени все эксперименты затянулись почти до весны, но дело потихоньку двигалось и к таянию снегов у нас в наличии имелось аж четыре ствола. Истома по моим чертежам сделал для них морские лафеты. На строящемся корабле подготовили для них что-то вроде небольшой пушечной палубы. Предусмотрели возможность их свободного перекатывания с одного борта на другой или на нос с кормой. При общей длине ствола с лафетом около метра с небольшим никаких проблем с их перемещением по палубе не было. Хотя вес получился солидный. Производимые работы держал от всех в тайне. Народ уже давно привык к моим внезапным идеям, поэтому все эти чудачества воспринимал спокойно. Даже Головне до конца не рассказал, что это мы делаем. Придёт время, все узнают. А то, вдруг ничего не получится, а я уже расхвастался. Некрасиво будет и для моего авторитета большой минус. Поэтому мастера выполняли каждый свою работу, не представляя, что и для чего они делают. Налили свинцовой картечи. Весной наберём каменного дроба на пробу. В основном его и будем использовать, а то на свинце разоримся. Оставалось дождаться, когда будет готова селитра. А интересно до жути, вот я селитру делаю из навоза, а что за запах у неё будет, а? А у пороха? Понимаю, что вопросы глупые, ну не химик я ни разу. Но интересно. Худо ли, бедно, а к весне кораблик доделали. Получилась красивая и изящная двухмачтовая шхуна с узким корпусом и стремительными обводами. Почти все паруса будут косые, их можно поднимать и опускать с палубы. Насколько помню, шхуна могла очень хорошо ходить при боковом ветре и проигрывала прямому парусу при строго попутном. Но это относится к любому косому парусному вооружению. Но такие незначительные недостатки с лихвой перекрывались очевидными плюсами. Вот только осадка беспокоила, нам на ней нарвские пороги проходить. Придётся, видимо, всё-таки постоянную стоянку делать у Изяслава в Нарве. А для доставки туда команды и припасов использовать наши попутные струги и ладьи. Корабль радовал. Сбылась моя детская мечта. Всю свою школьную молодость мечтал о таком вот кораблике. Новое судно нравилось всем. Сначала, правда, гости очень скептически посматривали на голый скелет торчащих шпангоутов, но, наблюдая, как постепенно обшиваются досками изящные формы будущего корпуса и он приобретает логическую завершённость, успокаивались. Трувор с Горивоем последнее время почти постоянно находились на верфи. Приходили, как на работу с восходом солнца и уходили по темноте, если, конечно, не было других срочных дел. Я сам сразу же влюбился в своё детище и с удовольствием видел такое же чувство в глазах моих друзей, когда они заглядывались на постепенно обрастающий обшивкой корпус. А что будет, когда установим мачты и паруса? Как бы не отобрали у меня мою красавицу. Наложит князь свою мощную лапу и всё. Придётся себе другую делать, ещё лучше. Но это я так, дуркую немного. Никто у меня её не отберёт. Дело-то общее делаем, и шхуна тоже будет общая. Так что дел мне зимой хватало. Успевал и в мастерские заглянуть, и на конюшни. С собаками поиграть и погулять когда погода позволяла. А погода в эту зиму оставляла желать лучшего. Почти постоянные метели и бураны, да ещё и с трескучими морозами. Снегу навалило под самые крыши. Как на крайнем севере прокапывали узкие траншеи в сугробах, чтобы попасть к дверям домов. Даже на охоту Трувор почти не выбирался. Нет, конечно, по первому снегу регулярно выезжали, но потом это дело заглохло. Лошади в снегу вязли, а на лыжах, которыми по моему примеру обзавелись почти все, далеко не сходишь и много не утащишь. А если что большое завалишь, сохатого или оленя? Как его на себе выносить? То-то. Поэтому и сидел князь вместе со мной на верфи. И Горивой рядом. Куда же без него. На исходе второй половины зимы, пока не началось сокодвижение, срубили несколько сосен, ошкурили и положили вылёживаться на ровное место — будут заготовки для мачт. Отлежатся, высохнут, тогда и выберем подходящие. Попутно заготавливали льняные канаты, шили паруса, отковывали дельные вещи для оснастки. В Кроме, тем временем, несмотря на суровую зиму продолжала бурлить жизнь. Работали школы, начали формирование морского технического училища. На храм установили первый пробный колокол. Внутреннее помещение также изменилось до неузнаваемости. Новые доски с изображениями богов, неровное горение свечей перед ними заменили прежних, вырубленных из стволов деревьев идолов, когда-то прятавшихся в сумрачном зале. И волхвы стали ближе к народу, постоянно кто-нибудь из них присутствовал в святилище. А вот торговля между городами замерла. Если охотники иногда и добирались до городских ворот по глубокому снегу на снегоступах , чтобы продать добытую пушнину, то бедным лошадкам пробить дорогу было нереально. Даже торг притих. Не было летней суеты людей, так, проскочит одинокий покупатель, забежит, затарится, и сразу же махом домой, в тепло, отогреваться. А вот дорогу между нашей крепостью и городом чистили каждый день. К концу зимы снег убирали в два приёма, сначала закидывали его на высокий бруствер, а потом уже с него откидывали в стороны. Но всё рано или поздно заканчивается, закончилась и эта затяжная зима. Корабелы торопились доделать оставшуюся работу на верфи и подготовить шхуну к спуску на воду. Ещё раз конопатили швы и смолили корпус. Работа шла к своему логическому концу. Судно получилось на загляденье красивым и хищным. Острый нос с бушпритом, сплошная палуба с небольшими надстройками, полностью закрытыми. Единственное, что огорчало, это наше неумение сделать качественные иллюминаторы. Попробовали сварить толстое стекло, и ничего у нас не получилось — терялась прозрачность. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Вру, конечно — хотелось, и ещё как. Но — не судьба пока. Для установки мачт были подготовлены гнёзда, вот спустим корпус на воду, и если всё будет хорошо, займёмся их установкой. Всё остальное уже готово и ждёт своей очереди. Как лис вокруг курятника, регулярно ходил смотреть на селитряные ямы — нетерпение сгрызало. А всего — то прошла только половина нужного срока. Ещё столько же ждать. Весной нужно будет дополнительных ям наготовить. Пока будем на струге со скорпионами ходить. Сходим в Волин и Щецин — там сера есть, опять же прикупим свинца, олова. Птицу надо купить — женщины уже всю плешь проели — мол, мало привёз. За это время мастера полностью доделают шхуну. А там подойдут и сроки для сбора селитры. Проведём испытания и посмотрим, что получится. Сошёл лёд, ушла паводковая вода, начала просыхать затопленная земля. При многочисленном стечении народа спустили на воду новый корпус. Народ опешил. Такого ещё никто не видел. Облазили трюмы — везде было сухо, ничего не текло, не капало. Промерили осадку, многовато по сравнению со стругом, но и размеры, и водоизмещение совсем другие. Чем-то приходится жертвовать. Ничего, нам только до Нарвы дойти, а там уже будет всё равно. Впрочем, это я тороплюсь. Ещё много нужно будет доделывать. Скоро вскроется озеро и сразу же выйдем в пробный поход. Нужно в Волин. Но, как всегда, сначала нужно было отправить торговые караваны, потом строительные материалы в Нарву и Выборг, да на остров к Яну. Потом собирали команду на взморье — надо укреплять наши позиции на янтарном побережье. На все мои сетования Трувор только посмеивался. Мол, не торопись, успеешь. Хорошо ещё, что моего личного присутствия нигде уже не требовалось — всё шло само собой по накатанной. Цель есть, задачи нарезаны, люди тоже полностью готовы — только вперёд. Несколько раз поприсутствовал на сборе городского совета. Даже повеяло чем-то родным, словно телевизор посмотрел. Такая же говорильня. Хотя, вру. Не такая же. Тут работают по честному. Да и попробуй не поработай, сразу прижмут к ногтю. А что орут друг на друга, так не дерутся же? Зато сразу результат виден после каждого собрания, бумажной волокиты ещё не придумали, и чиновничества пока нет. Так и разрывался между желаемым и необходимым, пока как-то раз не разговорился с Яромиром. Хотя, про как-то раз слишком притянуто. У меня сложилось впечатление, что волхв как раз меня и искал. Очень уж целенаправленно двигался в мою сторону. — Погоди, поговорить нужно, — махнул рукой, обращая на себя внимание. — Гожу, гожу. Тут говорить будем или отойдём куда? — Да всё едино. Весть мне передали от Будимира. Верховный тебя срочно видеть хочет. Я чуть не сплюнул. Опять мои планы отодвигаются и меняются. Подышал немного, дабы успокоиться. — Срочно, говоришь? — Чем скорее, тем лучше. — Тогда завтра и отправлюсь. Пойду команду отдам на сборы. Или ты мне ещё что-то сказать хочешь? — Нет, более ничего у меня к тебе нет. — Пойду тогда. Прощай. Вот так опять, в который раз, мои планы изменились. Дав команду Даниславу готовить бойцов и струг к завтрашнему выходу в Старую Ладогу, поспешил в Кром. Надо Трувора в известность поставить. Старая Ладога В Старую Ладогу пришли под вечер, когда низкое солнце уже начало цепляться за тёмный горизрнт. Не успели пришвартоваться, как у струга нарисовались встречающие с приглашением к князю. Откуда прознали? Неужели кто-то такой глазастый появился в крепости? Следом увязался Гром, тяжело протрусив по выкинутым на причал сходням. Взял его с собой, пусть прогуляется. За стенами окунулся в суету сборов. Подошли к терему, лавируя между снующими туда-сюда горожанами, ватажниками и дружинниками. Дурдом полный. Вот и князь. Торжественная встреча на крыльце, традиционное хлопанье по спине и обязательное застолье. И только потом начались расспросы и разговоры. Синеуса я застал чудом. Завтра князь уходил в Выборг. Собирался ещё раз посмотреть на место застройки, походить по округе, поговорить, по возможности, с местным народом. Потом планировал завернуть в Псков, но раз я сам заявился, то планы можно и поправить. Коротко рассказал о своих новостях, которых, в общем-то и не было. Торговля, как и у нас — слабая, потому как зима прижала не на шутку. Просидел почти всё время в своей крепости, за редким исключением выбираясь на охоту. С нетерпением ждал весны, чтобы приняться за дело. Зимними ночами много дум передумал. В конце концов, понравилась ему идея перебираться за море. Да, будет трудно первое время, опасно, опять же. Но воин он или так, погулять вышел? Зато от Новогорода далеко и сам себе голова. Отстроит крепость, а там и по сторонам посмотрит. Блестят глаза у князя, новые горизонты увидел, расправились плечи, зудят руки. Хорошо. — Мы в Выборг уже караван отправили со стройматериалами, — обрадовал Синеуса. — Так это они быстрее нас придут. Торопиться мне надо, а ну как случится что? — Сопровождение есть. Отобьются, если кто нападёт, — успокоил князя. После этой вести собеседник для меня был потерян. Всеми мыслями он был уже на далёком берегу — строил стены, поднимал башни, захватывал новые земли. Посидели ещё немного и распрощались. До завтра. Утром проводили уходящие драккары. Пора и мне отправляться к Верховному. Слов нет, одни эмоции. Как вы думаете, для чего меня так срочно выдернули? Думаете, по делу? Нет. Будимир захотел узнать о моём плавании в Щецин и Волин. Можно было бы того же Яромира поспрашивать. Тот тоже в курсе дел. Нет, надо было меня обязательно дёрнуть. Я бы уже в Данциге был. — Что-то ты распереживался. Успокойся, — хмыкнул волхв. — Небось, думаешь, можно было бы и кого-то из младших волхвов позвать и у них всё выспросить? Так? — Так. — Не стал отпираться. — Дел много. — Знаю я, что у тебя дел много. А расскажи-ка мне, что ты там затеял хитрое такое. Новый корабль, это ладно. Это хорошо. А вот зачем ямы навозом заполнили? Что такое мудрёное с кузнецом делали? Рассказал уже кто-то из доброжелателей, доложил. Жаль, я думал всех перед фактом поставить, а теперь придётся всё рассказывать. И неизвестно ещё, как к этой моей задумке отнесётся Верховный. Хотя, с другой стороны, это и к лучшему. Всё же я сомневался здорово, стоит ли выпускать джина из бутылки. Не рано ли? Да ладно, расскажу и посмотрю на его реакцию — что мне скажет мудрый старик. — Ну, надумал рассказывать? Решился? — Надумал. Оружие новое делаю. Вместе с кузнецом сделали бронзовые пушки. Будут нам вместо скорпионов. Как сказать, даже и не знаю. В общем, бить будут лучше и сильнее, да и дальше. Только грохоту при выстреле будет — ого-го, сколько. Можно будет с кораблей стрелять, со стен крепости, в поле... Да откуда угодно. Вот только воды бояться будет. — Надо посмотреть, что вы там измыслили. Когда пробовать будешь? — В начале лета, раньше не получится. Да и необходимых для огненного зелья припасов нет пока. — А что нужно-то? — Сера нужна, это такие жёлтые кристаллы... — Ты что, думаешь, я не знаю, что такое сера? Не забывай, всё-таки мы волхвы. Всё, что есть в природе, нам известно. Почти всё, — добавил, замявшись. Это ж надо. Ладно. Поговорим: — Хорошо, что знаешь. А где её брать можно, скажешь? — Издалека везут. У нас и не найдёшь. Если только просить кого-то, чтобы привезли. На среднем Итиле её много. Вот, в Щецине можно поискать. Там уж точно найдёшь. Или привезут. А навоз-то тебе для чего? — Вот чтобы можно было огненное зелье делать, нужен ещё такой белый порошок, который получается, если навоз долго в яме лежит. — Из дерьма будешь стрелять? — хмыкнул Будимир. — Из него, родимого, — не расстроился я. Ничего, пусть смеётся. Главное, не запретил. Отхмыкался волхв, успокоился, посидел молча, посверкал взглядом из-под кустистых бровей. — А против хазар твои пушки смогут стрелять? — Конечно. Ещё как, — а вопрос-то в корень. — В начале лета, говоришь? Буду. Без меня свои стрельбы не начинай. — Хорошо, подожду, — вот приспичило ему посмотреть. А с другой стороны, пусть смотрит. Увидит — впечатлится и поддержит. Может быть. А, может, и наоборот. Посмотрим. Плавно перескочили на тему профессиональной подготовки молодых парней. Идея новая, так у нас все идеи такие. Кстати, задал вопрос, сам-то Верховный так и будет в своей глуши сидеть? Не пора ли ближе к народу идти? — Не пора. Нельзя нам отсюда уходить. Место здесь особое. Сила тут собрана со всей земли нашей. Это ты её не видишь и не чувствуешь, а для нас она необходимый источник и жизни, и знаний. Ага. Да пребудет с нами сила! Как-то так. Впрочем, смеяться не буду. На самом-то деле так и есть. Пусть я её и не вижу, но энергетику повышенную всё-таки чувствую. Иной раз даже кончики пальцев пощипывает, как при слабом токе. О чём и сказал волхву. — Жаль, возраст у тебя не подходящий. Был бы ты мальцом, можно было бы тебя волховству научить. А сейчас вряд ли ты что-то сумеешь ухватить. Поздно тебе учиться. — Как говорил один умный человек, учиться никогда не поздно. Вот только нужно ли мне это? — Тебе решать. Надумаешь, скажи. Посмотрим, есть ли у тебя какие-либо способности. Теперь уже я задумался. А что умеют волхвы? Нет, я помню, как они разогнали туман при нападении на город варягов. Лечить, опять же умеют. А что ещё? О чём и спросил. — У каждого свои способности и свои умения. Одному дано силами природы управлять. Другому со зверями, птицами разговаривать. Третьи — в бою непобедимы. — А людьми? — Что людьми? — А людьми управлять, тоже можно научиться? — Можно. Только осторожно. Тут знаний много нужно и учиться очень тяжело. Не каждому дано... — А ты вот сказал, непобедимым быть. Это как? — Да вот так. Сможешь быстрее думать, быстрее двигаться. Сильнее станешь. Но всё имеет свою цену и за всё своя плата назначена. — А мне можно будет попробовать? — Что попробовать? Лепёшку, или мяса кус? Точнее свои желания и мысли выражать нужно. — Научиться непобедимым быть. В бою мне бы это пригодилось. Сам же знаешь, что умения мне не хватает. — Ишь, быстрый какой. Знания эти даются только избранным. Лучшим из лучших. Из них потом и состоит храмовая стража. Мы их называем воинами света. Понятно, облом. Ничему меня не научат. — Да и времени много обучение займёт. Ты же спешишь, торопишься? — продолжил волхв. — Тороплюсь. Да, конечно, сейчас времени нет. Вот если потом, зимой? — Можно и зимой. Вот только надо сначала определиться, сможешь ли ты научиться, или нет? Пойдём. С этими словами старый волхв пружинисто, по молодому, подскочил, как будто и не сидел столько времени и бодро направился вглубь храма. Это он меня к священному дереву ведёт. — Подойди, приложи руки и сам к дереву прильни. Не бойся, ничего плохого не будет. — Да я и не боюсь, — с этими словами подхожу вплотную к древнему стволу с тёмно-серой бугристой корой. Делаю, как мне было сказано и замираю, закрыв глаза. Почему закрыв? Да не знаю. Закрыл и всё. Стою, медитирую, пытаюсь что-то почувствовать. Тишина вокруг, даже мухи не жужжат. Тёплая шершавая кора под ладонями. Не открывая глаз, развёл руки в стороны и попытался обхватить дерево. Щазз. Коротковаты ручонки-то. Тогда просто обнял и прижался плотнее. Тепло, хорошо, летом пахнет и мёдом. Что-то гудит тихонько, шуршит над ухом. Прислушался, да это же соки текут по древесным жилам. А шуршат мураши, перебирая своими лапами, направляясь куда-то по своим мурашиным делам. Вот как только осознал услышанное, так и провалился в дерево. Потянуло оно меня в себя, растворило полностью. Сам я стал деревом, раскинул руки-ветви в стороны, зашумел в волосах-листьях весенний ветер. Почувствовал, на какой ветке птицы гнёзда свили, где жуки в мою плоть вгрызаются, какой корень стал отмирать, подкопанный лесными кабанами. Ещё успел удивиться, я же в храме, какие кабаны? Ан нет, ощутил, как далеко за пределы изгороди вытянулись мои ноги-корни. — Довольно, возвращайся, — издалека тихим эхом прилетел смутно знакомый голос. — Владимир, возвращайся. Тебе в Данциг надо плыть. Рывком пришёл в себя, отлепился от дерева. Накатило сожаление, так мне было хорошо. — Что, понравилось? Вот это и есть сила. Только надо уметь ею управлять. Неподготовленному человеку такие вещи могут быть опасны. Уйдёшь и не вернёшься. Так деревом и останешься. Или ещё кем-нибудь. — Понятно, — протянул, стараясь осознать и запомнить прочувствованное. — Да мало тебе пока понятно. Учиться нужно. Вот тогда будет понятно, а так... Хотя, дар у тебя есть. До лета время тебе даю — думай. Надумаешь учиться — осенью приедешь. Сам за тебя возьмусь. — Понял, буду думать. Ещё вопрос можно? По другой теме. — Задавай. — С Богами ты не говорил? Они же обещали мне помочь? — Не говорил. Знак мне был. В Волине или в Щецине в храм зайдёшь. Тебя там ждут. — Не хочу я в храм заходить. Будет так же, как на Рюгене. Мне там проходу потом не будет. — Смотрю я на тебя и удивляюсь. То ты умный и здравомыслящий человек. А то совсем как малый ребёнок. Хочу, не хочу. Если боги тебя там ждут, какие могут быть сомнения? — Какие, какие... На бога надейся, а сам не плошай. Зашумела крона дерева, весело и раскатисто громыхнул гром, зашуршал листьями. Влетел в зал собакин, коротко кольнул заполошными глазами, звонко залаял на дуб. — Рассмешил ты богов. Покачал головой Будимир. На этот раз тебе повезло, на будущее следи за своим языком. — Понял, — потянулась рука к затылку извечным русским жестом. — Раз понял, тогда ступай в обратный путь. Летом увидимся. Обратная дорога всегда короче, поэтому быстро добрался до Старой Ладоги, пересел на струг, не став задерживаться в городе и, попрощавшись с Драгомиром, поставили на стремнине парус. Три дня и мы дома. Ну, чуть больше получилось, ветер не благоприятствовал. Денёк отдохнём и в путь. Дел впереди много. Опять режет тёмные воды Варяжского моря нос струга, провожают противными криками чайки, ныряя в пенную кильватерную струю. Плотное пузо паруса уверенно ловит ветер, чуть накренившись к далёкому горизонту. Держим курс сразу на Волин, оттуда зайдём в Щецин. Сидим в воде низко, потому как полностью загружены досками. Поэтому не так сильно ощущается качка. Перед отходом из города собрались ещё раз у Трувора, чтобы окончательно определиться с маршрутом и приоритетными задачами. Говорили в основном я и Горивой. Князь изредка вставлял своё веское слово, в основном слушал, о чём-то напряжённо размышляя. В какой-то момент встал и отошёл к окну, невидящим взглядом уставившись куда-то вдаль. Замолчал говоривший Горивой. — Владимир. Ты идёшь сразу в Волин. С богами не шутят. Горивой останется в городе приглядывать за порядком. А я возьму Бивоя и пройду по нашим строящимся крепостям, посмотрю, что там и как. К Синеусу в Выборг схожу. Надо мне проветриться, а то засиделся я на одном месте, — развернувшись от окна, озвучил принятое единолично решение. Зачем мы столько распинались? Попытался было что-то возразить Горивой, но был сразу же оборван. А я и говорить ничего не стал — бесполезно. Но и правильно — что ему дома сидеть? Дела идут своим ходом, требуя минимального присмотра. Маховик нашей государственной машины потихоньку крутится, постоянного княжеского присутствия не нужно. Зато пройдёт, своими глазами на всё посмотрит, с народом пообщается, узнает новости и нужды, впечатлений наберётся. Мне легче будет. На мне останется только Данциг. Хорошо подумав, решили в этом году не распыляться. Построим три крепости, укрепимся, обживёмся на новых местах, постепенно накатаем дороги. Не всё же только морем ходить. А земля в Данциге от нас не уйдёт. Вот когда плотно сядем в крепостях, тогда и можно будет снова подумать об отложенном пока, деле. Эту информацию я и должен растолковать Даниэлю. Пусть на контроле держит правый берег. Перебирая воспоминания, сидел на палубе, мозоля глаза недовольному Первуше. В ногах развалилась собака, нежась под тёплыми лучами весеннего солнышка. Разлеглись два дармоеда, команду расслабляют. Наверняка такие мысли крутились в голове кормщика, очень уж хмуро он на нас поглядывал. Ничего, потерпит — кроме нас на палубу никто не выходил. Команда отсиживалась в кубриках. Ласковое солнышко, свежий ветерок — красота! Была. Пока не нарвались. И опять почти на том же самом месте, где осенью попали в шторм. Расслабились, что я, что Первуша. Даже наблюдателя не выставили. Если бы не Гром, побили бы нас варяги. Резко поднял лобастую голову, ударив меня по ногам когтищами, приподнял уши, рыкнул и мгновенно вскочил на лапы, звонко залаяв за корму. Оглянулся, а нас два паруса догоняют. И хорошо так догоняют, уже можно ухмыляющиеся бородатые лица разглядеть. Не вставая на ноги, в полуприсяде метнулся к люку, крикнул тревогу: — Варяги на дистанции выстрела! Все наверх! По местам! К бою! Ссыпался в каюту, схватил арбалеты и ножи, отложил. Накинул броню, шлем, через плечо перевязь. Теперь можно и арбалеты зарядить. Что и сделал, слыша топот ног выбегающих бойцов. — Поднять щиты! Заряжай! — Данислав командует. Можно и мне выходить. А то притормозил, чтобы под ногами не путаться. Затихли дружинники, только Гром лает. — Ко мне! Место! — оставляю собаку в кубрике. Нечего ему под стрелами находиться. Мало ли какая шальная стрела клюнет. Как я без него... Осторожно выглядываю. Можно выходить. Так же, согнувшись почти до палубы, пробираюсь поближе к корме. До драккаров метров восемьдесят, вижу, как застыли на носу лучники, натянули тетивы. — Бойся! Свистнули стрелы, ударили по щитам, застучали равномерно молотками. Молчу. Данислав командует, ему и карты в руки. Прислушался — радуются добыче варяги, поймали ротозеев купцов. А что охраны много, так и их не мало. Зато добычи будет больше. Ну-ну, наивные северные парни. — Первуша, уходи резко вправо, после залпа сразу влево, — донёсся напряжённый голос десятника. Чуть сильнее накренился струг, разворачиваясь на ветер. — Приготовиться по левому. Залп! — рявкнул наш командир. — Заряжай! Артиллерия — спите!? Бухнул скорпион, посылая тяжёлый срезень. Мимо. То есть мимо растяжек, а так, конечно, попали. Да и грех было бы не попасть с такого-то расстояния. Лучников и впереди стоящих снесло, словно метлой махнули. Переложился кормщик, протестующе заскрипела мачта, ловя полный ветер. — По правому. Залп! Всё, лучники нам не страшны. Нет их больше. Теперь можно и покружить. — Первуша, правый поворот. Стрельба всем по готовности. Молодец Данислав. Только правый сейчас и нужен. Если бы влево стали уходить, тут бы нас и нагнали. А так у нас все шансы. Опять бухнул кормовой скорпион. Мимо. На носовом головами крутят, пытаются цель найти, да пока никак не выходит — все в заднем секторе. На драккарах крыльями выметнулись длинные вёсла, вспенили воду, пытаясь нагнать нас, взять на абордаж. Поздно уже, сразу надо было так сделать. Хотя-я... Расходятся варяги, будут нас на повороте ловить. Один нагоняет, второй на пересечение пойдёт. Вполне реально. Похоже, кто-то из тех, кто на озере от нас удирал и видел все наши тогдашние манёвры. Нет, не пляшут ваши, мы тоже уже наученные. Такие ситуации много раз отрабатывали долгой зимой. Вот и сейчас вместо ожидаемого варягами левого поворота, Первуша продолжил правый и пошёл в обратную сторону, продолжая осыпать болтами первый драккар. — Уходить надо. Ничего мы не сделаем. Не догоним! — услышал крик на драккаре. Нет, ребята, уйти мы вам уже не дадим. А не надо было нападать. Шли себе мирно, никого не трогали. Теперь получите. Отошли подальше, развернулись спокойно и пошли вдогонку. Есть шанс отличиться носовому расчёту. Он и отличился. Удача или мастерство, а может и всё вместе сегодня были на их стороне. Сначала метким выстрелом сбили парус, потом прострелили вдоль борта. Всё это в сопровождении постоянного обстрела арбалетчиками. Даже как-то скучно. Драйва нет. Тот, что был вначале, при неожиданном нападении, закончился. А теперь только рутина, работа. Ну что, этот драккар почти наш. Надо ли догонять второй, спешно уходящий в наветренную сторону? Нет, пожалуй. Вон и Данислав смотрит вопросительно, тоже всё прекрасно понимает. Ну, погонимся, будем против ветра вальсировать. Вёсел у нас меньше и загружены мы основательно. Не догоним. Хотя, отпускать жалко. Ничего, пересечёмся ещё. Парус запомнили и хорошо. Море, оно маленькое. Это человек с человеком могут рядом пройти и не встретиться, а два корабля в море обязательно пересекутся. Улыбнулся пролетевшей мысли и качнул отрицательно головой Даниславу. Получил понимающую улыбку в ответ. Добивать пора и трофеить. Вспомнилось, как рвались дружинники в самом начале наших походов помахать мечами, показать удалую силушку. Теперь поумнели — дураки перевелись. Сидят спокойно, постреливают в прорези щитов, все в броне. Не так, как раньше. Не обращая внимания на гневные крики с гибнущего драккара, так и кружились вокруг него, продолжая обстрел, пока не прекратилось в нём всякое шевеление. Только тогда и подошли ближе. Не убирая арбалетов, пришвартовались, добили раненых, которых практически не было. С такого расстояния арбалет шьёт навылет любую броню вместе с содержимым. Забрали всё более или менее ценное и подожгли просмоленное судно. А куда его девать? С собой тащить? Кому он нужен. Мы свои-то распродать до конца не можем, Яну поспихивали. Так что ему одна дорога — в пламени очиститься. Данислав скомандовал отбой. Опустили щиты, выдернув глубоко впившиеся в дерево стрелы. Сразу же засели за чистку болтов. Сладкое — разбор трофеев, оставили на потом. Да и не было там ничего особо сладкого. В основном, оружие и броня, еда. Паруса и канаты, смола и жир. Весна, видать, только вышли на промысел, награбить ничего не успели. А жаль. Первуша довернул на прежний курс. По солнцу, что ли? Так оно на месте не стоит. Главное, чтобы в ту сторону. Нет, надо всё-таки при случае купить компас. Легче будет. Вот как только подвернётся подходящий, так и куплю. А самому сделать — не судьба, видимо. Позади оставался тяжёлый чёрный дым горевшего драккара. Накрылось чьё-то благополучие. Кормчий, как шофёр, два раза дорогу показывать не надо, он её с первого запоминает. Вот и Первуша повернул к берегу по одному ему известным приметам и ориентирам, вышел точно к знакомой протоке. Вскоре мы миновали поселение, которое в прошлый поход обследовали. Останавливаться не стали, хотя в этот раз там копошились люди. На берегу рядом с лодками стояло несколько мужиков, провожая нас взглядами. Узнали, что ли? Потому и не убежали? Ну и ладно, нам мимо. К вечеру причалили у деревянного пирса Волина. В прошлый раз шли двое суток, а в этот раз быстро проскочили. Маршрут-то знакомый, потому и быстро. В сопровождении Грома и пары постоянных стражей дошёл до знакомых корабелов. Но пройти на территорию верфи не смог, появился высокий забор. Новости какие. Дружинник попинал в ворота, лениво забрехали псы, отреагировав на стук. Громчик навострил уши. — Ты смотри, там шум не поднимай, нам неприятности ни к чему, — положил руку на голову сидящей собаке. Мотнул лобастой башкой, скидывая руку, коротко глянул в глаза, кольнул укоризной. Мол, что я, не понимаю. Посмотрим. Загремели засовы, откинулся поперечный брус на воротине и приоткрылась со скрипом тяжёлая створка. В узкую щель высунулась вихрастая голова и сразу же, ойкнув, скрылась, смешно застряв ушами в узком проёме. Это Гром испугал мальца, рыкнув и вскочив. Толкнулась створка, исчезли вихры. Узкие ладошки потянули из всех сил воротину на себя. — Не бойся. Он не тронет без команды, — придавливая рвущийся наружу смех, постарался успокоить парнишку — Да-а, не тронет. А вдруг кусит? — с опаской проговорил голос за забором. — Ну, тогда... Позови кого-нибудь из мастеров. Скажи, доски привезли. А что делать? Гонор показывать? Кому? Забору или воротам? Или мальцу этому? Лучше уж так. Малец, он ведь тоже человек. Тишина вокруг. — Боярин, давай мы ворота-то откроем. Вроде не закрыл он их. Или перелезем и откроем. — Нет, не надо. Подождём. Стоим, ждём. Послышался раздражённый говор. Не разобрать, кто там бурчит и на кого. Лай собак за забором мешает. Заскрипела, открылась створка. Наконец-то знакомые лица. Всмотрелся, узнал, заулыбался приветливо. Наклонил голову, пригласил проходить. — А мы вас заждались. Обещали сразу по весне прийти, и нету. — Так у нас-то весна позже приходит. Как только смогли, так и загрузились. — Просто так пришли, или привезли чего? — Привезли, привезли. Как и договаривались. Можно идти и разгружать свои доски. — Нам так сразу не собраться. Давай завтра с утра? — Ну, хорошо. С утра, так с утра. Только не затягивайте, а то я в Щецин уйду и там расторгуюсь. — Да как можно. Мы вас давно ждём. Рано утром и будем на пристани. — Договорились. А что это вы за забором укрылись? — Да покоя от конкурентов нет. Заложили по зиме такой же корабль, как и у тебя. Понравился очень. Как только слух об этом прошёл, так и зачастили к нам в гости мастера с других верфей. И все вокруг стапеля крутятся, высматривают. Пришлось от любопытных взглядов прятаться. Сам понимаешь, кто первым построит, тому и заказы, и деньги. — Понимаю. Ладно, прощайте до завтра. — И ты прощай. Одно дело сделали. На торг зайти надо, серу поискать или заказать. А вот потом можно и в храм заглянуть. Погуляли, потолкались среди торговых людей, посмотрели чужие товары, похвастались своим. Свой-то, правда, в трюме лежит, поэтому на слово нам никто не поверил. Да и ладно, в Щецине расторгуемся. Тут нас пока мало кто знает. Вот завтра половину досок выгрузим, слух моментально разнесётся. Разговорился в кузнечном ряду с мастерами. Описал то, что ищу. Собеседники долго не думали, сразу переправили к купцу, который мог привезти искомое. Торговец удивил. Серу можно было найти в Данциге. Она являлась побочным продуктом при добыче каменной соли. Это самый быстрый вариант. Второе, можно было привезти серу с юга, с Вислы, из города Тарнобжега. Но это долго. В лучшем случае привезут к осени. Если повезёт. Да и кому она нужна? Никчёмная совсем вещь. За ради плёвого дохода никто связываться не будет. Придётся Даниэля напрягать. Глава 6 Сколько не хитрил, оттягивая момент посещения местного храма, а в конце концов все отмазки закончились и настало время выполнять назначенное. Вздохнул тяжело, поправил перевязь, как будто ища опору в прикосновении к такому надёжному и холодному металлу привычного оружия, развернулся в сторону площади и пошёл, сначала еле перебирая ногами и загребая сапогами густую дорожную пыль, а потом всё решительнее и быстрее, обретая с каждым новым шагом уверенность в своих силах. Гром трусил рядом, тяжело наваливаясь на левое бедро, вынуждая постоянно корректировать движение, пока в конечном итоге не запнулся о прижавшуюся слишком плотно собаку. — Ты чего боишься, мелкий? Или за меня переживаешь? Не бойся. Хотя, мне тоже не по себе. Утешает то, что, со слов Будимира, ничего плохого нас там ждать не может. Зайдём, быстро сделаем своё дело и так же быстро уйдём. Сидит собакин, навалился на ногу, пыхтит, язык розовый вывалил, слюни до земли. Глаза коричневые, пронзительные, в душу смотрят, даже не моргает. Подождали мгновение, отвели взгляды, оба вздохнули тяжко, и пошли дальше. Перед храмом оставил своих постоянных попутчиков и собакина. Негоже ему в храм заходить, нехорошо будет. Поднялся по истёртым ступеням, вошёл в широко распахнутые огромные двери, больше похожие на ворота, оставив позади площадь со столпом. Тихо в храме, через высокие окна пробиваются заходящие лучи солнца, падая на каменные плиты пола жёлтыми прямоугольниками. В чётко очерченных солнечных конусах играет, танцует хоровод вездесущая пыль. Постоял немножко, привыкая к сумраку. Сбоку, из тени, вынырнул знакомый жрец, узнал, видимо, потому как улыбнулся, здороваясь: — Доброго здоровья! Помочь чем? — Доброго! Мне к статуе пройти нужно. — Пойдёмте, провожу. Пошёл чуть впереди. Остановился перед изображением бога, постоял миг и отодвинулся в сторону на полшага, поворачиваясь и освобождая дорогу. Моя очередь. Делаю несколько быстрых шагов и приближаюсь почти вплотную к статуе. Замираю, стараясь не спугнуть торжество момента и, что уж греха таить, всё-таки в глубине души опасаясь того, что сейчас может произойти. Хоть и уверяли меня, что всё пройдёт безопасно, но мало ли? Боги, они вчерашнего добра не помнят, живут сегодняшним днём. Как желудок. Тот такой же. Спохватился, опять не о том думаю, обидятся ещё. Надо о чём-нибудь возвышенном. Ага, что может быть возвышеннее хорошо запеченного окорока, да под жбан свежесваренного пива... Аж слюнки потекли. Да что со мной происходит?! Не замечал за собой таких ляпов. Донёсся еле слышный смешок. Вскинул голову, осмотрелся вокруг, показалось? Нет, это опять ухмыляется эта... Как её поприличнее бы назвать? Лицо, короче, деревянное, из колоды вырезанное. — Пошутили и будет. Молодец, что пришёл. Хотя, мог бы и поторопиться, зря время тянул, — прозвучали в моей голове чёткие слова. Проглотил скопившуюся во рту после таких ярких мыслей о воображаемых окороке и пиве слюну. Получилось очень громко в гулкой тишине храма. Даже смутился. Да ладно, что я, как пацан, ведусь. Собрался в кучу: — Ты звал, как мне передали. Вот он я. — К делу. Передашь жрецам, завтра боги явят чудо. На площади колонна стоит, на ней копьё трухлявое, ржой изъеденное. Видел? — Да. — Так вот, завтра в полдень копьё будет как новое, ну и колонна тоже. Понял? — Да. — В Щецине в храме к тебе конь сам подойдёт. Дашь ему яблоко... — Нет! — перебил. — Что, нет? — опешил голос. — Не дам. — Почему? — Не хочу, чтобы всё повторилось, как на Рюгене. Придумай что-нибудь другое. — Глупец! — плеснуло явным раздражением. — Сам же хотел воином света стать, для этого и надо тебе быть избранным. А по-другому никак, кроме как знак такой подать. Все воины так избирались, всех устраивало. Да никого и не спрашивали. Что ерепенишься? — По-другому никак? — Можно и по-другому. Только тебе это точно не подойдёт, да и добираться далеко и долго будешь. — Ладно, пусть конь решает, быть мне воином или нет. У него голова большая... — Опять глупец. Не конь решает, а боги. Через коня мы всем знак подаём. — Да понял я, понял. Хорошо ещё, что через коня, а не через лягушку какую. — Какую лягушку? Ты откуда знаешь? — Не знаю. Это сказка у нас такая есть, про царевну-лягушку. Мол, поцелуешь её, и она в Царевну превратится. Ну и полцарства за нею, само собой разумеется. А это что, правда? — Ха. Куда же без полцарства. Сказка, говоришь... Ну-ну. Ты всё понял, человек? — Что тут непонятного? Зайти в храм, конь на свиданку придёт, яблоко схрумкает... Постой, а где я яблоко сейчас возьму. Не сезон, однако. — Ну-у, морковку ему дашь. Найдёшь морковку-то? Или тоже не сезон? — Да не выращивают ещё морковку, не завезли. Брюкву выращивают. Мочёную найду, наверное. Пойдёт? — Издеваешься? Брюкву! Жеребцу самого бога! Да я тебя самого заставлю эту брюкву ж... М-да. О чём это мы? — А давай я ему хлебца кусочек дам. Пойдёт? — Хлеб? Что с тобой сделаешь. Дай хлеб. Ступай к жрецам. — Погоди-погоди. — Что ещё? — Помнишь мою просьбу к тебе на Рюгене? Ты обещал подумать. — Вот я и думаю. Что переживаешь, времени-то прошло всего ничего. — Второй год уже думаешь. Это вы, боги, вечны, а мы, простые смертные, каждый прожитый день считаем. — Год прошёл, да-а. Я и не заметил. Ступай, подумаю. — Опять, поду-умаю. Сколько думать-то можно, голова скоро станет, как у того коня в Щецине... — Поговори мне ещё. Разболтался. Совсем страх потерял? Забылся? — Забылся, забылся, вот пойду сейчас и забудусь, сдохну где-нибудь. И вы за мной следом пропадёте. Что, страшно? Заволокло окна серой хмарью. Заклубился, почернел воздух в храме, сгустился в центре зала, формируя огромную бородатую фигуру. — Как со мной разговариваешь, человечек? Раздавлю! Навис надо мной, протянул руку, ухватил поперёк груди, приподнял — перехватило удушьем лёгкие. Не вздохнуть — затрещали рёбра. Поднёс вплотную к лицу, вгляделся пристально стальными, стремительно чернеющими глазами, будто просвечивая насквозь. А в глазах молнии сверкают. — Спалит к чёртовой матери. Или раздавит, — успела промелькнуть трусливая мыслишка. Собрал все свои силёнки, на одних морально-волевых запрокинул голову, встретился с тяжёлым взглядом чёрных клубящихся провалов с яркими росчерками слепящих сполохов внутри: — Давай, жми! — выдохнул с хрипом последние остатки воздуха из лёгких. Зазвенело, загрохотало в ушах, стемнело вокруг, померкло, упала непроницаемая пелена. Больно... — Ну и что ты наделал? Кроме как мечом помахать, да за баранами бегать, ни на что не годен. А головой думать не пробовал? — пробился через шум в ушах чей-то ехидный женский голос. — А ты куда смотрел, где был? Как пакостить, так вместе, а как полезное что-нибудь сделать, так вас не найти. — На войну ходил, посмотреть, поддержать. — На войну-у... Сходил? Поддержал? А если бы я не увидела и не успела твоего брата остановить? Что бы тогда было? Молчите, бестолочи здоровые? Отойдите-ка в сторонку. Мешаете. Полегчало заметно. Со свистом расправились смятые лёгкие, втягивая живительный воздух. Открыл глаза. Лежу на полу в том же храме, солнце в окна светит, вроде жив, а так жаль. Я уж думал, что всё. Даже обрадовался в глубине души. Мелькнула перед забытьем мысль, что вдруг, таким образом, домой вернусь. — Не вернёшься... Где бы ты ни погиб — это для тебя конец. Всё! Поднимайся, вставай на ноги, а то разлёгся тут... Кто это, интересно, разбурчался, ругается тут вовсю и на всех. Медленно выпрямляюсь, кряхтя по-стариковски и потирая помятую грудь. — Да не кряхти. Не болит у тебя нигде, я всё поправила. Поднимаю осторожно глаза, упираюсь взглядом в красивую статную женщину, снисходительно наблюдающую за мной с доброй, материнской улыбкой. — Прости моих обалдуев. Горячи больно, что один, что второй. Еле успела. Вдвоём с Марой тебя поправили. Хотела она тебе нить уже обрывать, да я упросила погодить. Но и ты за своими словами следи, не серди богов. Слово-то, оно не птица. Вылетит — попробуй, поймай... Проследил за взглядом богини. Чуть в стороне, в тени, ещё одна женская фигура — вся в тёмном до пят, капюшон откинут, открывая длинные, с серебряными прядями, волосы. Красивое строгое лицо с тонкими чертами. Соболиные брови вразлёт. С интересом смотрит на нас. Вот она какая, Мара, великая богиня. Как будто прочитав мои мысли, усмехнулась довольно, помолодела и седина из волос мгновенно пропала. Заблестели, потекли волнистым сверкающим водопадом на высокую грудь густые чёрные волосы, обрисовывая стройную фигуру. Повертела в руках разноцветный переливающийся клубочек, показала мне оборванные кончики верёвочки, тут же на моих глазах их связала, ещё раз улыбнулась и исчезла. Красивая какая. — Налюбовался? Обалдуев моих прости, — мягко, но требовательно повторила богиня. — А больше не будут меня калечить? — Не будем. Мы тебя лучше сразу прихлопнем. А это ещё кто? Скашиваю глаза — Перун! Тоже, заявился, давно не виделись. Стоит, лыбится, зараза в доспехах. Невольно ухмыляюсь в ответ. — Ну, вот и хорошо. Пора мне. Прощай, — и тоже исчезла. — Ты зла не держи на меня. Рассердился я сильно. Вот и переусердствовал немного. Помял тебя. — Да уж, помял, — потёр похолодевшую от воспоминаний грудь. — Проехали. — Куда? А-а, — подошёл ко мне, поднял руку, намереваясь хлопнуть по плечу, помедлил и опустил осторожно, сжал легонько. — Ты пойми, здесь ты живёшь своей жизнью, трудишься, воюешь. Годы проходят. А там, у тебя время замерло для всех, там ты только что из дому вышел. Сделаешь своё дело, и мы тебя назад отправим. Если сам не начнёшь ходить туда-сюда. Я же тебе подсказку давал, а ты её пропустил. А прямо сказать нельзя. Нам тоже правила соблюдать надо. Не такие уж мы и всесильные. Учись. Ищи новые знания, поднимайся на ступеньки повыше. — Щецин, новая ступень? — Конечно. Любое новое знание поднимает наверх и приближает путь домой. Всё, ступай. — Погоди, а что это за богиня была? — Дожили. Не помнят нас потомки... Макошь это. Знай. Улыбнулся ободряюще и исчез. Макошь. Мать богов. Вот кому я обязан своим спасением. — И мне пора. Пойду, — и Перун собрался уходить. — Погоди. Что за узелки Мара связывала? — Не хотел говорить, да уж коли ты сам этот вопрос задал, то умолчать не смогу. Сильно разозлил ты брата, вот он силу в гневе и не рассчитал. Передавил. Нить твоя и оборвалась. А Мара её связала. Тут от неё всё зависит. — Вот оно как. — Вот так! Теперь брату от отца достанется... — Хотел ещё спросить... — Некогда мне сейчас. И так меня из битвы выдернули. Потом спросишь. Тебе наперёд дело сделать нужно. — Да понял я, понял. — Вот и ступай, раз понял. Остался я один. Тишина в храме. Пора на выход, исполнять свои, назначенные богами, обязанности. С высоты крыльца бросил быстрый взгляд по сторонам. Мои на месте стоят, отошли немного в сторону и собаку за ошейник придерживают. Вроде и в стороне стоят, а сразу увидел, как из фигур ушло напряжение — расслабились бойцы при виде живого меня. Да и Гром успокоился, сразу же на пятую точку приземлился. На ступенях чуть ниже группа жрецов — застыли в ожидании. В глазах немой вопрос. Понятно, о чём. Сразу же рассказываю отредактированную мною версию грядущего события и спешу отойти за угол храма. До завтра надо тихо сидеть на корабле. Да и завтра мне бы не маячить у всех на виду. Лучше на всякий случай поберечься. А то, вдруг опять с эффектами перестараются. Ожидание чуда вызвало больше эмоций, чем само событие. На площади образовался плотный пыльный вихрь, с тяжёлым гулом окутал колонну, покружился вокруг и распался, осыпавшись мелким песком. Взорам собравшейся вокруг толпы открылся абсолютно новый столп с таким же новым копьём, сверкающим отполированным остриём. Пока жрецы возносили молитвы богам и призывали к этому же действию толпящихся вокруг горожан, мы поспешили скрыться в бурлящей толпе. Пора на судно. Завтра с утра загрузимся, скупим свинец, олово, ткани, бижутерию. Затаримся солью и перейдём в Щецин. А оттуда, не задерживаясь, сразу же к Даниэлю. Надо озадачить его добычей серы. Пусть везёт хоть из Карпат, там этого добра много. А летом как раз первая селитра созреет, будем эксперименты проводить. За размышлениями не заметил, как дошли до причала. А там уже готов ужин. Пока в городе радовались новосовершённому чуду, мы сделали свои обязательные делишки, и со спокойной совестью разобрались по вахтам. То есть, я говорю — мы разобрались, но это я так, для красного словца. На самом деле, конечно же, вахты я уже не стоял. У нас народа хватало. Поэтому я со спокойной совестью завалился на кровать в своей каюте под надёжной охраной Громчика и вскоре заснул спокойным и крепким сном человека, довольного проделанной тяжёлой работой. Столько здоровья потерял... или не потерял в конечном итоге? Короче — нервы точно потерял. Утром, хоть и проснулись ни свет, ни заря, а всё равно проспали. На причале уже стояли возки под груз и, отдельной от возчиков группой сидели рабочие люди с верфи. Сразу возник вопрос к караульным, почему меня не предупредили. А будить не хотели. Вот так вот, заботились. Углядев, что мы зашебаршились, старший из них поднялся на палубу и, поздоровавшись, испросил разрешения начинать разгрузку. Показав, откуда можно начинать, дождался окончания работ и пригласил мастера к себе в каюту для расчёта. Закончив эту, приятную для меня процедуру, быстро закупились необходимым для нас товаром, благо вчера определились с ассортиментом, количеством и ценами, загрузились и отчалили. К моей огромной радости никакого ажиотажа в связи со вчерашними событиями в городе не было, и с нами пока никто ничего не связывал. Вздохнул спокойнее и ... расслабился. Всё-таки до самого отхода неосознанно ждал какой-нибудь неприятности. Если и в Щецине пройдёт всё так же тихо, значит — боги своё слово держат. Когда помнят. Пророкотавший в абсолютно чистом голубом небе гром подтвердил эти мысли и показал, что их — мысли-то, надо контролировать. А то мало ли что я могу подумать, а потом от таких мыслей много вреда мне любимому может получиться? Одного раза хватило. Как и предсказывали, в Щецине всё прошло как по маслу. Пришли, скормили конику горбушку, погладили его по бархатному носу и, получив благосклонность богов, отправились восвояси, предварительно потратив на торге почти все заработанные деньги. Кстати, хотя вроде бы конь и самого бога, но слепни его кусают, как простого. Дождались, пока на пристань подвезут закупленные товары, загрузили на борт и отшвартовались. В Данциг и домой. Теперь Будимир мог вполне законно начинать обучать меня своим волховским штучкам. Зимой. А до зимы ещё дожить надо. В Данциге мои просьбы по добыче серы особого удивления не вызвали. Если надо, то привезут или добудут всё, что нужно. Хоть серу. Кто платит, тот и заказывает музыку. Остаётся только ждать. Если привезут — будет хорошо, а если нет, попробуем обойтись без серы. На завтра наметили поездку на соляные разработки. По слухам, сера могла там встречаться как сопутствующий минерал. Вот и проверим. Между делом осмотрел участок земли под возможное наше строительство на правом берегу реки, побродили между мощными деревьями в лесу, обсудили возможные перспективы установки лесопилки. Конкретного ответа опять давать не стал, отделался общими обещаниями. Пока терпит. Даниэль кивал головой, соглашался, но явно был недоволен. Из рук прибыль уплывала, и опять дело откладывалось на неопределённый срок. Ничего, потерпит, никуда не денется. С утра следующего дня посетили соляные выработки. Но внутрь я лезть отказался. Узкий лаз, похожий на кроличью нору, не внушал никакого доверия. Да и запашок, вырывающийся из тёмного зева, сбивал с ног крепким амбре. Поэтому обошёлся лишь беседой с управляющим, рассказав ему о своих потребностях. Тот на миг задумался, кивнул каким-то своим мыслям и пригласил за собой: — Что-то подобное попадается в боковых раскопах на краю пласта. Пойдём, посмотрим в отвалах. Если и есть похожее, то только там. Нам-то оно не нужно, отбрасываем всё лишнее в сторону. Побродив по россыпям, всё-таки обнаружили искомое, правда, в очень небольших количествах. Даниэль тут же выдал распоряжение собирать в ящики нужную нам породу и отдельно учитывать. Замялись с ценообразованием. Никому она тут не нужна — материал на выброс. Договорились учитывать по потраченному на сортировку времени. Ну и цену тары приплюсовали, конечно. Как наберётся хотя бы бочонок, так с первой же оказией мне и перешлют. На предложенные заранее деньги Даниэль только рукой махнул пренебрежительно. Сотрудничество развивает... Больше, в Данциге, меня ничего не держало, все задуманные дела были сделаны, и можно было отправляться в обратную дорогу. По пути обязательно нужно зайти в устье Даугавы проинспектировать строительство небольшой крепостицы. Нужен присмотр. Местное население относилось пока настороженно к нашему присутствию, хотя на высоком уровне все вопросы были решены. Ничего, привыкнут постепенно. Изяслав также первый год с местными не контачил, пока не открыли факторию. Потом отбоя не было от желающих купить наши товары. А теперь и вообще задружились с коренным населением, а некоторые воины и породнились с ним, взяв в жёны симпатичных крепких девок. Ещё несколько лет и полностью ассимилируемся в местное общество. Или они к нам. На взморье не задержались. Прошёл по острогу, поговорил с десятниками, прогулялся по берегу. Забрал приготовленный к отправке янтарь. Сразу же отчалили. А что, информацию собрал, можно и к Яну плыть. Посмотрим, что там делается. Оттуда зайдём в Выборг. На этом свой поход закончу. Пока болтался по волнам, в голову пришла одна идея. Однажды, уже под самое утро, в полудрёме, вспомнилось. Где-то, когда-то читал, что под Старой Руссой находили старые рудные разработки железа. Мол, в стародавние времена вся местность к юго-востоку от города была предками перекопана. А на старых заросших отвалах даже в моём времени находили ноздреватые чёрные комки железной руды. Реконструкторы там постоянно пропадали. Для них это было золотое дно — полностью вживались в прошедшую эпоху. Сразу же проснулся и ухватил предутреннюю мысль за хвостик, дабы не пропала в дневных постоянных хлопотах, не забылась в повседневных нуждах, как это обычно бывает со снами. В течение дня регулярно возвращался к этому воспоминанию, обкатывал его со всех сторон. Пожалуй, надо будет отправить в ту сторону экспедицию. А что? Вдруг найдём заветное место? Если наберём руды, можно будет наладить свою выплавку и надолго забыть о дефиците железа. Заодно получим ощутимую прибавку к бюджету. Сложим малую домницу, выплавим чугун и затем, в тиглях уже, будем получать углеродистую сталь. А это и новое оружие, и броня, пока не имеющие аналогов. Кстати, чугун можно будет сразу же разливать в подготовленные формы. Вот и отпадёт одна из наиболее болезненных проблем — отсутствие пушечных ядер. Кстати, чугунным дробом тоже можно прекрасно стрелять, расстояние только немного уменьшится. Для нас это совсем не критично. Мы, наоборот, в основном рассчитываем только на малые дистанции. В море ядрами пулять совсем ни к чему — только особо ценные призы портить. Кроме только если отпугнуть, когда противников много. И вообще, всё больше убеждаюсь с каждым прожитым днём, с каждым прошедшим сражением, что тут нет больших дистанций. Что на море бьём почти в упор, что на суше. А в лесу стрельба на дальняк вообще из области фантазий. У местных даже луки дальше тридцати шагов не бьют. Потому как — никак. Лес густой — деревья-кусты мешают. Да и если откровенно, с нашим калибром только попугать и можно, если прямо в лоб ядром не угодить. Даже по бревенчатой крепости, случись такая нужда, до посинения можно бить, пока не проломишь брёвна стены. Или ворота... Отвлёкся. О чём я? Да. Так вот. Если выльем чугун, то решается проблема с котлами, можно будет отливать детали для наших механизмов, а то сейчас каждую долго выковывают кузнецы. Должно ведь получиться? Должно. А с темппературой как быть? Обычный кирпич на одну плавку и всё, дальше только печь перекладывать. Хотя... Бракованной керамики у нас навалом в мастерских, размолоть её в порошок, добавить в белую глину и раствор, вот и получим шамот. Белую можно найти, её много при добыче бутового камня отбрасывают. Вот и будет из чего сложить печи для плавки. Будем пробовать — только так добьёмся реальных результатов. А иначе не стоит и затеваться. Вернусь в Псков, и, если никаких новых вводных не последует, то поеду на поиски руды. Только надо будет всё провернуть в большой тайне от всех. Если Новгород прознает про месторождение, то может наложить на него лапу, а мне бы этого не хотелось. И так хватило прошедших конфликтов. Если застолбить, как на диком Западе? Договориться с местными племенами, платить им за добычу руды и потихоньку вывозить? Даже можно организовать на месте предварительный обжиг для очистки от органики и забирать только обогащённый материал. А что? Должно получиться. Вот так в целом и вырисовывалась нормальная перспектива добычи. Если дело выгорит, у нас произойдёт качественный и количественный скачок вперёд в развитии. А финансовая выгода какая... Новые мысли и планы настолько захватили меня, что у Яна я практически не задержался. Да и честно говоря, нечего мне тут было делать. Работы шли полным ходом. Жители островов прекрасно понимали перспективы, которые им приносит наше появление в качестве вооружённой силы в регионе. Кстати говоря, самого пирата на острове не было. Ведь ему надо было расплачиваться за привозимые нами товары, а необходимых для этого средств уже не было. Расползшиеся мгновенно слухи о новом строительстве и о появлении реальной силы в регионе резко убавили заинтересованность варягов ходить местными проливами. Поэтому Яну приходилось уходить на опасный, но такой лакомый промысел далеко от дома, и караулить зазевавшихся купцов у скалистых северных берегов. Новое оружие прибавило островитянам уверенности в своих силах, иногда даже можно было, предварительно хорошенько оглядевшись, потрепать одинокий драккар. Вот о таких новостях мне и поведали в ставшем теперь для нас дружелюбном доме пиратского старшины. Отдав дань необходимым обычаям местного гостеприимства, пробежавшись в буквальном смысле по строящимся укреплениям, направились в Выборг. Посмотрим, что там Синеус настроить успел? Всё равно князь от меня ответа об увиденном потребует. Направляясь на северо-восток, в голову пришла мысль — мы вот так свободно стали плавать в местных водах, завоевали заслуженный авторитет. Неужели наши предки в моём времени не смогли его удержать? Ведь всё было почти так же. Что или кто помешало им остаться на Балтике? Что нам надо для того, чтобы избежать уже однажды сделанных ошибок? А не знаю. Будем делать свои дела так, как нам выгодно, потом посмотрим, куда придём. В первую очередь — только свои интересы. Хватит помогать всему миру, лучше себе, любимым, помочь. Весеннее солнце нагревало деревянную обшивку стен каюты, ленивые мысли вяло копошились в моей голове, пока тело расслаблялось на койке в кубрике. После памятного нападения на нас у острова Борнхольм, наверху постоянно находились двое наблюдателей. Повторения стыдного промаха никто не хотел. Привыкли считать себя самыми сильными и неуязвимыми, поверили в силу своего оружия и расслабились. Больше такого не повторится. Уже на подходе к Выборгу можно было разглядеть копошашихся, как мураши, людей, обозначившиеся над землёй сооружения. Чем ближе мы подходили, тем солиднее начинали выглядеть будущие укрепления. А вскоре до нас стал долетать и разноголосый шум стройки. У недавно построенного причала разгружалась баржа под псковским флагом, загруженные телеги отъезжали, уступая дорогу пустым. Только по одному этому можно было сделать вывод о том, что работа на строительстве поставлена правильно, простоев нет, все вкалывают на совесть. Причалили чуть в стороне, чтобы не путаться под ногами у строителей, да и быстро разгружаемая баржа скоро будет отходить. Вот и не надо ей мешать. По подсыпанной, накатанной дороге пошли к возводимым стенам. Навстречу уже спешил размашистым шагом Синеус. Обнялись, уже привычно охлопали друг друга по спине и плечам, и князь потянул меня в сторону от стройки: — Отойдём немного. Шумно очень, — пытаясь перекричать разноголосый стук топоров и визг пил, придвинулся вплотную. — Случилось что? — прозвучал обеспокоенный вопрос, когда можно было спокойно говорить. — Нет, Я в Щецин и Данциг ходил. А на обратном пути решил к тебе заглянуть. Любопытно, как тут дела идут. Может, что дополнительно нужно? — Людей не хватает. А, с другой стороны, если людей нагоним, то стройматериалов не хватит. А пока — золотая середина. Так что, всё хорошо. — Так-то да. Никто не беспокоит? — А некому пока нас беспокоить. Местные смотрят с ожиданием, что у нас получится. Да я их умаслил подарками, они теперь больше в нашем благополучии заинтересованы. Опять же, за помощь людьми и едой мы хорошо расплачиваемся. Нет! Местные точно против меня не пойдут. А вот дальше посмотрим, когда слух пройдёт о нас по побережью. Если до конца лета никто не помешает, то потом мне уже никто не будет страшен. Потом пусть меня боятся. Да пошли, сам всё увидишь. Прошли по строящимся стенам. С высоты возводимых укреплений слова князя получали весомую поддержку. Насыпанные крутые валы переходили в крепкие каменные стены. Пока ещё совсем невысокие, но уже внушающие уважение. На временных утрамбованных площадках стояли скорпионы, настороженно и грозно выцеливая вероятного противника. И пусть тетива пока не натянута, один только вид грозных машин мог заставить задуматься о нападении и вовремя передумать. На вышках сидели наблюдатели, по стенам периодически проходили караульные. Служба была налажена. Прошли в зияющие пустым зевом проёма ворота и, миновав короткий захаб, вышли на раскинувшуюся площадь. — Смотри. Тут у нас казармы для воинов и большие общие избы для строителей. Вон там, видишь, где дым идёт из трубы? Там поставили сразу же хорошую баню. Места много, если есть желание, можно сходить попариться. Рядом кухня и навесы со столами. Там кузни и столярки. — Понял. А что, мне нравится. Потом, конечно, почти всё будет переделано, но уже сейчас видно, что места много и хватит для всех необходимых построек. Сам-то где спишь? — С дружиной в казарме, пока. Стены с башнями поднимем, поставим мастерские и жильё для людей, тогда и будем думать. Да мне и не к спеху. Сначала главное надо сделать. — Это правильно. А хорошо у тебя тут. Спокойно. На нас у Борнхольма два драккара напали. Один смог уйти. Поэтому будь осторожней. Варяги начали снова на промысел выходить. — Не переживай. Не полезут — силёнок не хватит. — Если ничего передать Трувору не надо, тогда пойду я домой. Дел впереди много. — Провожу тебя. Распрощались на причале. Синеус бодрым шагом поспешил на свою стройку, а мы оттолкнулись от стенки и развернулись в сторону дома. Вышли в открытое море и зашлёпали по волнам. Пусто вокруг, даже лодочек рыбаков не видно. Осталось навестить Изяслава и, наконец-то, в Псков. Деревянный тын в строящемся и расширяющемся городище в устье Наровы постепенно заменялся каменным. Крепость вырастала мощным оплотом нашего княжества на южном морском побережье Варяжского моря. Скоро достроят Выборгскую крепость, если к ним прибавить островную Яна и пока ещё бревенчатую на взморье, то мы будем крепко держать местные воды. Сам Изяслав остепенился, приобрёл важную походку и перед тем, как что-то сказать, сначала оглаживал ладонью свою бороду. Но в строящейся крепости был железный порядок и, что не менее важно, везде было чисто. По нашему примеру везде — у казарм, у каждого дома, ставили туалеты и выгребные ямы. Приживается нововведение. Торговые лавочки уже вовсю работали, и постепенно образовывался пока ещё небольшой торг. Но это дело недалёкого времени, разрастётся. Распрощался с бывшим своим сотником, правда, ненадолго, и отправился в Псков. Дома надолго не получится задержаться — дело впереди важное. Приняв доклады о состоянии дел в своём городище и мастерских, доложился князю о прошедшем походе и новом планируемом выходе. Трувор ненадолго задумался: — Если у тебя получится железо найти и привезти, у нас все проблемы с его нехваткой отпадут. Опять же можно будет продавать наши изделия, а то сейчас только по описи отдаём поселениям. Лишнего позволить не можем, всё для дружины уходит. Пока тебя не было, гонца Рюрик прислал. Хазары на южных рубежах появились. Тоже готовиться надо. — Так же думаю. Поэтому идти нужно сразу и чем скорее, тем лучше. А пока я в походе буду, пока руду найдём, да добудем, тут как раз и малую домницу сложат. Будем начинать новое дело. — Что ты тогда тут рассиживаешься? Давно пора бы делом заняться, — пошутил князь. Так и вышло, что день пролетел в сборах и хлопотах. Не успела дружина дома побыть, как опять нужно выходить в поход. Ну да кому сейчас легко? Единственное отличие от предыдущих выходов было в том, что в разведку решили отправляться посуху и верхом. А как по-другому? Если идти по воде, то обязательно нужно будет проходить Новогород и привлекать к себе лишнее внимание. Можно, конечно, пройти напрямую по реке Черёхе до Шелони через волок. Купцы на небольших лодках так ходят. Но если загрузимся, то этот путь отпадает. Хотя, можно туда протащить баржу, а обратно уже пройти нормальной водой. Да нет, нереально. Огромную баржу, пусть и пустую, тащить малыми реками по порогам и перекатам... Без днища останемся и измордуемся. Самый верный путь — это через Волхов в озеро Ильмень и дальше по реке Шелонь до вероятного рудного месторождения. Все нас видят, и ни от кого не скроешься. А нам оно ни к чему. Поэтому сначала пройдём посуху, осторожно, тихонько, лесами да полями. Осмотримся на месте, поищем руду, и если всё у нас сложится благополучно, то наведём мосты с местными племенами. Думаю — предложим хорошую плату, то нам помогут людьми. Если особых сложностей с вождями не возникнет и разведка места пройдёт успешно, можно будет заключить с ними ряд на добычу и обжиг собираемой руды. И вот тогда можно будет обогащённую таким образом руду вывозить баржей. Придём в Новогород загруженные товаром, распродадимся и пойдём открывать якобы новые торговые места... Впрочем, что попусту гадать. Вот будем на месте, тогда осмотримся, определимся и подумаем, как лучше сделать. После беседы с Трувором пришёл домой и попросил найти Мстишу: — Дружище. Завтра утром ухожу в сторону Новогорода на неопределённый срок. Особо болтать об этом пока не следует, но и тайны великой в этом нет. Если всё пройдёт так, как задумываю, то у нас будет своя руда и своя сталь. Ещё и торговать станем... Да. Так вот. Будем искать железо. Для начала проведу разведку, если будет результат, договорюсь с местными. Начнём добычу, подготовим груз к вывозу и известим тебя. Тогда отправишь за нами баржу. Предварительно загрузишь её товаром на Новогород. Что впустую гонять? А так попутно заработаем и глаза любопытным отведём. На всякий случай возьму с собой десятка три бойцов. Что скажешь? — Это, так понимаю, где-то на южной стороне Ильмень-озера? Или ещё дальше? Раз баржу через Новогород посылаем? — Ещё дальше. По реке Шелони нужно будет подниматься. — Так... Приильменские живут спокойно, солью да рыбой приторговывают. Леса там, опять же, богатые зверем да птицей. С соседями давно не воевали — мир вокруг. Дань платят Новогороду. А с Новогородом у нас не пойми что. Вроде и мир, а кровь пролита. Пусть и не по нашей вине, но на нашей земле. Возьми ты, боярин лучше не три десятка, а сотню. Половину стрелков, половину мечников. Да разведчиков десяток. Не помешает, а нам всяко спокойнее будет. Да и тебе тоже... — Может и прав ты. Не помешает. Хорошо, готовь сотню. Да про баржу не забудь. Пришлю вестника. — Когда это я что забывал? — обиделся старый друг. — Не обижайся. Это я так, на всякий случай. Для порядку. — Да понятно, что для порядку. — Ладно, с главным закончили. Теперь по другим делам. Я сейчас пойду разговаривать с нашими женщинами. Нужно ещё селитряных ям наделать. Поэтому держи это на своём контроле. Понял? — Понял. А зачем столько? Люди косятся, не понимают и вопросы разные задают. Что отвечать? — Что отвечать? Хм-м... Отвечай так. Мол, приедет боярин и всё покажет. — И мне не скажешь? — Да говорил же как-то уже. Огненное зелье буду делать. Пушки с Головнёй отливали, видел же? Вот и будем из них стрелять. Рассказывал ведь, объяснял... — Да помню я. Только не верится... — Вот потому и не надо никому ничего говорить. Будем проводить испытания — люди сами всё и увидят. Договорились? — Договорились... Вместе с Мстишей вышли на крыльцо, спустились на утоптанную землю и, распрощавшись, разошлись в разные стороны. Сотник отправился в казармы готовить людей к завтрашнему выходу, а я отправился к нашим печникам. Вот только дорога моя получилась отнюдь не прямая и ровная, а извилистая и долгая. Сначала мне пришлось заглянуть к нашей хозяйке Милене, и договориться с ней о закладке десятка новых селитряных ям. Ох и наслушался же я всякого разного. Боярство боярством, начальство начальством, а личные приятельские отношения никто не отменял. Вот и пришлось терпеть. Ничего, постреляем, и все разговоры, упрёки отпадут сами собой. Следующий зигзаг моя путь-дорожка сделала в сторону кузни. Нужно было переговорить с Головнёй о планируемом походе и о перспективах, которые могут после него открыться. Потому как никаких перспектив не будет без тщательной подготовки. У кузнецов мне пришлось зависнуть очень надолго. Настолько надолго, что Еленю мы вызвали к себе. Дойти до него мне сегодня уже не было никакой возможности. А, по зрелому размышлению, это и было правильнее. Вместе и обсудим тонкие моменты. Нужно было подумать, где и как ставить новую домницу, чтобы сразу же можно было бы разливать металл по формам. А потом ещё и ставить рядом тигельную печь для варки стали. Места надо будет много. Как удержать всё это в секрете хотя бы вначале, как охранять? Кто будет заниматься новым делом, кому можно довериться? Хотя, кто будет заниматься, стало сразу же понятно, как только я увидел загоревшиеся новой идеей глаза кузнеца. Одной проблемой уже меньше. Надо загодя озаботиться формами для литья чугуна. Нам много чего нужно. У нас колёса вертятся на деревянных опорах. Хоть и смазываем, но всё равно скрип и визг стоит сильный. Да и сами приводы... А можно и котлы сразу же отливать, и ядра и многое другое. Ух ты, уже сейчас мысли разбежались, подстёгнутые буйной игрой воображения. Да и мастер старается, придумывает. Размечтались... Просидели долго, до самой темноты, а потом плавно перенесли наше обсуждение в комнату отдыха в моей баньке. Любава загодя накрыла нам стол, разбурчавшись на таких занятых нас, которые даже и покушать по — людски не в состоянии. Всё у них не так, и даже ужинают в бане. Яркие звёзды высыпали на небо, а мы всё сидели, разговаривали, спорили, ужинали, ну и парились, само собой. Утром еле продрал глаза, пора было отправляться в путь — дорогу. А столько не успел посмотреть, проверить и сделать.