Звёздный Каменщик.

— Похоже. Сказал Каменщик. Образы могут быть разные, не концентрируйся на них. Попробуй потянуть из первоисточника что-нибудь. Не важно что. Что получится. Не бойся. Поскольку это источник, он постоянно что-то источает из себя. Да не педипальпами! Это скорее похоже на вдох, но не лёгкими, а той твоей частью, которая сопричастна. Как будто тебе не хватает жизни. И ты эту свою нехватку жизни раскрываешь к источнику. Ты как бы позволяешь источнику реальности наполнить тебя.

Овольд что-то потянул. Какие то комочки жизненности, прошитые нитями.

— Молодец! Радостно воскликнул Каменщик. Какой талантливый мальчик. А теперь попробуй то что ты вытянул, засунуть куда-нибудь. Ну вот хотя бы в ближайшую стену. Только не из себя, из источника!

Овольд играл роль глупого ребёнка. Но не до такой же степени, что бы засунуть в ближайшую стену свою собственную жизненность. Он засунул в стену то, что вытащил из планетарного источника жизни. Физически стена никак не изменилась. Но появилось ощущение, что стена, как живая.

— Ну а ты, милая девочка, можешь повторить то что сделал твой друг?

— Я не буду этого делать! Вы хоть понимаете, что вы делаете и зачем? Что будет, если этот клубок нитей отвалится от стены и попадёт в какого-нибудь ребёнка?

— Ничего страшного. Просто ребёнок станет чуть-чуть живее.

— А если эти нити попадут не туда, куда надо, а в какую-нибудь болезнь? — болезнь активизируется. А если эти нити попадут в опухоль? — опухоль ускорит свой рост. И с этими словами Брунхильда вытащила из стены нить и съела её.

— Зачем ты это съела? Удивился Каменщик.

— Чтобы побыстрее вырастить ядовитые железы!

— Ох.....Детки. Застонал Каменщик. Ладно. Завтра я скажу директору спец. школы при администрации президента, что вы двое сдали вступительный экзамен мне лично. Он оформит приказ на зачисление. Овольд, ты пойдёшь на факультет строительных технологий. А твоя подруга может стать военным медиком. Знаешь, Брунхильда, Бойцы Вампов не такие уж неуязвимые. Иногда даже им требуется помощь хороших врачей. Возможно, в будущем, Овольд построит специально для тебя храм Богини Жизни. И ты сможешь стать глав. врачом в храме жизни. Будешь лечить арахнидов.

— Ага. Все свои жизни мечтала копаться в паучьих кишках. Съязвила Брунхильда. Лучше научите меня, как генетически модифицировать Арахнидов. Тогда я, возможно, сделаю вас всех не такими уродами.

Хм..... Недовольно вздохнул Каменщик. Ладно. Повзрослеешь, жизнь всё расставит на свои места. Для начала, так и быть, запишу тебя на факультет биотехнологий.

— Овольд, у меня к тебе последний вопрос. Как ты уничтожил шестнадцать матёрых пидофилов?

— Это сделал не совсем я. То есть не тот я, с которым вы сейчас разговариваете. В общем, это сделал иной я. Тот я, который в звёздном теле.

— А почему ты не можешь защититься, когда тебя обижают одноклассники?

— Сейчас у меня очень слабая связь с самим собой в звёздном теле. Только одна небольшая ниточка серебристого цвета. Звёздное тело действует почти независимо от моей воплощённой личности. Наверное, оно считает, я сам должен учиться решать проблемы своего уровня. Когда на Брунхильду напали пидофилы, звёздное тело решило, что это проблема его уровня. Оно пришло и победило.

Овольд имел кое-какие смутные воспоминания о своей цепочке воплощений среди чёрных драконов. Но сейчас он благоразумно решил умолчать об этом. Сканирования псиониками Вампов он не боялся, ибо знал: за пределы сознания своей звезды им не заглянуть.

* * *

* * *

После школы, Овольд с Брунхильдой неспеша прогуливались в ближайшем парке. На окраине столицы всё ещё сохранились эти чудесные островки зелени. С выстриженной травой, с деревьями, посаженными строго по плану, со стерилизованными безобидными мелкими зверьками. Но всё же, это были островки жизни. Ближе к центру столицы всё было застроено настолько плотно, что негде было даже присесть. Жители мегаполиса, как ни странно, совершенно не понимали ценность парков. Самым престижным местом для проживания считался центр города.

— Зачем ты согласился? Спросила Брунхильда. Ты ведь даже не представляешь, что у них там творится! Ты здесь первый раз родился, а я уже четвёртый раз тут живу.

— Я предчувствую, это будет интересно. Мы будем учиться в самом элитном учебном заведении планеты.

— Интересно? Ты бы хоть посоветовался со мной. Я ведь о местной элите кое что знаю.

— Ты могла бы отказаться.

— О чём ты? Ты ведь знаешь. Куда ты, туда и я. Пока ты шлялся непонятно где по галактике в течении тысячи лет, мне тут приходилось на них работать. Одного тебя я к этой паучьей элите не отпущу. Чего бы мне это ни стоило.

Вместо ответа Овольд нежно приобнял Брунхильду и слегка потёрся волосками своего брюшка о её брюшко.

— Ладно, ловелас. Слушай. Продолжила разговор Брунхильда. Простые арахниды не знают, что твориться у элиты. Постоянная грызня за власть — вот основное занятие местных правителей. Под научно-техническим прогрессом они понимают разработку более эффективных способов удержания власти. Посмотри хотя бы на этот парк. Всё выстрижено, деревья высажены по такой схеме, что они угнетают жизненность друг друга. Официально говорят, что это делается для красоты. Но на самом деле причина другая. На самом деле все зелёные островки в городе выстригают, что бы минимизировать выработку жизненной энергии растениями. Чем меньше в городе жизненной энергии, тем спокойнее арахниды веду себя. И тем меньше вероятность бунтов.

— Регулярно здесь всё опрыскивают специальными химикатами, — продолжила Брунхильда, — которые, по официальной версии, подавляют размножение вредной фауны. Учёные говорят, что специально разработанные высокотехнологичные химикаты не действуют на арахнидов. Но это не так. На самом деле ещё как действуют. Но действуют медленно, почти незаметно. Арахниды от этих химикатов не умирают. Но они постепенно тупеют, у них подавляются творческие способности. А с подавленными творческими способностями гораздо меньше вольнодумства и призывов к мятежам.

В топливо для машин добавляют тяжёлые металлы. Официально говорят, что это необходимо для правильного функционирования двигателя. Но на самом деле это не нужно. Простейшая доработка двигателя могла бы позволить обойтись без тяжёлых металлов в топливе. Но этого не делают. Потому что тяжёлые металлы делают арахнидов спокойнее, послушнее и тупее.

В питьевую воду добавляют антисептик. Разумеется, учёные не врут по поводу того что антисептик подавляет размножение бактерий. Но он же подавляет вольнодумство и остроумие. А спец добавки в еду и воду, которые, якобы, необходимы для укрепления хелицер и хитинового панциря знаешь зачем? Что бы мозг стал таким же умным, как хелицеры и хитиновый панцирь.

Краска, которой тут всё красят, вовсе не для красоты. Они даже профинансировали установку маленьких заборчиков по всему городу, буквально возле каждой дорожки. Не для красоты, а что бы ежегодно красить их краской, которая испаряет успокоительное. Все заборчики красят каждую весну, потому что именно весной вероятность бунтов выше.

Да что там заборчики. Здесь почти всё испаряет успокоительное: асфальт, пластмасса, одежда, косметика, детские игрушки. К заборам детских садиков прикрепили пластмассовые панели. По официальной версии, что бы пидофилы не видели детей и не возбуждались. Но на самом деле эти пластмассовые панели испаряют пластификаторы, которые оседают в лёгких и действуют как успокоительное. Если бы местная элита не пичкала всё население успокоительным — средняя продолжительность жизни увеличилась бы в два раза. Поверь мне, я знаю. Я тут без тебя уже занималась биотехнологиями в позапрошлом воплощении.

-Но зато в городе спокойно. Преступность минимальная. Войны нет. Если элита прекратит пичкать население успокоительным — средняя продолжительность жизни не увеличиться, а уменьшится. Потому что арахниды будут убивать друг друга в бесконечных междуусобных войнах. Если бы не усилия местной элиты — здесь была бы бесконечная война всех со всеми. По любому поводу и без повода. Не было бы империи. Мелкие бандиты создавали бы семейные кланы и вели бы бесконечные клановые войны.

-Милый, во всём ты находишь позитив. Ради этого стоило подождать тебя тысячу лет. Брунхильда тесно прижалась к Овольду на дорожке в парке.

— Экологическая ситуация в столице настолько ужасна, что элита протянула трубопровод диаметром 1420 миллиметров из стали повышенной прочности и хладостойкости с внутренним гладкостным покрытием, рассчитанный на рекордное для сухопутных газопроводов рабочее давление 11,8 Мега Паскаля, — продолжила разглашать гос. тайны Брунхильда. — По официальной версии, для транспортировки горючего газа. Но на самом деле этот трубопровод засасывает воздух в экологически чистом регионе за полярным кругом и подаёт его в элитное жильё и в кабинеты высших чиновников.

— Дорогая, это прекрасный повод присоединиться к элите. Будем получать чистый воздух. А потом, возможно, мы с тобой сумеем построить космический корабль и улететь отсюда. Но для этого нам понадобятся ресурсы, которые доступны только элите.

— Не верю! В таких условиях невозможно развитие космических технологий! На планете есть сильные научные институты, но правители ни за что позволят им объединиться. Потому что слишком боятся объединенного бунта интеллектуальной элиты. Любые технологические новинки здесь очень тщательно тестируются по одному, самому важному критерию: полезность для власти. А любой учёный здесь под самым прочным колпаком у спец. служб. Чтобы не переметнулся к каким-нибудь бунтовщикам. Каким бы гениальным ни был учёный, если они только заподозрят, что он сочувствует бунтовщикам — его казнят. Тихо и незаметно. А бунтовщиков казнят публично, с телетрансляцией на всю планету.

— Не надо слишком драматизировать. Они же сумели долететь до ближайших планет. И построили какие-то, пусть примитивные, но всё же космические базы, — попытался возразить Овольд.

— Это не серьёзно. Фактически, они никуда не улетели из пространства, формируемого этой планетой. Даже если они сумели посадить какие-то аппараты на соседние планеты, что, кстати сказать, некоторые диссиденты считают ложью. Но даже если, допустим, они высадили десант на соседних планетах. Они не перешли в ту реальность, которую формирует другая планета. Они так и остались в картине мира своей планеты. Имперское космическое агентство отрапортовало, что на ближайших планетах жизнь не обнаружена. Разумеется, в нашем слое реальности, на соседних планетах жизни нет!

В поза-поза-прошлом воплощении я участвовала в обсуждении планов колонизации соседних планет. Я пыталась объяснить этим паукам, что было бы верхом идиотизма жить на одной планете, находясь в слое реальности другой планеты. Эта идея так же глупа, как пытаться протянуть газовую трубу с одной планеты на другую. Я, кстати, не шучу. Один маститый профессор, имеющий целый список научных наград, серьёзно предлагал разработать проект строительства газовой трубы с третьей планеты на четвёртую. Его логика была такова: Наши самолёты могут летать только в воздухе, в безвоздушном пространстве не могут. Поэтому нам следует построить трубу достаточно большого диаметра и заполнить её воздухом. Внутри трубы самолёты будут летать с одной планеты на другую. Я долго думала, что бы мне сказать по поводу этого проекта, что бы не слишком оскорблядь старика. Но промолчала. Этот проект всё равно не прошёл. Ты бы никогда не догадался, по какой причине. По причине экономической нецелесообразности!

— Умничка моя, это вполне логично. Космические полёты с использованием планеты в качестве источника реальности экономически нецелесообразны. Не важно, через какие дурные умопостроения они догадаются. Важно, что они настойчиво пытаются развивать космические технологии. Только через такие вот попытки расса арахнидов набирает опыт и умнеет. Если дать им космические технологии в готовом виде, они так и не научатся самостоятельно заниматься научными исследованиями.

— Ну да, они поступили чуток умнее. Они не стали строить воздушную трубу до соседней планеты. Они сделали космические корабли с двигателями от самолётов. А что бы эти двигатели работали за пределами атмосферы, в свои самолёты-переростки арахниды закачивают сжиженный кислород. Топливо сгорает и создаёт такую же тягу внутри трубы, которую они везут с собой. На мой взгляд, это тоже самое. Только теперь свою трубу они планируют возить с собой по всей вселенной и сжигать внутри неё всякую отраву.

— Раньше пропеллеры самолётов они размещали снаружи корпуса, а внутри была труба, внутри которой сжигали топливо. От сгорания топлива выделялась энергия, которая посредством нехитрого механизма раскручивала пропеллер. Теперь они размещают пропеллер внутри корпуса, точнее внутри трубы. И там же сжигаю топливо. У них это называется турбо-реактивный двигатель. Разумеется, на таком турбо-драндулете они далеко не улетят. Но всё же, я считаю, это прогресс.

— А смысл? В космосе они всё равно этот двигатель не применят, потому что в безвоздушном пространстве турбина ничего не засасывает в двигатель. В космосе они применяют турбореактивный двигатель, но без турбины. Этот двигатель выглядит, как простая труба, внутри которой сжигают какую-то дрянь, которую они везут с собой.

— Вот видишь, для разработки космического двигателя им пришлось вернуться к базовому принципу. То есть к пустой трубе, без всяких усложнений. Принципов построения летательных аппаратов существует совсем не много. Через какое-то время они догадаются применить принцип турбо-реактивного двигателя к другим типам материи, которые порождены другими источниками реальности. А потом, если повезёт, арахниды осознают реальность чистых принципов. Перепробовав различные применения одного и того же принципа к разным ситуациям, есть шанс осознать источник реальности чистых принципов.

— Как же далеко ты смотришь, прогрессор мой! В секретных докладах космического агентства говорится, что космонавтов глючит — продолжила Брунхильда. Там есть целые тома описаний глюков космонавтов. Я пыталась объяснить научному совету, что космонавты чуть-чуть, краешком восприятия, цепляют ближайшие миры. Но мне процитировали священные научные писания, где говорилось о единственно возможной реальности, потому что только такая реальность возможна по воле Единого. Заодно мне разъяснили, что единственным истинным толкователем воли Единого является его единственный сын, Вельзевул. Мне процитировали книгу, которая лежит на столе у каждого учёного. Это та самая книга, которая содержит единственно истинное жизнеописание Вельзевула и единственно верные конспекты его проповедей. Когда я попыталась что-то возразить, меня чуть не отправили на костёр. Только личное вмешательство президента Леникольна спасло меня от сожжения за ересь.

— Ну, не сожгли ведь! Значит, судьба этого мира с твоей судьбой заодно.

— Вкратце, ситуация с космическими исследованиями такова: духи-хранители иных миров не пускают этих пауков к себе. Кому ещё надо устраивать у себя такую грызню?