Зим (черновое)

По дороге от Тихорецкой до будущего СТЗ автомобиль трижды пытался застрять. Избежать этого помогли только цепные браслеты на колесах. Красноармейцам полагался барак-казарма, в котором уже обосновались их прибывшие ранее товарищи, а будущих работников 'секретного' отдела разместили в строении, бывшем до революции небольшой (всего на десяток лошадей) конюшней одного из местных купцов. Планировку половины здания слегка изменили к приезду жильцов, но прошлая функция читалась отчетливо. Индивидуальные крохотные, два на три метра, комнаты, перегородки между которыми не доходили полметра до потолка. Дверей в общий коридор из получившихся апартаментов не было. Глиняный пол и маленькие полуслепые окошки почти под потолком довершали картину. В каждом из жилых отсеков из мебели была только сколоченная наспех кровать и столик при ней. В самом конце коридора — небольшая дверь, ведущая через крохотные сени на задний двор, где в десятке шагов от барака размещалось отхожее место. Во второй половине здания, широкий выход из которого смотрел на штаб треста, все перегородки и стенки были убраны. Образовался зал или скорее класс с несколькими столами для печатных машинок и световым коробом для копирования через стекло чертежей и рисунков. Печки-'буржуйки' были расположены в обоих концах здания.

— Вот здесь вы будете жить и работать первое время, — ввел 'перемещенцев' в курс дела Пашков. — Особо не пугайтесь. Это временно. За зданием закреплен истопник. Дрова и поддержание тепла по ночам — это его забота. За ним же закреплена самая дальняя комната. Остальные разбирайте по вкусу. Завтрак, обед и ужин в столовой треста по расписанию. Нормы снабжения у всех работников треста на данный момент равные. На уровне моряка Рабоче-Крестьянского Красного Флота. По одежде тоже вопрос решим. Бальных платьев не обещаю, но в обносках ходить не будете. При высоких показателях деятельности возможны дополнительные вознаграждения. Вопросы после размещения. До ужина час. Для вас сегодня специально попозже собрали. Перемещение по огражденной территории треста свободное. За территорию выход пока запрещен. Этот вопрос будет решаться персонально. Переписка с родными только с проверкой корреспонденции. Незапечатанные письма сдавать мне. На этом пока всё. Подробности по работе и режиму завтра утром.

На свой запоздалый ужин будущие работники секретного отдела пришли нестройной толпой, успев поделиться друг с другом страхами о возможном будущем. Приехавшие в одном вагоне с ними красноармейцы закончили есть раньше, и строем прошагали в направлении своего барака. У дверей столовой своих подопечных встретил Мехлис, решивший лично посмотреть на присланный из Москвы контингент. К тому времени он уже прочел письмо Сталина, в котором были приведены доводы по сложившейся ситуации с перепечатыванием литературы из Ниоткуда. Не всё показалось Льву Захаровичу бесспорным, но предложить лучшего решения он не мог. Другой состав группы породил бы другие трудности, и совсем не факт, что их бы удалось преодолеть с меньшими затратами. Работницы столовой быстро разлили варево по мискам, стоявшим на столе. Вид блюда был не очень аппетитным, но выбирать не приходилось. Женщины приступили к еде, демонстрируя остатки аристократичности. С супом-пюре в глиняных мисках, при помощи деревянных ложек получалось не очень. Парнишка же ел совершенно не рисуясь, быстро, но без суеты работая вынутой откуда-то собственной металлической. 'Предусмотрительный,' — отметил про себя комиссар.

Чтобы не смущать ужинающих, Мехлис вышел из столовой и присел на лавочку у крыльца. Буквально через пару минут со стороны казармы прибыл Пашков с бойцом, вооруженным винтовкой и револьвером.

— Сегодня поставим пост внутри. — пояснил комвзвода. — А завтра за день приведем в порядок ограждение на всем периметре. Останутся только угловые, КПП и патруль ночью или вышка днем.

— На ваше усмотрение. — согласился комиссар 'Сталинградспецстроя'. — Личные дела смотрел?

— Да. Но без подробностей. — подтвердил заместитель по безопасности, когда подчинённый отошёл, поняв что предстоящий разговор не предназначен его ушам.

— Впечатление?

— В большинстве своем образованные, грамотные дамы, однако плохо приспособленные к новой жизни. Вредить вряд ли собираются. Скорее испытывают некую благодарность за обособление от совсем уж люмпенов. Хотя, по выражению лиц, условия здесь оказались хуже ожиданий.

— Но для некоторых — лучше, чем были. — уточнил Мехлис.

— Лучше, — согласился Пашков. — Или на том же примерно уровне. Пожалуй, парень выглядит более чем адекватным. В каких-то недовольствах советскими порядками замечен никогда ранее не был. То, что отец был градоначальником Москвы, никак не проявилось, кроме уровня образования. Да и вообще в Сергее княжеский род Голицыных никак спесь и заносчивость не проявляет. Но брата его ОГПУ взяло.

На этом разговор сам по себе закончился. Лев Захарович отправился в штаб треста, а заместитель с караульным остались ждать. Вскоре из столовой потянулись на выход и их подопечные.

Одна из девушек запнулась за булыжник на тропинке и толкнула впередиидущую. Та, обернувшись, вежливо попросила:

— Анастасия, будьте, пожалуйста, аккуратнее.

— Извините, Китти. — ответила споткнувшаяся.

— Ах, нашу княжну побеспокоили! — зло бросила еще одна женщина, только что прикурившая папиросу через длинный мундштук. — Или не княжну. Может, просто так нагуляли...

— Прекратите! — тихо попросила Китти.

— Не тебе тут приказывать! — завелась курильщица. — Дочь великосветской шлюхи. Наплясала тебя маман. Молодка-балеринка за старичка пошла. Уж не скажу, кто твой братец, но сама-то уже у вдовы родилась. А туда же... в князья.

— Замолчите! — дрожащим голосом вновь попросила Китти.

— А то что? — сама себя подбадривая повысила голос дама с папиросой. — Княжна Мещерская расплачется? Или побежит искать заступничество у красного командира? Так у неё это плохо получается. Был у неё военлет и весь вышел. Теперь перед следующим комиссаром подол надо задирать!

— Не судите о других по себе. — попыталась было вступить в разговор Анастасия, с которой всё началось.

— А мне стыдиться нечего! — еще громче стала высказываться скандалистка. — Я в законном браке рождена. И никто не скажет, что мужу изменяла. И перед полным залом с голыми ногами не прыгала.

Терпение Мещерской лопнуло, она подбежала к противнице и попыталась дать ей пощечину. Удар не прошел из-за руки с мундштуком, поднятой навстречу ладони Китти. От рывка папироса выскочила и упала точно в широкое голенище сапога курильщицы. Та не заметила произошедшего и прошипела в лицо приблизившейся княжне: 'Шлюха! Наследственная!'

— Прекратить! — в один голос прокричали Голицын и Пашков. Заместитель комиссара продолжил, — Шагом марш спать. Все!

В это время тлеющий окурок наконец напомнил о себе. С воем скандалистка уселась прямо на землю и стала стаскивать обувь. Сапог огромного размера держался на ноге за счет нескольких слоев ткани игравшей роль портянки, намотанной поверх толстого носка. Не переставая причитать, пострадавшая все-таки сумела вытряхнуть свой источник приключений и, обувшись уже на босую ногу, заковыляла к бывшей конюшне.

14.

— Грабеж! Самый натуральный грабеж. -Мехлис с раздражением бросил на стол листы с указаниями из Москвы, привезенные самолетом. — Из сотни двухсполтонок, которые удалось вытрясти из Аньелли, к нам придут тридцать два самосвала с инерционными установками по типу присланного чертежа ГАЗ-410, только побольше, и десять машин под перевозку жидкого бетона. Типа ванн-непроливаек на один кубометр с таким же подъемником. И при этом мы еще должны выделить весной десять самосвалов и два растворника на Михайловку. Она теперь к нашему тресту относится.

— Цемент — это хорошо, — заметил Пашков, обворачивая импровизированными обложками из газет части книг, не предназначенные к копированию в данный сеанс. — А там вообще что сейчас творится?

— Пока не знаю. — Комиссар 'Сталинградспецстроя' поборол раздражение и вновь принялся за чтение. — Поеду смотреть сам на неделе. Надо уточнить, что там с поездами. Так, что тут у нас дальше. Совхозы Красной Армии. Это еще что за зверь? И чем мы с ними можем наладить сотрудничество? Так, пояснение... Это что же... Стрельцы, что ли? На новом уровне. Полуказарменное положение. Работа на полях и боевая учеба совмещены. Первый год сами бойцы, потом могут привезти семью. К тому времени совхозы должны обзавестись общежитиями барачного типа. В перспективе рисуются и улучшения условий по мере успехов совхоза. Так, это у нас без подробностей. Только как мы с ними работать-то должны? Ага, эксперимент только в Сталинградском крае и Ростовской области. Непонятно все равно. Следующее... опора в создании колхозов на середняка. Высылка кулаков, не желающих вступать в колхозы, в распределительные пункты с минимальным списком имущества. Ага, высылка туда же по решению собраний колхозов пьяниц, тунеядцев и так далее. Нас-то это как коснется?

— Ну, если пишут, значит коснется. — Философски заметил 'замкобес', как в шутку сократили название должности бывшего комвзвода сотрудники треста.

— Да уж, мимо точно не пройдет. Тут вы правы, Алексей Васильевич. — Мехлис очень редко обращался к Пашкову по имени и отчеству. Чаще по должности или фамилии, сохраняя предельно рабочую обстановку даже наедине. — Вот, указывают на недопустимость смешения понятия беднейшего крестьянства, живущего трудом, с лицами, не имеющими законных средств к существованию по причине нежелания заниматься трудовой деятельностью. Они хоть сами в словах не запутались, пока писали? Не факт же, что все, прочитавшие эти директивы, поймут их правильно.

— Лев Захарович, а куда машины-то пошли? — Заместитель комиссара по безопасности оторвался от подготовки книг к перепечатке. — Мы же людей учим...

— Да не пропадут люди. Не придут эти грузовики — будут другие. Главное, чтоб водители были, которым доверить купленное за валюту авто не страшно. А машины в основном на стройку пошли. В Запорожье, которое бывший Александровск. Там сейчас плотину строят. Электричество вырабатывать будут. Ну и опасные пороги затопят. А машины еще добудем. Итальянцы условным знаком подтвердили готовность встретиться снова. Теперь готовься в командировку.

— Я?

— Вы, товарищ Пашков! — Подтвердил комиссар 'Сталинградспецстроя', — мне уже нельзя тут все оставлять без присмотра. Да и твоё положение примерно соответствует месту Витторио. Это если сравнивать концерн 'ФИАТ' с нашим трестом. Хотя... у нас пока и трубы пониже, и дым пожиже... Так, читаем дальше. Постановление об инженерно-строительных, автодорожных и железно... нечитаемо. В общем, батальонов по строительству железных дорог. Нам, видимо, экземпляр просто за компанию закинули. О, а вот это для нас и для крайкома. Ничего себе новости! А кто и из чего это строить будет? Где преподавателей брать потом?

— А что там? — Встрепенулся Алексей.

— Постановление об организации Сталинградского государственного университета естественных наук и воспитания.

— Дело хорошее. А преподавателей, наверное, из Москвы и Ленинграда пришлют. Ну, может еще из Киева. -С некоторым сомнением проговорил Пашков. — А студентов набрать вообще не проблема будет. Молодежь придет.

— Для этого сначала построить надо. — Назидательно проговорил Мехлис. — Лаборатории оснастить, классы. Учебники там разные, микроскопы с печками. Ты только послушай: 'К тридцать третьему году должны уже в составе университета быть политехнический, медицинский, природоведческий, химико-технологический, педагогический институты'. И в каждом расписано от трех до пяти факультетов. И это только минимум. А ведь предполагается не только учить, но и науку здесь двигать. Да уж, а тут еще одно постановление. Об организации ремесленных училищ. Кадрами должны железнодорожники помочь и заводы. А про силы для строительства и средства для оснащения — тишина.

— И как быть?

— Работать будем! — Лев Захарович встал из-за стола и подошел к окну. — Вон, из твоего курятника боец бежит. Видимо, дамы готовы к работе. Кстати, все в порядке? Художник из Голицыных тихий забитый юноша. Он на дзержинцев зуб не точит? А то ведь нарисует что не так.

— Не заметно. — Пашков прокручивал мысленно разговоры с каждым из привлеченных к переписыванию присланного из Ниоткуда. — Парень рад, что не в тюрьме. И что не мешают в свободное от работы время рисовать. Ну и что от большинства бытовых проблем, в общем-то, избавлен.

— А остальные? — Мехлис вновь вернулся к пакету из Москвы.

— Да большинство так же. Их же подбирали таких. Без амбиций и гонора. Дворянки разнокалиберные. Одна дочка купеческая. — Пожал плечами Алексей. — Пожалуй, только бывшая княжна Мещерская выделяется. Но тоже бунтовать не будет. У неё мать в Москве. С убытием дочки сюда, той дали место в консерватории. Ноты там преподает. Младшая знает, что старшая под плотной опекой ОГПУ. Дергаться не будет. Да и её думаю занять в свободное время. Пусть сочиняет что-нибудь про высший свет.

— Правильно! — Поддержал комиссар. — А если это будет написано с правильной точки зрения, то и перспективы издания будут. 'Мысли перевоспитавшейся княжны', как тебе?

— Попробовать надо подать такую идею. — Заключил 'замкобес'.

В это время в комнате, куда приходили послания, раздался характерный хлопок. Выждав на всякий случай пару минут, Пашков и Мехлис вошли. По состоянию цветов на бюро, которые предусмотрительно выставили на отмеченном расстоянии, сразу же определили опасную зону. В четырех метрах от стола с прибывшей корреспонденцией зелень погибла, а вот на ладонь дальше состояние комнатной фиалки по сравнению с утренним не изменилось. Теперь, установив границы безопасности, можно было рассмотреть подарок из Ниоткуда подробнее. Второй и третий том 'Справочника конструктора -машиностроителя' и картонная папка с белоснежными листами, лаконично подписанная 'Кирза', ждали своего часа в новом для них мире.

15

Для Алексея Пашкова командировка в Румынию стала первым выездом за границу. В Сталинграде руководство охраной штаба треста осталось на заместителе, а в тайну посылок никого дополнительно посвящать не стали. Мехлис оставался единственным человеком, обладавшим полной информацией обо всей деятельности 'Сталинградспецстроя'. Этот контакт с представителями 'ФИАТ' осложнялся отсутствием дипломатических отношений между королевством и Советским Союзом. С другой стороны, в неразберихе, царившей в самой Румынии из-за чехарды правящих кабинетов и династического беспорядка, даже Сигуранца не могла полноценно контролировать процессы в политике и перемещения и связи иностранцев. Страна стала идеальным плацдармом для не совсем законных действий самых разных организаций, как государственных, так и частных.

Румынская таможня в порту посмотрела на сошедшего с небольшого буксира молодого человека с презрением, вероятно приняв его за очередного перебежчика, спасающегося от социалистических порядков. Само судно было редким гостем в Констанце, иногда приходившим из Одессы за каким-нибудь малозначительным грузом, который почему-то был направлен этим путем. Так же время от времени на нем прибывали из Советского Союза бывшие белогвардейцы, махновцы и прочие не принявшие новую власть люди. Особых препятствий им в порту не чинили, так как этот контингент обычно сразу же следовал дальше в Европу, разве что немного вымогали денег под разными предлогами, если человек явно ими обладал.