От публикатора

Архив раскрылся в положенное время. Там было три документа — "мемуар Вандерхузе", приложенный к нему словарь и небольшое личное послание. Оно не предназначено для публикации. Эти слова умрут вместе со мной.

XXI

Существует около пятидесяти различных версий того, кто именно привёл в действие "Посев" — и почему это было сделано. Лично я думаю, что система сработала автоматически. Вероятно, внеземельцы совершили нечто, что компьютеры сочли нападением на Землю. Ещё более вероятно, что это и было нападением.

Как бы то ни было: "козырной эффект" оказался действительно эффектным.

XXII

В последние годы я стал раздражительным. Меня нетрудно вывести из равновесия. Один их вернейших способов это сделать — так это использовать при мне арготизм actual world применительно к нашему нынешнему положению. Или — old world по отношению к тому месту в Универсуме, где мы находились до катастрофы.

Это связано с моим восприятием республиканского языка. Он плох — или хорош, смотря с какой стороны посмотреть — тем, что внушает своего рода иллюзию определённости, основательного знания. Например, выражение actual world звучит так, будто мы знаем, о чём идёт речь.

На самом деле мы не знаем ничего. Банальный вопрос о том, где мы — в другой галактике, или в ином скоплении галактик, или даже в иной Вселенной — остаётся открытым. Возможно, в других колониях есть те, кто знает о "козырном эффекте" хоть что-нибудь. У нас таковых не нашлось.

Теперь, по прошествии времени, я понимаю, что нам в каком-то смысле повезло. Двадцать миллионов людей — и горстку представителей моего племени — забросило не в самую худшую в область универсума. У нас была энергия, машины, а главное — часть земных знаний. Нам невероятно повезло, что в нашу сферу переноса попала станция "Кедр-А", где находилась резервная база данных ГЭИК "Ангара". Бессмысленное, идиотическое правило, согласно которому вся технологическая и организационная информация ГЭИК дублировалась на физических носителях, спасло нашу маленькую колонию.

Здесь меня подстерегает банальнейшее из искушений — тщеславное желание рассказать о своей роли. Пожалуй, я его всё-таки преодолею. Не столько даже из скромности, сколько из свойственного мне неприятия споров на подобные темы. Сражения за приоритет бессмысленны хотя бы потому, что оставляют равнодушными тех самых потомков, во имя которых эти сражения ведутся. Да, Карл Великий, Лев Толстой, Гитлер и Горбовский упоминаются в учебниках истории. Но кто вспомнит открывателя Антарктиды? Кому сейчас — и здесь — вообще интересна Антарктида? И какое значение имеет, кто первый обнаружил станцию, исследовал её и осознал ценность того, что на ней находится? Я жил без этих лавров и умру без них.

Нам повезло ещё и в том, что мы угодили в относительно малонаселённые края. Это дало нам время. Пустотники нашли нас и напали, когда мы уже восстановили энергетический потенциал, нашли источник ресурсов в Тёмном Треугольнике, а главное — сумели реконструировать и внедрить товарно-денежные отношения.

Я до сих пор уверен, что без Президента Макартура и его команды (состоящей в основном из потомков жителей СШАА) мы не успели бы ни с первым, ни со вторых, ни с третьим. Как не успели люди Альпинария и Бездны, вынужденные сражаться за своё выживание с предельным напряжением всех сил.

Так или иначе, из всех известных нам человеческих колоний наша Республика — самая успешная.

По крайней мере, кислород у нас теперь бесплатный.

XXIII

Из всех наших утрат самой ощутимой было исчезновение нуль-Т, а самой существенной — потеря связи с БВИ.

Я до сих пор помню тот ужас, который охватил нас всех, когда мы убедились, что кабинка нуль-Т не работает. Когда нам сообщили, что с полюсов планеты идёт Волна, мы уже не смогли испугаться сильнее.

К счастью, в экватории Фрактуры находились два грузовых судна. Мы провели около месяца в открытом космосе, пока нас не нашёл спасательный зонд.

Впоследствии выяснилось, что зонд не долетел до Пенелопы, на которой погибло около пятидесяти тысяч человек.

Я сожалею об этом. Но я уверен — ни один из них не смог бы заключить перемирие на Лимесе. Так что с точки зрения интересов общества всё сложилось наилучшим образом. Насколько подобная точка зрения оправдана — не мне судить.

Что касается БВИ. Гигантский, невероятный объём информации — возможно, самый большой в истории мира — перестал быть доступным. Коды дорожек сбились на физическом уровне. Быть может, существует способ их восстановить — если, конечно, мы находимся в той же самой Вселенной, что и прежняя Земля.

Во всяком случае, хотелось бы на это надеяться.

XXIV

Сегодня у меня сломался левый клык. Я больше не могу грызть кости.

Я мог бы вставить протез, но не вижу в том нужды. Всё должно происходить в своё время. Мне пора.

Несколько слов напоследок.

Я не верю в то, что человечество снова сможет объединиться, даже если это когда-либо станет возможно. Случившееся с нами необратимо. Хотя я иногда думал о том, что люди как-нибудь когда-нибудь... но это, скорее всего, бессмысленные мечтания.

На достижение уровня развития, сравнимого с земной цивилизацией, у нас уйдёт несколько сотен лет — и это в самом лучшем случае. Кроме того, есть все основания полагать, что некоторые земные технологии — например, нуль-Т — не будут нам доступны никогда.

То же касается БВИ. Мы смогли установить омега-связь с тремя человеческими анклавами, но основной массив земных знаний стал для нас недоступным. Подберём ли мы когда-нибудь ключи к нашей сокровищнице? Может быть. Но когда? Вероятнее всего — когда это уже не будет нужно. Или хотя бы интересно.

Наконец, об экономическом и политическом строе. Насколько мне помнится, ТИП содержит теорию так называемого регресса. Я с ней не знаком. К тому же я не уверен, что эволюция нашей Республики является регрессом. В другом месте и в другое время я охотно подискутировал бы на эту тему. Но не здесь и не сейчас, извините.

При этом я допускаю — нет, даже уверен: другие земные колонии пойдут другими путями. Каким именно? Кто знает? Ясно одно: за те века, что у нас впереди, мы все изменимся до неузнаваемости. И если когда-нибудь мы всё-таки встретимся — будет ли нам что сказать друг другу?

Маркос Вольф, голован.

52 год Диаспоры.