— Простите профессор, у меня котел, видно плохо отмылся с прошлого раза...
Хогварст-Экспресс отходил со станции, Гарри сидел опять один в купе. Малфой, среди достоинств которого числилось умение понимать, когда его друг не нуждается в его обществе, куда-то ушел. Три с половиной месяца учебы позади, за это время он многое сделал и, похоже, таки усыпил бдительность многоуважаемого директора. Кроме того, Гарри ощутил, что у него стало чуть легче на душе с тех пор, как он сумел оставить позади себя ненависть к Гермионе. Эта слегка растрепанная, обложенная книгами и готовая часами обсуждать домашние задания девочка вызывала симпатию и как бы заслоняла собой ту девушку с горящими ненавистью глазами... Нечто похожее, но в гораздо меньшей мере ощущал он и к Невиллу, ему больше не требовалась прилагать усилий, чтобы спрятать ненависть, когда он глядел на него. А вот с Роном все оставалось по-прежнему. Ну да ладно, груз ненависти, давящий на него, стал полегче. А сейчас он едет на рождество к крестному, жизнь, все-таки, не так уж и плоха...
Едва Гарри прошел через барьер, он заметил Сириуса. Тот явно постарался одеться по-магловски, надо сказать ему это удалось. В черных брюках и таком же черном плаще он выглядел очень даже стильно. В нем больше не было прежней болезненной худобы, а из взгляда окончательно пропал тот лихорадочный огонек, что все же не укрылся от Гарри в прошлый раз. Этот человек сумел полностью пережить свое заключение. Гарри оставалось лишь надеяться, что однажды это удастся и ему...
Как и тогда, в кабинете директора, Сириус порывисто обнял своего крестника, а потом повел к своей машине. Они всю дорогу болтали, не умолкая, по пустякам. Едва они вышли из машины на площади Гриммо и достали багаж, как транспортное средство испарилось. Перед тем, как зайти, Гарри на мгновение зажмурился. Он был уверен, что внутри все поменялось, не знал только, насколько. Он открыл глаза, сперва прихожая показалась ему совершенно незнакомой: она сияла чистотой и белизной, не осталось ни эльфийских голов, ни всего прочего. Лишь одна деталь напоминала о том, каким был или мог быть этот дом: тяжелые, запертые на могучий замок ставни там, где висел кричащий портрет Миссис Блэк.
— А там что? — невольно понижая голос, спросил Гарри, хорошо зная ответ.
— О, там портрет моей обожаемой мамы, — во весь голос откликнулся Сириус, невольно подмечая, что крестник говорит тихим голосом, словно зная о нехорошей привычке этого портрета. При этом Блэк точно помнил, что не писал ему об этом. Он подумает об этом потом... — Ты же знаешь, что моя семейка была из числа этих помешенных на чистоте крови кланов... Ну, я тебе об этом писал. Так вот, с тех пор, как я вернулся, моя дорогая мамуля непрерывно орала об "изменнике" и "прочем отребье, оскверняющих ее дом". Ну, ты понимаешь... Что я только не пробовал, дабы снять ее или заставить замолчать, но ничего не помогало. Она всегда ухитрялась раздернуть занавески, распахнуть ставни, и заклинания ее не удерживали. А потом мне посоветовали обычный магловский замок, и это сработало. Насколько же стало приятнее здесь жить, с тех пор как ее милый голос не раздается в этих стенах... Но, чего мы встали? Проходи, я покажу тебе твою комнату...
Потекли дни каникул, они отпраздновали рождество. Гарри получил подарки, в том числе и Мантию Невидимку. Сам же он, исходя из шаловливых соображений, преподнес Сириусу роскошный ошейник. Оглушительный хохот из спальни крестного означал, что его шутку оценили.
Сириус был счастлив видеть Гарри под крышей своего дома. Дома, который он когда-то ненавидел, но потом, чисто из принципа, привел в человеческий вид. Внешне Гарри был копией своего отца, если не считать глаз и шрама. Его поведение временами тоже до боли напоминало Сохатого, но только временами. Чаще же этот мальчик бывал собран, серьезен, а порой и холоден. Бродяга мог лишь поражаться таким метаморфозам, невольно вспоминая слова Дамблдора...
Гарри был, казалось, готов слушать сутками напролет истории про своих родителей, но некоторые, например, история с Ремусом и прогулками в полнолуние, не было для него новой, хотя мальчишка пытался это скрыть. Сириус подмечал и многое другое: Гарри был дружелюбен со всеми работающими здесь эльфами, кроме Кикимера. Каждый раз при виде этого старого существа у Гарри каменело лицо, а в глазах зажигался огонек, схожий с тем, что теперь горел во взгляде Люпина при упоминании о Питере. Кстати о Ремусе, Гарри встретил еще одного друга своего отца вежливо, но с отчетливым холодом. А когда Ремус уходил, то в глазах Гарри мелькнула ненависть, по крайней мере, так показалось Сириусу. Были и другие, совсем незаметные особенности, которые можно было заметить лишь, живя с мальчиком бок о бок...
Сириус нервно грыз перо, глядя на свое незаконченное письмо: "Уважаемый мистер Дамболдор, как вы просили, я понаблюдал за Гарри...". Он не был уверен, что поступает правильно. Когда директор Хогварста поделился с ним своими тревогами, он быстро выбросил его слова из головы. Директор волновался относительно поведения Гарри и его присутствия в Слизерине, а Сириус все приписал его детству. Но теперь, пожив рядом с Гарри полторы недели, он и сам начал волноваться. Все эти маленькие детали наводили на одну и ту же простую мысль: Гарри что-то скрывает, скрывает ото всех. И Сириус сел за это письмо. Но на полпути он вновь задумался. "А имею ли я право рассказывать кому-либо тайны Гарри? Это ведь предательство. Что бы там Альбус не говорил, это все равно предательство. Вспомни, Сириус, к чему уже привело одно предательство. Питер оказался предателем, Джеймс с Лили мертвы... Нет, я не буду шпионить, даже для Альбуса. Это не по-гриффиндорски! Я спрошу Гарри, и он мне ответит, ибо он все же сын своего отца!" С этими мыслями Сириус решительно скомкал незаконченное письмо и швырнул в камин.
Гарри уже закончил ужинать, когда в столовую спустился Сириус. Заметив крестного, Гарри радостно улыбнулся ему и воскликнул:
— Сириус! Я все спрашивал себя, где ты был почти весь день?
— Я, я думал. Гарри, — решительно, обратился он к мальчишке. — Нам надо поговорить.
Улыбки как не бывало, в глазах проявилась настороженность. Сириус был готов дать руку на отсечение, что Гарри сразу понял, о чем пойдет речь.
— О чем? — В голосе слышалась досада и грусть.
— Обо всем, о тебе, Гарри! Что происходит, что ты скрываешь? А ты что-то скрываешь, я чувствую это! Ты можешь все мне рассказать, что бы тебя не мучило! Расскажи, что случилось, профессор Дамболдор...
— НЕ ГОВОРИ МНЕ О ДАМБОЛДОРЕ!!! — неожиданно заорал Гарри. В его глазах появилась, нет, вспыхнула ярость, на лице появились черная ненависть и какая-то невыразимая боль, изменившие лицо крестника до неузнаваемости. Отвернувшись от потрясенного Сириуса, он резко вскочил и направился к двери. Остановившись на полпути, он постоял несколько секунд в нерешительности и, приняв какое-то решение, подошел к окну. Он распахнул створки и высунулся наружу, вдыхая морозный воздух. — Ты уверен, что хочешь знать это, Бродяга? — Спросил он наконец, не оборачиваясь.
Сириус тяжело дышал и, не оправившись еще от шока, не смог произнести не слова. Не услышав ответа, Гарри повернулся, чем вогнал Сириуса в прединфаркное состояние. Не было на лице Гарри никакого подобия спокойствия. Перед Сириусом стоял сломленный человек, уставший от всего, в том числе от жизни. Назвать этого человека ребенком не поворачивался язык. Казалось, слова крестного сломали какой-то барьер, и эмоции, словно прорвав плотину, хлынули наружу. Наконец справившись с дыханием, Сириус смог почти спокойно произнести:
— Как я уже говорил, ты можешь всем со мной поделиться.
— Ну хорошо, только не перебивай меня. Не думаю, что, прервавшись однажды, я найду силы продолжить. — Гарри смотрел невидящим взглядом куда-то в сторону. Наконец он начал...
— Когда Хагрид впервые рассказал мне о Волшебном Мире, я был поражен. Я уехал в Хогвартс в надежде попасть в сказку. В надежде на то, что там у меня будет лучшая учесть, чем жизнь в чулане под лестницей, в надежде, что хоть там я буду кому-нибудь нужен. После рассказа Хагрида и встречей с Малфоем я стал бояться факультета Слизерин. И, согласно моей просьбе, шляпа определила меня в Гриффиндор. Там у меня впервые появились друзья, Рон Уизли, а после событий Хеллоуина — еще и Гермиона. Но сказка начала быстро рушиться: вскоре я обнаружил, что практически всех я интересую только как Мальчик-Который-Выжил, но не как Гарри Поттер. А некоторые же, к примеру, Северус Снейп и Драко Малфой, так и вовсе меня ненавидели. Вся моя жизнь была богата событиями. Уже на первом курсе я встретил Волдеморта и помешал ему вернуться. Второй год был очень трудным, но, в конце концов, я совершил новый подвиг и спас школу от закрытия. Третий начался с побега особо опасного преступника, тебя, Сириус, — Гарри, наконец, посмотрел на окончательно растерявшегося Блэка. — Узнав, что тебя считают предателем, а так же за что тебя посадили, я впервые понял, что такое ненависть. Встретились с тобой мы в конце курса, и тогда же, благодаря твоей и профессора Люпина помощи, разоблачили предателя. Но, к сожалению, Питеру удалось бежать, и твою невинность доказать не было возможности. А в конце четвертого курса Волдеморт возродился. Я был тому свидетелем. Мне удалось спастись вместе с телом Седрика, еще одного ученика Хогвартса. На пятом курсе Волдеморт смог заманить меня в ловушку в Министерство Магии. Ты примчался спасать меня, и во время одного из боев с Пожирателями, упал в Арку смерти. На следующий год Дамблдора попытались убить. Он выжил, но утратил воспоминания о покушении. И Дамблдор, обманутый Волдемортом, обвинил в покушении МЕНЯ! Меня даже не судили, этот так называемый "суд" был лишь формальностью. Мне не дали даже Сыворотку Правды, не дали ни единой попытки оправдать себя! Все, кого я искренне считал своими друзьями, своей семьей, отвернулись от меня. Мерлин знает, чего мне стоило выносить эти полные ненависти взгляды и плевки в лицо! Я провел в Азкабане 10 лет, через связь с Волдемортом наблюдая за всеми его злодеяниями, и еще тысячу раз наблюдая за этим в присутствии дементоров. А потом мне удалось бежать. И каким-то мало понятным чудом я попал сюда, в год, когда началась моя история. Я получил шанс отомстить и изменить свою судьбу. И я им воспользуюсь!
Гарри взглянул на потерявшего речь Сириуса. На его лицо вновь вернулась маска спокойствия, а в глазах появилась решимость.
— А теперь прости меня Сириус, но так будет лучше для всех. — Он выхватил палочку. — "Обливиэйт!"
Глава 9
Вот и прода, думаю здесь есть ответы на вопросы. Насет лав стори, СЛЕША не будет, а с кем... Намек, мне понравилась идея из "Двадцати лет спустя" Прошу:
Глава 8
Каникулы закончились, ученики вернулись в школу. Как ни странно, после разговора с Сириусом у Гарри стало еще легче на душе, даже несмотря на тот факт, что он применил заклятье Забвения. Мальчик-Который-Выжил твердо решил, что однажды снимет свои чары, но необходима осторожность. Как известно, хладнокровие, терпение и расчетливость не входят в число качеств его крестного. А значит нужно придумать, как не дать Сириусу наделать глупостей... в голове у Гарри уже возникла одна идейка.
Но как бы то ни было, учеба продолжалась. Гарри продолжал получать высшие результаты по всем предметам, ему даже удалось научиться противостоять Бинсу, этому летающему снотворному. Проходили матчи по квиддичу, Слизерин уверенно шел к победе. Когда Хагрид завел себе огнедышащую рептилию, Гарри решил эту проблему довольно быстро. Он просто намекнул директору о новом питомце лесничего. Что бы там не предпринял Дамболдор, дракон исчез, а хижина осталась цела. Все бы хорошо, только Драко после каникул изменился. Очевидно, что родители сделали ему промывание мозгов на тему "как подобает вести себя истинному Малфою и с кем общаться". В общем Драко вновь стал той свиньей, которой был в прошлый раз, и не желал иметь никакого дела с "этим маглолюбцем Поттером". Впрочем, Гарри и не стал особо расстраиваться. Интуиция ему говорила, что он еще найдет себе настоящего товарища, а тот, кто предпочитает общаться с этими шкафами Крэббом и Гойлом и слепо повинуется воле родителей, не имея собственного мнения, таковым не является. Конец года быстро приближался. На экзаменах Гарри даже не пытался скрыть свою скуку. Заканчивая работы по всем предметам в два раза быстрее положенного, он витал остаток времени в облаках.
Гарри довольно долго размышлял над тем, как поступить с Философским Камнем. Он решил, что такая вещичка в хозяйстве никогда не будет лишней. Значит, его надо добыть, причем так, чтобы Старикан ничего не заподозрил. План у Гарри был, простой, действенный и обещающий приятную дозу риска. Кроме того, он во многом совпадал с событиями "прошлого раза". Он проделал немалую подготовительную работу как в библиотеке, так и в хижине Хагрида, где последовательно вытягивал у полувеликана сведения о Николасе Фламеле, Пушке и его любви к музыке. Все было готово.
Вечером того воистину великого дня Гарри, предварительно отправив директору письмо с паническим призывом о помощи, дал Квирреллу полчаса форы и отправился следом. Милый песик послушно заснул, когда Гарри принялся насвистывать какой-то веселый мотивчик. Парень ощутил огромное удовлетворение, спалив Дьявольские Силки целиком и полностью. Он не стал мучиться и ловить ключи на метле, а просто, четко представив себе свою жертву, применил Манящие Чары. С шахматами же было еще проще, эти истуканы и не заметили его в Мантии Невидимке. Он применил заклятье Головного Пузыря прежде чем идти дальше, ибо единственная угроза, исходящая от уже оглушенного тролля, было потерять сознание от вони. Прежде, чем идти к последнему испытанию, Гарри наложил на комнату с троллем магический барьер. Это было собственное заклятье Волдеморта, специально заточено на директора, и даже Дамболдору, уже встречавшему его ранее, потребуется двадцать минут, чтобы снять его. Эти меры позволяли не опасаться того, что Дамблдор заявится раньше времени, ибо директор был единственной опасностью в этой авантюре.
Перечитав на всякий случай пергамент, Гарри выпил заветное зелье и шагнул сквозь огонь.
— Как успехи профессор? — обратился он к Квирреллу. — Нашли камушек? Хотя вряд ли, вас бы тогда уже здесь не было...
— Поттер, я все думал, явишься ты или нет. Я смотрю, явился.
— Ух ты, как, оказывается, полезно искать Философские Камни, вы даже бросили заикаться, — глумливо воскликнул Гарри, готовясь, в случае чего, защищаться. — Правда, я не совсем уверен, вы хотите получить его сами для себя, не так ли?
— Мой повелитель щедро вознаградит меня за эту услугу!
— Ну, так и есть, правда, насколько я знаю, его наградой часто бывает смерть... Особенно если вы не добьетесь успеха.
— Я получу камень, и мой хозяин вознаградит меня! — похоже, Квиррелл уже успел напрочь забыть о Зеркале.
— Ага, но если честно, учитывая ваш умственный потенциал, я в этом не уверен. Вам потребовался ГОД подготовки, чтобы преодолеть препятствия, что я, первогодок, взял с ходу. А вашего шефа сейчас с вами нету, и никто вам не посоветует...
