С самых низов.

Очнулся я ближе к вечеру. Солнце еще не зашло, но уже клонилось к горизонту. В казарме никого не было. Встав с кровати и размяв ноги, вышел на крыльцо, для того чтобы подышать относительно чистым воздухом. Справа стояла бочка с водой. Набрав как можно больше воды в руки, умыл лицо и протер шею. Эту процедуру я проделал несколько раз, пока не убедился, что более-менее чистый. Сев на грязные неровные ступеньки, задумался о своем положении.

Еще утром я был относительно здоров и полон сил. Считался свободным человеком, ну или таковым себя считал сам, а потом? Вурдалак, сражение, потеря сознания...Быстро задрав рубаху, посмотрел туда, где по моему мнению должно было быть ранение, полученное в сражение с волком. Однако, ничего вроде мяса или оторванного куска плоти я не обнаружил. Вместо этого там находился широкий рубец, непонятно откуда взявшийся. Дотронулся до него, ничего. Лишь легкие отголоски жуткой боли кольнули бок.

Так, особняком стоит самый важный вопрос. Какого черта я здесь делаю и почему это происходит именно со мной? Но ответа найти я не мог. Дальше шли такие незначительные вопросы, как "Где Сэрэс?", "Не он ли меня и продал?", "Что за средневековый строй?". И последний "Что мне, собственно, делать?". А эти сержантики и капральчики, чуть что, то сразу хватающиеся за мечи и дубины? Такого нигде уже лет сто не было, по крайней мере на Земле. А вот идея, что я уже не на голубой планете не вызывала отторжения. Стоп, а может быть я вовсе не в другом мире! Может, меня просто накачали наркотиками и хотят разделать на органы? Нет, не сходиться, что-то я не слышал ни про одного наркомана, который бы не ловил кайф, а получал по морде от собственных глюков.

Стоп. А язык, на каком языке я с ними говорю? Эта до нельзя простая мысль пришла в мое, как я раньше думал, светлую голову только сейчас. Так, русский, английский, украинский (спасибо дедушке и бабушке живущим в Киеве), испанский? Нет, все не то! Я точно не знаю языка, но говорю на нем! Чем дальше в лес, тем больше по дрова. Как так, что за парадокс? Мое шестое чувство медленно, но постепенно начинало предупреждать, что еще немного, и мой мозг вынесут вперед ногами.

Для профилактики подбежал к бочке и резко окунул в нее голову. Сразу почувствовалось, что воды была уже с запашком, но тем не менее в голове немного прояснилось, холодная вода освежила. Второй раз голову в оду опускать не стал, просто умылся. Должно полегчать. Что я имею? Главное — больше не пытаться разобраться во всем происходящем одному, а найти кого-нибудь дружелюбного, а иначе будет совсем худо.

— Слушай, я бы не советовал повторять это при товарищах по десятку или сержанте. А то можешь и утонуть в этой бочке, ты здесь не один. — Послышался голос за спиной. Резко повернувшись, посмотрел на говорившего.

Если до этого я считал, что нереальнее происходящего быть не может, то сейчас я был готов забрать свои слова обратно. Прямо передо мной стоял ОРК! Настоящий, полу зеленый — полу желтый ОРК. Голова чисто выбрита, лицо молодое, похоже, моего возраста, нижняя губы была чуть выдвинута вперед, благодаря этому были видны два его желтых клыка, один из которых был сломан. Одет он был в форму, абсолютно такую же, как выдали мне на складе. Никаких знаков отличия видно не было, из этого совершенно логично следует, что предо мной обычный рядовой солдат. Вся запредельная нереальность происходящего настолько вышибла меня из колеи, на которую я недавно вновь вернулся, поэтому забыв про совет ОРКА, опять окунул голову в бочку, наплевав на отвратительный запах.

— Эй, ты глухой что ли? — Встревожился орк. — Я же тебе сказал... — Сделав паузу, он продолжил. — А, ладно, я не твой товарищ, и тем более друг, чтобы подставлять свою задницу. Прощай. — Он помахал мне рукой и поторопился отойти как можно дальше.

Высунув голову и вытерев лицо, я еще долго смотрел в след удаляющемуся персонажу, который вылез из очередной онлайн игры, как WOW.

Спавшее напряжение, не замедлило вернуться. Требовался крепкий сон, чтобы хоть как-то прийти в себя.

Проснулся я от голосов, вернувшихся в казарму солдат. Поднявшись со своей койки, спустился вниз и присел весь в напряжении, не зная, как себя вести. Минута летела за минутой, время тянулось медленно, но никто не обращал на меня внимания. Вот, двое солдат вышли из барака и послышался звук льющейся воды, остальные или просто валялись на нарах или перекидывались шутками. Кровати вокруг моей по-прежнему оставались пусты. Должно быть десяток, к которому меня приписали, еще не вернулся. Стоило только об этом подумать, как послышался крик знакомого мне капрала Бича:

— А бегом, бегом овцы проклятые. Иначе останетесь без ужина.

Наконец, в комнату, обливаясь потом и с жуткой отдышкой, вошел капрал и десяток солдат. Указав на меня, он удалился. Весь десяток не спеша подошел к моим нарам и окружил их. От основной массы отделились двое солдат и уселись рядом со мной на нижней койке. Оба они были очень похожи. Тот, что постарше имел довольно привлекательное лицо, сильные руки, гордую осанку и вообще держался расслаблено, всего это нельзя было сказать о втором солдате.

— Отброс, значит? Недружелюбно к тебе отнеслись наши сержанты, но ничего мы с братом не такие. — Начал тот, что старше. Вся его манера разговора, та интонация, с которой все это было произнесено, все говорило о том, что он был здесь заводилой. Внешняя расположенность ко мне, "новенько овечке" меня не обманула. По жизни, я довольно неплохо разбираюсь в людях, исключением стали Стас и Олечка.

— Да ты не бойся, Отброс, в обиду не дадим. — Доверительным голосом проговорил. — Вот ты даже не догадываешься, что попал в самый дружелюбный десяток в лагере! — Торжественно заявил он. — Меня вот Гран, а моего братца Дал, может, слышал? Нет? Странно, по всему Лайстеру мы известны, как братья ГранДал. Наверное, ты не местный? Угадал, да, Отброс?

— Я не отсюда. Вот, решил мир посмотреть, а оказался тут. — Рассказывать правду не было смысла, приняли бы за сумасшедшего, да и не очень-то и хотелось.

— Оно и сразу видно! — Усмехнулся Гран. — Ну ничего, ты, самое главное, держись за нами, и не пропадешь. — Два брата улыбнулись. — Слушай, Отброс, а может у тебя друзья или родственники какие есть, а?

— Да нет, вообще никого не знаю, ну только Сэрэса, я с ним по дороге познакомился. Разговорились, вот и все.

— Ну ясно. — Разочарованно проговорил Гран. — Отброс, ну так что, будем дружить?

— Будем. — Развитие ситуации мне не нравилось.

— Слушай, мы с братом, как отцы для всего нашего десятка. — Начал Гран. — А отцам, что следует делать? Правильно, помогать своим сыновьям.

— И?

— Я смотрю, на складе совсем с ума по сходили, нашим любимым сыновьям выдают такое барахло. Давай меняться. А то, ночи холодные, а под таким одеялом толком и не согреешься, потом циновка у тебя вся чистая да белая. Нехорошо. — Послышались смешки. — Дал, сбегай, принеси мое добро. — Младший брат ни секунды не думая, бросился выполнять приказ старшего. Через минуту принес старую циновку и дырявое одеяло. — Отброс, ну вот скажи мне, не великодушный ли я после этого человек? Бери, пока от сердца отрываю, а то, глядишь, могу и передумать. Ну, чего раздумываешь? Согласен? — Весь его вид выражал полное превосходство передо мной.

— Знаешь что, друг... — Я уже собирался послать его куда подальше, но что-то острое воткнулось мне в бок.

— Лучше послушай моего брата, бери, пока предлагают. Иначе можешь плохо кончить.

— Согласен. — Выдавил из себя я.

— Вот и отлично, пользуйся на здоровье. Ах да, если что, то обращайся. — Гран взял все мое новое имущество, только выданное со склада и спокойно, напевая что-то себе под нос, понес к себе на кровать.

С его уходом толпа солдат не пропала. Хищники почувствовали слабину жертвы и теперь не могли оторваться от нее. Таким образом, всего за десять минут я обменял все свое новое имущество на две грязные рубахи, засаленную от пота куртку, вонючие носки, полностью изношенные башмаки, рваную тунику. Вот так и прошло знакомство с десятком, обошедшееся без происшествий. Выменяв все, то было можно, солдаты быстро потеряли ко мне интерес. Большинство из них легли на нары, не снимая одежды. Трое же, в число которых входили и два брата, сели на маленькие, плохо и грубо выструганные скамейки, и принялись играть за столом в кости, при этом Гран вечно подшучивал над соперниками, но в ответ были лишь тишина. Никто не решался оспорить его негласный авторитет.

Все чем-то занимались, один я оставался без дела, сущность всех присутствующих была полностью понятна. Солнце давно зашло, темнеет сейчас рано, лето, как-никак. Доиграв очередную партию в кости, Гран вышел из казармы. Вернувшись минут через пять, при нем уже была большая тара, из которой пахло чем-то питательным. Живот зверски заурчал, если прикинуть, то не ел я уже прилично давно. Каждый из солдат рванулся к своей койки и начал вытаскивать деревянные глубокие, но не слишком большие тарелки. А моя где? Покопавшись, нашел оную в одном из своих тюков. Уже выстроилась очередь. Я был последним. Как я ни надеялся на ужин, но когда дело дошло до меня, в таре остались лишь ничтожные остатки.

— А, Отброс, подходи, не стесняйся. — Он взял мою тарелку и, соскребя все кашу со дна и со стен, положил мне. — Видишь, для тебя все самое лучшее! — Со смехом в голосе произнес он.

Взяв свою тарелку, вернулся к себе на койку. Полностью съев кашу, голод не пропал, а наоборот усилился. Если посмотреть, то у меня была самая маленькая порция, но поделать с этим, когда остальные девять человек в любую минуты готовы броситься на тебя, ничего нельзя. Вымыв тарелку, убрал обратно в один из тюков, второй постелил поверх дырявой и вонючей циновки, чтобы хоть немного заглушить запах, получилось плохо, но выбирать не приходится. Лег спать в самом, что ни на есть отвратном настроение.

-Подъем! Подъем! Вставайте овцы, быстро одеться и выходи строиться!

Первое мое утро в новом "доме". Капралы трех десятков вбегают в казармы и во всю глотку начинают орать, ходя при этом между нар и щедро одаривая нерадивых палкой. Мне, не привыкшему к такой жизни, даже в армии не служил, пришлось хуже всех. Это злосчастная жесткая деревянная дубина прошлась и по моей спине. Вот это пробуждение! Вскрикнув от боли, ускорил темп и быстро одевшись, выбежал на улицу. Прямо скажу, впечатление не очень. Для того, кто смотрел Парад Победы на Красной площади, попытки трех десятков построиться в три шеренги выглядели жалко. К сожалению, к ним относился и я.

— Отброс! Чего встал как корова!? — Послышался крик капрала Бича сзади.

Бац! Еще один удар палкой по спине предвещал об очень длинном и болезненном дне. О как, даже стихами от безысходности заговорил.

— Твое место в первой шеренге! Бегом, шевели ногами, дерьмо!

Потребовалось время, чтобы придать трем десятком некое подобие строя. Надо сказать очень вовремя. Подошел сержант Шер и презрительно оглядел всех солдат.

— Ну что, овцы, вот и настал очередной трудовой день. По вашим зажравшимся рожам я вижу, что не помешало бы согнать лишний жирок. Пора потрудиться во славу короля. Итак, а теперь распределение ролей. Первый и третий десятки на каменоломни. Второй отправляется на поле. Капралы, задача ясна?

Три капрала в унисон закивали. Это с нами они могли быть полностью расслаблены и делать, что вздумается. Увидев это, Шер кивну:

— На этом закончили. Все на завтрак — и на работу.

Потеряв к нам интерес, Шер направился в центр лагеря. Мы же дружной толпой пошли на завтрак.

Завтрак состоял из черствого черного хлеба и небольшого куска козьего сыра. Естественно, делил завтрак, так же как и вчера ужин, Гран. Мне достался маленький кусок хлеба, на котором вовсе и не пахло сыром. У него, его брата и еще пары солдат завтрак был, по местным меркам, намного больше моего.

— А где сыр? — Я начал закипать, странно, на Земле такого за собой не замечал.

— Что? — Поднял на меня глаза Гран. — А, это ты, Отброс. — Улыбнулся он мне. — Понимаешь, тут такое дело, отцам нужно лучше питаться, чтобы обеспечить детишкам существование. — Все так же улыбаясь, проговорил Гран. — Так что, иди, кушай хлебушек, пока дают. — Девять пар глаз устремились на меня. Да, попробуй хоть что-нибудь вякнуть — сразу станешь котлетой.

Через силу заставил себя отойти от стола. Еле прожевав хлеб, вышел на улицу. Поев, солдаты стали выходить из столовой. Капралы собрали наше стадо в подобие строя и погнали к воротам.

Выходя из ворот нашего лагеря, охранники в бело-желтых накидках смотрели на нас, как на отбросов. Я ни как не мог взять в толк, из-за чего. С ними стояли сержанты и человек одетый в серую рясу. Подбежав к нему, капрал Кнут позвал меня.

— Вот, господин целитель, новичок.

Целитель подошел ближе ко мне и внимательно осмотрел, затем пощупал мое лицо и вынес вердикт. Мне показалось, что от него несет стойким перегаром вперемешку с запахом алкоголя.

— Не болен, не заразен. Немного помят, но скоро должно пройти.

За стенами частокола, недалеко от места нашего пребывания, расположился город. Наверное, это и есть тот самый Лайстер, про который говорил Сэрэс. Ветра совсем не было, зато солнце пекло нещадно.

— Чего встали, дерьмо!? Бегом до ворот Лайстера! — Заорал капрал.

Расстояние было не большим, поэтому преодолели его быстро, но я уже был уставший. Никогда не любил и не умел бегать. Пока время позволяло, немного рассмотрел город. Лайстер был окружен рвом, заполненным водой. Она хоть и не была кристально чистой, но я смог увидеть на дне острые деревянные колья, воткнутые в землю. Стены были высотой метров двенадцать, а шириной два — три метра. По всей продолжительность стены, через каждые двадцать-двадцать пять метров стояли башни, высота их была примерно метра двадцать два. Прилично, если учитывать, что город Лайстер, судя по всему приграничный. Ворота были высотой метра четыре, а проход удлинен, чтобы увеличить количество времени которое противник должен потратить под огнем, не имея возможности ответить, находясь в ограниченном пространстве, с каждой из сторон возвышались башни метров восемнадцать каждая, это было сделано для того, чтобы компенсировать слабость слепого пятна перед воротами. В каждой башне находились бойницы для лучников. Створки были сделаны из дерева, а в некоторых местах укреплены железом.

Нам опустили подъемный мост. Выстроившись в колонны по три, вошли в город. Как я и думал. Если считать, что я нахожусь в своеобразном средневековье, то все правильно. У стен располагались хилые, местами даже жалкие дома. Здесь жили либо бедные, либо те, кто все свое состояние умудрился спустить в трубу, то есть, ставшие бедными. Дома все одноэтажные, однотипные, не покрашены, естественно деревянные. Ни торговых лавок, ни других публичных мест видно не было. Нищета. Пройдя несколько кварталов, подошли к очередным воротам, только теперь стена была высотой метров восемь, а шириной в два, а вот количество башен не изменилось. Это опять-таки подтверждает мои мысли о приграничном городе. Сюда нас впустили с большей задержкой, я уже готовился увидеть за этой стеной, но контраст был просто невообразим. Разум затопили краски и...жизнь. Множество людей совершенно спокойно ходили по улицам, смеялись, разговаривали. Все они были одеты в добротную одежду. Улицы заполнены торговыми лавками, трактирами и магазинами. Откуда-то шел дым. Должно быть, это квартал мастеровых: кузнецов, обжигальщиков и других. Дома около стены были высотой два этажа. Первый этаж выложен из камня, а второй из дерева. Встречались сложенные из кирпича, но до качества Земных, собрату было далеко. Преобладали белые, желтые и красные цвета. Чем дальше мы шли, тем больше изменялась обстановка. На смену двухэтажным каменно-деревянным домам, пришли полностью каменные, а после двухэтажных, начались трех, но в тот квартал мы не попали, свернув раньше. Если улицы в кварталах для нищих были узкие, то здесь могли проехать два автомобиля, если плотно прижались бы друг другу. Дорога полностью была вымощена из камня. По краям улицы проходили канавы, из которых остро пахло нечистотами. Окна были лишены стекол и закрыты ставнями. Оно и понятно, товар для этого периода времени безумно дорогой. Его могло позволить себе лишь дворянство, да купцы или зажиточные ремесленники, но последние два сословия редко когда покупали больше одного стекла. Конечно, человеку моего времени, привыкшему к обилию красок, здесь все показалось тусклым, блеклым. Помимо прохожих мы встретили несколько раз конную стражу, призванную следить за соблюдением порядка, так же на глаза попалась повозка, везущая кирпичи. Один раз всадники приказали нам освободить дорогу и прижаться к стене. Мимо нас проехала группа вооруженных всадников, окружившая человека посередине. Вглядевшись повнимательнее заметил, что у охраняемого, в отличие от других всадников, на поясе висел лишь меч, и ехал он совсем без брони. На груди красовался золотой медальон, а на голове бархатная шляпа. Его усы и борода были аккуратно и изящно подстрижены, что выглядело по пижонски. Даже его лошадь отличалась от остальных. Чувствовалась в ней, гордость что ли, а нарядная попона, делала похожей ее на своего хозяина. На руках у человека были кожаные черные перчатки, которые крепко держали поводья и не давали лошади пуститься вскачь. Охранники были похоже на рыцарей из любовных романов. Все облаченные в кольчуги и доспехи, кроме мечей, висевших на поясах, в руках находились копья. У некоторых к седлам были прикреплены арбалеты и сумочки с болтами. Должно быть, что охраняемый какой-то дворянин. Но самым интересным и привлекательным зрелищем стал замок, возвышающийся на холме. Окруженный мощными, десятиметровыми стенами, на которых расположились башни с бойницами, донжон располагался точно посередине. Вокруг него стояло множество построек. Мне было не видно, но исходя из свои знаний, я мог предположить что это: кузница, конюшни, склады, кухня и жилища хозяина замка и его воинов. Донжон был построен в форме четырехугольной башни, в нем наверняка находились склады продовольствия, главный колодец и оружейные. Не знаю, был ли вокруг него ров, но благодаря хорошему зрению я смог рассмотреть, как опускается подъемный мост, пропуская внутрь того самого дворянина, которому мы уступали дорогу.