Тень Императора

Советника Карло я опишу тебе подробнее, поскольку он появился при дворце значительно позже твоей смерти. Прежний советник отошел от дел за месяц до смерти императора старого, а Карло пригласили из славного города Айтаны, где он также давал советы градоначальнику, господину Илле. Карло прославился гибкостью и развитостью ума, умел принимать неординарные и, в основном, правильные решения, и был весьма дальнозорк — этим, собственно, и заинтересовал молодого Императора. К тому же Карло был отличный семьянин — имел троих детей и красавицу жену, которую любил до безумия, на что она, кстати, отвечала взаимностью.

Карло был высокий, но не худой, широкоплеч, с длинными густыми волосами, всегда аккуратно собранными в косичку на затылке. Он носил небольшие аккуратные очки в тонкой оправе, такие незаметные, что издалека их и вовсе не было видно. Мне кажется, Карло стеснялся своей близорукости, и ему, наверное, немало досталось в детстве за этот свой деффект. Одевался он всегда неброско, предпочитал серые тона в одежде, чаще всего я видел его в сером плаще с высоко поднятым воротничком, видны были только выскоие сапоги с острыми носками и большая треугольная шляпа.

В тот день Карло был без плаща. В кабинет к Императору он пришел в узком свитере серого цвета и с трубкой в зубах. Выглядел Карло встревоженным.

"Это возмутительно! — начал он, едва переступив порог, — нужно велеть отхлестать негодяя прилюдно, на площади! Как он смеет прерывать торжественную речь Императора!"

Молодой Император сидел за гигантским столом на котором, однако, свободного места было немного — большую часть занимали бумаги, аккуратные стопки папок и несколько увесистых томов, книг, которые Император читал по ночам. В ночь после праздника он, похоже, не спал совсем.

Карло сел в кресло возле камина, в котором тлели последние утренние угли, прикурил и выпустил в воздух облако сизого дыма. Главный советник Императора мог позволить себе курить трубку в кабинете.

"Он не безумец и не прокаженный. Он вполне соображал, что говорил, — продолжил Карло сбивающимся голосом, — а это еще хуже. Если вы не прикажете его отхлестать, мой господин, то проявите слабость. Другие подумают, что при новом Императоре можно нести всякую чушь прямо посреди дворцовой площади. А ведь это немыслимо!"

"Погодите, Карло, — произнес Император, голос его был уставший и тихий, — мне кажется, здесь все не так просто. Зачем разумному человеку идти на площадь и что-то кричать Императору, зная, что ему за это будет? И, потом, вы видели, что делал этот человек с толпой и стражей?"

"Так, секундное замешательство, — дернул плечом советник, — стечение обстоятельств. А что вы хотите предположить? Гипноз?"

"Может, магия?"

"Откуда? — Карло поднял вверх руки с длинными, музыкальными пальцами, он неплохо играл на фортепиано, — вы где-нибудь встречали магию? Или, может быть, слышали о ней за последнюю сотню лет? Увольте, мой господин, магии в нашей Империи больше нет. Мифы, пережитки прошлого. В наш высокоразвитый век думать о магии всерьез все равно, что креститься, когда видишь черную кошку".

"Но вы же верующий человек".

"Я атеист, — с нотками непонятной гордости заявил Карло, — и вам советую, мой господин, не засорять голову. Нужно думать о развитии науки и техники, а не о том, когда и в какую ночь идти купаться в проруби".

Молодой Император улыбнулся:

"Смешной вы, Карло. Похожи на петушка, прохаживающегося по курятнику в окружении глупых несушек. Ваши советы полезны и ценны для меня, но не этот. Я и мои поданные -глубоко верующие люди, и я даже позволяю себе верить в магию, считая, что она существовала много лет назад и существует до сих пор. Поэтому тот человек меня и встревожил. Он сотворил магию, все застыли. Я не мог двигаться, грудь словно сковало железным обручем. Признайтесь, что и вы почувствовали нечто подобное".

"Возможно. — кивнул Карло, — но если вы хотите моего совета, то я советую не церемониться с этим прохиндеем, выпороть его как следует, подержать в темнице некоторое время и пинками выпроводить из столицы. Может быть он опытный гипнотизер, или какой-нибудь фокусник, отставший от цирка".

"В таком случае, у него весьма оригинальные представления, — пробормотал Император, — а еще какие-нибудь советы будут?"

Карл встал с кресла и прошелся поперек комнаты, задумчиво потягивая трубку. В его очках блестели угольки из камина, словно сами зрачки накалились.

"Затрудняюсь ответить, мой господин. С одной стороны я вообще не вижу проблемы. Ну крикнул, ну нахамил — надавать по шее или посадить. О чем еще беспокоиться?"

"Я хочу поговорить с ним, — сказал Император, — он определенно безумен. Хотел занять твой пост, Карло! (в этом месте Карло как-то странно усмехнулся и покачал головой). Но он и правда произнес несколь ко верных вещей, касательно нищеты и ложного блеска нашей Империи. Не все так гладко, не все".

"И вы будете его слушать?"

Повисла секундная пауза. Я даже перестал писать и поднял глаза на Императора. Молоде его лицо было задумчиво.

"Интересно, — сказал он, — а что бы сделал мой отец?"

"Выпорол бы мерзавца, — отозвался Карло, — и поделом".

"Нет. Мой отец таким не был. — возразил Император, — как давно ты видел публичную порку на площади? Год назад? Два? Три?"

"Я недавно в столице, и вы знаете, мой господин, что я не одобряю мягкотелости. где тонко — там и рвется. люди не поймут вас".

"И все же... Мой отец не порол людей на площади, я знаю. Возможно, этот человек как раз и добивается того, чтобы выставить меня жестоким правителем перед моим народом в первые дни правления, а, может, он преследует какие-нибудь другие цели. Но я не буду пороть его, Карл, сначала я с ним поговорю. Завтрашним вечером, я думаю. А, может, и раньше..."

"На завтра у вас запланирована встреча с резидентами южных имперских городов, — напомнил Карло, пыхтя трубкой. — вы считаете разговор с хамливым оборванцем важнее?"

"Наверное, да, — подумав, ответил Император, — это не займет много времени".

"Я не понимаю вас. Решительно не понимаю. Вот уж зацепились, мой господин. Стало быть, вы решили окончательно, и отговаривать я вас больше не буду. Делайте как знаете."

"Увидимся утром, Карло, — мягко ответил Император.

"Разрешите? — все еще пыхтя трубкой, Карло откланялся и вышел из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.

"Вот так всегда и бывает, — Император повернулся ко мне, — пиши, Геддон, пиши. Мой отец был славным правителем, и чтобы я ни делал, все советники и вельможи и резиденты будут сравнивать мои денйствия с его. Они будут говорить, что я-де, плох и неопытен, слишком молод и горяч. Они никогда не согласятся смоим мнением".

"У вас есть все шансы стать лучше своего отца, мой господин, — заверил я, — главное, не становитесь его тенью. У тени нет будущего".

Император обхватил голову руками, сел на стул и уставился невидимым взором куда-то вдаль. Я терпеливо ждал, Минутная стрелка на часах прошла четверть пути, когда он неожиданно произнес:

"Да, писарь, ты прав. Передо мной стоит сложнейшая задача. Я не должен забывать своего отца, но я должен перестать быть его тенью. Мне нужно заставить всех верить, что я не свой отец, а другой правитель, другой Император, но мне нужно быть очень близким с ним. Я должен видеть его лицо... постоянно".

"Это почти невыполнимо", — заметил я.

"Почти, — вздохнул Император, — не стоит забывать про это самое "почти".

И что самое интересное, родная, у него все могло бы получиться. У молодого Императора сильный характер. За время нашего странствия он сумел перестать быть тенью. Люди признали его, а ведь это самое главное... но... ты знаешь...за шестнадцать месяцев я столько раз видел, как сходят с ума... и я боюсь, что сегодняшней ночью, когда наш отряд стоял у занесенных снегом ворот Шотограда... Император тоже начал сходить с ума...

* * *

-...писарь, пиши, — прошептал молодой Император, веки его дрогнули, он проснулся.

Я отложил перо в сторону, посмотрел на стопку исписанной бумаги — чистыми оставалось всего три-четыре листа — потом на свои руки. Пальцы дрожали от напряжения — по иному и быть не может, давненько я не давал волю своим желаниям... С кончиков пальцев словно сочились воспоминания, в которые ушел с головой на целую ночь. Я все еще видел перед собой лицо моей любимой Анеты, безвременно ушедшей почти два года назад. Как давно это было... и вместе с тем так недавно...

-Геддон, ты здесь? — голос Императора стал крепче и громке, он просыпался.

-Да, мой господин, — отозвался я.

Ночь за окном таяла в робком дрожащем свете первых солнечных лучей. Воздух искрился голубоватым свечением, в воздухе кружились снежинки. Как ни странно, спать мне не хотелось совсем. Встав у окна, я наслаждался рассветом, позволив себе ненадолго выбросить из головы прочие мысли. Тихо было вокруг, словно не поджидали в сумеречном рассвете безумцы с топорами и луками, готовые в любую минуту напасть и разорвать насмерть, словно город не был мертвым, а просто тихо спал, нежился, готовился в новому дню.

-Тихо как, — произнес за спиной Император.

Я обернулся и увидел, что господин выпрямился на стуле и растирает здоровой рукой щеку.

-Мне снилось, что я во дворце, лежу в постели и жду, когда откроется дверь и заглянет отец, чтобы разбудить. Он всегда будил меня по утрам. Но я всегда просыпался на несколько минут раньше и лежал с закрытыми глазами, ждал скрипа двери, прикосновения руки к щеке... а потом делал вид, что все еще сплю и только-только проснулся... не знаю, почему я это делал, но мне нравилось. Отец всегда уделял мне много внимания...

-Он правильно делал, мой господин, — сказал я, — ваш отец был мудрым человеком, он вырастил отличного наследника.

Император фыркнул, скривившись от боли, и схватился за раненое плечо:

-Нет наследника, Геддон, как нет и Империи, которую он должен был унаследовать. Ничего не осталось, только мертвые города за спиной и неизвестность впереди.

-И что вы выберете?

-Неизвестность, — ответил Император, — черт возьми, Геддон, вытащи из меня стрелу!

-Будет больно, предупредил я, хотя по отношению к Императору это было совершенно излишнее предупреждение.

Он стойко скрипнул зубами, но даже не поморщился, пока я возился с обломанным концом стрелы. Наконечник был покрыт липкими бурыми разводами начавшейся сворачиваться крови. Я отшвырнул обломок в сторону. Конь, мой верный Франц, попятился вглубь прихожей, звонко цокая копытами по заиндевевшему полу.

Здесь, внутри дома, было значительно теплее, чем на улице, но все же пальцы мои порядком замерзли. Император вообще не снимал перчаток и кутался в ворот шубы.

-Кто-нибудь еще выжил, Геддон? — спросил молодой Император, без всякой надежды в голосе.

-Я не знаю.

Император встал, тяжело, грузно, словно воздух с силой клонил его к земле. Я заглянул в его изумрудные глаза и увидел в них растерянность. Мне показалось на секунду, что безумие, овладевшее Императором накануне, улетучившись, забрало с собой и его память об ушедшей ночи. Но нет. Повернувшись к окну, Император нахмурился, губы его сжались и он прошептал, почти не открывая рта:

-Это я всех погубил. Я погнал их ночью в город, прекрасно зная, чем все может кончиться. Ловкач заманил нас в ловушку?

-Не думаю, — ответил я, хотя, как мне кажется, Император разговаривал сам с собой, — скорее, те безумцы, которым удалось выжить в Шотограде, действовали сами. Я думаю, ин нужна была наша одежда и припасы.

-Мне всегда было интересно, почему безумцы постоянно меняются одеждой и вещами? — спросил Император, не отрываясь от окна, — я еще в столице думал. Они менялись и между собой и пытались навязать обмен тем, кто еще не сошел с ума. Зачем? Для какой цели? И Ловкач... ты помнишь тот разговор, в подземелье?..

О, да. Я помнил. Быстрый взгляд на дрожащие пальцы вновь вернул воспоминания с такой силой, словно фонтан вырвался из земли и взметнулся в небо яркими брызгами. Я стал невольным участником разговора, потому что был писарем и неотступно следовал за молодым Императором, как тень... я и сейчас продолжаю оставаться его тенью.

-Зачем безумец расстается с дорогой меховой шубой, чтобы взять у меня, скажем, никудышное рваное пальтецо?

-Может, важен сам процесс? — предположил я.

-А, может, в действиях безумцев просто нет логики? — Император отвернулся от окна. Здоровой рукой он держался за раненое плечо, — я думаю, безумцы не станут нас искать. Вряд ли они вообще способны на организованные поиски. Поэтому нам надо уходить из города как можно скорее.

-Куда?

-В неизвестность, ты же сам преположил, Геддон, — пожал плечами Император, и тут я заметил, как промелькнули в его взгляди зарождающиеся изумрудные искорки, — я не оставил своих целей, писарь. Я должен найти Сумеречного Ловкача, где бы он ни находился. Если Ловкача нет в городе, значит, он ушел в Лес, покинул пределы Империи. Он убегает от нас, понимаешь? Все шестнадцать месяцев он убегает от нас. А раз убегает, значит что? Боится! Страх гонит его прочь от цивилизованных земель, заставляет идти в неизведанные земли. Разве я могу остановиться после того, как понял это?

-А если им движет не страх? Если он хочет чего-то другого?

-Возможно, это всё игра в кошки-мышки, но кошка здесь я! — ответил Император сурово, — сегодняшней ночью погибли последние люди моей Империи, не считая тебя, Геддон, погибло прошлое, которое все еще держало меня. Но теперь нет никого. Только я и Ловкач. Он знает обо мне, я знаю о нем, и между нами расстояние, которое я намерен преодолеть. Возможно, мы встретимся не через один год. Но когда эта встреча произойдет, я вспомню и об Империи, и об отце, и о тех людях, что шли за мной до границ Империи. Но сейчас прошлого нет, Геддон. Оно осталось там, за спиной.

Император замолчал и усмехнулся. Усмешка победителя. Усмешка уверенного в своих силах человека. Нет, не человека, Императора! Правителя земель от Варварских степей, до Вечного Леса, от Бурого океана, до Конца Земли. В его жилах течет кровь повелителей судеб. Разве он может отступить? Нет. Кровь не даст, корни не дадут, предки не простят.

Император оставался во власти безумия, а я стоял рядом и не мог вымолвить не слова.

"Я всего лишь раб, — подумалось мне, — а он мой господин. И я последую за ним хоть на край земли..."

Император взял меня за плечо и подвел к окну.

-Погляди. Видишь, там, на крышами...

Я присмотрелся и увидел далеко на горизонте огромное каменное изваяние. Даже закрытое крышами домов, оно достигало в высоту добрых тридцать-сорок метров. Лучи солнца (а небо было на редкость безоблачным) озаряли изваяние, давая возможность хорошенько его разглядеть. Я увидел большую косматую голову с вытянутой мордой, открытую пасть, широкую шею. Даже с большого расстояние зубы существа казались просто огромными, а глаза как-то удивительно играли ярко-красными бликами.

-В его глазах сапфиры, — объяснил Император, словно читая мои мысли, — это статуя оборотня Леса, она стоит на границе города. я видел рисунки в книжках у отца. Считается, что статуя охраняет приграничные районы от нападков оборотней, которые в прежние времена частенько нападали на Шотоград.