— Моя бабушка была той самой мастерицей рун, что спасла жизнь Сломанной Кирке, — ответил изгнанник из народа каменных гномов. — Конечно, тогда она не знала, как его зовут. Но он был единственным рыжеволосым гвардейцем и узнать его имя не составило труда. И для вас, госпожа, я просто Рудник.

Он широко и несколько маслянисто улыбнулся. Тарша холодно улыбнулась в ответ. Поведение гнома вызывало у нее легкую оторопь — она-то полагала, что карлики, как и нифлунги, так и цверги, не интересуются женщинами без бород. Наемник господина Кельхара же, постоянно оказывал знаки внимания, как и ей, так и Таниэлле. И если Тарша более-менее привыкла к такому обращению, проведя десятилетие на земле, то пчелиную жрицу оно, кажется, пугало. Гном, впрочем, продолжал странно улыбаться и она решила продолжить разговор.

— Как интересно, — произнесла она — А ведь люди говорят, что Император покарал Бзад-Арон в одиночку.

На самом деле правда об Императоре ее особенно не интересовала. Знание, безусловно, ценно, но служители имперского культа не одобряли "неофициальный" подход к истории Фомальгаута. Хотя, с другой стороны, они делали исключения для тех историй, где прославлялась его сила? А тут он и повелевал армией Ближних Духов и в одиночку просадил "неразрушимый" орихалковый щит...

— Люди, — Истощенный Рудник пожал плечами. — Можно подумать, кто-то из них там был.

Тарша не могла не бросить осторожного взгляда на господина Геллера, спавшего рядом с "костром" в странной позе: ноги скрещены, ступни на бедрах, колени на полу, руки сложены на животе. Она могла бы занять такую позу без труда, но поверить в то, что человеку удается в ней спать было непросто.

"Но ведь еще не самое удивительное из того, что меня окружает, верно?" — спросила она себя.

И в самом деле, взгляни сейчас посторонний наблюдатель на пещеру, где экспедиция в Бзад-Арон нашла временный приют, спящий маг вряд ли бы оказался первым в списке удивительного. То, что пчелиная жрица с телохранителями, тень Хад-Шеола, рогатый змеепоклонник-некромант (хотя, от последнего ре'акхет открещивался, требуя, чтобы его звали боккором) и самый настоящий подземный гном, ухитрялись находиться в ней, не устраивая жестокое побоище всех против всех.

Впрочем, за это стоило благодарить Геллера (и, технически, глубинного эльфа с ними не было, так как он ушел на разведку, прихватив с собой своих мертвецов). Когда гном только появился в Шанг-Адуре, все как раз бы могло закончиться кровопролитием, Тарша уже приготовилась бежать прочь, так, чтобы пятки сверкали, но к счастью или к несчастью, маг успел первым.

— Это наш проводник! — громко заявил он, сделав шаг вперед. — Господин Истощенный Рудник. Здравствуйте, Истощенный Рудник. Мне кажется, я предупреждал вас о темных эльфах и необходимости проявить деликатность?

— Чем же вы недовольны, добрый Геллер? — спросил гном, нагло улыбнувшись. — Разве я чем-то оскорбил уважаемых остроухих? Или, может быть, принес на встречу оружие?

— Принесли, — ответил маг. — Оно лежит у вас на плече. Боевая мотыга, если я не ошибаюсь.

— Что, правда? — гном воззрился на свое оружие так, будто впервые его увидел. — Тогда, простите, видимо, я предпочел пренебречь чувствами своих дрожащих коллег, вне всякого сомнения, мечтающих выпустить мне кишки, и захватил простейшее оружие для самообороны!

"Так вот он какой, гномий юмор", — подумала тогда Тарша и несмотря очевидную простоту шутки, позволила себе прыснуть.

Гном странно посмотрел на нее, но тогда она не придала этому значения. Тем более, что к тому моменту Ани'Херит и Таниэлла рам-Мелисса как раз справились с удивлением и начался скандал. В принципе, Тарша отчасти их понимала — в конце концов, иероглиф "нифлунг" в языке обожженных эльфов писался почти так же, как и "враг" и это, при том, что крупных столкновений между ними и гномами не было. Но Малькольм был непреклонен. К тому же, он поторопил их и вынудил выйти за пределы Барьера Амалы — как ни неопытны были ки'ва'хал и ре'акхет, они не стали бросать вызов его авторитету посреди Подземелья.

Шум шагов, донёсшийся со стороны, заставил Таршу подскочить. Однако, через мгновение ее нос уловил ароматы гниющей плоти и мускуса и она поняла, что это Ани'Херит возвращается с разведки. И действительно, через пару мгновений неяркий свет костра (то есть, строго говоря, талисмана внутри которого горели флогистонные угли) упал на рогатую фигуру в одеянии из костей и чешуи.

— Наш след чист, — произнес он. — Роковые гончие оторвались. Твоя приманка сработала, карлик.

— Естественно, это же настоящие ногти демона, — фыркнул гном. — Ваши чешуйки на их фоне — что щебенка...

— Может быть, уважаемый Истощенный Рудник, но мы бы могли оторваться от них и без этого, — Тарша решила вмешаться, прежде, чем дикарь и нифлунг устроят перебранку и разбудят всех остальных. — Если бы, конечно, уважаемому Малькольму не был нужен отдых.

"И кое-у-кого были бы более длинные ноги", — этого она не сказала, но намек был очевиден.

Гном и человек тормозили их экспедицию. Эльфы бы могли спокойно прошагать несколько дней, устраивая лишь короткие передышки на отдых, но человеку выдержать такой темп было не под силу. Нифлунг же, хоть и был не менее вынослив, не мог идти с той же скоростью, что и они. В итоге, когда они случайно потревожили выводок огнедышащих псов и те решили ими полакомиться, им пришлось раскидывать повсюду вонючий порошок, призванный убедить преследователей, что впереди такие же отродья Бездны, как и они сами.

— Что насчет дикой магии? — недовольный гном явно не желал продолжать эту тему. — Тоннели не изменятся?

— Все на кончиках языка Змеебога, — произнес Ани'Херит, но затем-таки соизволил пояснить. — Но пока ничто не предвещает.

Хаотичные потоки магической энергии, беспорядочно витавшие в Подземном Мире, часто творили злые шутки с путешественниками. Тарша слышала, что на поверхности, прорывы дикой магии иногда порождали леса, где люди могли бродить месяцами, не в силах найти выхода, даже если реальные размера леса позволяли пройти его насквозь на несколько часов, однако по сравнению с колдовством подземных тоннелей, это было что иголка по сравнению с мечом. Впрочем, раз кочевник глубин не нашел признаков опасности, значит можно было не беспокоиться. Синекожие колдуны хорошо умели предсказывать переменчивые колебания астрала.

— Значит, доберемся до окрестностей Бзад-Арона за один переход, — удовлетворенно произнесла Тарша. — Нужно будить остальных.

Нифлунг снова улыбнулся и сделал, было, шаг в сторону пчелиной жрицы, но Тарша опередила его. Будить жрицу надлежало с величайшей осторожностью: стоило даже начинать не с нее, а с одного из телохранителей. Воительница подошла к одному из них и аккуратно ткнула носком сапога — тот мгновенно открыл глаза и резко поднялся, осматриваясь по сторонам, явно готовый отражать любую опасность. Тарша показала пальцем сперва на безмятежно спящую магичку, потом на зев тоннеля — воин кивнул и принялся будить Таниэллу.

Со стороны, это выглядело забавно — первый телохранитель ткнул второго носком ботинка в бок, второй также разбудил третьего. Затем, первый присел на четвереньки, еще не проснувшуюся жрицу посадили ему на спину и начали легонько трясти. Та не хотела просыпаться и только что-то мычала в ответ. Глядя на все это, Тарша с трудом удерживалась от того, чтобы не рассмеяться — хотя она это видела уже не в первый раз, все равно выглядело смешно.

— Доброе утро! — раздался у нее за спиной голос, свидетельствующий о том, что Геллер пришел в себя.

Человек всегда оказывался удивительно внезапным, но Тарша, впрочем, уже к его привычкам привыкла, а потому даже ухом не повела, продолжая наблюдая за жрицей и ее телохранителями. Они начали кормить ее с ложечки — смесью из грибов, мха и меда, который жрицы как-то ухитрялись выращивать без солнца. При этом, трутень был обязан успевать наполнить ложку новой порцией ровно с такой же скоростью, с которой жрица могла прожевать предыдущую. Когда тот опоздал на пару мгновений, видимо услышав Геллера и инстинктивно потянувшись к оружию, Таниэлла немедленно пнула его в колено, напомнив тому о его месте и роли в жизни. Затем жрице расчесали волосы, оправили одежду и аккуратно сгрузили с воина на каменистую поверхность пещеры. За это время Геллер успел позавтракать (хотя по ощущениям Тарши, на поверхности сейчас скорее была ночь) и вскоре они вновь шли в Бзад-Арон.

Путешествие по Подземелью было делом опасным и скучным. Опасным потому, что в любой момент пол мог уйти из-под ног, а из-за угла выскочить порождение Бездны или что похуже, скучным — поскольку в остальном оно было абсолютно однообразным. Львиную долю времени они просто шагали вперед. Изредка, туннель сужался или становился ниже — тогда приходилось идти боком или ползти. Пару раз непредсказуемые течения магии заставляли подземную дорогу резко уходить вверх или падать вниз, вынуждая путешественников полагаться на веревки с кошками. Но все равно, сравнить монотонное движение с путешествием по поверхности, было невозможно. Даже если не обращать внимания на симфонию круговорота жизни (от шелеста травы до предсмертных всхлипов маленьких зверушек, раздираемых на части хищниками), там хотя бы можно было полюбоваться природой. Здесь же, каменный столб, свисающий с потолка или выпирающий из пола, да жила какого-нибудь редкого цвета, выступавшая на стенках могли считаться событием. Стоило ли удивляться, что путники убивали время разговорами? Не все разумеется.

— И скажу я вам, добрый Геллер, что значение града, Сед-Меджедом именуемого, дутое, — распевался господин Истощенный Рудник. — Взгляните на это очами разума, нет поблизости от города ни благословенных оазисов, ни плодородных земель, ни даже залежей тессеракта, золота и нур-обсидиана, из-за которых ваши соотечественники прибыли на Землю Солнца. Не разумнее ли оставить мертвых владык реки Атон в покое?

— Нет, — ответил маг. — Если мы не поставим под контроль Сед-Меджед, остальные воспримут это как знак слабости. И тогда нам не удержать не то, что дельту Атона — скорее всего нас выбьют с побережья. К тому же, Император велел не выпускать кусок из зубов до тех пор, пока целы зубы.

Маг сжал кулак и погрозил им невидимому противнику — удивительная религиозность для волшебника. За годы жизни на поверхности, Тарша не могла не узнать об определенном идеологическом противостоянии между иерархами культа Императора, считавшими Темнодушца богом, и магами, которые, сообразно своей философии, считали его "всего лишь" человеком, который преодолел собственное физическое бытие и превратился в могущественный сгусток колдовских энергий. Серьезный вопрос отчасти сглаживался тем, что культисты сами не могли определиться был ли Император воплощенным в человека богом или же человеком, который обрел божественность, а так же общим уважением, которое выказывали Темнодушцу все жители Валье. И, видимо, такими консорцами как Геллер, который справлял все религиозные обряды своей веры. Тарша, впрочем, не могла не представить, как из темноты появляется морда хозяина бездны и откусывает ему руку.

"Так, не нужно тешить себя надеждами, что мага случайно что-то убьет и миссия на этом закончится", — одернула она себя. — "В конце концов, даже если ты это и сделаешь, придется убивать еще и господина Зоннера, поскольку тот наверняка попробует повторить".

Да и если уж на то пошло, хотя пустые разговоры и сильно понижали шанса путешественника на выживание, внезапная смерть Малькольму не грозила. Они шли цепочкой: впереди шел Ани'Херит, окруженный своими мертвецами (Тарша, следовавшая за ним морщилась — аромат от нзамби исходил отвратительный), позади — Таниэлла и трутни, один из которых разбрасывал чешую саламандры, чтобы сбить возможных преследователей со следа, а гном с человеком оказались точно посредине.

— И вы ведь тоже наш соотечественник, — продолжил человек, отдав священный долг. В металлическом голосе слышались нотки укоризны. — Старейшины вашего лишили вас права звать себя Сыном Камня. Великая Империя же даровала вам приют и приняла под свою сень.

— Ох, простите, добрый Геллер, — Тарша была готова поклясться, что гном ехидно улыбается. — Но все-таки я полагаю, что слишком много жизней наших соотечественников тратится в борьбе за песок и камень.

— Жизнь опасна — можно умереть, — философски заметил Малькольм и Тарша сделала себе заметку не попадать в ситуацию, когда он может решить ею пожертвовать. — К тому же, я убежден, что если позволить царю Семерхету объединить Владык Домов, смертей будет намного больше.

Тарша слушала вполуха. Она знала о затяжном военном конфликте между имперцами, коренным населением Сахаллы, наемниками из Свободных Государств и, конечно же, Владыками Домов -правителями древней Теппиканы, восставшими из мертвых. В свое время, она даже думала насчет того, чтобы завербоваться в экспедиционный корпус, однако одна ее знакомая, прожившая на поверхности около столетия, просветила ее на счет того как большинство наземных мужчин будут реагировать на ее присутствие.

— Однако... — возразил гном, но тут их прервал Ани'Херит..

— Остановитесь, — прервал их дикарь, неожиданно замерший на месте и выставивший руку вперед.

С тем же успехом, он мог бы применить заклинание паралича. Все напряженно замерли, глядя на то, как из рукавов одеяния змеепоклонника вылезают дамбаллы. Белоснежные змеи вытянулись вперед — они тихонько шипели и высовывали языки. Затем, они неожиданно обернулись к Ани'Хериту и что-то прошипели. Тарша увидела, как лицо темного эльфа вытягивается от удивления.

— Что случилось, господин Ани'Херит? — спросил Малькольм. — Впереди что-то опасное?

— Странное, — произнес синекожий эльф. — Ждите здесь.

Под недовольное фырканье Таниэллы, ре'акхет скрылся в темноте. Тарша прислушалась — судя по топоту ног, он сделал всего десяток шагов, а затем замер. Из тишины донеслось шипение змей, а за ним последовал удивленный вздох и затем глубинный эльф попросил их подойти поближе. Соблюдая осторожность, путешественники двинулись вслед за ним, но когда они поравнялись с жрецом Апепа, там, вроде бы, не было ничего особенного. В ответ на немой вопрос, Ани'Херит ткнул пальцем вверх.

— Ого, — произнес Малькольм, вглядевшись в темноту (потолок в этом коридоре был необычайно высок). — Такое не каждый день увидишь.

В каменной толще потолка утопали скелеты. Четверо — один примерно наполовину, двое по шею, а последний ушел туда целиком — лишь рука торчала из камня. Приглядевшись к остаткам их одежды, Тарша с удивлением поняла, что это были ее соплеменники — один из них точно был в пышном камзоле младшего князя. Остальные же, скорее всего были разведчицами.

"Князь, наверное, сопротивлялся своим колдовством, а потому ушел не так глубоко", — подумала Тарша. — "Не помогло".

— Да нет, — произнесла она. — Жертвы дикой магии. Обычное дело.

Беспощадные выбросы магии, менявшие законы природы точно дети — правила глупой игры, могли сотворить и не такое. В свое время, Таршу едва не загрызла голова теневого эльфа, непостижимым образом сращенная с его же ладонью. Она не могла удержаться от того, чтобы не взглянуть на несчастных еще раз: но те, к счастью, не проявляли неестественных признаков жизни.