Невеста для принца Эльдорадо

— Да, рэб Исак говорил.

— Но там бывает ещё и указание выплатить немедленно. Это редкость, я всего пару раз такое получал. Причём банкир не знает, зачем оно нужно.

— Отказаться нельзя?

— Не знаю, не пробовал. С деньгами нужно сто раз подумать, прежде чем нарушать установленный порядок. Шутки с финансами вредны для здоровья. У тебя всё? Если да, я домой пойду. Сеньора моя уже заждалась.

— У меня ещё пара вопросов. Первый: у твоего банка есть отделение в Гроссфлюсе?

— Это откуда вашему принцу сватают невесту? Не удивляйся, банкиры знают почти всё, иначе их банки разорятся. Нет там отделений Лопес-банка. Давай последний вопрос, и расходимся по домам.

— Рэб Исак в разговоре со мной помянул Бога, что создал наш мир. От варваров я уже подобное слышал. Но среди них банкиров нет. Вы давно знакомы, он с тобой этого своего Бога не обсуждал?

— Рэб Исаак постоянно упоминает Бога. Но он, конечно же, не варвар. Если не врёт, он подданный королевства Израиль. А насчёт Бога вот что я тебе скажу. Мой народ тоже когда-то имел священную книгу, но предки потеряли её во время скитаний. Понимаешь, бумага очень помогает разжечь костёр, особенно под дождём. Потом, когда мы осели здесь и основали королевство, оказалось, что и у наших соседей есть такие книги. Они слегка различаются между собой, а с нашей — ещё сильнее. У нас священный текст заучивали наизусть и передавали от учителя к ученику, это самый надёжный способ внести искажения. У рэба Исаака тоже есть священная книга, называется Тора. По его словам, она похожа на здешние, но куда меньше по объёму. А разве в Эльдорадо нет священных книг?

— Есть, — кивнул я. — В библиотеке Университета.

— Но твой народ никогда не считал, что священный текст диктовал Бог?

— Откуда нам знать, кто диктовал текст? У нас свои мифы, но мы знаем, что в них далеко не всё правда. Там предки в бою убивают по тысяче врагов, где их столько набрать?

— Может, тогда "тысяча" означала просто "много"? И ваши мифы всё же описывают вашу историю? Пусть слегка приукрашенную.

— В мифах много чего рассказывается. Но при чём тут какой-то Бог?

— И у нас есть мифы. В них говорится о том, что нас откуда-то изгнали, и мы брели, брели, брели, пока триста лет назад не оказались здесь. Но это история, а любознательных во все века интересовало, как возник мир, откуда взялись первые люди, и всякое такое. Священный текст — попытка ответить на эти вопросы, хоть и наивная.

— Какая разница, кто создал мир? — возразил я. — Мне приходилось ночевать и в палатках, и в пещерах. Иногда я знал, кто ставил палатку или рыл пещеру. А иногда понятия не имел, сама пещера возникла или её вырыли. Но меня это никогда не волновало. Главное — не рухнет ли свод на голову и можно ли там укрыться от непогоды. Разве не так?

— Ты смотришь на это очень уж практически. Вот представь, насколько огромен наш мир, и каким могущественным нужно быть, чтобы его построить. Неужели не боишься того, кто это создал?

— Чего бояться? Отец мне рассказывал об архитекторе-иноземце, что спроектировал бассейн. Обычный человек, могущественный только разумом. Бассейн, конечно, не мир, но тоже большой. И я не боюсь этого мастера. А вот когда вижу варвара, что не способен построить ничего сложнее шатра из шкур, зато умеет убивать — смотрю за ним в оба.

— Дарен, давай на этом закончим. Моя сеньора злится, если я прихожу поздно, а когда она сердитая, поверь, это пострашнее отряда варваров, что вышли на тропу войны.

* * *

Хотелось есть, но время поджимало, и я решил поужинать в мастерской дяди Бадена. По пути, чтобы отвлечься от голода, я думал об инках, подданных короля Перу, с одним из которых только что попрощался. Они появились у наших границ лет триста назад. Рейдовая группа спецназа выслеживала пришлую шайку варваров, численностью с полсотни. Обычно пришлых варваров ликвидируют местные, но если у них не получается, за дело берутся наши воины. Догнали они бандитов как раз тогда, когда те напали на лагерь инков, что только-только сюда притащились. Так написано в летописи, но я думаю, что спецназовцы выждали удобный момент. Воины инков сражались, как могли, но они еле держались на ногах от голода, и могли немного. Когда бандиты поняли, что настоящий враг сзади, их осталось меньше десятка. Добить их уже было делом техники.

Вырезать инков наши не стали, слишком много работы, да и без приказа спецназ мирных не трогает, времена жестоких пращуров давно миновали. Инкам и так оставалось жить едва ли месяц — дела с едой обстояли у них совсем неважно. Но тогдашний король Ульпен I распорядился немедленно передать им треть нашего годового урожая зерна и немалое количество копчёного мяса. Инки выжили, создали своё королевство, и вот уже три века они наши союзники.

Не думайте, что король Ульпен помог по доброте душевной. Управляя королевством, нельзя ничего решать, исходя из доброты, особенно к чужакам. Так можно и без королевства остаться. Но тогда у нас пятый год подряд хлеб родил обильно, хранилища были забиты под завязку, цены на зерно упали, и крестьяне еле-еле окупали затраты. Ещё чуток, и цены совсем рухнут, крестьяне разорятся, и начнутся беспорядки.

А у соседей дела с урожаем обстояли так себе. Не голод, но и не изобилие. В предгорьях тряслись над каждым куском хлеба. Казалось бы, Ульпен должен был наладить экспорт зерна, и решил бы и свои, и чужие проблемы. Но соседи не могли заплатить за зерно, они как раз продажей зерна и зарабатывали, а тут пару лет неурожай, откуда золото? Возить зерно ещё дальше смысла не было — по сводкам разведки, там своего хватало. Да и когда возишь через голодный край, можешь и не довезти.

Советники убеждали короля уничтожить лишнее зерно, хранилища освободятся и цены не рухнут. Но уничтожать продовольствие даже в изобильные времена считалось плохой приметой. Уж лучше отдать кому-нибудь в долг, а то и даром. Но не соседям — разведка докладывала, что они готовятся на нас напасть, а кормить врагов перед атакой вряд ли умно. Соседи чуть позже всё равно напали, но силами только одного королевства, и мы легко удержали свои перевалы, а они потеряли всё.

Вот и вышло так, что никому не известные инки пришлись очень кстати. Им отдали много зерна, чтобы они забыли о голоде, и мясо для воинов, потому что тяжело сражаться, питаясь хлебом и водой. Думаете, бесплатно отдали? Ведь у инков ничего не было, они даже лошадей и ослов давно сожрали. Ничуть не бывало. Еду им продали в долг, причём по завышенной цене. Правда, кредит дали беспроцентный и сказали, что заем дружеский, с возвратом не торопим и никогда торопить не будем. Перу расплатилось по нему за сто тридцать лет.

— О чём задумался, Дарен? — рявкнул дядя Баден, едва я добрался до его мастерской.

— Об ужине, — соврал я.

— Потом. Идём, покажу, что за арбалет ты мне принёс.

— После еды. У меня в животе бурчит.

— Ладно, малыш, уговорил. Я и сам с утра не ел.

Организовывала ужин Карина, его жена, дочь кузнеца. Познакомились они в Университете, потом дядя Баден стал с ней жить, а позже женился официально. Король устроил ужасный скандал. Он категорически не желал, чтобы сын привёл во дворец простолюдинку.

Но дядя Баден не подчинился отцу. Счёл, что раз не наследует трон, имеет полное право жить с той, кто ему нравится. А если король против — он готов вместе с женой покинуть королевство, чтобы не мозолить глаза родителям. Всё это постепенно утихло. Дядя Баден потом рассказывал, что за него вступился брат, кронпринц, заявив, что королевство переживёт потерю монаршего сына, но отдавать такого оружейника потенциальному противнику не только глупо, а и опасно. Отец короля, недавно отрекшийся от трона, поддержал внуков, и король сдался, но сказал, что раз его сын спит с кем попало при полном одобрении родни, в следующем поколении дела пойдут ещё хуже. Напророчил — его внук спит с сестрой. Не всегда старшие не правы.

Пока я вспоминал эту историю, Карина накрыла стол. За ужином она рассказала, что странный арбалет собран из стальных деталей, идеально пригнанных друг к другу. Такую точность обработки у нас обеспечивают только ювелиры. При этом детали не выточены или выкованы, а отштампованы. Штамповка — это как чеканка монет, только форма деталей другая.

— Хватит болтать, — буркнул дядя Баден, не любивший тратить время на еду. — Идём, малыш, покажем тебе.

Он повёл нас в свою личную мастерскую. Мы с Кариной едва терпели друг друга, и старались пореже находиться рядом. Раз она пошла со мной, ожидается что-то очень интересное.

На рабочем столе лежали детали, почти все на вид стальные. Те, что не стальные, были жёлтоватого цвета, из меди или бронзы, а из них торчали белые наконечники, из олова или свинца, на глаз не определить. Почти все они, как и говорила Карина, были причудливой формы, задолбаешься их делать.

— Это мы с Кариной не совсем его разобрали, — улыбаясь, пояснил дядя Баден. — Но, боюсь, продолжим — обратно не соберём. А ты, Дарен, скажи нам, можем ли мы такое изготавливать?

— Нет. Даже если привлечём ювелиров. Форму, может, и повторим, а вот будет ли оно стрелять? Я тут про луки подумал. Легко сделать что-то, похожее на лук — к гибкой палке привязать верёвку, и всё. Да вот потом или дуга треснет, или тетива лопнет, или стрела непонятно куда полетит. Или лук тугим получится, и его только силач и натянет. А на вид грозное оружие, да.

— А говорил, не оружейник! Всё правильно понял с одного взгляда. К тому же лук проще по конструкции, чем арбалет, а уж тем более — чем эта штука.

— Дядя, ты считаешь, это не арбалет?

— Не в названии дело. Видишь трубу, из которой должна вылетать стрела? Внутри неё, чтоб ты знал, нарезана спираль. Сделать, думаю, можно, но выйдет так дорого, что всей казны хватит на два-три таких арбалета.

— А зачем спираль?

— Наверно, чтобы стрела вращалась в полёте. Повышает дальность и точность. Пару лет назад разведка где-то украла арбалет с вращением стрелы. Дальность и убойная сила — вдвое, кучность на боевой дальности — вдесятеро лучше.

— А цена?

— А цена — в пятьдесят раз. Я и отказался. Но хватит о плохом. Сейчас соберём эту штуку назад, и постреляем.

— Ты уже стрелял?

— Нет, но разобрался, как оно работает. Кое-что не совсем понятно, вот и увидим. Смотри, это — колчан, — он показал на стальную коробочку. — Мы его заполним, — он стал складывать туда жёлтые цилиндрики, а один из них показал мне. — Что за металл?

— Бронза, наверно. А на острие — свинец.

— Свинец, да. Но не бронза, а латунь. Сплав с цинком, а не с оловом. И что это, по-твоему?

— Раз коробочка — колчан, значит, ты складываешь в неё стрелы.

— Смотри, если дёрнуть за спуск, вот сюда бьёт этот молоточек, но латунь никуда не полетит. Зато полетит свинец.

— А почему он полетит? Там мощная пружина?

— Не пружина, Дарен. Карина говорит, внутри порошок.

— Дай мне, — я потряс цилиндрик, но не смог понять, что там внутри. — Ну, порошок, и что?

— Там, куда бьёт молоточек, тоже латунь, но чуть другая.

— Вижу. Цвет отличается.

— Скорее всего, при ударе начинается алхимическая реакция. Резко растёт давление, и выбрасывается свинцовая стрела. Помнишь паровую катапульту? Там тот же принцип, только использовалась физика, а не алхимия.

Паровую катапульту я помнил. Лучше бы забыл, но не выходит. Как-то к дяде Бадену пришёл один кузнец. Он придумал, как метать большие камни далеко. У нашей армии есть катапульты, но в бою их ещё не применяли. Мы не штурмуем крепости, а для обороны перевалов камень просто толкают вниз, и он сам набирает убойную силу. Дядю Бадена новая катапульта не заинтересовала.

Кузнец и его сын сделали опытный образец, и тогда дядя Баден всё же согласился посмотреть. Его подмастерья притащили бочку с водой, дрова и камни, а сами попрятались в окоп. Он и Карина стояли поодаль, глядя в подзорные трубы. Я тоже там околачивался — наслушался кузнеца, вот и пришёл глянуть. Топка дымила, вода грелась, но тут паровой котёл рванул и разлетелся на кусочки. Кузнец с сыном получили страшные раны, оба умерли. Пара мелких осколков долетело до окопа, где прятались подмастерья, один из них получил неприятную рану в плечо. Короче, я бы прекрасно обошёлся без такого зрелища.

— Помню, дядя, но давай не будем, — попросил я.

— Хорошо, Дарен. Смотри, как эта штука перезаряжается, — он вставил колчан в рукоятку арбалета и резко оттянул назад верхнюю часть. — Стрела готова. Теперь, допустим, выстрелили, и пора подавать следующую, — дядя повторил то же движение, и латунный цилиндрик со звоном упал на пол. — А сейчас на всякий случай вынимаем колчан, и пробуем выстрелить.

Карина взяла арбалет у него из рук, отнесла к другому столу и там зажала в тиски направив на толстый деревянный щит. Потом она зацепила спусковой крючок проволокой, отошла далеко назад и потянула. Сверкнула молния, грянул гром, в щите появилась дырка, по полу со звоном запрыгал латунный цилиндрик, а в воздухе разлился противный запах палёного. Дядя Баден выругался, а потом пробормотал:

— Немало слыхал о громовом оружии, и вот вижу его. Этот арбалет, похоже, ещё и сам перезаряжается. И бьёт наверняка дальше, чем любой из наших. Но на вооружение мы это пока брать не будем. Даже если сможем сами производить.

— Почему? — изумилась Карина, и я тоже не понимал.

— Это взорвался порошок, что был в крошечном цилиндрике. Если ставить на вооружение, нужно хранить много этого порошка. А если взорвётся склад? Во имя чего такой риск? Бьёт дальше арбалета? И всё? Меня другое интересует. Какое королевство способно производить это массово?

— Я отобрал оружие у банкира Блувштейна.

— Вот как? Такое оружие у нас запрещено, нужно доложить наверх.

— Мне некогда, дядя Баден. С ближайшим караваном ухожу в дальний рейд. Задание уровня карт-бланш. Пожалуйста, сам доложи.

— Хорошо. Я расскажу отцу и брату. Удачного рейда, малыш.

— Спасибо, дядя. Счастливо оставаться. И тебе, Карина, тоже.

Она не ответила, и я ничуть не удивился.

* * *

Я ещё раз заглянул в офис политической разведки. Выглядел я уже не королевским служащим, а бродягой-наёмником без контракта. Сапоги до колен, кожаные штаны, кольчуга, на поясе узкий меч, что на торговом называют шпагой. Шлем оставил дома — он греется на солнце. Щит — тоже, фехтовать ещё кое-как умею, а вот пользоваться щитом — нет. Прихватил ещё разобранный лук и колчан с пятью стрелами.

Юстина давно ушла, но разведка работает круглосуточно. Дежурный офицер поначалу хотел куда-то меня отправить, но увидев карт-бланш, вскочил, отдал честь и назвал адреса неких пятерых людей. Не подумайте, что в этом ведомстве есть списки всех подданных. Но именно эти, что постоянно пересекают границу, никак не могли избежать внимания контрразведки.

Первые двое мне отказали, а третий, старик по имени Куден, услыхав, чего я хочу, расплылся в довольной улыбке и сообщил, что давно о таком мечтал, и согласен всего на двадцать золотых. Мы поторговались и сошлись на пяти. Пять — тоже дорого, но мне незачем экономить на дорожных расходах. Карета-такси мгновенно домчала нас до аэродрома, где он держал свой аэростат. Погрузив багаж, мы залезли в корзину, и Куден подключил к шару баллон со сжатым водородом.