Верховный маг крепости Глад

Лаймон вздохнул и крепко сжал зубы, стиснул копье и полностью доверился мне.

— Больно не будет, — опускаю руки на плечи воину, он расслабляется, добавляю, — Сначала.

В ответ на возмущенный взгляд я вливаю в парня столько чистого эфира, сколько могу. Пошатнулись оба, на ногах не удержался я, оседая по стеночке.

— Не бережете вы себя, мастер Азидал, — сказал Лаймон, придерживая меня и не давая упасть на колени.

Я отдышался, и перетерпел боль в каналах, привычную, но не менее сильную, чем обычно. Но что для меня, старика, минутка боли, когда к моим людям медленно подступает безумие искаженного эфира?

Вглядываюсь в лицо Лаймона, так и пышущее здоровьем и беспокойством, в который раз уверяюсь, что терплю боль не зря. Оно того стоит.

— Не беспокойся, Лаймон, я в порядке, — отстраняюсь от воина, — Скоро пройдет.

— Я себя, конечно, прекрасно чувствую. Спасибо вам за это. Но вас на всех не хватит, Мастер Азидал. Я мог и потерпеть.

Я подумал, и решил обнадежить верного воина и всех остальных, так как я уверен, эта новость разлетится пожаром по крепости.

— Скоро это изменится, все изменится, — уверенно говорю, глядя в глаза Лаймона, — Сегодня я отправлюсь в Даргамар и вернусь не дряхлым стариком.

Гляжу в неверующие глаза воина, не до конца осознавшего новость, и решаю добавить в слова долю высокопарности.

— Я вернусь во всем блеске своих сил и могущества, — твердо обещаю ему, — И первое, что я сделаю — поставлю 'Эфирный барьер' вокруг крепости.

— А вы, — сглатывает парень, — Вы сможете?

— Прошлый барьер рухнул почти век назад, — с горечью говорю, — И такие верные воины как ты даже не знают, какого это, сражаться на стенах не под гнетом искаженного эфира. Не терпеть ночные кошмары, не давить в себе желание вцепиться в глотки товарищей, что неудачно пошутили.

Я глубоко вздохнул, предаваясь воспоминаниям.

— Я бывал в крепости молодым, когда Верховным магом был Армон и крепость была полна могучих магов. Все сражались, чувствуя незримую поддержку за спиной, ведь все вокруг было пропитано мощью и силой Верховного мага. Твари даже подходить к крепости боялись, воины изгнилов шипели от боли. А нас это только веселило. Нас защищало могущество Армона, это придавало сил, уверенности, надежды.

Я замолчал, устыдившись стариковской болтливости. Мне всего-то сто двадцать два года, а я уже виду себя как древний архимаг, придающийся старым воспоминаниям.

— Мне отец рассказывал про великие сражения у крепости Глад, — неожиданно делится откровением Лаймон, — Я слушал истории о тех битвах вместо сказок, и с детства мечтал, что буду стоять на этих стенах, презрительно глядя на войска Изгнилов, стоя в рядах великих воинов Небесной Империи. Что над нашими головами будут пролетать огромные огненные шары магов. И мой брат тоже заразился этой мечтой.

Я подумал про себя те слова, которые не имел права произносить: 'Вместо легионов Империи ты бьешься в рядах свободных воинов. Единственный маг оказался почти немощным стариком'

Не думал, что стойкость Лаймона питают такие чувства. Наверное, всех воинов питает что-то подобное, заставляет биться за эту крепость снова и снова, не смотря на то, что Империя давно отказалась от нее.

— Реальность оказалась более жестока, — невесело усмехаюсь, — Но я рад, что такие как ты продолжают стоять на страже границ Империи.

— Все мы мечтатели, — неожиданно признается Лаймон, — Каждый из нас верит, что когда настанет полная жопа — верховный маг снова поднимет посох и вдарит чем-нибудь убойным. Что, увидев это, поднимутся раненные братья и мы с новыми силами вступим в бой. Так и происходит.

Лаймон поправляет фляжку на поясе, улыбается.

— Если вы вернете свою силу и молодость, уверен, все воспрянут духом.

— Вы так верите в мою силу, как я сам в нее не верю, — признаюсь я, про себя безмерно смущаясь, — Благодарю вас за это. Я... пойду я на завтрак, в общем.

— Удачного дня вам, мастер, — бодро и задорно желает стражник.

Это впервые за долгое, долгое время, когда я по душам говорил с простым воином. Я чаще вижу дно бутылки, чем лицо собеседника. Такое отношение ко мне подкупает и дарит новые силы. Надо было меньше пить, старый я дурак, корил я себя по пути в обеденный зал. Лучше бы новые амулеты делал, глядишь, множество достойных мужей сейчас наслаждались бы жизнью.

Ага, наслаждались, в пропитанной искаженным эфиром крепости. Исправить это — моя обязанность верховного мага. В Даргамар! Я должен попасть в Даргамар как можно скорее!

Бежать сломя голову, я не стал, но шаг ускорил. Весь этаж — это мои покои, и другие комнаты предназначены для гостей или других магов. Сейчас все пустует, кроме одной моей комнаты.

Надо мной Ритуальный Зал, хотя если честно, то это просто плоская крыша с кучей шаблонов рун, выточенных в камне. Давно устаревшая штука, почти не используется. Давно, когда я еще не родился, это был зал со стенами и крышей из чистого хрусталя, прозрачного как слеза. Раздолбали давно, но привычка называть крышу залом живет.

Теперь все его функции заменяет один стол артефактора в моих покоях. Спасибо Мастеру Эфира за эту чудную разработку, иначе ползал бы я сейчас на коленях по холодным камням, пытаясь зачаровать очередной амулет и ежась от ветра.

А ниже этажом залы. Командования, Обеденный, Бальный, и просто Большой, не знаю, зачем он нужен. Туда можно дракона запихать при желании, здоровенное окно с таким же балконом там есть. Балкон, конечно, выше уровня внешних стен, и наблюдать за сражением с него удобно, но я до сих пор не понимаю, на кой он сдался. Обычно там лучники стоят и Торуг с него приказы орет, когда ворота атакуют, может, для того и нужен?

Под обычные размышления ни о чем, добираюсь до обеденного зала. Распахиваются тяжелые двери, впуская Верховного мага. Хоть на завтрак я безнадежно опоздал, все главные лица крепости до сих пор сидят там. Длинный обеденный стол из черного дерева, богато украшенный замысловатой резьбой, сейчас пуст. Но стоило мне появиться в дверях, как две служанки пропорхнули мимо меня и устремились вниз, на кухню, значит, скоро стол будет ломиться от еды.

Торуг, начальник гарнизона, лениво покачивается на стуле, играется с кинжалом, удерживая его баланс на пальце. Управитель Милош зарылся в кипу бумаг, его дочь, пятнадцатилетняя Лидия, вполне уверенно помогает отцу, рассортировывая бумаги по нужным стопкам. Юная девушка плавно вытягивает нужные бумаги из стопок, Милош читает, чиркает пером, бумага исчезает. Из Лидии вышел идеальный помощник. Главный лекарь Доквар устало мешает сахар в чашке с настоем милы. Лекарь протяжно зевает, да так сладко, что Лидия повторяет за ним, прикрывая рот изящной ладошкой.

Я невольно сравнил настой милы и кофе, из мира духа, и с гордостью понял, что настой милы лучше. Бодрит лучше, цвет лучше, запах приятнее, нет побочных эффектов. Не знаю почему, но хотелось утереть нос всему 'иному' из другого мира, даже в такой мелочи. Поняв, что занимаюсь глупостью, выкинул эти мысли из головы и поздоровался со всеми.

Усаживаюсь во главе стола. Мой стул больше смахивает на деревянный трон. Высокая спинка, атласная обивка, искуснее резьба, даже сидеть мягче, хотя вся мебель в зале вышла из рук одного мастера. А над моей головой вделан знак Даргала, Триада Мага. Он же официальный герб гильдии магов, он же знамя города Даргамар. Маги не любят плодить сущности и сложности. Все мы поклоняемся богу магов, состоим в гильдии и город тоже наш, начиная от мелкого камешка мостовой, заканчивая шпилями башен архимагов. Всем все ясно с первого взгляда.

Любому гостю крепости тоже будет ясно, чья она и кто здесь главный.

— Мастер Азидал, — не отвлекаясь от бумаг, говорит управитель, — Вы сегодня в Даргамар?

— Сразу после завтрака.

За столом снова повисает рабочая тишина, только крепко задремавший Доквар механически помешивает в чашке. Главный лекарь, похоже, не спал после прорыва.

Вернулись служанки, их руки заняты широкими подносами, шатаются пирамиды тарелок. Потянулся вкуснейший запах печеных овощей и жареного мяса, пряной каши и трав. Я с удовольствием вдохнул в ноздри манящие ароматы еды, рот наполнился слюной, в животе довольно ворчит. Служанки аккуратно и быстро расставляют блюда, прибегает третья, с объемным кувшином молодого вина. Я махаю ей рукой, отсылая прочь.

— Не сегодня. Вообще больше не приноси, пока не попрошу.

Одна из служанок застывает, не успев донести тарелку до стола, Милош прекратил скрипеть пером, Торуг роняет кинжал, острый кончик втыкается сиденье стула, еще сантиметр и воткнулся бы в ногу. Очухивается от дремы лекарь, Доквар шумно хлебнул настоя и выдал:

— Давно пора!

Заряда бодрости надолго не хватает, лекарь опять задремал. Торуг вырвал кинжал, досадливо цокнул языком, а Милош так и не повернув голову в мою сторону, снова застрочил пером. Куда испарилась служанка, я не понял. Не понимал и до этого, магия служанок, наверное. Есть же магия в работе кузнецов, можно вечно смотреть, как в их руках поет и стонет горящий металл, прямо как чистый эфир в руках мага. Так что думаю, во всем есть магия. Даже в том, что никто из моих друзей и подчиненных ничего не сказал, а я чувствую их радость и поддержку без слов. Тут они не нужны, они все поняли и так.

Чтобы не оставлять вопросов окончательно, а именно главный вопрос 'Как?!' я вытаскиваю кристалл с духом, небрежно бросаю, он ровно зависает над столом, играя гранями.

— Завораживающая штука, — сказал Торуг спустя минуту, — Можно взять в руки?

— Не стоит, — мягко отвечаю я, — Он защищен.

Начальник гарнизона понятливо кивает, но глаз не отводит от кристалла.

— Если так интересно, то на ощупь он даже не теплый, а как обычное стекло, — я решаю утолить любопытство Торуга, — А внутри чистая душа, источник огромного количества духовной энергии.

Торуг моргнул, отвлекаясь от пляски энергии в кристалле, тянется к запеченной куропатке. Остальные тоже посмотрели, поняли и занялись своими делами. Главный лекарь вхрапывает, уснул, потихоньку сползает под стол.

Я вздохнул, осторожно зафиксировал Доквара тонкими нитями эфира. Если рвануться сильнее, то они не выдержат, а так должны удержать. Негоже главному лекарю сопеть под обеденным столом. Милош кинул на меня одобрительный взгляд, на лекаря насмешливый и шепотом интересуется:

— А из магов пополнение будет?

Отвечаю так же тихо:

— Архимаг Глеонид обещал, — я подумал и добавляю, — Если в Расколотых Горах все нормально, то должен сдержать слово.

В разговор включился Торуг, он отбросил надоевший кинжал, оперся руками на стол, высмотрел аппетитные куриные ножки. Резкое движение рукой, Торуг оценил добычу, сморщил нос, схватил другую ножку.

— Я слышал, последнее время там жмут не переставая, — у Торуга тихо говорить не получается, гулкий бас как из бочки, — Наемники ни за какие деньги теперь туда не суются, хотя нечисти не боятся.

— Туда поехал Мастер Мощи, — делюсь информацией, — неделю назад. Навар там всех по ноздри вобьет. Как минимум полгода там будет тихо. Потом опять полезут.

— Мастер Навар покинул пустыню? — Торуг так удивился, что упустил куриную ножку из рук, опомнился, и тут же ловко поймал, откусил сразу половину, сладкий мясной сок потек по подбородку. Он прошамкал с набитым ртом, — Думал, он помер давно.

— Торуг, — укоризненно смотрю на него.

— Простите, — Торуг сглотнул, смачно откусил еще ароматного мяса, с аппетитом зачавкал, перемалывая еду мощной челюстью.

Торуг и манеры — синоним бесполезно. Остаток завтрака проходит в молчании. Я встал.

— Ну, не помрите тут без меня, — улыбаюсь, оглаживаю седовласую бороду, — Вернусь молодым через пару дней.

— Узнать бы еще, — со смешком произносит управитель.

— Я в доспехе Мастера приду, не перепутаешь, — уверенно отвечаю и поворачиваюсь к начальнику гарнизона, — Торуг, я возьму с собой отряд Дилана. Пусть они же встречают меня через два дня, около полудня.

— Дилан вернулся ночью, спит еще, — Торуг осторожно строит башенку из куриных костей, — Молога упустили у Леса Гигантов.

— Тогда сон Дилану точно не положен, — хмурюсь я, — Поднимай его, я подойду к воротам через полчаса.

— Как скажете Мастер.

— Пока, — махаю рукой и ухожу.

— Давно пора перенести эту долбанную портальную площадку, — бурчит Торуг мне вслед.

Тащиться до темного леса конечно не подарок, но лучше три часа до площадки, чем опасный путь длинной в неделю через Темный Лесс и Лес Гигантов до Верхнего Гримарграда, а потом еще две-три недели до Даргамара.

Надо взять последнюю, очень важную деталь, простую подвеску на запястье со знаком Даргала, отлитую из алхимического золота. Мастера может выделять три вещи, это доспех, посох и подвеска. Если первые две можно опустить при желании, то появляться в Даргамаре без подвески — неуважение.

Тонкая цепочка звякнула слегка, устраиваясь на запястье, и Триада Мага весело отражает свет из окна.

Спустя полчаса я сидел на смирном гнедом коне, и готовился к выходу с десятком всадников за спиной. Дилан сидит на черном статном жеребце по левую руку от меня. Он поднимается на стременах, оглядывается, осматривает отряд цепким взглядом.

— Все здесь, — хмуро отчитался капитан, под глазами парня темные круги от недосыпа.

Я не спеша создаю заклинание 'Вестник' в руке, на ладони плавно соткалась птичка из полупрозрачного эфира. Я опять ощущаю отвратное состояние покидающей меня жизни. Птичка зеленого цвета, 'Вестник' заклинание третьего ранга, так что только так. Я слишком привык к магии, чтобы орать наверх, стражникам. Я накрываю ладонь другой, и развожу руки. Теперь у меня два 'Вестника'.

— Открыть ворота, — уверенно диктую птицам и подбрасываю в небо.

Вестники одновременно раскрывают полупрозрачные крылья, они со скоростью ветра достигают привратных башен. Ворота можно открыть, только контролируя обе башни.

Спустя полминуты тяжелые створки дрогнули, плавно открываются навстречу, показывая изрядно помятые полосы бронзы, закаленной в алхимическом огне. Руны, выбитые в бронзе века назад, верно служат, укрепляя ворота из дерева до состояния стали, делая их неподвластными огню, кислоте и любым погодным условиям. К слову, я все эти руны знаю, и уже лично наносил их на двери каждой башни, зала, казарм и лазаретов. Даже кухню не обошла моя паранойя. Зато двери не меняли уже полвека.

— Вперед! — кратко командую и подстегиваю коня.

Дорога до темного леса обыденна и скучна. Все вокруг крепости давно выжжено до состояния камня, трава еле растет. Дилан старается не уснуть на ходу, острый взгляд окидывает окрестности, подмечает все.

Утоптанная дорога быстро съедается копытами коней, оставляя за собой медленно оседающие облачка пыли. Темный лес приближается, и с каждой секундой всех охватывает привычное ощущение жути. Мурашки бегут по загривку, перебегая на руки. Аура Темного леса как всегда любит припугнуть.

Мы оставляем коней на опушке, даже боевые скакуны не любят этот лес, в любой момент могут понести от страха. Лес скрипит старыми деревьями, темные стволы издают протяжный стон от бесконечной муки. Кроны издают потусторонний шелест, ветви тянутся к нам. Темный лес не любит чужаков.