Условно-досрочное бессмертие. Часть 1. Старуха

— А как определить, сколько надо заплатить?

— А никак. Любой, самой мелкой монетки будет совершенно достаточно, фишка состоит в том, что чем больше заплатишь, тем скорее тебя довезут — а так и на соседнюю улицу можно пол дня добираться. В зависимости от того, кто сколько из пассажиров заплатил и текущего местоположения барбаретты выбираются самые оптимальные маршруты. Говорю же, управление настолько запредельно сложное, что я не уверен, подступлюсь ли когда-нибудь к настолько высоким ступеням искусства.

Ёжи увлёкся, раскраснелся, принялся жестикулировать широко и свободно — не часто его слушали так внимательно и не перебивали. У него были такие же как у всех местных жителей глаза, тонкими стрелками к от зрачка до уголков глаза поделенные на верхнюю и нижнюю часть и маленькие рожки, еле-еле заметные в пышной копне светлых волос, а вот кожа белая, матовая, без расписных узоров более тёмных оттенков, какие были у большинства циунельцев.

— И чего ты так внимательно меня разглядываешь?! — спросил он чуть ли не с вызовом, когда заметил её не слишком вежливое рассматривание.

— Извини, — миролюбиво отозвалась Лада и похлопала его по руке. — Мне просто интересно. Ты внешне немного отличаешься от прочих, кого я встречала на улице.

— Мои предки с окраин Галлобара, а мы там немного отличаемся от жителей ядра. Здесь и сейчас живём мы с мамой и тётушка. А вот хозяйка "Прудков", помнишь её? — Лада кивнула, помнит, только вот в трактире было темновато и дымновато, не сильно там кого рассмотришь. — Она вообще всего пару лет как в Циунель перебралась и тоже с какой-то дальней окраины, чуть ли не с Берегового Океана.

Лада только головой покачала — прибыв сюда, она восприняла этот мир как нечто цельное и однородное, а здесь, оказывается, есть социальное расслоение, эмигранты, ещё, небось, и какие-нибудь беженцы вдруг обнаружатся. Сложно, а ей почему-то хотелось простоты. Может, просто от усталости?

Третий день в этом мире оказался здорово похож на второй: она по-прежнему приводила в порядок хранящиеся в выделенном ей кабинете архивы, иногда вникая в содержащиеся в папках дела и внося поправки тонкими карандашными линиями. Разве что во второй половине дня какой-то клерк, посыльный, что ли, добавил свеженьких бумаг к имеющемуся у неё богатству. Да когда она полезла проверять стоящую на окне ветку, обнаружила, что вода, налитая в стакан, преобразилась и теперь больше напоминала твёрдую стеклянистую массу, чем обыкновенную жидкость, которой была ещё недавно. Она погубила растение? Пожав плечами, Лада поставила стакан на место.

Зато, когда разгребала бумажные завалы, обнаружила толстенный справочник, на обложке которого значилось: "Правила сопряжения" и в котором были описаны словесно и снабжены красочными схемами все те геометрические схемы, которые она рассматривала оба предыдущих дня и правки в которые вносила. Удивительно, но факт: всё что она делала, подчинялась определённым законам неизвестной в её мире науки. Не то, чтобы Лада в этом сильно сомневалась: содержание папок было ей интуитивно понятно, но она себя слишком давно и хорошо знала, чтобы ожидать подобной гениальности от своей интуиции. А значит, они каким-то образом попали в её голову. Каким? Вопрос без ответа, который и задать-то некому. Предостережение о том, чтобы не заводила ни с кем разговоров о себе, засело в её памяти накрепко, а как задать вопрос, без объяснений как так получилось, что она ничего не знает и ничего не понимает, Лада не представляла.

Навещала ли её ностальгия по прежнему своему миру? А как же! Дня не проходило, чтобы она его не вспоминала и не сравнивала, и сравнение оказывалось, как правило, не в пользу её нового местообитания. Не потому что этот, новый мир был плох, но он был непонятен и непривычен, как новые туфли, которые трут и жмут до тех пор, пока их не разносишь.

Хотелось чего-нибудь знакомого и привычного, да хотя бы вида за окном. Нормальной человеческой улицы, человеческого же города, без вот этих прихотливо изогнутых стен домов и непредсказуемо изгибающихся дорожек. Природы хотелось, зелени. Здесь же из всего разнообразия животного мира были только молчаливые рыбы в прудах, а из растительного исключительно ошты — низкорослые деревья с серебристыми листьями и мощными, выпирающими из земли, завязавшимися в узлы корнями. Даже насекомых нет. И птицы она до сих пор ни одной не видела.

Очень не хватало нормальной еды. Борща, чёрного хлеба, молока и коньяка, который она добавляла по пять капель в чай в качестве естественного сосудорасширяющего. И даже вода на вкус была здесь какая-то другая, не такая как дома, невкусная.

А люди? Люди везде люди, даже если у них имеются рожки и естественная роспись по всем открытым участкам тела. Но вот обычаи их, в которых невозможно разобраться и никто ничего не хочет пояснять, кроме одного очень милого мальчика, досаждали довольно часто.

Хотелось ли ей вернуться назад? Ни на мгновенье. ТА её жизнь закончилась окончательно и бесповоротно, смертью, как и полагается по законам природы. Всё. Вычеркнули её из той системы бытия. И хорошо ещё, что теперь у неё есть ЭТА жизнь. При мысли об этом Ладу оставляла меланхолия, а трудности переставали казаться такими уж непреодолимыми.

ГЛАВА 3. В которой Лада посещает аптеку и швейную мастерскую, а так же удостаивается визита дознавателей и своего непосредственного начальника.

Закончилась неделя. По правде говоря, те отрезки, на которые делили своё время галлы, включали по дюжине дней, из которых три приходились на выходные. Но ей проще было называть их по старинке, неделями. Или это просто самое близкое понятие, которое оказалось в её родном языке? Не важно. Главное, наступало страшное время — свободные дни, которые Ладе было совершенно нечем занять. И было их целых три. Почему страшное? Потому, что движение — это жизнь, а служба заставляла её именно что двигаться, и в физическом и в интеллектуальном плане. И потому, что кроме этой самой службы у неё ничего и никого в этом мире не было: ни родственников, ни друзей, да и просто со знакомыми не густо, ни дел особенных, ни увлечений.

Так чем же занять освободившиеся три дня? Занятия придётся придумывать самой.

Пойти в "Прудки" не только на ужин, но и пообедать там же? А то она уже стала привыкать питаться один раз в день, что не очень правильно. Позволить себе долгую прогулку вдоль берега пруда? Пожалуй, это хорошая идея, но воплощение её стоит отложить на вечер.

Нет, у неё же есть ещё и житейские заботы, на воплощение которых к концу рабочего дня обычно не оставалось сил. Пройтись по магазинам? Но денег у Лады не слишком много, а мелочёвку, без которой было сложно обойтись, вроде расчёски и набора столовых приборов, она уже успела приобрести. Нет, нужно что-нибудь масштабное, например, пошив одежды. Сколько-то жалованья у неё уже скопилось, на что-то его да хватит. И пусть бы вещи были недорогие, лишь бы приличные и соответствующие местной моде. Это не слишком приятно: жить, привлекая чужое недоброе внимание своим внешним видом.

И, если уж окончательно себе признаться, снашивать вещи, единственную оставшуюся у неё материальную память о родном мире, было жалко.

К кому обратиться с этой проблемой? Нет-нет, в лавку готового платья она не пойдёт, та милая девушка, которая помогла подобрать ей башмачки, весьма доходчиво пояснила, что на её, мягко говоря, нестандартную фигуру, шить нужно исключительно на заказ. Да и то, правда, верхняя одежда, длинная, достающая до носков ботинок, в верхней своей части очень плотно облегала фигуру. Такую в магазине можно покупать, только если у твоего тела идеальные пропорции. И не то, чтобы Ладе хотелось подчеркнуть согнутую временем спину, свободный джемпер в подобном случае подходил более чем, и в плане удобства и эстетически, но выбор-то какой? Здесь такого не носили. Даже на приезжих из других анклавов она не видела ничего подобного.

— Какие-то проблемы, уважаемая?

Оказывается, она уже некоторое время стоит на лестнице, смотрит в жемчужно-серое небо и загораживает собой вход. А тут тётушка Ёси, с объёмистой корзинкой, накрытой цветастым сукном, войти желает. Лада посторонилась, но почтенная домоправительница не поспешила пройти мимо и даже вопросительного взгляда от её лица не отвела. Значит, по-настоящему спрашивает?

— Это не проблемы, это небольшие жизненные затруднения. Но может быть вы знаете, где можно недорого пошить местную одежду?

— Лхес или ахон? — она пробежала взглядом по фигуре Лады и сделала очевидный вывод: — Или, скорее, не помешает и то, и другое?

— Не помешает, — согласилась Лада.

— А к негильдейской швее обратиться не побрезгуете?

— Почему это я должна кем-то пренебрегать? — притворно удивилась Лада.

Что местное общество делится на гильдии по профессиям и прочим разным совпадающим интересам, она уже узнала. И то, что в гильдии принимают далеко не всех и приезжих с крайней неохотой — тоже. И к тем, кто не входит ни в одну гильдию относятся с заметным пренебрежением, часто смешанным с жалостью, тоже успела заметить. Саму себя она ни к одной из здешних прослоек общества не относила, хотя с точки зрения коренного жителя была эмигранткой из такой забубенной дали, что о ней никто и не слышал. Только работа на муниципалитет и спасала, придавала её какой-то приемлемый статус. В глазах окружающих.

Они прошли вглубь дома, пересекли какие-то хозяйственные помещения, о существовании которых Лада раньше и не подозревала, спустились вниз, на уровень полуподвала и вошли в прикрытый драпировками проём. Лада никогда не причисляла себя к особо проницательным людям, но то, что мастерица находится здесь на птичьих правах, поняла сразу. А как не понять, если в так называемой студии нет ничего основательного и постоянного, такого, что невозможно было в случае какой необходимости сложить в коробки, и даже напоминания не останется о том, что кто-то здесь обитал.

— Вот, клиентку привела, — громко сказала тётушка Ёси.

Откуда-то из угла, где она была совершенно незаметна, появилась ещё одна женщина — почти такого же небольшого роста как и Лада, субтильная, с поникшей и примятой гривой, так что рожки, обычно прячущиеся в её густоте, стали хорошо видны, бледненькая, но с необычайно ясными, широко раскрытыми глазами.

— Клиентка — это хорошо. Я — Унго Ошшо Итай и я шью очень хорошую одежду.

— Меня зовут Лада и хорошая одежда — как раз то, что мне необходимо, — улыбнулась Лада.

— Моя помощь ещё нужна? — тётушка Ёси вопросительно склонила голову.

— Сами разберёмся, сами, — аэри Ошшо мелко и часто закивала.

— Тогда я пойду, дел ещё много, — и тётушка Ёси, поставив у стены свою объёмистую корзину, к ещё нескольким таким же, скрылась за драпировками.

— Значит одежда, — мастерица взяла Ладу за обе руки и вывела в центр помещения, в пятно яркого света, падавшего из окна. Обошла её кругом, придирчиво разглядывая и что-то бормоча себе под нос, что-то очень напоминающее: "Напрасная работа будет". Потом вынесла вердикт: — Быстро я не сделаю. Могу, но не буду. Сначала займусь подбором ткани и фасона, тебе же ведь нужно что-нибудь подходящее на все случаи жизни, немаркое и, желательно, немнущееся. Правильно?

— Верно, — Лада согласно кивнула и всё-таки не утерпела, хотя и была вероятность нарваться на неприятный ответ: — А почему всё-таки: "напрасная работа"?

Но Ошшо только взглянула на неё и в её глазах, как в зеркале отразилась маленькая скрюченная старческая фигурка Лады и проронила:

— Через неделю, когда придёшь ткани смотреть, сама всё поймёшь. Тогда же и со стоимостью заказа определимся.

Неделя? Ну что ж, неделя так неделя, ей собственно говоря, не к спеху, лишь бы то, что Лада прямо сейчас носит, не истрепалось окончательно. И ничто не помешает ей за это время пробежаться по лавочкам, узнать мнение других мастериц.

На следующий день дел, даже надуманных у Лады не осталось. Господи, и чем же она заполняла свою жизнь на родине, что свободного времени у неё практически не оставалось? Хлопоты по хозяйству? Так вот хозяйства-то у неё как раз теперь и нет. И комната самоочищаемая и обедать она ходит в общественное место — никакой возни с продуктами и посудой. Удобно? А как же! Только вот чего-то привычного в её жизни стало не хватать. Но это же не повод запереться в четырёх стенах и сидеть! На улицу и гулять, нет дел, так хотя бы просто измерить шагами улицы этого города. Вывески почитать. В конце концов, надо же ей знать, где что находится, если вдруг что-то понадобится.

Нет, она и раньше, не ходила по улицам с закрытыми глазами, но только теперь решилась заглянуть, узнать, что же скрывается за этими загадочными названиями. К примеру, "Амулеты для вашего дома" (ну и странно же адаптирует её сознание местные названия к привычному языку!) оказались магазином мелкой бытовой техники, а в "Путеводных огнях" торговали медальонами на цепочках, которые, якобы, должны были помочь попасть в другие анклавы.

Или вот, к примеру кованая, ажурная и очень солидная вывеска: "Эликсиры и снадобья" и если она что-то в чём-то понимает, это должна быть аптека. А кстати, пусть дома Лада и предпочитала поправлять здоровье чаем с коньяком, но пухленькая аптечка с набором лекарств на всякий случай у неё дома была. И пару раз очень выручала. И чем принято лечиться в мире бессмертных? Или они тут не болеют, а эликсиры и снадобья тут исключительно для химических опытов?

Нет, всё-таки лекарства. Это сразу стало ясно после того, как Лада толкнула тяжёлую дверь и вошла с пропахшее сухими травами помещение. Нет, на современные ей аптеки, с их белизной и стерильностью эта не походила ничуть. Тяжёлые деревянные полки, уходящие под потолок, разномастные склянки с подписанными вручную этикетками, маленькие хорошенькие коробочки. И хозяйка всего этого богатства, вышедшая на звук открывшейся двери — прямая и строгая как генерал.

— Вы что-то хотели? — она чуть приметно склонила голову на бок.

— Ничего конкретного, — Лада даже отступила на шаг назад. Потом задумалась, как же объяснить свой запрос, если концепция старости здесь неизвестна, а набирать всего подряд, на всякий случай, а вдруг чего заболит, как-то глупо. — Может быть вы порекомендуете что-нибудь общеукрепляющее?

Ирая из гильдии Сплетающих Основы окинула взглядом клиентку. Посетившая её женщина, баргайка, судя по виду, выглядела так, словно бы только-только начала оправляться после тяжёлого проклятия.

— Как давно вы посещали мастера из Сплетающих Основы?

— Доктора? — в ответ на её вопрос аптекарша кивнула. — Не в этой жизни, — покачала головой Лада и ответ её был пугающе близок к истине.

— Тогда я не рискну вам предлагать что-то сильнодействующее, может быть только если..., — она прошлась вдоль полок, ловким, годами отработанным движением выхватила с них один фиал и два мешочка с травами. — Это будет состав для балансировки внутренних энергий. Ничего в ваш организм не добавит, но то, что есть распределит более рационально.