Вселенная, которую потерял Бог

Конечно, вид этих чудовищ мог напугать кого угодно. И если эту мерзость, так же как и всех остальных тварей, сотворил мудрый и милосердный Господь Бог, то не остается ничего другого, как заподозрить нашего Творца или в хроническом алкоголизме, или в тяжелом расстройстве психики вследствие перенесенного в детстве тяжелого душевного потрясения.

Форма и общие контуры тела чудовища напоминали средних размеров корову, покрытую редкой, но длинной шерстью, с мощным свиным рылом, издающим громкие чавкающие звуки. С двигающихся челюстей до самой земли свисали тонкие нити липкой на вид слюны. Сзади волочился длинный хвост с костяным набалдашником на конце, оставляя за собой извилистую полосу, начало которой терялось где-то за горизонтом. Вся эта причудливая конструкция покоилась на шести куриных лапах с острыми полупрозрачными когтями. Довершала живописную картину густая шелковистая грива, беря свое начало между свиных ушей и заканчиваясь, все больше сходя на нет, где-то в области ответвления хвоста.

Согласно моему категорическому мнению, в тех краях, где родилась и провела детство созерцаемая нами тварь, не все в порядке с уровнем радиации и загрязнением окружающей среды мутагенными веществами. Взрывы атомных электростанций с выбросом в атмосферу радиоактивных элементов были там делом, по-видимому, привычным и обыденным. Как, например, для нас смена дня и ночи. Ибо откуда еще эти исчадия ада могли взяться? Своим происхождением они скорее всего обязаны обширному мутационному процессу, охватившему местную живую природу, возникшему в результате халатного обращения с атомной энергетикой.

На спинах этих винегретов из различных видов животных гордо и с достоинством восседали три славных воина, сжимая в руках древки длинных копий с железными наконечниками. Одеты славные воины были в просторные шерстяные куртки болотного цвета с высоким воротником и шаровары, из того же материала. А на ногах красовались башмаки, пошитые из грубой коричневатой кожи и по периметру украшенные серебристыми овальными пластинками. Довершал дорожный костюм, натянутый до самых ушей кожаный колпак с пушистым белым бубоном на верху. На центральном всаднике, помимо всего прочего, на плечи был накинут темный плащ, причудливо собирающийся в складки на спине местного аналога лошади, и на его цилиндре вместо одного бубона присутствовало целых два. Скорее всего, он числился начальником над этими двумя рядовыми бойцами. К седлу каждого из них были привязаны тусклые медные щиты овальной формы.

Минуты две мы молча рассматривали друг друга, строя различные предположения, теории и гипотезы. Какой черт их сюда принес? Откуда, черт побери, они здесь взялись?! — столь глубокомысленные вопросы одновременно читались и в их, и в наших глазах. Первым нарушил молчание один из незнакомцев, тот, которого я определил в ранг военноначальника.

— Мы приветствуем вас, о достопочтенные путники, на бескрайних просторах великой пустыни Боха, где небо всегда затянуто облаками, а дождя не видели и наши самые древние предки! Какая нужда заставила вас пешком и налегке, бросив родной дом, любимую жену, любимых детишек и с таким трудом нажитое добро и хозяйство, отправиться в столь рискованное и опасное путешествие?

Жорж решил взять инициативу в свои руки. Он вышел вперед, учтиво поклонился и, придав лицу, какое только мог серьезное выражение, с достоинством сказал.

— Уважаемые господа! Мы трое бедных странствующих рыцарей, волею злодейки судьбы оказавшиеся в незнакомой местности без пищи воды и средств личной гигиены. Уже почти вторые сутки мы бесцельно бродим по бескрайней пустыне в надежде найти хоть какие-нибудь признаки цивилизации, а в лучшем случае встретить таких добропорядочных и благовоспитанных рыцарей, как вы. Будьте добры, назовите Ваши славные имена, что бы мы могли с подобающей учтивостью и уважением преклонить колени пред столь высокими персонами.

Снизошедший до разговора с нами всадник как-то странно на нас посмотрел и на несколько мгновений задумался. По-видимому, он размышлял, стоит ли тратить попусту драгоценное время для ответа на поставленный вопрос или в целях его экономии просто убить нас, и, как говорится, дело с концом, быть может его ждут дела более важные и перспективные в плане получения очередного воинского звания. Но потом он все же решил посмотреть, что будет дальше, и поэтому ответил.

— Мы принадлежим к самому могущественному и великому племени Бахурей, имя которого, теряясь в длинной череде столетий, приводит в смертельный ужас и трепет всех существующих в объективной реальности врагов, а друзей заставляет безмерно ликовать и громогласно торжествовать, прославляя на весь мир наш несравненный и бесстрашный народ. А вы кто? — Его глаза пристально всматривались в нас, и, как мне показалось, в них зародилось еще не вполне осознанное чувство подозрительности. Скорее всего, с нашей стороны не последовало подобающей реакции, которая предполагалась в данной ситуации.

— Я Жорж, — Жорж указательным пальцем ткнул себя в грудь, — это — палец смотрел в мою сторону — Федька, — ну, а это Майкл. Кажется, никого я не пропустил? — обернувшись, спросил Жорж.

— Пить у них попроси, сил больше нет терпеть, — выдавил из себя Майкл заметив, что к седлам всадников привязаны сшитые из кожи бурдюки, по всем признакам наполненные водой.

— Милостивый государь, учитывая наше бедственное положение, не соблаговолите ли поделиться с нами хотя бы небольшим глотком воды, дабы немного освежить наши пересохшие уста. Созерцая ваш благородный вид, мы искренне надеемся на то, что высказанная просьба не останется без ответа.

Удерживаемые в вертикальном положении длинные пики вдруг стремительно опустились и нацелились нам в грудь. Одновременно воины славного племени Бахурей, показывая хорошую военную выучку, рассредоточились таким образом, что отрезали нам все пути к отступлению. Лицо главного исказила злорадная усмешка. Глаза повеселели, в них зажегся веселый огонек.

— Ха-ха-ха! Ну, наконец-то, а я то голову ломаю — ну кто они такие! Да, видно сильно пить захотелось, что решили попросить воды, или вы не знаете, что без воды только беглые рабы бродят? То-то я смотрю, где же ваши бурдюки с водой подевались. А ее просто у вас нет! Ха-ха-ха! Теперь я отличусь перед главным ответственным Бахурем экспедиции. Три здоровых, молодых, полных сил раба, не каждый день подворачивается такая удача! Он будет несказанно рад, и может быть в этот раз, учитывая все мои прошлые заслуги, пожалует мне третий бубон на круг моего цилиндра. — Он нежно пощупал два своих бубона, как я понял играющих здесь роль воинских знаков отличия, словно в очередной раз, желая убедиться в наличии необходимого места для третьего.

Слушая его у нас, все больше вытягивалась лица, выражая безграничное удивление. Вот это да! Оказывается, разгуливая без воды в этой чертовой пустыне, мы безоговорочно попадали под категорию беглых рабов, которых без промедления необходимо схватить и продать рабовладельцу. Мне вдруг захотелось от всей души, от всего сердца и остальных не менее важных органов въехать кулаком в эту в течение нескольких секунд ставшую ненавистной физиономию.

— Сразу предупреждаю, всякое сопротивление не только бесполезно, но и опасно различными осложнениями для вашего здоровья. Мои орлы — он кивнул по сторонам, имея в виду тех недоносков, которые его сопровождали, — быстро сделают из вас какое-нибудь национальное блюдо, или, в лучшем случае, скормят страхаузам. — Главарь банды террористов волосатой рукой похлопал за ухом безобразного чудовища, на котором разместил свое грузное тело. — Советую вам вести себя смирно, дать себя связать и не дергаться, пока вас не доставят в лагерь. А за это, ха-ха-ха, вам дадут миску какой-нибудь вонючей похлебки и кружку тепло вонючей воды, пополам с песком, чтобы вы не подохли от голода и жажды. — Тут он вовсю залился идиотским хохотом, брызгая во все стороны слюной и широко, до самых ушей разевая недосчитывающуюся нескольких зубов пасть.

Два его подчиненных, желая выразить свою собачью преданность, перекосили свои лица ужасными гримасами, что, по их мнению, должно было выразить некое подобие улыбки. Глядя на их страшные образины, я подумал, что если бы они были моими близкими друзьями, то я бы посоветовал им предложить свои услуги какому-нибудь режиссеру, снимающему самые страшные и ужасные фильмы ужасов. И этот день стал бы самым счастливым в его жизни, ибо он теперь бы имел возможность сократить до минимума бешеные расходы на очень дорогой грим для актеров и с успехом снимал бы их в том самом виде, в котором они явились на свет божий.

Я ошалело взирал на надменно гогочущий рот и испытывал непреодолимое желание заткнуть его чем-нибудь подходящим. Словно угадав мое желание, в непосредственной близости от моего уха нежно пропел увесистый булыжник, спеша превратить мою мечту в действительность. До этого момента я и не подозревал, что Майкл владеет искусством метко бросать куски магматической горной породы. А может быть он и не умел, и этот бросок вышел чисто случайно. Но факт остается фактом — булыжник, брошенный твердой недрогнувшей рукой Майкла с точностью до сотых долей миллиметра поразил цель, плотно и наглухо заткнув источник звуковых волн, уже изрядно потрепавших наши барабанные перепонки.

Достоин удивления и тот факт, с какой точностью совпали размеры, и форма булыжника с аналогичными характеристиками во всю ширь разинутого рта, естественно, без учета пространства, занимаемого зубами верхней и нижней челюстей. У меня промелькнула мысль, что если в этом мире отсутствует такая нужная и необходимая профессия как зубной техник, то у пострадавшего в самом ближайшем будущем начнутся проблемы с пищеварением, потому как необходимый для нормальной работы желудочно-кишечного тракта процесс пережевывания пищи станет для него делом весьма затруднительным.

Энергии, с которой был произведен запуск каменного снаряда, оказалось достаточно не только для того, чтобы ликвидировать отверстие в определенной части тела, сконструированной Богом для ношения головных уборов, но и эффектно и красиво вышибить его из седла наземь, оставив страхауза в гордом одиночестве. Мелькнувшие подошвы башмаков явились необходимым тому подтверждением. Вместо трех славных воинов из племени Бахурей стало два! Осиротевшая же ошибка эволюционного процесса стояла, как ни в чем не бывало, нисколько не расстроившись по поводу скоропостижной потери своего седока. Оставшиеся в седлах бойцы вместо предпринятия решительных действий тупо уставились на свалившегося со страхауза своего командира, удивленно рассматривая торчащий булыжник из его неестественно раскрытого рта. Наверное, им в первый раз в жизни пришлось видеть своего командира в таком ракурсе, и поэтому возникшее у них чувство безмерного удивления завладело всем их существом, не позволяя даже пошевелить пальцем.

Жорж быстро оценил ситуацию. Воспользовавшись замешательством врага, он перешел к активным действиям. Выхватив из рук у остолбеневшего воина копье, Жорж молниеносно взмахнув, обрушил его на голову противника, вложив в удар всю силу. Древко копья надрывно хрустнуло и разлетелось на две равные половинки. Деформированный цилиндр отлетел далеко в сторону. Не издав ни звука, боец как подкошенный рухнул под ноги животного, молча в душе выразив недовольство по поводу подобного неучтивого с ним обращения.

Внезапность атаки принесло нам почти полную победу над врагом. Но сломавшееся древко копья все же не дало довести ее до победного завершения. Сжимая в руке обломок копья, Жоржу пришлось затратить больше времени на то, чтобы приступить к атаке последнего, оставшегося в рабочем состоянии воина славного племени Бахурей. И этого потраченного времени все-таки хватило на то, чтобы всаднику опомнится, дернуть поводья и с криком "Урукхай!" рвануть в паническое бегство.

Страхауз, несмотря на его несуразную внешность, оказался на удивление резвым и быстрым на подъем. Словно почуяв нависшую опасность, грозившую его хозяину от неизвестно откуда взявшихся товарищей, отличающихся неуравновешенным и драчливым характером, он с энтузиазмом "делал ноги", все дальше и дальше удаляясь от места происшествия. Да, до чего же порой бывает обманчива внешность. Думаешь одно, а на деле выходит совершенно противоположное.

— Чего же вы, черт побери, стоите! — в сердцах закричал Жорж, убедившись, что не сможет догнать беглеца, и с нескрываемой злостью зашвырнул в сторону обломок древка. — Мне одному что ли за вас отдуваться!?

С некоторым опаданием полетел вдогонку очередной булыжник, запущенный Майклом, не нанеся, однако никакого урона противнику. Гулко стукнувшись о песчаный грунт и, подняв еле заметное облачко пыли он с завидным спокойствием принялся осваивать новое место жительство, ничем впрочем, не отличающееся от массы других в этой бескрайней пустыне.

Только сейчас до меня дошел смысл неадекватности моего поведения в нынешней ситуации. Жорж, героически сражаясь за нашу независимость голыми, можно сказать, руками произвел нападение на вооруженного до зубов противника, завладел его оружием и путем самоотверженного подвига сумел повергнуть его на землю. И по чистой случайности чуть не повторил аналогичный пассаж с еще одним славным воином из племени Бахурей. Майкл тоже внес весомый вклад в общее дело, метким броском он вышиб из седла командира, лишив тем самым воинское подразделение руководящего центра. А я в это время, когда они, не покладая рук, трудились во имя торжества мира справедливости, стоял с разинутым ртом и тупо взирал на происходящее.

Слишком неожиданно и нелепо все случилось. Да и вообще, все, что с нами происходило в последнее время, походило скорее на несуразный сон, чем на реальные события. Невозможно было поверить, что все, что с нами происходит, не является плодом разбушевавшейся фантазии или галлюцинаций, возникших в результате чрезмерного употребления спиртных напитков. Мне казалось, что я сплю, безмятежно развалившись на уютной постели, под убаюкивающий стук настенных часов и шепот нежно трогаемых ветром листьев деревьев, с интересом заглядывающих в открытые окна дома. И казалось, что стоит только мне проснуться, как мигом разрушатся колдовские чары волшебницы снов, развеются, как дым, навеянные ею сказочные грезы, а населяющие их целые сонмы чудовищ, порожденных моим подсознанием, испуганно попрячутся в самых потаенных уголках души в ожидании прихода новой ночи. И сонно протерпев глаза, сладко зевнув во весь рот, одновременно потягиваясь аж до хруста в костях, я возвращусь в свой родной и привычный мир, где все знакомо, понятно и предсказуемо, вплоть до самых незначительных мелочей. А ночной кошмар, заставивший меня дрожать от страха, забудется сразу же, с самым первым впечатлением утра.

Я с силой ущипнул себя за щеку, ее пронзила дикая боль, вернув меня к действительности. Нет, как бы мне не хотелось, но это, к сожалению, не сон, иначе не было бы так больно. Я потер ни за что ни про что пострадавшую часть лица и печально вздохнул.

Принадлежащий к славному и бесстрашному племени Бахурей отважный воин поспешно уносил ноги и печальную весть о позорном поражении. Его ставший уже почти неразличимый силуэт окончательно растворился и пропал в еле заметной утренней дымке плывущей над пустыней. Оставшись без присмотра, уцелевшие страхаузы лениво пощипывали жесткую растительность, изредка пощелкивая своими длинными хвостами, украшенными на концах грозного вида шарообразными вздутиями. Интересно, подумал я, а если вдруг по неосторожности угодить под такую штуковину, то какие чувства и эмоции станут доминировать в ощущениях человека? Утруждать себя поиском ответа на этот вопрос я не стал, ибо чисто интуитивно уже о нем догадывался. Но самым интересным и заслуживающим внимания являлось то, что страхаузы вели себя так, словно бы знали, или хотя бы догадывались, обладателями какого грозного оружия они являлись. В непосредственной близости от них находились Майкл и Жорж, в данный момент они, уложив друг подле друга находящихся в бессознательном состоянии бахуристских воинов и присев рядом с ними, увлеченно о чем-то беседовали. И эти несколько необычного вида животные могли при желании, взмахнув своими хвостами, предоставить моим друзьям возможность пережить самые яркие ощущения при близком знакомстве со стремительно летящими шарообразными набалдашниками на их концах. Таким образом, они могли бы хоть как-то отомстить за своих бесславно поверженных в честном поединке наездников. При желании и меня можно было бы достать, дабы не оставлять в стороне от справедливого возмездия. Но, несмотря на предоставленную возможность, милые проявления единой жизни, интуитивно выбрали такую диспозицию для своего грозного оружия, которая имела бы самую минимальную опасность для наших хрупких жизней.