Кружевница

До приюта мы с Марком добрались, будучи уже лучшими друзьями. Я была довольна и спокойна за судьбу парня. Вот уж теперь точно ни одна девица не обведет его вокруг пальца. Марк тоже был воодушевлен, а блеск в глазах выдавал его желание сию минуту ринуться проверять на практике полученные советы. Парень пообещал, что обязательно напросится сопровождать зимний обоз и расскажет обо всем.

В новом приюте мне совершенно не понравилось. Девочки спали в одной единственной спальне. Вонючий туалет был во дворе. Кормили три раза в день и совершенно невкусно. Правда, через неделю я уже съедала полностью свою порцию, но всё равно очень тосковала по сладким пирожкам любимой Ихи. Ещё нас заставляли работать в огороде. Видя, как совсем маленькие девочки пропалывают огород, я молчала и делала то, что показывали. Вечерами еле добиралась до кровати и падала без сил. Отвыкла я от такой деревенской работы, а ведь мамке раньше помогала.

На второй день жизни в приюте меня вместе со всеми привели в учебный класс. Помощница настоятельницы раздала книги и велела читать историю жизни короля Ферна. Я с интересом полистала книжку, посмотрела картинки. Попыталась предположить, кто тут король Ферн.

— Почему ты не выполняешь задание? — строго поинтересовалась помощница.

Я только пожала плечами.

— Открой на тридцать шестой странице и читай.

— Простите. Я не умею.

— Ты не умеешь читать? — не поверила женщина.

— Не умею, не учили меня этому.

— А цифры знаешь?

— Нет. Но считать до ста умею, — похвасталась я.

— Понятно, — женщина поджала губы и велела идти за ней.

Уже в кабинете настоятельницы помощница сообщила, что в приют привезли совершенно тупую воспитанницу, которая абсолютно безграмотна. Потом женщины решали, что со мной делать. Помощница предлагала оставить всё, как есть, а настоятельница велела поручить меня какой-то Каме. Причем сообщила, что если за месяц не выучу буквы, то так и быть оставят меня в покое.

Кама была одной из старших воспитанниц и готовилась стать помощницей. То, что ей поручили обучать грамоте довольно взрослого ребенка, восторгов совсем не вызвало. Кама посадила меня в одном из маленьких классов, быстро перечислила все буквы, ткнула в книге, показав, как они выглядят. Ещё велела до завтра нарисовать всё на листке бумаги.

Буквы мне понравились. Мне у госпожи Риан приходилась сколоки и посложнее изображать. На следующий день, сразу после работы в огороде Кама пришла проверить меня. Я бодро пересказала ей все буквы и показала рисунки. Девушка пожала плечами, сообщила, что буквы не рисуют, а пишут и начала учить складывать их в слова.

Вот тут меня ждало настоящее потрясение. Казалось бы что такого. Но невзрачные закорючки вдруг волшебным образом соединялись в звуки. Я не заметила, когда ушла Кама, пропустила ужин, опомнилась только, когда стало так темно, что я не различала слова в книге.

Кама ещё раз приходила меня учить. На этот раз она показала цифры и простейшие действия сложения и вычитания. Цифры меня не привлекли. Нет, я конечно, запомнила, но не влюбилась так же, как в чтение.

Отныне у меня появилась одна страсть — книги. Через месяц, когда настоятельница решила проверить мои знания я уже читала быстрее всех. Она даже усомнилась в том, что я раньше не умела этого делать. А я ещё отыскала в приюте библиотеку и пропала....

Теперь меня не интересовало ничего вокруг. Я добросовестно выполняла обязательную ежедневную работу, дежурила на кухне, а потом окуналась в мир книг. Дни пролетали незаметно. С удивлением обнаружила, что в один из дней меня послали расчищать дорожку от снега. Я так изумилась, что в этот день не брала книги. Честно говоря, некоторые из них уже по второму разу читала. Приютская библиотека оказалась маленькой. Я даже попробовала позаниматься математикой. Освоила умножение и деление, но по-прежнему эта наука восторгов не вызывала.

Ещё я вспомнила, что Марк обещался приехать зимой с обозом. Потому набралась смелости, и спросила помощницу настоятельницы. Та, привычно поджав губы, ответила, что в этом году обоза не будет. В тот раз я не обратила на её слова должного внимания. Но через пару недель стала замечать, что порции каши стали меньше. Ещё через неделю кухарка перестала печь хлеб. Если бы не запасы овощей, что мы вырастили летом на огороде, я вообще не представляю, чем бы нас кормили.

Наверно, впервые за свою жизнь я ощутила чувство настоящего голода. Теперь вечером перед сном мне так хотелось кушать, что не могла долго уснуть.

Иногда у нас появлялось немного еды. Оказалось, что некоторые девочки по выходным ходят на рынок и попрошайничают. В начале меня это шокировало, но через пару недель, я сама готова была на все ради небольшого куска хлеба. Настоятельница тоже стала напоминать ходячий скелет. Мне очень хотелось узнать, отчего в приют не присылают еды, но не осмеливалась задавать вопросы. Зато с воодушевлением приняла предложение одной из девочек пойти на рынок.

—

Я раньше с Томкой ходила, — просвещала меня Нура. — Но она слегла. Слышала, как она всю ночь кашляла?

В спальне у нас действительно было холодно. Половина воспитанниц давно болела. Удивительно, что я до сих пор ни разу не чихнула.

На рынке Нура уверено повела меня к какому-то постаменту. Сложила у ног пустые котомки и велела вставать рядом. День был морозным. Уже через час я стучала зубами от холода и с трудом отогревала пальцы своим дыханием. Понятно было, что долго мы так не простоим. За это время, нам кинули всего пару картофелин и небольшую лепёшку.

Нура тоже замерзла, хотя зубами и не стучала. Но посиневшие губы выдавали её состояние. Я уже хотела спросить, не пора ли возвращаться, когда к нам подошел высокий мужчина, поставил рядом мешок, развернулся и пошел прочь. Меня так поразила внешность господина, что не сразу опомнилась. Никогда не видела таких людей.

— Ливиец, — прошептала подруга.

Так вот они какие, жители севера. Хоть я и удивилась, но задерживаться на морозе не стоило. Не разглядывая содержимое мешка, мы поспешили в приют. Пока шли, я всё вспоминала лицо Ливийца. Бледное, с серыми, будто ледяными глазами. Он так сильно отличался от всех, кого я встречала раньше.

— Нура, а что здесь делает Ливиец? — поинтересовалась я очевидным.

— С караваном пришел. У них же телег нет, только сани. Потому и торгуют с Кобером только зимой.

— А чем торгуют?

— Мехами, камнями драгоценными. Да много чем. Я всего и не помню.

— Ты так много знаешь. Давно в этом приюте?

— С рождения, — вздохнула девочка.

— И что вот так всегда зимой голодно? — продолжила я расспросы.

— Не всегда. Но лет пять назад нам также не прислали зимний обоз. Ты думаешь, почему все девчонки работали летом на огороде и никто не возмущался? Мы слишком хорошо знаем, что такое голод.

— Ужас.

— Не переживай. Вот снег сойдет, может, и пришлют обоз, — порадовала Нура, затаскивая мешок в дом.

В этот день у нас был настоящий пир. Мешок ливийца оказался загружен хлебом. Семь больших буханок. Настоятельница разрешила съесть половину. Сама нарезала на тонкие кусочки и раздавала девочкам. Мы сидели на кухне, поджаривали кусочки хлеба на печке и запивали травяным отваром. Могу поклясться, что в жизни ничего вкуснее не ела!

— Если бы не Ама, мы бы хлеб не получили, — делилась своими впечатлениями Нура.

— Ты думаешь, это он мне дал? — изумилась я.

— А то кому же? — в свою очередь удивилась подруга. — Ливийцы всех Коберцев ненавидят. А ты Эритка. Выглядишь худой, да больной. Вот он и пожалел.

Это заявление меня озадачило. Никогда не задумывалась, что симпатии к одной стране и ненависть к другой могут проявляться так странно.

Кстати, обоза мы так и не дождались, но зато через пару дней один из купцов принес мешочек с деньгами. Оказалось, что про наш приют всё же помнили и прислали деньги.

Настоятельница тут же отправила старших девочек покупать продукты на рынке. И наш ежедневный рацион стал таким же, каким был осенью. Вот только вкусы у меня поменялись. Теперь я ела кашу и наслаждалось буквально каждой ложкой. И мечтала о восхитительных, жирных кусочках сала.

После того случая на рынке, мы с Нурой сдружились. И хотя не было необходимости больше попрошайничать, мы иногда просто ходили гулять в город. По сравнению с Изганом, Прош мне не совсем нравился. Грязные улицы, бревенчатые дома, даже храма не было.

Единственной достопримечательностью считалась городская площадь. Нура утверждала, что летом там вполне красиво. Вокруг площади располагались небольшие магазинчики. Мы иногда заходили в тот, что торговал одеждой, смотрели, как богатые горожанки выбирают для себя модные шали и платья. Нура потом обычно мечтала, как выйдет замуж и тоже сможет покупать себе такие наряды. Я обычно эти беседы не поддерживала.

— Ама, пойдешь со мной завтра на Арочную проверку? — спросила меня Нура как-то вечером.

— Пойду. Если пояснишь что это, — оторвалась я от чтения.

— Арка? Ты разве не знаешь?

— Нет, — продолжала недоумевать я.

— Как же так? Ты в большом городе жила. У вас там два храма было и ты не слышала про арку?

Вообще-то в этом ничего удивительного не было. Фика все темы, не касающиеся замужества просто игнорировала. Возможно, не посчитала интересным информировать меня.

Оказалось, что арка — это специальное магическое сооружение. Ещё давний предок нашего короля велел установить такие арки в более менее крупных городах. Каждый подросток начиная с тринадцати лет мог проверить свои способности. Нура не знала точно свой возраст, но на всякий случай подождала месяц.

Мне же тринадцать исполнилось ещё осенью. Поскольку я ничего про арку не знала, то и не проверяла себя на наличие магии, но согласилась составить компанию. Реально ничего сложного не было, требовалось только пройти через проём.

— Нура, а как ты поймешь, что у тебя есть способности? — выспрашивала я подробности.

Это каменное сооружение в большей степени напоминало недостроенные ворота и доверия не внушало.

— Там вроде бы приходит послание.

— А ты сама видела кого-то с магическими способностями? — не удовлетворилась я подобным ответом.

— Не видела. Но настоятельница рассказывала, что у нас приюте была одна девочка с магией.

— И сколько лет назад? — скептически поинтересовалась я.

— Ну, ещё до меня.

— Ага. Лет пятнадцать назад. Давай, уже иди в свою арку. Раз пришла, так проверяй.

Нура вздохнула, гордо подняла голову и пошла. Ничего не случилось.

— И что? — не поняла я.

— Может, не с той стороны зашла?

— Попробуй ещё раз, — посоветовала я.

Нура ещё несколько раз прошла через арку с разных сторон, но ничего не изменилось.

— И как должно выглядеть послание? Может, ты его уже получила?

— Не думаю, — расстроилась подруга. — Настоятельница говорила, что маги забирают избранного.

— Понятно.

— Теперь ты.

— А мне-то зачем? — не поняла я.

— Всё равно мы здесь. Можно и тебя проверить.

Я с подозрением посмотрела на старые камни. Казалось, что верхние с трудом держатся, и того гляди, упадут на голову. Проходить под ними мне совсем не хотелось, но понимала, что Нура не отстанет. Потому приблизилась к арке, надеясь, что камень не успеет свалиться мне на голову.

Сделала шаг и повернулась к подруге. Вот пусть только заставит меня идти в обратную сторону. Высказать свои претензии не успела, увидела, как удивленно расширились глаза Нуры. Я повернулась и тоже онемела. Рядом со мной стоял мужчина. И точно не обычный мужчина, а маг, наверно только у них может быть такая странная одежда.

— Магистр Куран. — представился он. — Где твои родители, девочка?

— С-с-сирота, — промямлила я.

— Я тебя забираю.

И не дав мне опомниться, подтолкнул обратно в арку.

========== Часть 4 ==========

Все произошло слишком быстро. Маг уже куда-то меня вёл, а я никак не могла прийти в себя от неожиданности.

— Это школа магии, — пояснял мужчина. — Сейчас я отведу тебя на проверку. Дальше уже без меня, пора возвращаться на дежурство.

Я робко зашла и поздоровалась с сидящими за столом.

— Кто это тут у нас? — повернулся один из магов.

— Девочка. Эритка, — отозвался второй мужчина и тут же обратился ко мне. — Как тебя зовут?

— Амаринюль Рональ, — назвалась я полным именем.

— Сирота?

Я кивнула. Хотелось еще узнать насчет моих магических способностей, но спрашивать не решилась.

— Подойти вон к тому кругу на полу и встань в центр, — попросил первый мужчина.

Пару минут маги разглядывали искры возле моих ног, а потом обратились к одному из присутствующих.

— Забирай, Дожжик, своего вещевика.

Из этой фразы я ничего не поняла. Но уяснила, что никакой ошибки нет — я маг.

Тот, кого назвали Дожжик, велел идти за ним следом. Пока шли, вводил в курс дела. Оказалось, что способности к магии у меня слабые, поэтому таких подростков направляют на факультет вещевой магии, где я буду учиться пять лет, а после окончания назначат на государственную службу. Куратор рассказал о правилах поведения, дал ещё какие-то наставления, но я его уже не слушала, поскольку уяснила одно — здесь меня будут кормить и учить целых пять лет. И хотя время обеда уже давно прошло, я осмелилась задать волнующий вопрос.

Мужчине явно не понравилось, что я вклинилась в разглагольствования по поводу замечательной истории школы. Он смолк на середине фразы и поинтересовался, кто меня воспитывал в последние годы. Я честно призналась, что жила в приюте, где нас всегда кормили обедом. Маг нахмурился и пояснил, что вначале покажет комнату, выдаст форму, учебники, познакомит с группой и только потом я смогу пойти в столовую на ужин.

Можно сказать, что в первые же полчаса мы друг другу не понравились. Я так сосредоточилась на ощущениях голодных спазмов желудка, что пропустила мимо сознания многое из того, что мне рассказывали и показывали. И смогла сосредоточиться только в кабинете ректора. Куратор привел меня для накладывания специального заклинания 'Кровавые руки'. Название заклинания пугало, но ректор пояснил, что эта магия не причинит мне вреда, а скорее наоборот. Потом поинтересовался, знаю ли Эритский язык и посоветовал походить на специальные уроки. Так же сообщил, что до экзаменов осталось всего четыре месяца. Вряд ли я успею выучить всё то, что ученики изучали за год, но это не важно, потому что в начале осени смогу снова пойти на первый курс.

Вот ректор мне понравился. Вежливый мужчина и говорил так понятно, не то, что куратор.

Жаль, что только поздно вечером я попала в столовую. И следующие полчаса пребывала на вершине блаженства. Я уже и забыла, что еда может быть такой вкусной. Вот только из столовой самостоятельно выйти не смогла. Желудок скрутило болью. Кто-то из учеников пошёл за куратором. И пока лежала на полу, остальные ученики обсуждали безродных нищенок, которым повезло родиться с магическими способностями.

Появившийся куратор, обозвал меня идиоткой и велел идти в лазарет. Поскольку встать я всё равно не могла, то ему пришлось нести меня к лекарям.