Уберменшен

— Понятно, понятно, — посмотрел на часы, — у нас есть ещё время мой друг, как тебя зовут? — Кинул взгляд на суетящихся работников, снующих с какой-то деловитостью вокруг и смотрящих на них.

— Скоро общий сбор... ты, наверное, голоден, думаю хорошенько перекусив ты вспомнишь куда больше..а теперь беги играть с друзьями... — отпустил мальчишку, так и не услышав имени.

Арата выдохнул облегченно, поднялся и стараясь скрыть аристократическую осанку побрел обратно на лавочку к тому, кого там оставил.

— Патрик... — присел рядом, — Распространишь слух о приведении?

Юноша пересказал легенду шепотом, спустя пару часов все и каждый знали ее и даже приукрасили, так что она обросла историческими подтверждениями. Сбор и осмотр состоялся по расписанию, Айданте вполне спокойно и деловито осматривал помещение.

Пообедав отбивной с бокалом хорошего старого вина у директора приюта, спустился вниз с папкой подмышкой, дети и работники уже ждали его там.

— Процедура не займёт много времени, ребята, — осмотрел всех и начал называть имена по списку, раздавая вышедшим их фотокарточки и велев держать их у груди.

Арата о своем алиби и легенде позаботился мастерски, фотография, когда он "прибыл в приют" мальчик с изуродованным лицом, еще не запекшимися ранами, что было просто гримом, смутно угадывались черты Айданте. Но профессионалы поработали на славу так, что сходство казалось просто глюком перегруженного мозга.

Курт сам, никогда не видел в лицо Айданте, но имел множество его фотографий, так что проверка была лишь формальностью, которая не имела особого смысла, однако рассудительный мальчик с изуродованным лицом запал в память потому, что был новичком и фотографию имел на карточке, будто сразу с аварии, что противоречило всякому смыслу, в слух ничего никому не сказал и ушел, пообещав помочь приюту в виде специальной охраны.

— Дети слышат какой-то плачь по ночам... и видят призраков, я думаю, это еврейские беженцы, которые окопались неподалёку... они могут быть опасны...

Услышав предположение герр Курта, прыснул смехом, и товарищ рядом заржал пуще коня, — тихо ты... — пока смеялся, попытался замотать слезшие с подбородка бинты, поправил фуражку, запихивая под нее пряди платиновых белых волос, Воспитатели шикнули на веселую компанию.

— Везде вам чудятся евреи... — снова, как и тогда, подкрался со спины, Айданте хотел повеселиться, ведь скоро он обведет вокруг пальца этого мужчину, который так желает его поймать. Ускользнет.

— Охранный отряд прибудет в пять, — сверкнул глазами, обернувшись достаточно резко, натренированное чутье помогало не подпускать к себе людей со спины. — Нам ведь важна безопасность, — отчеканил, смотря в глаза мальчишки-сироты, — поправь картуз. Отвернулся и ушел из приюта не решительным шагом.

Послушно поправил картуз, откровенно веселясь, хорошо, что улыбки его не было видно.

— Ждем с нетерпением... — бросил вслед, нужно было собираться. Машина выезжает в 4, опаздывать было нельзя. Попрощавшись наскоро с Мадам, попросил ее распространить, что он подхватил инфекцию в рану и отправляется срочным порядком в госпиталь. Сам же собрался и выехал в ближайшую больницу, где скрывался около двух недель будучи "при смерти и очень опасным"*

— Сколько можно морочить мне голову?! Мне нужен этот мальчишка немедленно! Скоро подойдут сроки самых важных проверок и анализов! К тому же его организм не должен перестраиваться в стрессовых ситуациях!!!

Курт, потирая очки, сказал:

— Герр Нэйл, оснований для беспокойств нет абсолютно никаких. Герр Айданте наблюдается в ближайшей больницу в трех километрах отсюда.

Нэйл, рванул к двери, но твердая рука Курта его остановила:

— Вам нельзя туда. Он наблюдается под чутким контролем специалистов, неделю назад наш агент дал нам эту наводку, мы ждем инкубационного периода ...

Арата давно смекнул, что его преследователи таки нашли его, теперь он старался чаще гулять, хорошо в это время за ним никто не наблюдал. Спустя пару дней мальчика все реже стали выпускать на улицу все больше анализов и внимания. Ночью он собрал небольшой рюкзачок одежды и выскользнул за территорию больницы, признаться было сложно, ее периметр отслеживали, но не зря же он был военным. Пешком прошел больше 6 километров, остановившись на какой-то ферме, хозяева приняли сиротку, приютили, обласкали. Айданте жил так достаточно долго, но вот второй месяц беременности на исходе, и живот довольно сильно округлился. Старушка очень переживала. Поила козьим молоком потчивая разными отварами. А мальчик все чаще страдал перепадами настроения.

Нэйл, уже изрядно поседевший, от постоянного волнения и переживаний несколько раз выезжал на воды поправлять здоровье, находился на грани трибунала как враг немецкого народа и предатель. Слишком много знать опасно, тем более в маниакальной среде шпиономании и предательств.

— Герр Вагнер! Вы пойдете на дно вместе со мной! Если меня отравят или пристрелят за проваленный эксперимент, мои люди и вас пустят в расход!!!

— Признаюсь, я допустил оплошность, не приняв во внимание бдительности ребенка. Он довольно сообразителен.

— Он военный!!

— И всё же он ребенок... исходите из его инфантильности, прежде всего, — всё так же спокоен и сосредоточен, — к чему стремятся брошенные дети?

— Вам лучше знать, вы у нас спец по подбору в Гитлерюгент!

— К семье... любой... Поэтому я искал его сначала в приюте. А потом по беспризорным шайкам ...

— Прочешите Фермы на востоке! Там были его деревни с евреями...

Айданте был отнюдь не глупым, он все рассказал тем, кто его приютил... в письме, и это же письмо попросил передать на почту и послать по адресу, герру Нейлу. Сам же запряг лошадь в повозку, так как верховая езда теперь была под запретом, он попросил деда отвезти его в город, в приют Айданте решительно не собирался. Он снял номер в отеле, недорогом, но чистом. Купил женскую одежду. Он понимал, мальчик с таким животом и в военной форме слишком привлекает внимание. Так что выбора не было, свободные платья, вот удел бедного Араты.

— Дед. простой крестьянин, земледелец , он вряд ли что скрывает. Я полагаю не стоит его более здесь держать... но и отпускать нельзя. Ферма полыхнет ровно в три, а старикашку отправят на цеха автоленты...

Нэйл перечитывал письмо снова и снова.

— Я не могу поверить, что вы, буквально зная, где этот юнец не смогли его заграбастать! Он думает на шаг вперед вас Вагнер!

— Мне нужно больше людей. Как, вы думаете, он поступит? Будет щеголять с животом по улице? Или может, заляжет на дно без еды и нормального сна и комфорта? Скажите мне.

— Вы меня за идиота принимаете, он прошел курс молодого бой..

Курт, перебивая:

— Он в положении. Попробуйте развести костер, когда у вас пусть и не большой, но животик при гормональном аду метаморфоз беременного МУЖСКОГО организма. Представили? Будьте готовы, что искать предстоит не гера Айданте, а фани Айданте ... — Вышел из кабинета, чеканя шаг и проклиная про себя седого офицера.

Сбережений хватило еще где-то на месяц, прикупив себе шляпку с широкими полами, скрывающими пол лица и милое платье насыщенного синего цвета с тисненым узором. Он гулял в нем в парке, часто подолгу сидел на лавочке, поглаживая уже крупный живот, разговаривая или напевая что-то. При редких прохожих, опускал голову, скрывая лицо за длинными платиновыми прядями, умолкал.

— Дайте козьего молока, клубники и во-о-он тех огурчиков, они ведь малосольные? — улыбался продавцу, голос стал совсем как женский, но не потерял нотки подросткового изменения, когда он уже собрал все в корзинку, вдруг его ноги подогнулись, его подхватил под руку прохожий солдат, помогая подняться. Айданте тошнило, он был зеленый, наскоро попрощавшись и расплатившись, почти убежал, насколько позволяли разошедшиеся бедра. В гостинице он уже не отлипал от клозета.

Все крайние сроки уже подошли, и не было никаких вестей о том, где мог скрываться молодой офицер, как назло прошел слух о внезапной смерти Герра Вагнера, убитого польскими наемниками. Новость облетела все газеты Германии, как страшнейший акт агрессии восточной Европы.

По залитой солнцем мостовой размеренной походкой шел человек в белом костюме и белокурой челкой, ниспадающей на глаза прикрытые черными солнцезащитными очками ХЬЮГО. Он шел Вальяжно, по-хозяйски, на лице его блуждала улыбка.

В комнате было невыносимо, Айданте открыл все окна, осталось только выпрыгнуть.

— Да что же это...

Кое-как оделся и вышел на прогулку, отнекиваясь от помощи хозяина гостиницы. Оказавшись на улице мальчик глубоко вдохнул, купив газету он пошел как обычно в парк, на глаза ему попался заголовок. Имя было очень знакомо, кажется врачи говорили о нем. Кстати о врачах. Айданте очень хотел, чтоб ему помогли, ведь тошнота не проходила, любой резкий запах уже заставлял, чуть ли не падать в обморок. Медленно ступая, в мягких балетках, по мощатику добрел до ворот парка.

Прикупив рожок мороженного, он шел вдоль парка, смотря, как дети со своими мамашами играют на площадках и спортивных комплексах, смотрел не просто так. " Где же ты присядешь, под каким усталым вязом в теньке будешь сентиментально наблюдать за детьми?" Лизнув мороженное и посмотрел вперёд, но кто-то неожиданно чуть не сбил с ног молодую фани в красивом летнем платьице.

— Ох, мои извинения, — улыбнулся молодой человек, солнце заиграло на стеклах его очков и бликами легло на глаза девушки, — вам не по себе? Похоже это из-за жары? Где ваш муж? — улыбнувшись, он нагнулся почти к самому лицу девушки.

Солнце припекало, но шляпка хорошо скрывала молочно белую кожу плеч от его палящих лучей, Айданте, более-менее пришел в себя, но, зачитавшись, будто сквозь вату услышал голос. Прикусив язык, вспомнил, что нужно держать себя в руках. Мальчик непонятно почему начал злиться, но произнес как можно более добродушно

— Все в порядке, вам не стоит беспокоиться о незнакомке, — поспешно отвернулся, сворачивая газету. — Где мой муж, вас не касается как впрочем, и мое состояние, — чуть более холодно откликнулась "девушка" сложив пальцы в замочек, чуть ниже пояска шифонового короткого лилового платья.

— У вас бледное лицо ...и ...впрочем, мой долг как сознательного человека хотя бы сопроводить вас до ближайшей тени ...думаю, вам не стоит столько находиться на солнце... — молодой высокий господин, взяв малышку под руку и крепко сжав маленькую ладонь, повел её в парк. Двигался он достаточно проворно, чтобы Арата мог успеть хоть как-то возразить.

-Здесь вам будет гораздо лучше, отдохните и можете идти дальше, куда собирались, говорю вам как терапевт, — улыбка белоснежная, как и костюм.

Айданте старался успокоить клокочущий гнев, ругая себя за чертовы перепады настроения. Послушно последовал за мужчиной

— Вы наглец, а не терапевт... — беззлобно произнес Арата, опускаясь на лавочку, с грацией даже не смотря на то, что в положении, в отличие от других девушек.

— Я принесу вам воды... или может мороженого?

Взял из рук фани газету и, засунув под мышку, удалился со словами:

— Пресса вредна для чувства юмора моя дорогая...

Юноша усмехнулся в спину уходящего, подумав какой интересный экземпляр. Достал из сумочки блокнот и карандаш, набросав пейзаж перед ним и детей на площадке и их матерей. К его ногам подкатился мячик, и владелец сией игрушки не заставил ждать. Айданте поднял пестрый мячик и протянул подбежавшему мальчику с улыбкой. Тот поспешно сказал спасибо смущаясь, забрал пропажу. Галантно, по-детски галантно, поцеловал руку.

Утилизировал прессу в ближайший мусорный бак и так же улыбаясь, вернулся обратно, задержался не надолго у ларька с шарами и понаблюдал за милой картиной у лавочки в тени.

— Вы будете прекрасной матерью, — проговорил молодой человек, протягивая мороженое и садясь рядом. — Дети это великое благо, — повернулся и снял солнечные очки, из-под которых глянули острые и холодные зелено-серые глаза охотника. — Это вы нарисовали? — так же, не отводя глаз от глаз фани в летнем платье, произнёс незнакомец и, казалось, что теперь улыбки его и вовсе не было. Только сосредоточенный взгляд. Айданте вздрогнул, умиротворенного состояния как не бывало. Животное чувство — чувство опасности просто вопило и заставляло сердце метаться.

— Я тоже на это надеюсь...— взял мороженое, но просто положил руки, на колени, держа в них рожок.

— Да, я нарисовала... Развлечение, чтобы снять стресс...

Арата отчаянно избегал взгляда незнакомца. Под ним ему становилось не по себе еще больше.

— Попрошу вас не смотреть так, или я подумаю, что вы маньяк...

Мальчик с мячиком опять подбежал и подарил пару душистых веток сирени, улыбаясь и краснея до ушей. Юноша, не выдержав, рассмеялся, потрепал мальчика с букетом в руках по волосам.

— Будешь мороженое?

Отдал рожок, взяв сирень, вдохнул ее запах, почему-то ее запах отвращения и тошноты не вызывал.

Недавно убиенный и спешно кремированный герр Курт Вагнер вернул очки на их законное место на носу и снова улыбнулся. Едва заметное изменение ритма речи, неуловимые сужения зрачков, кровь, прилившая к лицу. Айданте? Во всяком случае, завязать дальнейшее знакомство с прекрасной девушкой никто не мешал.

— У вас прекрасная улыбка, простите мне мою дерзость. Вы так сильно любите детей и умеете говорить с ними, может вы работали с ними или долгое время жили в их окружении? — посмотрел на детей, и улыбки как не бывало. Перед ним бегали, прыгали и смеялись будущие офицеры и элитные войны рейха.

— Вам лучше?

— Прощаю... вашу нахальную лесть.. — Айданте кивнул, тряхнув платиной волос, уже достающих до пояса, — это допрос? Разве будущая мать должна не уметь общаться с детьми? — Остапа занесло, мелькнуло в голове мальчика, но поздно.

— И вы в общем-то видели, что я сказала единственную фразу...

посмотрел на площадку, спина ныла от нагрузки, облокотился о спинку лавочки, облегченно выдыхая.

— Простите, это все перепады настроения... Если вам неприятно мое общество, я могу уйти... — вдохнул, собираясь с силами, оттолкнулся от лавочки, выставляя ногу вперед немного тяжело подымаясь, держась за живот.

— Ну что вы, господь с вами, — махнул рукой, — мне приятно ваше общество, к тому же я не прощу себе, если оставлю вас одну, без присмотра, но если вы торопитесь, я бы с радостью вас проводил ... — смахнув с брови локон белокурых волос, Курт встал и подал руку девушке, не сводя глаз с её платиновых волос. — Вы само очарование, особенно ваши волосы, выдающие в вас чистую кровь аристократки ... снова прошу прощения за мою прямолинейность, однако я просто очарован, — но под тёмными стёклами очков бешено сновали глаза-измерители, соотнося по памяти те скудные данные фотографий с этой хорошенькой фани. Сходство было примерно 70 на 30... мало... но достаточно.

Айданте проигнорировав предложенную помощь.

— Не стоит, я как-нибудь сама... — выслушал предположение о "голубизне" крови, ах, как незнакомец был близко, опасно близко к разгадке его личности. — Будь сейчас времена инквизиции, меня бы сожгли за ваши слова... — Айданте откровенно веселился.