Шаманы. Книга первая

На этом месте Исхаг перестала развлекать себя перечислением дел и попыталась ощипать птицу. Не получилось, тогда она просто сняла с неё кожу вместе с перьями, обмазала крупную тушку пахучими травами, поместила в большой котелок — будет жаркое. Во втором котелке уже булькала каша, за которой присматривал старший гном. Мимоходом высыпав в котелок с кашей пригоршню соли, старая Исхаг обернулась к Фираду.

— Попробуем сейчас встать. Я подниму ездового духа, ты спустишь ноги на землю и постараешься устоять. Понял?

— Да, уважаемая.

— Так. Теперь вставай. Стоишь? Хорошо, шагни. Что, сильно болит?

— Вообще не болит, просто ноги не идут.

— Ты почти три дня лежал неподвижно, твои мышцы разучились работать. Ничего, это пройдёт. Обопрись на меня, вот так, пройди немного вперёд, теперь назад. Хорошо. Рана твоя прекрасно затянулась ещё утром. Это амулет?

-Да, но он уже почти разрядился.

— Понятно. Но всё равно не делай пока резких движений. Сегодня ты можешь ходить, приседать, но на всякий случай всё делай медленно. А завтра посмотрим.

— Спасибо тебе, — попытался поклониться молодой гном, но поморщился и аккуратно присел у огня.

Старая Исхаг отмахнулась от благодарностей, велела юному гному равномерно поворачивать у огня котелок с птицей и занялась проснувшимся детёнышем. Первым делом раздела малышку донага, внимательно осмотрела со всех сторон, быстро обтёрла тельце чистой тряпицей, смоченной настоем из тыквы-горлянки, натянула на малышку меховую безрукавку, сидящую на ней, как огромная шуба. Она попыталось попрыгать на кошме, но под весом "шубы" шлёпнулась носом вперёд. Все с интересом наблюдали, как девочка пытается встать, наступает на полы безрукавки, падает и упрямо повторяет попытки подняться во весь рост.

Исхаг подхватила детёныша на длиннопалую ладонь и улыбнулась, показав клыки. Малышка заинтересовалась и сделала героическую попытку уцепиться за левый нижний клык. Исхаг плотно сжала губы, потешаясь над безуспешными попытками детёныша отковырять один клык себе, и Фахадж поразился старческой красоте лица некрасивой в общем-то старухи. Ловким движением шаманка натянула на девочку шароварчики, выкроила из старой рубахи накидку, наскоро сшила по бокам оленьими жилами и получилась детская рубашонка длиной до колен.

Фахадж с поклоном преподнёс старой шаманке собственный гребень для бороды — в подарок.

— Вот за это тебе спасибо, уважаемый Фахадж. Мой гребень сломался ещё две луны назад.

Исхаг тут же расчесала девочке сбившиеся волосы и заплела короткую, но уже толстенькую косичку, в которую вставила обрывок верёвки и только затем занялась собой. Подхватила лапой кусок ткани от изрезанной рубахи, тючок со сменной одеждой и ушла к ручью. Фахадж мгновенно покрылся мурашками, стоило только представить, как на берегу ручья — зимой! — шаманка совершает омовение. И спустя некоторое время имел удовольствие видеть, что вернувшаяся Исхаг выглядит бодрой и вполне довольной жизнью. Она вытирала на ходу мокрые волосы остатками рубахи и по-прежнему была босиком, но вот странно — её лапы вовсе не выглядели грязными. Шаманская магия? И серебристый мех казался вполне чистым и даже приглаженным.

К тому времени как еда была готова, Исхаг уговорила и старого гнома вымыться у ручья, согрев вокруг него воздух. Контраст между холодной водой и обжигающе горячим воздухом оказался неожиданно приятным и бодрящим, так что Фахадж нисколько не пожалел о том, что дал себя уговорить. Напротив, вымывшись и сменив одежду, он почувствовал себя родившимся заново.

— Неплохо? — Исхаг откровенно посмеивалась над осторожным гномом.

— Изумительное ощущение. Устрою себе и дома такую купальню.

— Лучше всего очищать себя паром, исходящим от политых водой раскалённых камней и листьями мыльнянки. Меня научил мой покойный наставник, мы часто так очищали тело в походе. Еда готова.

Старая Исхаг отвернулась достать миски и, обернувшись, увидела незабываемую картину. Едоки расселись по старшинству... Фахадж, Фирад и детёныш... все они смотрели на неё голодными глазами, принюхивались к котелку и у каждого в руке крепко зажата ложка. Картину завершали три сидящих на задних лапах волка с одинаковым умильным выражением на мордах!

Шаманка закатилась смехом и сотрапезники её дружно поддержали. На этот раз девочка пожелала ужинать на коленях у Фирада. Наевшись, малышка прислонилась к его груди и крепко уснула. Бедный гном так и застыл с ложкой во рту. Исхаг перенесла девочку на кошму, уложила рядом с ней волчицу. Вторая было заворчала, но орка стукнула её по носу ладонью и повелительно указала на выход. Понурившись, зверюга улеглась у входного полотнища мордой к огню. Рядом с ней опустился Корноухий и лизнул подругу в нос.

После ужина Исхаг проводила молодого гнома к ручью, и помывка повторилась с тем же результатом. Заодно шаманка осмотрела болящего и пришла к выводу что Фирад почти здоров. Слегка поберечься и можно танцевать на празднике молота и наковальни.

Чисто вымытые спутники угомонились быстро, а вот Исхаг не спалось. Они всё ближе к долине гейзеров, как ещё отнесутся к присутствию орки подземные жители. Если бы не человеческий детёныш, она и близко не подошла бы к владениям гномов. Конечно, они славятся верностью слову и не склонны решать возникающие конфликты с оружием в руках. Так что надежда есть, есть! Но и боязно тоже. Решив, что лучше начинать бояться после доброго сна, Исхаг уснула, положив седую голову на бок Корноухого, который коротко проворчал во сне, но всё же развернулся так, чтобы шаманке было удобно...

Утро следующего дня выдалось суматошным, сторожевые духи подняли всех до рассвета, всполошив тревожным воем округу. Все трое волков выскочили из шатра, заняв круговую оборону у входа. Старый гном с мечом, шаманка с посохом и молодой Фирад с кинжалом встретили дозорный разъезд коротышек во всеоружии. Десяток воинов-гномов, подчиняясь команде своего шамана, опустили нацеленные арбалеты.

— Чтоб тебя горные тролли полюбили, Фахадж, — сплюнул старший дозора.

Шаманка покачала головой, плевать на землю, которая тебя кормит — верх глупости. Вряд ли этот несдержанный гном знает о том, как опасно оскорблять стихию. В трудный момент мать-земля просто не придёт на помощь обидчику, возможно, губить не станет, но и не поможет. А ведь горы тоже принадлежат матери-земле, так что этому неудачнику лучше бы никогда не спускаться в штольни, добра не будет.

— Приветствую братьев-гномов, — сумрачно ответствовал Фахадж, — эта достойная орка и её ребёнок под моей защитой.

— А не много ты на себя берёшь, сын Фана? — сказал, словно выплюнул, один из всадников.

Фахадж не удостоил его ответом, он повернулся к орке и с поклоном пригласил её в шатёр. Краем глаза Исхаг успела заметить, как растерянно переглянулись всадники, и насколько злобной гримасой исказилось лицо гнома, задавшего вопрос. Да, всё непросто в королевстве гномов. Старый наставник был прав — гномы, орки, люди и эльфы борются и за власть, и за привилегии, даруемые властью. Дерутся, как цепные псы, за лучший кусок и лучшую самку. Этот невоспитанный гном, так грубо вопросивший Фахаджа, вскоре пожалеет о своей грубости, орка недобро сощурилась вслед всадникам. После чего вызвала личного хранителя, мысленно произнесла короткую просьбу и отправила духа вслед разъезду. И тут же занялась лепечущим ребёнком, малышку надо обтереть настойкой, расчесать волосы и за круговертью обычных дел неприятная встреча слегка подзабылась. За завтраком шаманка вспомнила о своём желании поговорить с младшим гномом.

— Скажи, Фирад, случалось ли тебе плевать на землю в сердцах или просто так, от скуки?

Младший поднял глаза на шаманку.

— Случалось, уважаемая.

— А не припомнишь, происходило ли вскоре что-либо плохое? Незначительное событие, но не слишком приятное.

Фирад задумался. А ведь происходило и не раз! То ножом порежется, то камнем ногу ушибёт, то провалится в яму с ледяной водой.

— Бывало, ещё как бывало.

— Ты не задумывался отчего так происходит?

— Нет. А в чём тут соль?

— Соль в том, что мать-земля, на которую ты плюнул, тут же тебе и ответила. Считай это подзатыльником от старшего в роду.

— Я понял твои слова так, — сказал старший гном, — что вы, орки, считаете землю живым существом?

— Нет, не считаем. Тебе это трудно принять, но мы точно знаем, что земля — это живое существо. Ты при случае полюбопытствуй у старшего встреченного нами разъезда... не случилась ли с ним небольшая неприятность вскоре после вашей беседы. И станет ещё понятнее что именно я стараюсь донести до твоего гномьего рассудка.

Она обернулась в Фираду.

— А тебя, молодой гном, предупреждаю только один раз: никогда не плюй в огонь, в воду и на землю. Если земля способна подстроить маленькую неприятную шутку, то остальные две стихии отомстят гораздо серьёзнее.

Фахадж задумался. До сего момента Исхаг была на редкость немногословной, говорила только в случае необходимости и никого не обременяла собственным мнением. Старый гном покачал седой головой, не похоже, чтобы орка шутила. Земля живое существо? Почему бы и нет? Если разумные существа — это её дети, и они живые, отчего же их мать не может быть живой? Мы, гномы выгрызаем из её лона руду и драгоценные камни, нанося незаживающие раны и нам даже в голову не приходит извиниться. Фахадж мотнул головой, с ума он сходит, что ли? Но всё же решил проверить сказанное шаманкой, как решил и поклониться в штольне матери-земле, испросить прощение народу гномов и поблагодарить землю за бесценные дары. Старая Исхаг плохому не научит и врать не станет, орки вообще славятся прямотой.

— Спасибо за науку, — уважительно отозвался молодой гном.

Старый Фахадж тоже благодарно склонил голову.

— Только не пытайся донести эту истину до каждого гнома, — рассмеялась Исхаг, — если не желаешь прослыть сумасшедшим. Мне не верят даже иные орки, что уж говорить о гномах. Просто уважай окружающие тебя стихии, этого довольно.

— Но ты ничего не сказала о воздухе.

— Воздух вполне разумная и живая стихия, но имеет короткую память, как мне кажется. А вот остальные три злопамятны, как эльфы. Так что на всякий случай поостерегитесь.

— Твой должник, — снова склонил голову Фирад.

После завтрака они неспешно свернули стоянку, молодой гном выполнял посильную работу, стараясь не напрягаться. Он полностью взял на себя заботу о детёныше, и сейчас девочка охотно общалась с гномом на своём языке, Фирад же только головой качал — не понимаю тебя, крошка. Малышка сердилась и стучала по широкому плечу кулачком, стараясь донести до сознания непонятливого гнома своё желание. Фирад вручил ей подаренный гребешок и пока отец с шаманкой сворачивали лагерь, малышка деловито расчёсывала его небольшую бородку. Она так и уснула в гребешком в руке.

Фирад завернул девочку в меховое одеяло и помог Исхаг уложить детёныша в люльку. Шаманка покрыла головку ребёнка сшитым на живую нитку капюшончиком. За ночь похолодало, нехорошо, если малышка простудится в пути.

— Ты уверен, что рана на груди хорошо закрылась? — с сомнением спросила шаманка.

— Не сомневайся, всё в порядке,

— Тогда в путь!

Глава 5

... Снова потянулись холмы, а к середине дня на горизонте уже проявились силуэты гор, и орке казалось, что заснеженные вершины вырастают прямо из ближайших холмов. Кристально прозрачный и холодный воздух радовал сердце, а свет солнца заставлял ярко искриться выпавший ночью снежок.

Заметив, что спутники болезненно щурятся, Исхаг достала из перемётной сумы деревяшки, соединённые верёвочками и отдала гномам, показав, как нужно расположить деревянные кругляши на глазах. Удивлённые гномы смотрели сквозь узкие щели, прорезанные в дереве и не уставали удивляться — глаза не слезились и снежный покров не слепил.

— Как просто, — проворчал старший гном, — а мы всю зиму маемся.

— Удобно для работы на поверхности, но ограничивает обзор.

— Это да, — вздохнул Фирад, — спасибо тебе.

— Ты заметила, уважаемая, что и полстражи не проходит, чтобы мы не сказали слов благодарности? — высказался Фахадж.

— Да? Не замечала.

— Истинно так. Ты — хозяйка степи, а мы гости.

— Скоро положение поменяется,— рассмеялась Исхаг.

— Ни о чём не беспокойся, нанести вред гостье моего дома не осмелятся. Долг жизни для гномов — это свято.

Шаманка невесело хмыкнула и подумала, что долг жизни исчезает... стоит исчезнуть держателю долга. Однако выбора нет, она должна попасть в долину гейзеров, ибо только там одинокая орка может вырастить девочку, не опасаясь нападений враждебных кланов или людей, не ожидая мести эльфийских магов. Исхаг решила, что охотникам за погибшей семьёй вовсе не нужна была смерть родителей малышки. Скорее всего, охотились за их имуществом, орка сразу же вспомнила странное полено, спрятанное среди прочих вещей. Этот артефакт не нашли по двум причинам: во-первых, он был спрятан, и во-вторых, оказался разряженнным... хотя магический след оставляемый этим странным предметом, горчил на губах ещё очень долго. Живое пламя шаманского посоха выжгло следы магических возмущений, именно поэтому ушастые их до сих пор не нашли. И не найдут, если кому-нибудь не придёт в голову зарядить непонятный артефакт или вскрыть его.

Старая шаманка последовательно вспомнила события последнего семидневья и сразу сказала себе, что смерть пришла за родителями маленькой полукровки в соответствии с чьей-то злой волей. Так ли это? Начнём сначала. Беглецов убили, но не ограбили сразу же, и вещи погибших были разбросаны, да. Но разбросаны не так, как это бывает, если грабители нечто усердно ищут. Скарб погибших родителей детёныша выглядел разбросанным... слепой силой, если так можно выразиться. Это первое наблюдение. Второе ... к погибшим никто не осмелился подойти, чтобы обыскать тела. Значит знали, что смертное проклятие заряжено, запущено и только дожидается, чтобы его потревожили. Напавшие спешно покинули место трагедии. Боялись проклятия? Причины опасаться у наёмников были — маги-то погибли. Итак, оставшиеся в живых поспешно бежали с места трагедии, а ведь были обязаны обыскать округу и найти то злосчастное полено. Но не обыскали. Не потому ли, что магов в отряде не осталось? Обнаруженные оркой следы говорили о поспешности, с которой убийцы покинули место побоища. Они даже не забрали трупы погибших магов! Почему? Может ли быть так, что пославший погоню велел убийцам срочно вернуться? Каким именно способом велел? И если неведомый доброжелатель существует, то это маг, свободно отдающий приказы четырём магам и шести воинам. Вопросы, вопросы...

Постоянно размышляя об этом странном убийстве, Исхаг старательно уничтожала следы присутствия их каравана на землях орков. Разумеется, её спутники не замечали, как она камлает в седле и расстаётся с очередной порцией крови, вызывая духов воздуха и огневичков. Призванные сущности трудились без отдыха, уводя возможную погоню далеко к северу и попутно создавая ложные следы кочёвки их маленького отряда.