Талисман Барона

Я конечно и не надеялся что удастся решить проблему с ходу, но желание легких путей пересилило осторожность и голос разума. А наглость и жажда денег насквозь прогнившего чиновника — терпение!

Подавив желание вернуться и выполнить все свои мысли, я приказал Уго идти вперед, и последовал по созданному слугой в толпе пути.

Раз честно не поучилось, попробуем по иному.

Толпа расступалась перед угрюмым чернокожим гигантом с секирой за спиною, и вновь смыкалась сзади, принимая нас за еще одну песчинку в круговороте тел: не высказывая любопытства, интереса или страха. Мы были никем, одним из тысяч господ со слугою, и нас соответственно не замечали, лишь иногда высказывая сдержанное любопытство или опаску. И меня это устраивало. Указывая фа`тане дорогу неслышимыми командами я слушал лоа. Мириады их наполняли пространство вокруг, и каждый тихо шептал что-то свое.

Кроме того, я наблюдал, наблюдал и поражался количеству нечисти обитающей в городе. В каждой подворотне, каждой тени и мусорной куче, в каждом подвале и под прилавком я ощущал присутствие иных существ. Мелкие, незаметные большинству людей, иногда добрые и полезные, но чаще злые, вредные и откровенно враждебные, они населяли каждый уголок города. Витали в воздухе бесплотными тенями, расталкивая эфирные тела лоа, пожирали мысли, сны, эмоции и желания, а некоторые и не брезговали даже плотью и кровью.

Как, например, эта брукса, торгующая мясом под личиной красивой и молодой девушки.

Я смерил взглядом почуявшую мою суть и подобравшуюся кровососку и равнодушно прошел мимо.

Нежить и нечисть, пока не старается вырвать мне сердце, и никак не досаждает, не моя забота. Пусть кто-то иной справляется с не...

Какого?..

Остановившись прямо посреди улицы я замер прислушиваясь. Почудилось?.. Нет! Лоа тревожатся — верный признак неладного. Да и выпестованное чувство опасности бьет набатом.

У меня почти нет дара предсказаний, все чего я могу на этом поприще — иногда улавливать видения собственного будущего и чувствовать опасность. Обычно это выражается в подсознательно ощущаемой угрозе, неявной, но весьма ощутимой. Чем сильнее опасность лично мне и окружению тем сильнее эта угроза.

А сейчас, она прямо орет: беги!

— Что-то случилось, сеньор? — вежливый, но настороженный голос заставил меня прерваться. Открыв глаза я попытался успокаивающе улыбнутся старшине наряда. Вышло, судя по изменившемуся выражению его лица, плохо.

Уго шевельнулся, готовый в любой момент броситься на стражу, выигрывая мне время.

— Все в порядке, мне просто слегка нездоровиться.

— В таком случае, рекомендую обратиться к целителю. Его лавка находиться недалеко отсюда, — стражник был так любезен что даже указал направление, и предложил помощь.

Вежливо, но категорически отказавшись от его услуг и поблагодарив монетой, я быстро спровадил настырного служаку и глядя в спины нахмурился.

Мне не понравился взгляд одного из стражников: слишком внимательным он был, слишком цепким, и... подозрительным.

Хм...

Выбросив из головы этот инцидент я повернулся вокруг оси отыскивая нить.

Когда обрывистый нечеткий след привел нас в трущобы, я начал подготовку. Сунув руку в кошель, на ощупь взял одну из серебряных монет и принялся комкать как фольгу в пальцах. Придав монете форму почти идеального шара, царапнул заострившимся когтем несколько знаков, ткнул кончиком кинжала в подушечку большого пальца смачивая их кровью и поднес сжатый кулак ко рту, шепча воззвания к лоа, — наделяя пулю мистическими свойствами.

Закончив, забил снаряд в пистолет и мрачно скомандовал Уго быть наготове.

Пуля, несколько монет в кошеле и мешочек морской соли, надеюсь этого хватит.

След заканчивался в самой глубине трущоб, на узкой, застроенной высокими двухэтажными обветшалыми домами улочке, где никогда не бывало солнечного света, а небо было закрыто крышами домов.

Пахло гнилью, тленом и едва отчетливо — серой.

Высокое крыльцо натужно скрипело прогнившими досками под сапогами, угрожая провалится в любой момент, похоронив под обломками и меня и Уго. Подойдя к двери, я протянул руку и задумчиво хмыкнул. Из дома тянуло смертью, кровью, и яростью.

А еще — злобой. Нечеловеческой, могучей, всепоглощающей и всепожирающей злобой.

— Хозяин... — подал голос фа`тане, вытаскивая секиру из-за спины.

— Знаю, — не оборачиваясь ответил я и прищурился, медленно доставая пистолет из кобуры.

Сконцентрироваться. Воззвать. Готово!

Шагнув на дощатый пол, я, покачнувшись, упал на колено, пересиливая накатившую слабость вскинул пистолет на застывшую у двери тварь. Нечисть, почуяв меня, резко обернулась, ощерилась, смазалась от скорости, прыгая ко мне...

БАХ!!!

Самодельная пуля, сверкнув призрачной синевой мистической вязи в полете, встретилась с размазавшейся от скорости тварью, разнося ей череп. Брызги черного ихора и содержимого черепушки щедрым потоком разбрызгались по стенам. Остро завоняло серой и кровью. Задымились доски в местах попадания нечистой крови; на них заплясали крохотные голубоватые огоньки угрожая спалить здание, а если не повезет — и целый квартал.

Отбросив пистолет в сторону я выхватил второй, взвел и, убедившись что тварь мертва, отпустил. Опираясь на стену, с трудом поднялся.

Не знаю как учитель ходит по тропам духов на многие мили, но мне такой фокус проделывать рановато. Перемещение на десяток метров столько сил отбирает, что хоть жертвой расплачивайся.

Спустя несколько мгновений после выстрела, дверь слетела с петель впуская внутрь Уго. Фа`тане, убедившись что со мною все в порядке, приблизился к трупу и одним могучим взмахом отсек остатки головы.

Для надежности.

Оправившись, и затушив начинавшийся пожар я оглядел остатки твари и задумчиво хмыкнул. Подумать только, самый настоящий... бес?.. черт?.. не знаю, я в демонологии не силен, от слова "вообще!". Знаю лишь одно — был бы это настоящий демон, вывернул бы меня наизнанку одним взглядом, а затем славно бы повеселился в городе. А так, мне крупно повезло что это всего навсего мелкая низшая тварь. Хоть и очень быстрая, и наделенная множеством иных способностей. Уверен, обычный человек в ее присутствии и дышать бы не смог.

К слову о людях.

Оставив Уго разделывать тушку нечисти я спустился в подвал. В просторном помещении было светло, — горела целая гирлянда дорогих свечей, высвечивая нарисованную, но не активированную пентаграмму на полу. И было... грязно. Кровь, лишь чудом не затушив не одной свечи, маслянистым налетом покрывала стены, растекалась лужами по полу и виднелась брызгами даже на потолке. Изодранная плоть островками возвышалась в алых лужах, выкладывая целые архипелаги внутренностей и требухи. Одуряюще воняло бойней, страхом и болью, впитавшейся в стены на метафизическом уровне.

Последствия неудачного, (или слишком удачного, тут как посмотреть) призыва порождения ада в наш мир.

Переступая через останки я обошел по кругу пентаграмму. Пять граней, шесть непонятных (имена демонов?) знаков — пять на лучах один, вероятно, в центре — с выложенными поверх них человеческими головами, и незаконченная длинная вязь неизвестных мне рун по окружности. Приподняв за длинные волосы голову в центре пентаграммы, я подтвердил наличие знака, и бросив голову обратно задумчиво почесал бородку. Картина ясна. Вызванная тварь, уничтожив призывателей, решила воспользоваться их трудами и дополнив пентаграмму, открыть на крови самый настоящий провал в Ад.

Думаю что если и ошибаюсь, то ненамного.

И назревает вопрос: чем занимался тот выродок в сутане? Церковь отсюда всего в трех кварталах, учуяв эманации Ада, сюда должен был целый рой священников и экзорцистов налететь, а в результате — пусто! Единственный кто учуял грядущую беду и пришел — я.

Везет как утопленнику.

Погасив лоа свечей я поднялся обратно.

— Закончил?

Уго молча кивнул, поднимая сверток с нарезанными из тела нечисти ингредиентами. Вопросительно ткнул носком сапога останки.

— Поплотнее упакуй и возьми с собою, — поразмыслив ответил я. — Они нам сейчас пригодятся.

Хоть я и сделал доброе дело, но не стоит забывать что я колдун — одна из тех темных и жестоких тварей которыми пугают детей матери. И сделав доброе дело, я всегда возьму свою плату. Священник пропустил приход демона, упустил шесть душ в лапы Ада? Ну что ж он за это поплатиться. Посмотрим как он удержит свою собственную душу. Посмотрим, а заодно и приглушим свою паранойю, создав на всякий случай запасной путь отхода.

Демонология конечно не мое, — нет ни знаний ни умений ни таланта, но кое-что я сделать смогу. Не стоит забывать, колдуны — мастера духов.

Темных духов.

VI

Забрав останки, я направился прямиком в церковь.

Увенчанное звонницей каменное строение вольготно разместилось позади домов, почти вплотную к городской стене, отделенное от нее лишь кладбищем. Весьма неразумно, учитывая "любовь" шаманов племен к представителям иных религиозных конфессий, но размещать кладбище посреди жилых кварталов было-бы еще неразумней. Любой случайный или намеренный всплеск, и все кладбище поднимется. Хотя, уж как-то да справляться с подобным священники должны, иначе как объяснить тот факт, что за все время покорения Кариб, ни одно кладбище не поднялось самовольно? Да и ощущалось тут что-то иное, будто след иной сущности... или церковной магии...

Проходя мимо притвора я начертил на ближайшем столбе несколько письмен, отгоняя возможных посетителей от церкви, немного подумав, ограничил их действие до полуночи и вошел в церковь. Внутри было пусто, ощутимо пахло ладаном и церковной, раздражающе-звенящей благостью.

Пройдя вдоль нефа почти до самого алтаря я сел на первую скамью и замер ожидая священника. Уго, беззвучно встал сзади.

— Может сядешь? — спросил я, чуть повернув голову.

Фа`тане никак не отреагировал на мои слова, застыв в неестественной неподвижности. Пожав плечами, я повернулся обратно и прикрыл глаза.

Священник — упитанный высокий человек с высокомерным лицом появился спустя несколько минут, я не успел даже заскучать, как дверь в правой оконечности трансепта отворилась, и он быстрым шагом направился к алтарю, где преклонил колени.

Бесшумно поднявшись, я приблизился к молящемуся и кашлянул.

Дернувшись от неожиданности, священник подскочил оборачиваясь. Увидев нас, чуть успокоился и облегченно пробормотал:

— Я не заметил вас сеньоры... сеньор. — оценив вид Уго, поправился он. — Что привело вас в обитель Бога?

— Желание задать пару вопросов, падре, — улыбнулся я. — Как вы относитесь к душе?

— Душа есть суть квинтэссенции божественной милости, и является наиважнейшей его сутью, ибо лишь она определяет совокупность грехов и добродетелей человека, — как по писанному отбарабанил заученные слова святоша, вот только я не заметил в его словах искренности настоящей веры. Для падре, эти слова были лишь словами.

— Вот как? А как следует относиться к тем, кто губит душу, свою или чужую?

— Искоренять без жалости и пощады огнем и словом Божьим, — резко отозвался священник.

— Без жалости и пощады... — посмаковал я слова, и улыбнулся: — Вы сами это сказали, "святой" отец. Уго!

Побледневший от моей улыбки священник отшатнулся, попытавшись сбежать запутался в полах сутаны, упал, и пополз спиной вперед, не отводя взгляда от приближавшегося гиганта. Он полз, пока не уперся спиною в подножье алтаря, и лишь тогда закричал.

И продолжал кричать, пока рука Уго не ухватила его за горло...

* * *

Порт встретил нас гамом, шумом и навязчивыми ароматами пряностей: к берегам Старого Света собиралась флотилия галеонов, везущих пряности и специи, рабов, черное дерево, сахар, ром и табак. Ароматы этих товаров перебивали даже вездесущий гниющих водорослей и рыбы что вернувшиеся с утренней лова рыбаки продавали прямо в лодках, выставляя на обозрение и продажу крупные серебристые тушки.

Пробиваясь сквозь вереницы грузчиков, торговцев матросов и просто прохожих, мы с Уго осматривали корабли. Выбор был велик, но почти полностью представлен торговыми галеонами и тартанами рыбаков. Настоящих боевых кораблей было мало, и все они были либо слишком большими — как например трехдечный стопушечный "Сан Пабло", либо слишком маленькими. Я присмотрел для своих целей один из двух охранявших фарватер фрегатов, когда наконец увидел его! "Сантьяго" — парусный красавец резко отличавшийся от всех видимых мною до этого часа кораблей. Тридцать два орудийных порта с каждого борта блестящего от резьбы и позолоты, удлиненный силуэт, великолепное оснащение такелажа...

Это была любовь с первого взгляда. Я сразу понял что этот корабль будет моим — или ничьим.

— Уго, отправляйся к грузчикам, поспрашивай про этот корабль, только осторожно. Я буду ждать тебя... — я огляделся и кивнул в направлении таверны. — Вон там.

Слуга невозмутимо кивнул, и, отдав мне свой топор, слился с толпой. Проводив взглядом его широкую спину, я быстрым шагом направился к ближайшему рыбаку, где прицениваясь к рыбе начал осторожные расспросы.

Дальнейшие расспросы показалю всю бесполезность подобного времяпровождения:

— Куда отправляться этот флот? Известно куда, к берегам Испании. Что везет? Да что загрузят то и повезет. Говорят на "Сан Лорензо" даже рабов везут. Честное слово сеньор, клянусь, сам видел! А? флагман? Нет сеньор, тот корабль к флоту никакого отношения не имеет. Откуда взялся? Давно пришел, недели две или три. Зачем? Тут уж не обессудьте, не ведаю. Стоит да и стоит, нам, рыбакам не мешает и ладно... Рыбу-то брать будете?

Дальнейшие расспросы проходили в том-же ключе, менялись лишь незначительные детали. Никто из рыбаков и случайных моряков не знал ничего стоящего и потому, я направился прямиком в таверну. Распахнув дверь входя, и скривился от ударившего в лицо смрада. Лет тридцать назад, я бы даже на милю не подошел бы к заведению подобного масштаба, да и сейчас побрезговал-бы...

Победив желание развернуться и выйти, я окинул внимательным взглядом прокопченное помещение. Зрение послушно перестроилось позволяя разглядеть сквозь густой туман угара все непрезентабельные детали заведения включавшие в себя и несколько десятков посетителей, внешним видом идеально вписывавшихся в обстановку третьесортного заведения для самых опустившихся и пропивших все имущество моряков.

Плюс подобного заведения — сюда стекаются слухи со всего города. Минус... их много, и риск получить кинжалов под ребра за красивые сапоги или рубаху стопроцентен. Сдвинув перевязь шпаги на бок, я демонстративно перехватил топор Уго поудобнее и двинулся в самый темный угол. Брезгливо покосившись на липкую скамью, все же сел и, прищурившись, внимательно уставился на чахнущего над пустой кружкой оборванца. Брезгливо смерил взглядом куцую неопрятную бороденку, седые сальные космы, оборванную одежду, и наткнулся на удивление трезвый и цепкий взгляд: