Мы словно очнулись ото сна. Дом Зверей, я сам. Расширение верфей, укрепление дорог. Уздечка и седло, давшие иную жизнь лошадям, бывшим всего лишь источником мяса. Что поделать, цивилизации, представленной цепочками укреплённых поселений, связанных реками и грунтовыми дорогами, вполне хватает запряженной зубром телеги как сухопутного транспорта.

Достойный потомок Вара. Пожалуй, любимейшего из моих сыновей. Воистину, достойный. Даже убедил меня отойти от привычного шаблона "ни шагу за пределы защиты лесов".

Отец впадает в залив, отграниченный от моря двумя гигантскими мысами, разделёнными проливом. На восточном полуострове, Левой Опоре Южный Врат, Яр убедил меня основать поселение.

Чтобы варить соль из морской воды. Чтобы ловить другую рыбу помимо речной. Наконец, чтобы торговать или грабить тех, кто живёт в этих землях.

Словно в отместку, я назвал поселение Тмутараканью.

Сейчас я стою на двадцатиметровой высоте башне, осматривая окрестности.

Равнина, раздвоенная Левая Опора, на горизонте, за лентой воды, виден берег Правой Опоры. Между ними остров, узкий и длинный, поперёк пролива. Затвор.

Интересно, чем станет Тмутаракань? Новым государством? Вассалом нашего? Торговым постом? Руинами, оставшимися от города, что не выдержал буйства соседей?

Я прогоняю в голове карту исследованных земель, сравнивая уже обследованное с тем, что видел до попадания сюда.

Всё так похоже на правду.

Значит ли это, что земля к западу отсюда, — это полуостров? Значит ли это, что дальше, через широкий пресноводный залив, в море впадает Закатная Сестра? Значит ли это, что Восходная Сестра впадает в другое море, на востоке, за перешейком, состоящим из равнин и гор?

К чему обманывать себя, правда? Я уже всё решил для себя.

И время, и место. Пусть последнее и гораздо, на несколько порядков, точнее.

Хватит обманывать себя. Я позволил Яру убедить себя построить Тмутаракань затем, что мне нужно база. Чтобы достичь Проливов. Чтобы пройти дальше, пока я не встречу людей. Пока не пойму, чем они вооружены. Копешами, фалькатами, или гладиусами. А может, и вовсе каменными топорами?

Хватит врать себе. Я ввел систему волостей, объединив почти тысячу деревень своих потомков в три уезда не потому, что хитрый интриган убедил меня, что именно Яр, чей род по мужской линии восходит к Секу, подходит на роль уездного старшины в Столе. Нет, просто мне так удобнее. Потому что я хочу контролировать то подобие государства, которое опекаю больше трёх сотен лет. Наконец, потому что я хочу, чтобы у них были централизованные запасы зерна на чёрный день. И чтобы у меня было то, чем я могу подкупить других, если понадобиться.

Если подумать, то и походы на юг мне нужны для того, чтобы внедрить в общество идею универсального платёжного средства. Пуская и выкупленного на далёком юге, или выплавленного из чужих мечей.

Хватить лукавить. Для меня "строительство" — это не личное сколачивание мостов и кораблей. Этот уровень я перерос, когда предпочёл подобрать найденных людей, и не сохранить своё спокойное бытие отшельника.

Нда. Рассуждаю как мультяшный злодей.

Или наоборот, как некто, испытавший откровение?

Хотя какая, в принципе, разница?

Тысячи лет

— Ну, и зачем вы это сделали? — спросил я, закидывая копьё на правое плечо.

Оружие было зачётное. Полтора метра древка, в средней трети анатомические углубления под пальцы, остальные окованы стальными полосками и кольцами. Игольчатый шип на пяте копья, как и тридцать три сантиметра наконечника, выполнены из многослойной стали. Острие и режущая кромка с повышенным содержанием углерода, центральная часть, напротив, упругая. Изготовлено многократными нагревами, с обмазыванием центральной части глиной. Вершина металлургического и оружейного искусства

нашего государства и времени.

Седьмая по счёту. При моём образе жизни, даже такие копья не живут более двадцати лет.

Хороший результат. Дольше продержалось только сделанное холодной ковкой из трёх щитов и двух мечей цельнометаллическое копьё. Звёздное, то есть, метеоритное, оно же небесное, железо.

Люди, которых я спросил, хмуро посмотрели на меня.

— Хочу только спросить, зачем? Разве я не сказал ещё тысячу двести семь лет назад, что вся торговля с внешними землями Юга должна идти только через реки? Разве не объяснил, зачем?

Несколько десятков быстрых шагов, и один из нарушителей, по виду — типичный ахеец, потомок тех, с кем я сражался, обороняя Триаду, нашу пиратскую базу, от объединённой армии Микен, Крита и Хеттусы и примкнувших наёмников — отшатнулся.

Скорость и ловкость. Тысячу пятьсот лет назад, когда Владослав из рода Прима, старый пират, наследник отступников из города отступников, пожелавших свободы даже от вольницы Тмутаракани, запросил помощи, я был всего лишь в три раза быстрее, чем человек в принципе может достичь упорными тренировками, выбросом адреналина или грибным отваром. С тех пор мои показатели несколько улучшились, так что неудивительно, что элладиец вздрогнул.

Лес-Град Владыки. Обитаемое пространство от Стола и Лесной Грани на юге, до Озёрного Ожерелья на севере. От Закатной Сестры до берегов правого притока Восходной, Сводной Матери. Конечно, люди живут и за пределами этих границ, которые условны везде, кроме разве что южной. На узкой косе, отгораживающей устье Закатной Сестры от Тёмного Моря. На берегах полуострова Клеймо, прозванного так из-за обычая клеймить скот, вызванного обилием вороватых соседей, таких как скифы и меоты. Наконец, вокруг Тмутаракани, первого из поселений, основанных в устье рек. Даже на берегу Закатных Врат, которыми Закатное Море, что к западу от Ожерелья, открывается в безбрежное водное пространство, есть поселения.

Только в степях, за исключением Тмутаракани, мои не селятся. Невыгодно.

Когда-то давно, двадцать четыре века назад, приняв на себя ответственность за кого-то, кроме себя и бессловесной скотины, я запретил вырубку лесов к югу от Стола. Чтобы не расширять степь. Чтобы кочующие коневоды не могли свободно грабить моих поданных.

В конце-то концов, это моё эксклюзивное право.

Шли годы. Стол превратился в настоящий город, кляксу, растянутую вдоль берегов Отца и Матери. Моя крепость, тринадцать колец стен, три отдельных замка Домов, превратившихся к концу первого тысячелетия из семейных предприятий во что-то вроде министерств и госкорпораций. Верфи, мосты, оружейное производство, казармы Войска и Стражей. Канализация, наконец.

Серьёзно. Когда протяжённость города вдоль берега реки составляет два десятка километров, приходится жёстко управлять водозабором и удалением отходов. Вплоть до казни идиотов, выливающих помои на улицу и берущих питьевую воду не из источников, а зачерпывающих её с берега Отца.

В свою зашиту могу сказать, что из пяти эпидемий, потрясших Стол, не было ни оного случая чумы. Впрочем, возможно, всё дело в правиле "держащий крысу не в клетке есть злодей, замысляющий принести заразу в дом"? Серьёзно, я помню, что главная проблема с чумой это даже не крысы, и не их блохи, а само наличие природных резерватов. Но технология изготовления стекла из песка до сих пор буксует на уровне тонких псевдослюдяных пластин и бусин, не смотря на импорт ремесленных рабов из Финикии и Египта, а значит, нет и микробиологии. Только описательная эпидемиология, предлагающая меры профилактики.

Надо ли говорить, что когда в узких кругах Дома Болезней стало известно, чем отличаются меры защиты от болезней у нас и в той же Ахее, все только пожали плечами?

"Это же Владыка. Конечно, он всё знал самого начала"

Словом, диких крыс у нас нещадно истребляют. Вредители, портящие еду и разносящие болезни. Впрочем, кто-то, напротив, держит их в клетках, откармливая ради огромной печени. Как по мне, мясная крыса — это очевидное извращение от Дома Зверей, но кому-то ведь нравиться! Здоровые, кстати, твари, до семи кило весом. Сейчас пытаются вывести короткохвостую породу. Что поделать, после того, как в Египте в очередной раз сменился правящий род, спрос на амулеты из крысиных хвостов упал, а больше они, как и свиные, ни на что не пригодны.

Вообще, торговля с окружающим миром многое нам дала. Пшеница, ячмень и просо, которыми вскоре покрылись степи при Тмутаракани. Ручные туры, конкурирующие с зубрами в своей нише. Козы и овцы. Наконец, медь.

Вообще, с медью и бронзой получилось забавно. К тому времени, когда захваченные и купленные на Юге ремесленники нашли их у нас, мы уже давно научились плавить железо. Болотная руда, смутная память о необходимости поддува и схеме костра "финская свеча" у меня, вагон сообразительности и отточенное умение адаптировать мои смутные идеи к реальности у остальных.

В результате, захваченные у хетов мечи отправились на стены дворцов и усадеб. Или в переплавку. Мне как раз нужны были монеты, чтобы было, чем платить армии.

Да, как раз в тот период, когда самые рисковые, готовые наплевать на мои запреты, развивали Тмутаракань, мои владения окончательно оформились как государство, а я стал именоваться не Вождём, но Владыкой.

Если где-то на орбите есть спутник, то он, несомненно, заметит, что к северу от степной полосы располагается цивилизованная земля, щедро светящая в инфракрасном свете дымом из печных труб и кузниц. Примерно десять процентов земли превращено в пашни, преимущественно вытянутые вдоль дорог и рек, образуя, тем не менее, довольно плотно заселённую территорию.

Десять-двадцать сёл, возглавляемых старостами, собраны в волость. Волостной старшина — это один из старост, выбранный ими на более высокую должность. Кабинета, как и деревенскому старосте, не положено, базируется в своей родной деревне. Зарплата смешная, два стандартных — или, если по местному, "основных мерных" — кувшина зерна в год. Необходимость писать раз в год отчёты по населению и доходам и оперативно сообщать обо всех происшествиях, как и персональная ответственность за косяки, прилагается. Хотя, какая там ответственность? Даже за воровство накажут, как всех. Вот только ещё могут запретить ему и детям до второго колена быть старостой. То есть, запрет на административную деятельность для детей и внуков. Нельзя быть волостным старшиной, не пробыв до этого хоть два года старостой. Ценз, да. Ну, или выслуга лет. ОТ смены названия суть не меняется, верно?

В общем, если в волости вдруг появляется двадцать первая деревня, то последняя делится на две дочерние. В точности, как и уезд.

Впрочем, верно и обратное. Если в волости осталось меньше десяти деревень, то её быстро раздёргают по соседям. В точности, как и уезд.

Вот и получается, что уездные и волостные старшины кровно заинтересованы, чтобы в землях под их попечительством плотность населения не слишком менялась. Иначе либо уезд уменьшится, поделённые надвое, а значит, и уважения к старшине над десятью волостями меньше, чем над двумя десятками, либо и вовсе исчезнет. Ну, и кому он нужен?

А уездному старшине полагается дюжина кувшинов в год. Или то же количество бронзовых монеток. Государственный обменный курс, зерновой стандарт, да.

Чуть больше, чем надо, чтобы прокормиться семье из четырёх человек, кстати. Учитывая, что казнят или отлучают уездного старшину только за кражу, утаивание мора, вранье о населении, пожар на зернохранилище или порчу зерна, а объем работ невелик и позволяет вести собственное хозяйство, дефицита в кандидатах до сих пор не наблюдается.

Есть начальство и выше уездного. Четверть тысячи деревень или городок до двух тысяч населения — это, может, и много. Собрать налог в одну десятую часть, подать отчёт о количестве взрослых мужчин, детей разных возрастов и женщин, обеспечить сохранность четверти собранного зерна, доложить наверх, если что не так. Но Лес-Град велик, и уездов в нём далеко не десяток. Даже области уже распределены по краям.

Великая птица областной наместник. Настолько великая, что десяти лет не проходит, чтобы кого-то не поймали на грехе, а дальше как получиться, либо публичная порка и отлучение до второго колена, либо что похуже. Была и казнь всех взрослых семейства, пятнадцати человек, и распределении детей и подростков по семьям в другие края. Что поделать, это надо же так низко пасть областному наместнику, чтобы собрать ватагу и разбойничать по лесам и рекам?!

Впрочем, это грех не только наместников, если подумать.

Эта мысль крутится в моей голове, не мешая отстранённо наблюдать, как меня пытаются окружить воины Лесной Стражи.

Не знаю, радоваться тому факту, что они не падают ниц, или горевать, что в Страже такие отморозки и дураки.

Левая рука вынимает из мешочка на поясе маленькие, с ноготь большого пальца, неровные шарики из дрянного железа.

Мне не нужно поворачиваться, чтобы прицеливаться. Достаточно шума, который они создают, передвигаясь, дыша. Собственно, с моим уровнем Восприятия, позволяющим заниматься наблюдений за звёздами в самый сумрачный день, достаточно лишь чувствовать кожей тепловое излучение их тел.

Точно также, мне достаточно одного движения кисти и локтя, чтобы повредить каждому оба локтевых сустава и по колену. Ловкость и Сила, да.

— Я так и не услышал, зачем вы нарушили свой долг и повели купца через Лесную Грань, Стражи.

Вооружённые силы Срединных Земель — так называется наиболее цивилизованная область, несомненно, являющаяся метрополией моего государства — состоят из трёх частей. Войска, Лесной Стражи и Городовой Храны. Армия, пограничники и что-то вроде полиции.

Впрочем, я человек консервативный, и до сих пор мысленно называю их милиционерами. Странно, их ведь переименовали в полицаев ещё когда я сам был школьником, задолго до того, как оказался в степи наедине с галлюцинацией таблицы навыков и характеристик.

Войско, дисциплинированные и малоинициативные ребята, вооружённые четырёхметровыми копьями с противовесами, бойцы первой линии с щитами и мечами, лучники и всадники. Как-то так. Впрочем, в стене щитов всегда окажется кто-то, вооружённый топором, и в случае гибели первого ряда, копейщик зачастую бросает своё оружие, берёт кулачный щит и меч, чтобы занять место павшего. Как и лучники могут, увидев, что враг близко, достать короткие мечи и кулачные щиты, а то и вовсе поднять из травы припрятанные до поры пики. Просто есть стандарт вооружения, обязательный минимум, который должен быть у новобранца, решившего заработать свою дюжину медяков в месяц, чтобы быть принятым в ряды Войска.

Задача у них простая. В случае, если враг прорвался сквозь охраняемые Лесной Стражей рубежи, дать ему бой. Или подавить мятеж, если Городовая Храна не справится. Или сплавать вместе со мной на кораблях вниз по Отцу или Закатной Сестре и дать бой каким-нибудь сарматам, ставшим достаточно сильными, чтобы попытаться ограбить Тмутаракань и иные Внешние Поселения. В конце концов, они тоже платят налог, пусть и вдвое меньший, так как три четверти собранных на тех землях средств уходит на содержание стоящих там гарнизонов.