Возвращение, часть 2

— Но все равно, это — чудовищно! -прошептала Ира. — Сколько наших русских гениев они извели... Сволочи...

— Дату последнего дня, о котором у вас остались хоть какие-то воспоминания, мы знаем из ваших рассказов. К сожалению, это ничего не говорит о том, в каком году они начали свою деятельность.

— В любом случае, — Ира продолжала шептать, заторможенно глядя перед собой. — Мне жутко от сознания того, что несколько, если не десятки людей погибли только потому, что были лишены этого чертова дара, которым "награждена" я. Вам-то легче, интеллект — Божий дар. Вы не виноваты, что оказались умнее других подопытных.

— Ирочка! — Мальвина перегнулась через стол и заглянула Ире в глаза. — Ты какой-нибудь пергамент кровью подписывала? Душу продавала?

— Ну что ерунду спрашиваешь? Конечно, нет! — огрызнулась Ира.

— Тогда как ты можешь брать на себя ответственность за то, над чем не могла иметь ни малейшего контроля? Ну, получила наследство от родителей...

— От бабушки, — поправила Ира.

— ... Тем более, рецессивные аллели как раз через поколение обычно передаются. Так что же теперь — удавиться? Если интеллект — от Бога, как ты говоришь, то и любой другой природный дар — тоже.

— При том, что А4 — это выдающийся показатель даже для магических миров, а уж в Содружестве таких — считанные единицы. — добавил Онг.

После чего в сомнении посмотрел на юную магиню.

— Ира, а еще что-нибудь ты умеешь? Например, управлять водой, воздухом?

Ира страдальчески подняла взор к потолку, как бы говоря, "как вы мне все надоели". Потом встала и вышла во двор. Через минуту вернулась с булыжником.

— Смотрите.

Ира положила камень на стол и накрыла его ладонями, не касаясь. Камень подернулся дымкой и стал медленно менять свою форму. Проявились очертания живого существа, сначала грубо, потом его формы начали приобретать узнаваемые черты. Зрители не заметили, как пролетело несколько минут. Ира выдохнула и отвела ладони вверх и в стороны. Взорам собравшихся предстала скульптура котенка, игривого и хулиганистого, трогающего лапкой клубок ниток.

— Фантастика... — прошептала Мальвина. — И после этого ты смеешь утверждать, что... — Мальвина покрутила перед Ириным носом выставленными вперед указательным пальцем и мизинцем, изображая рога. — Да тебя за богохульство надо анафеме предать, а не за колдовство!

Онг подошел к столу, провел пальцем по спинке котика, снова испытующе посмотрел на Иру.

— Магия огня, жизни, теперь еще и земли. В человеческой расе чаще рождаются универсалы, чем у тех же эльфов или гномов. Но уровня архимага — раз в тысячу лет. Впрочем, мое сомнение ты разрешила. Один из двух имплантов "Малый алхимик" пойдет тебе. Есть надежда, что тебе он пригодится больше, чем любому из нас. Вначале я думал установить оба импланта гномам, если удастся их переподчинить. Но такого уровня дара нет ни у кого из них. Иначе не ковырялись бы они тут в земле, добывая руду.

— А можно мне вторую копию этого "Алхимика"? — встрепенулся Гекс. — Худо-бедно, но я все-таки на химическом факультете учусь.

Онг оглядел юношу с головы до ног и покачал головой.

— Язык мой — враг мой. Ты же сам признался, что взрывал химические лаборатории. Не получится ли, что с этим имплантом мы пустим козла в огород?

Гекс обиженно надулся.

— Одно дело — в школе. Там скучно. А в универе, мягко говоря, не до этого. Да и по технике безопасности ко мне никаких замечаний пока не было.

— Ладно, посмотрим. — ответил Онг и склонился над тактильным экраном медкапсулы.

— Онг, — обратилась к нему Лена. — Ты помнишь, что после нейросети мы собирались установить им кластеры симбиотов?

— Да. — ответил Онг.

— Ты помнишь, какую роль они играют на Земле, с доисторических времен? Думаю, Ира должна знать, на что подписывается.

— Хм. Ты права. Перескажи, пожалуйста, всем нам то, что тебе поведал твой Сезам.

Лена кивнула и в течение нескольких минут изложила молодежи историю появления на Земле ментальных симбиотов, деградации их до уровня паразитов и возвращения к своему истинному назначению под чутким руководством "аммы" Лены.

— Да... — протянула Мальвина, видя, что Лена закончила свой рассказ. — Красивая версия про эгрегоры. Многое объясняет. Но лично для меня никаких нравственных проблем не создает. Генетическая связь между нейросетями и этими симбиотами показана вполне убедительно. Если соглашаешься на одно, то не имеет смысла чураться другого. Но вот нашей Ирочке вы подложили еще одно, как у них говорят, искушение.

— Нет. — ответила Ира. — Я уже решила. Блажен, кто положил душу свою за други своя. Если мой дар особенно полезен именно в этом мире, пусть послужит на пользу тех, кто меня спас. Кстати, Елена Александровна, а что там ваш симбиот говорил о различных расах этих ментальных сущностей?

— Рассказывал хранитель фермы. Насколько я помню, речь шла о том, что в незапамятные времена, еще до Высших, в дикое, паразитическое состояние перешли все расы ментальных сущностей, и только одну из них Высшим удалось приручить. Об остальных никаких сведений не сохранилось. Хранитель говорил, что некоторые из этих рас настолько сильны и настолько чужды всему человеческому, что в принципе неспособны к симбиотическому сосуществованию с человеком. Пришлось ли Высшим с ними воевать, он не рассказывал.

— Спасибо, Елена Александровна, — еле слышно прошептала Ира. — Для меня это очень важно.

Для принятия присяги Онг выстроил отряд на улице, у входа в главный коттедж. Начал диктовать текст, предложение за предложением. Студенты повторяли. На последнем "клянусь" Ира увидела, как слабая фиолетовая вспышка мелькнула над головами студентов. Онг перехватил ее взгляд и твердо посмотрел ей в глаза, сжав губы в тонкую линию.

Вернувшись в коттедж, Онг выбрал Иру первой для установки нейросети.

Капсулу перенесли в один из трех кабинетов, каждый из которых имел отдельный вход со стороны гостиной.

Закрыв за собой дверь, Онг сразу обратился к Ире:

— Ты видела и поняла, что это — не просто присяга, как на Земле, а магическая клятва?

— Да. Почему вы нам не сказали об этом?

— Подумай. Для всех спасенных студентов, кроме тебя, магия — из области сказок. Они, может быть, и поверили бы мне на слово, но восприняли бы это просто как шантаж и недоверие. Кроме того, разница между словесным обещанием и магической клятвой важна только для того, кто собирается этой клятве изменять. Пока я не вижу для этого никаких предпосылок. А вот когда ребята пообвыкнутся в магическом мире, тогда и сами поймут, что с клятвами в таком мире шутить не стоит. Всему свое время. Я ответил на твой вопрос?

Ира молча пожала плечами. Онг продолжил:

— Или ты продолжаешь считать меня "отцом лжи", которому нельзя верить даже в том, что худо-бедно проверено практикой?

— Нет. Я поняла, что вы не имеете отношения к сущностям, которых в нашем мире называют "демонами". Поэтому к вам и предания наши не имеют отношения. Вы — материальны, значит — не из числа ангелов и прочих духов. Но и в родстве с Адамом не состоите, так что все, чему предания учат нас, людей, вас не касается. Я даже не могу сказать, есть ли у вас душа.

— Насчет души тоже не скажу, а вот мое родство с Адамом — кем бы он ни был на самом деле — установлено на хорошем уровне достоверности. Наш общий предок жил пятьдесят-шестьдесят тысяч лет назад. Где именно — неизвестно. Но филогенетику не обманешь.

Ира еще раз взглянула Онгу в глаза:

— В любом случае, это — не мое дело. Я не богослов и не миссионер. Катехизировать вас не собираюсь.

— Кстати, почему? — не удержался Онг.

— Вам папа с мамой не говорили, что вы очень любопытны? — парировала Ира.

— Они — нет, а вот Дим говорил. Но у меня не праздный интерес. Наш отряд очень мал, и я обязан представлять себе мотивацию, сильные и слабые стороны каждого. Любое отклонение от ожидаемого поведения меня беспокоит. В твоем случае настораживает твоя лояльность учению, которое вынуждает тебя презирать и отвергать твой природный дар.

— Я объясню. Думаю, вам можно доверять. Вы бросились спасать Лену с риском для жизни, спасли нас. Вы — "наш человек", пусть и родились в мире, где правят бал злобные твари. Только, пожалуйста, не пересказывайте остальным.

— Обещаю.

Ира помолчала с минуту, глубоко вздохнула и начала свой рассказ:

— Мне не было и шести лет, когда на меня напали какие-то хулиганы. Не уверена, что они на самом деле собирались сделать то, о чем вы, наверное, подумали. Но от испуга я выставила руки, как бы отгораживаясь от них. В голове зашумело, перед глазами мелькнула дымка. Бабах! С кончиков моих пальцев сорвались молнии и испепелили всех нападавших. Я бежала, не помня себя. После этого я заткнула в себе "это" на долгие годы. Пока не наступила буйная юность. Тогда я начала аккуратно пользоваться своим даром, маскируя его под электрошокер. Но постоянно помнила о том, что, — это я смертельно опасна для окружающих, а не они для меня. Знаете, ... — Ира запнулась, но, с видимым усилием, продолжила, — некоторые верующие носят охранный пояс со словами псалма "Живый в помощи Вышняго". Другие считают это суеверием. Но я носила этот пояс не ради защиты от угроз извне, а для того, чтобы уберечь окружающих от меня самой.

— Но ты же можешь и пользу людям приносить, как мне сейчас, — произнес Онг.

— Да, но к этому я подошла совсем недавно, после одного происшествия.

Ира замолчала на несколько секунд, вздохнула и продолжила:

— Два года назад мы собирали с отцом в лесу грибы. Мне показалось, что кто-то зовет. Отец расхохотался, но пошел за мной. Мы нашли пожилого человека, в стельку пьяного, с огромной рваной раной на боку. Грязь, гной. Отец сразу понял, что у человека — заражение крови, и доставить его в больницу мы никак не успеем. И снова у меня зашумело в голове, только вместо дымки я увидела всю сетку его кровеносных сосудов. Одни ярко алые, другие — синеватые, видимо, вены. Но все они были подсвечены и другим цветом, ядовито-желтым, особенно те, что проходили рядом с раной. Я инстинктивно протянула руку к ране и сразу же почувствовала жжение в кончиках пальцев. Одновременно желтый налет на сосудах несчастного стал таять на глазах. Отец прошипел: "бабушкины фокусы", но мешать не стал. Достал аптечку, зашил рану и наложил повязку. К этому времени подбежали друзья раненого, тоже пьяные, но стоять на ногах могли. Поблагодарили и утащили больного, который оказался вовсе и не пьяным. Просто симптомы такие, отец мне потом объяснил. Больше мы их не видели.

— Твой отец — врач?

— Хирург.

— Почему он так отреагировал на твои действия?

— Мальвина права. Его мать, моя бабушка, родилась и полжизни прожила в казачьей станице. Там она слыла колдуньей и ворожеей. Лечила все болезни. А отец смеялся и говорил, что все это — в лучшем случае НЛП, но, скорее всего, плацебо. А мою веру еще пуще высмеивал. На любые возражения отмахивался, мол, с этим не к нему, у него, мол, какой-то особой клетки в мозгу нет, которая заставляет людей верить "во всякую ерунду".

— А тебе-то самой зачем нужна вера?

— Дело не в том, нужна или нет. Я знаю, на какие злодеяния способна. И уверена, что таких, как я, в мире — миллионы. Если бы нас не останавливала сила свыше, мы бы давно уничтожили весь мир.

— Перефразируешь кантов императив?

— Что? При чем здесь Кант? И откуда вы о нем знаете?

Онг молча указал большим пальцем правой руки на медкапсулу за своей спиной. Ира задумчиво покачала головой.

— Ну, тогда подождите немного, я тоже изучу эти знания и дам вам ответ.

Онг снова неопределенно шевельнул рукой, мол, не о чем спорить.

— Так... о чем я говорила? Да, со своим колдовством, я — прокаженная. Мое место — на паперти. Потому и не имею морального права проповедовать. Хотя лично для себя надежду храню и не изменю ей никогда. Но вот с другими обсуждать это не могу.

— Я понимаю, что ты сохраняешь надежду, то есть держишь ум свой во аде, но не отчаиваешься. Это соответствует вашим канонам, с которыми я успел ознакомиться еще на Земле. Но почему — прокаженная?

— Я не сразу это поняла. У нас в церковь часто приходят бывшие оккультисты, астрологи, экстрасенсы. Я беседовала с некоторыми из них, читала статьи и интервью других. Все они, без исключения, в своих сверхъестественных занятиях пользовались заемной силой. Отрекшись же, сбрасывали ее как шелуху. Кто-то быстрее, кто-то медленнее, кому-то легче, кому-то тяжелее приходилось, но все они возвращались к исходному состоянию "человек разумный обыкновенный". А у меня — врожденный дар, который останется со мной до конца жизни. Неустранимое каноническое препятствие. Прокаженная.

Онг задумчиво посмотрел Ире в глаза:

— Принимаю к сведению и больше пока вопросов не имею. Не смею влезать еще глубже в сокровенное. Но знай, хотя бы, что здесь, в магическом мире, ты — не прокаженная, а, наоборот, элита из элит.

Ира в третий раз пожала плечами:

— Если у вас больше вопросов нет, то отвернитесь, пожалуйста, я начну раздеваться.

Неизвестный мир, два часа спустя

Лена сменила отца на сторожевой башне. С ней на площадку поднялся Онг.

— Лена, можно с тобой поговорить приватно? — Онг внимательно смотрел девушке в глаза.

— Конечно. — Лена, прищурившись, ответила таким же внимательным взглядом.

— Я знаю, что в вашем обществе принят довольно сложный социальный ритуал, который называется "ухаживание". И то, что я хочу обсудить, никак в логику этого ритуала не вписывается. Но, ввиду чрезвычайности обстоятельств, я не вижу иного выхода... Поэтому прошу меня извинить за вынужденную бестактность.

Лена слегка улыбнулась уголками губ.

— Извинения принимаются, господин капитан. Продолжай.

— Мы застряли в одном из магических миров нижнего плана. Рано или поздно нам придется вступить в контакт с его обитателями. А это — мир патриархальный, мир кланов и родственных связей, магических договоров и клятв. Я — архидемон из древнего рода, это очевидно для обитателей подобных миров, даже без применения магии крови. Это многое упрощает в моих отношениях как с простыми жителями, так и с власть имущими. Даже в отсутствие многотысячной армии за моей спиной. А вот вы с отцом здесь — никто, даже еще менее чем никто. Поэтому, если бы в случае необходимости я мог бы назвать тебя своей женой, вам не пришлось бы утверждать свой авторитет иными, более брутальными средствами. И ты, и твой отец автоматически вошли бы в мой ближний круг. Если бы на твоем месте была любая другая девушка, я бы немедленно предложил формальный, по-вашему, фиктивный брак, ни к чем интимному нас не обязывающий. Но, ты — это ты, и я бы не хотел ради сиюминутных тактических задач ограничивать свободу развития наших отношений сообразно самым тонким и деликатным нормам вашего общества. Кроме того, я не знаю, что связывало тебя с Димом, то есть, с тем, кого ты знала как Диму Пономарева.

— Можно я начну с конца? Ты прав. "Знала". Да и тогда между нами ничего особенного не было. Я очень благодарна ему, и рада, что он выжил и сумел устроиться в чуждых, непостижимых пониманию земного обывателя мирах. Да еще и таких друзей вокруг себя собрал.