| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Стреляют, — пробормотал Владимир. — Много. Шквальный огонь на пять-шесть уровней выше.
Уве ничего не слышал, однако доверился куда более опытному в перестрелках товарищу. Счетовод и цензор переглянулись, думая одну и ту же мысль — а не пора ли им отсюда валить? Чего бы ни опасался Октавиан, похоже, оно случилось. Или начало происходить прямо сейчас. Самое время было поделиться соображениями и составить быстрый план, что делать дальше. Но время вышло, и решение за конфидентов уже было принято. Бронированная, изолированная от всего на свете дверь, больше похожая на люк военного корабля, с грохотом вылетела внутрь апартаментов. Мгновенно, без всяких предварительных эффектов вроде взрыва или хотя бы попыток открыть стальную пластину в палец толщиной. Металлический овал тяжеловесно рухнул в бассейн, оставляя за собой шлейф из хлопьев окалины и сажи, как будто верхний слой металла выгорел до состояния порошка.
Конфидент и цензор, не сговариваясь, бросились в разные стороны, ожидая удар взрывной волны. Однако в пустой проем, ощерившийся зубьями рваной стали, вошла отнюдь не она...
Глава 4
Человек, шагнувший в дверь, казался бы смешным и нелепым в любой иной ситуации. Только не сейчас, когда выбитый им бронелюк тонул в бассейне, с бульканьем выбрасывая сквозь толщу воды клубы шипящего пара. Пришелец был высоким и худым, неестественно высоким и худым, что еще больше подчеркивалось мешковатой, очень плохого кроя одеждой. Как будто сюртук с пелериной и очень длинными — до самых пяток — полами скроили из двукратно большего запаса материи, чем нужно, причем нарочито не по фигуре. Лицо, вытянутое и скуластое, замерло в гримасе, как будто каждый шаг давался неладному человеку с болью и усилием. Пальцы, торчащие из слишком длинных рукавов, нервно подергивались, плетя судорожный танец загадочных фигур.
Глухо стукнула о дно бассейна утонувшая плита.
— Ни шагу дальше, — с ледяным спокойствием произнес Боргар, взяв пришельца на прицел.
Холанн отступил на шаг в сторону и вглубь зала, тоже готовый стрелять. Из-за спины гостя выглядывали физиономии каких-то вооруженных людей в шлемах, но без очков и забрал. На физиономиях явственно читалось категорическое нежелание следовать за дверным взломщиком
Тощий взглянул прямо на цензора и, хотя между оппонентами все еще клубился пар, искажающий все, Холанна пробрал мороз. Даже сквозь марево влажного воздуха, при плохом освещении было отчетливо заметно, что глаза у пришельца совершенно нечеловеческие. Один чернел темным зрачком в алом белке, другой вообще закатился в сторону и как будто жил собственной жизнью, выписывая мелкие восьмерки. Снова зачесались ногти, так, что держать пистолет-пулемет стало физически больно. Очень хотелось куда-нибудь убежать.
Пришелец склонил голову на бок, как-то дергано, словно птица. Посмотрел на Сименсена с непередаваемо скептическим выражением на угрюмо-бледном лице. Вооруженные люди за его спиной по-прежнему не спешили переступать край порога, чернеющий опаленной сталью. Судя по лицам, их желание оказаться как можно дальше отсюда нисколько не уступало такому же у Холанна.
'Комиссару' показалось, что он слышит музыку. Не то далекую, не то близкую, но очень-очень очень тихую, у той грани, что отделяет мир слышимого человеческим ухом от ультразвука. Нечто струнное, очень похоже на скрипку, но между нот как будто вплели голоса призраков, рыдающие, скорбящие о чем-то непонятном и непостижимом для живых. И предупреждающие о страшной опасности.
Впрочем, здесь и сейчас предупреждение оказалось излишним. Холанн и так отлично понял, что перед ними настоящий колдун-псионик. А учитывая, что ни Уве, ни Сименсен псионическими способностями не обладали ни на волос, для них слова 'колдун' и 'смерть' были равнозначны. Только это удерживало Холанна от нажатия на спуск — счетовод отчаянно надеялся на чудо и то, что начитанный Александров именовал 'кавалерией из-за холмов'.
— Не ты, — неожиданно вымолвил тощий, снова дергая пальцами, как свихнувшийся кукольник. — Не ты...
Повторив короткую фразу, он повернул голову к Холанну.
— Ты, — с прежней мертвецкой целеустремленностью произнес гость. — Отдай.
Уве тяжело сглотнул. Во рту совершенно пересохло, пальцы зудели и казались чужими, как будто кисти перетянули резинками, лишив доступа крови.
— Отдай фетву, и останешься жив, — без выражения повторил тощий. Его руки замерли, как будто все мышцы разом утратили силу. Второй, полузакатившийся глаз описал полный круг в орбите, и, наконец, сфокусировался на счетоводе.
Краем зрения Холанн увидел, как дрогнул пулемет в руках Боргара. Теперь стало ясно, что за слово на букву 'ф', однако ситуация не прояснилась, Холанн понятия не имел, что такое 'фетва'.
Музыка в коридоре, за спинами вооруженной свиты колдуна, как будто подскочила в тональности, стала резче и агрессивнее. Злее. Невидимый музыкант запилил смычком по струнам, заботясь уже не о мелодии, а лишь о громкости, стараясь вытянуть из инструмента как можно более негармоничные и атональные звуки. Стало очень холодно, даже пар над бассейном начал стелиться ниже, тяжелее. Колдун посмотрел куда-то за спины танбрандцев, лицо его подернулось гримасой недовольной злости. Холанн и Боргар, не сговариваясь, шагнули еще дальше друг от друга, развернувшись так, чтобы глянуть краем глаза, что происходит.
Противоположная от входа стена побелела, заискрилась крошечными кристалликами инея, будто подогретое стекло на морозе. Затем дрогнула и начала осыпаться невесомым прахом, как снег на морозе, когда воздух сухой и нет ни капли влаги, чтобы сцепить звездочки снежинок. В открывшийся проем шагнули новые действующие лица.
Холанн сглотнул, чувствуя, как пересохшая слизистая скребет мелким наждаком. Высокий и плохо одетый колдун был странен и зловещ. Но присоединившиеся к 'веселью' оказались еще страннее. Впереди семенил карлик. Точнее существо, одетое в какие-то обноски и коротенькие шорты, походило на карлика ростом чуть выше пояса обычного человека. Коротенькие ручки и ножки почти не гнулись в локтях и коленях, так что при ходьбе создание смешно вихлялось, изгибаясь всем телом и выписывая тазом восьмерки. Это казалось забавным, но смех застревал при одном взгляде на голову лилипута. Голова и лицо как таковые отсутствовали, вместо них прямо над плечами без признаков шеи поднимался гладкий розовый шар размером с тыкву (хотя в Аверитии мало кто видел настоящие овощи). На гладкой розовой поверхности чернели треугольные глаза и зубастый рот, который правильнее было бы назвать раззявленной безгубой пастью. За карликом вышагивала тень в длинной черной накидке, казавшаяся приложением к уродцу. Лишь спустя несколько шагов стало понятно, что это наоборот, хозяин, выпустивший впереди себя цепное создание.
Человек. Совершенно обычный, лишенный каких-либо памятных черт. Возраста скорее преклонного, однако, не старик. Не слишком высокий, на две ладони выше самого Холанна. Типичный гражданин низших классов Аверитии — безликий и не способный задержаться в памяти наблюдателя дольше нескольких мгновений. Лицо бледное, характерное для жителя замкнутых городов-мегаполисов, где солнце — роскошь. Уве сам таким был, пока его не обожгло солнце планеты синих джунглей.
Псионики замерли, буравя друг друга взглядами. Играла далекая потусторонняя музыка, все более превращаясь в издевательское терзание струн. Стреляли, теперь звуки боя были отчетливо слышны. Как довольно точно угадал Боргар — выше на несколько уровней. Гремело знатно — там, наверху, всерьез воевали с использованием армейского вооружения, включая гранаты, станковые пулеметы и, кажется, тяжелое лучевое оружие.
— Я пришел забрать фетву, — сказал человек в темной накидке. Голос его был ниже и громче, чем у нескладного в сюртуке, но такой же ровный, бесстрастный. Уве понял, что на самом деле это следствие предельной концентрации. Оба псионика сосредоточились ... на чем-то непонятном, настолько, что сил выражать какие-то ненужные эмоции у них уже не оставалось.
— Вы ее не получите, — пообещал тощий. И неожиданно добавил. — Во имя Божественного.
Холанн чувствовал, как ствол дрожит в его руках. Все происходило слишком быстро, слишком непонятно. Загадочную 'фетву' им передал Октавиан, слуга Защиты Веры. Следовательно, тот, кто пришел ее забрать без спроса, враг Халифата. Но пришедший враг клянется именем Божественного, и, похоже, господин мерзкого карлика не считает это ересью. Да и сам зловещий лилипут как будто слез со страниц брошюры о нечестивых экспериментах богопротивных анци. Так кто тут за добро и в кого надо стрелять?
Слишком быстро, чтобы все понять и сделать правильный выбор...
'Я же не солдат!' — возопил про себя Холанн, продолжая отступать, пока не уперся бедром в низкий столик.
А вот Сименсен думал куда быстрее. Он сразу понял, что для начала бесполезно отрицать наличие столь важного предмета и разыгрывать карту 'вы невероятно ошиблись дверью!'.
— От кого получили, тому и вернем, — голос бывшего цензора лязгнул, как пулеметный затвор, Боргар обращался к обоим сразу, держа ствол меж двух мишеней, в готовности палить по любой.
Но, похоже, никто его не слушал и не слышал. Колдуны оказались целиком поглощены поединком воль и намерений, который вот-вот перейдет в настоящую схватку. Звуки яростной перестрелки приближались, бой катился сверху вниз, огрызаясь выстрелами, взрывами и басовитым гудением лучеметов. За стенами комплекса взвыли сирены, оставалось лишь удивиться, почему не работает хоть какая-то сигнализация внутри.
— Фетва суть милосердие Халифа. Не вам толковать его волю, — скучно вымолвил черный, кажется, скорее для порядка, что-то определяя для себя, нежели в самом деле рассчитывая получить искомое. — Вы совершаете измену и будете наказаны своими же коллегиями.
— Есть тот, кто выше даже Халифа, — угрюмо сказал высокий. — И если Его заместитель на этом свете извращает заветы Отца человечества, должно поправить заблуждение.
У Холанна отвисла челюсть, на пару мгновений счетовод забыл, что у него в руках оружие, и опустил ствол.
— Это измена, вы умрете, — лаконично пообещал темный.
— Я служу Божественному и милость Его простерта надо мной, — отозвался тощий и, видимо, с его точки зрения это был окончательный ответ, завершавший переговоры.
Он быстро осенил себя шихабом и, продолжая движение, махнул руками в стороны, будто стряхивая капли воды после омовения. Одежда спадала с тела псионика, распадаясь на отдельные клочки и нити, которые в свою очередь испарялись без следа. Как если бы тело хозяина мгновенно раскалилось добела. Лицо замерло бледной маской, зрачки расширились во всю радужку и поменяли цвет, заиграв множеством оттенков оранжевого, растворяясь в красных белках.
— Уве, сюда! — бросил цензор. Указать было проще, чем сделать. Проклятый бассейн разделил обширную комнату и всех оказавшихся в ней. Добраться до спутника Холанн мог лишь вплавь или обойдя водохранилище, мимо одного из псиоников. Сам Боргар переводил ствол с одного колдуна на другого, не в силах принять решение — кого начать убивать. По всему выходило, что первый незваный гость санкционирован и вообще 'в законе', а второй определенно злой поклонник запрещенных таинств. Но при этом санкционированный псионик говорил сущую ересь, а темный колдун как будто требовал соблюдения приказов халифата.
И главное — фетву не отдают, кому попало, просто по требованию, вот в чем беда...
Из-под сгоравшего сюртука развернулось ... нечто. Теперь стало ясно, почему одежда сидела на псионике столь нелепо — все тело его, за исключением головы и кистей, покрывали жесткие перья, похожие одновременно и на широкие жесткие колючки, и на чешую. Строгое перо каллиграфа вывело на каждом пере охранительные знаки высокого панлогоса, помогавшие обладателю запретных знаний держать свою силу под контролем.
Мгновение — и человек-птица развернул руки, похожие теперь на крылья пернатого ящера. Вспыхнули ограждающие символы, сгорая без следа, высвобождая всю мощь повелителя огненной стихии. Охваченный призрачным огнем, псионик шагнул вперед, навстречу противнику, разворачивая крылья, благо широкие стены и высокий потолок нисколько не препятствовали. Деревянные панели чернели, стреляя мелкими искорками от жара, что закрутился смерчем вокруг псионика.
— Стреляйте, — безэмоционально приказал крылатый.
Бойцам за его спиной понадобилось несколько мгновений, чтобы перебороть страх и нерешительность. Черному этого хватило, чтобы сделать несколько пассов длинными, очень 'музыкальными' на вид пальцами. Воздух над бассейном задрожал, странным образом стал текучим и одновременно развернулся сотнями острых граней, будто кристалл почти прозрачного льда. Холанн сделал еще шаг назад и уперся в стену. Пернатый колдун двигал крыльями, словно гнал воздушную волну перед собой, пытаясь развеять осколочное марево, прикрывшее противника туманным щитом.
Ударили автоматы, четыре или пять стволов, пулевое оружие неизвестной модели. Стрелки встали за спиной патрона буквой V и палили с видом отчаянной решимости на подсвеченных вспышками лицах. Как будто оказались до смерти перепуганы (и немудрено!), однако преисполнены непоколебимой решимости, коли дело дошло до прямой схватки.
Холанн слышал, что якобы при определенных обстоятельствах можно увидеть летящую пулю, но впервые увидел это своими глазами, да и обстоятельства оказались 'определеннее' некуда. Гильзы со звоном сыпались на пол, стволы атакующих выбрасывали десятки снарядов в секунду ... и ни один не достиг цели. Пули замедлялись, вязли в текучем воздухе, как мухи в студне, замедляя смертоносный полет. Они раскалялись добела, поглощая собственную кинетическую энергию, а затем осыпались хлопьями ржавчины, пока за ничтожные доли мгновения не превращались в облачка невесомой коричневой пыли. Глаза крылатого сверкнули улыбкой сдержанного триумфа. Темному приходилось плохо, защита требовала слишком много сил. Колдун, по сути, перегонял в энергию собственные ткани, отчаянно сражаясь за жизнь. Лицо псионика менялось на глазах с каждой секундой, глаза проваливались в глубокие тени, кожа обтягивала кости черепа, как у мумии.
— Теперь умри, — торжествующе приказал крылатый, и каждое перо на его теле осветилось темно-оранжевым пламенем. Огоньки стекали с крыльев, сливались мерцающими потоками. На мгновение псионик замер в позе статуи ангела, готового взлететь — крылья развернуты на всю ширину, руки вытянуты вперед и вверх, будто в жесте благословения. А затем тысячи огоньков сплелись в огненное полотнище, мгновение — и волна яростно-желтого пламени покатилась вперед всепожирающим тараном.
Звенел металл — стрелки перезаряжали автоматы. Быстро, слаженно, со сноровкой опытных охотников на ведьм, которые даже будучи испуганными до смерти, действуют до конца. Огненный смерч замедлился, преодолевая щит темного псионика. Ненамного, но тому хватило.
— Поглоти это, — приказал темный. Голос звучал холодно, отстраненно, как будто и не его сейчас угрожала спалить рассвирепевшая стихия.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
