— Вот-вот! — поддакнул Пашка и невольно ударился в воспоминания: — Одни фокусы бабушки Мелисы чего нам стоили! До сих пор, как вспомню те пузыри... А на драконе летали? Кто его взнуздал? А сожрать когда они нас хотели хором? У-у! Кабы не наш зелёный друг!.. — эта фраза уже адресовалась к Вовке. — Ещё неизвестно, с кем бы мы сейчас играли в "дурака"?
Вовка лишь изумлённо переводил взгляд с одного на другого, не совсем понимая, то ли это приколы такие, то ли правду говорят? По физиономии Пашки определить это было совершенно невозможно. Вроде и всерьёз говорит, а вроде как и прикалывается. В глазах-то — глумливые черти бегают.
Помогай совсем засмущался. Стал из зелёного серым.
Санька тоже встал со своего места и, пожимая руку, сказал ему, кивая на экран:
— Так что, если там какие проблемы будут с этими членистоногими, — зови. Поможем! Хором чего-нибудь да придумаем.
— А то! — подтвердил Пашка, тоже протягивая руку. — "Мы разом к вам заявимся, с лопатами и с вилами, денёчек покумекаем и выправим дефект!"
Понятное дело, что Помогай о Высоцком и его творчестве ничего не слышал. Для него это было бы слишком круто. А потому хлопал глазами, не зная, что можно на такое ответить?
— Паша шутит, — пояснил я.
Помогай растянул рот в вежливой улыбке и, обернувшись через плечо, свистнул с пришепетыванием и переливами. То самое "Слю-лю-лю!"
С другой стороны экрана послышалась мелкая дробь, и сквозь его плоскость проявились помогаевы чада вместе с матерью. Они с любопытством уставились на главу семейства. Тот им что-то мягко прошелестел. Подруга приложила руку к груди и склонилась в поклоне. А помогайчики, совсем как земные дети, замахали нам лапками, типа: "Пока-пока!"
— Как быстро они у вас бегать научились! — удивился Пашка. — Ведь только недавно родились!
— Наша народ всегда такая закон, — улыбнулся Помогай. — Яйцо не сидит — уже бегай! — И повернулся ко мне, с чувством пожимая руку: — Моя будет надо — позывай! Моя сразу приходи!
К этому времени поверхность планеты незаметно уравнялась с полом гостиной и Помогай открыл проход на ту сторону. В лицо пахнуло жаром. И ещё чем-то кислым. Хоть красное солнце там уже клонилось к закату, но мы явственно ощутили горячее дыхание пустыни.
Долго не рассусоливая, семейство рептоидов переступило на раскалённый песок с той стороны. Помогай ещё раз приветственно взмахнул нам своей зелёной рукой. В самый последний миг я успел заметить, как оба Помогаева отпрыска с визгом оттолкнулись от песка и, кувыркаясь через головы, как по команде, взмыли в вечернее небо!
И проход схлопнулся. В гостиной остался лишь кислый запах оранжевой планеты.
— Ах-ре-не-е-еть! — протянул поражённый Вовка.
— А ты говоришь: "мочилово"!
04. Отклонение от нормы
— Чем это у нас так воняет? — раздался над нашими головами недовольный Настин голос.
"Вот блин! — с досадой поморщился я. — Упустил процесс из-под контроля. Надо было бы ещё сонных пилюль подбросить. Ну да ладно, успеется..."
Санька понимающе посмотрел на меня и едва заметно усмехнулся.
— Помогай пукнул! — схохмил Пашка, спешно приходя на выручку.
— Помогай? — фыркнула Настя. — Что-то я в упор не вижу здесь никакого Помогая.
— Дык он это... того! — улятел! Но непременно обещал вернуться! Как только, так сразу.
— Трепло ты, Паша, — вздохнула Настя, осторожно спускаясь по ступенькам.
И тут она узрела в наших рядах новое лицо. Собственно, для неё оно и не было новым, исходя из её рассказов о периоде, так сказать, наблюдений за мной. Ещё до нашего знакомства.
Но Вовка-то видел её в первый раз. И глазки его моментально стали масляными. Что ж тут поделаешь? Ну неравнодушен он к женской красоте! Понять тоже можно. А домашний халатик, в котором Настя спустилась к нам, отнюдь не портил той красоты. Скорее, даже подчёркивал.
— Вот, познакомьтесь, — скованно расшаркался я. — Это моя Настя. А это Володя.
— Знаем, знаем, — изобразила та приветливую улыбку, подходя к нему и подавая руку. — Наслышаны уж!
Тот удивился:
— Когда это вы успели?
Настя загадочно изогнула бровь и сопроводила это коротким смешком, а я отмахнулся:
— Рассказывал. Как мы с тобой жгли.
Прозвучало это довольно двусмысленно и Пашка глумливо и сдавленно хехекнул. Настя строго посмотрела на него, потом на меня:
— Ну, так что вы тут опять химичите? — И помахала возле лица рукой: — Фу! Ну и запашок!
— Щас всё выветрится, — сказал я, включая кондиционеры под потолком.
А Санька меланхолично продекламировал:
— "...И дым Отечества нам сладок и приятен,,,"
— Это чьё ж Отечество так смердит? — отозвалась Настя, подходя к столу и с неприязненным видом оглядывая его "сервировку".
— Наш Помогай себе новую родину нашёл. Демонстрировал нам её просторы, перед тем, как туда переселиться. Вот там и преобладают подобные ароматы .
— Не поняла, — повернулась она ко мне. — Помогай что? Правда ушёл от нас?
Я молча кивнул.
— Вот паразит! Хотя бы попрощался... Глашка! — крикнула она вдруг. — Ставь на стол! Гостей полон дом, а из угощений — одни объедки!
Издалека послышалось: "Иду-иду!"
— А ты-то куда смотришь? — упрекнула она меня. — Стоит мне только чуть расслабиться!..
— Не волнуйтесь, — добродушно хехекнул Вовка. — Мы вовсе не голодны.
— Как же! — фыркнула Настя. — Больше, чем уверена, он опять вас байками кормил!
— Скорее, это мы — его. А он отбивался.
— Ну-ну! Так я и поверила! Сказочник ещё тот!
И она, походя, легко потрепала меня по загривку. Это надо было расценивать так, что она не сердится на меня? По сути, генератор и на неё должен действовать. Но как-то оно мало заметно. Я рассчитывал на значительно больший эффект... Надо будет мощи добавить...
А Вовку ожидало очередное потрясение. Дверь, ведущая на кухню, распахнулась и в гостиную, толкая перед собой столик на колёсиках, медленно вошла Глашка.
Предвкушая очередной спектакль, Пашка с Санькой многозначительно переглянулись. Но я опять был вынужден признать: Вовкина выдержка оказалась достойной похвалы. На его лице, как пишут в романах, не дрогнул ни один мускул. С добродушно-расслабленным видом он стал молча разглядывать Глашку, наблюдая, как она деловито помогает Насте расставлять посуду, одновременно уничтожая в своём чреве остатки предыдущей трапезы.
— Прошу к столу, гости дорогие! — с усмешкой молвила Настя, оглядывая нашу компанию. — Уж не обессудьте! Чем богаты!
— Прибедняетесь! — хехекнул Вовка, с опаской загружая себя на ненадёжный с виду ажурный стул. — Как оно? Выдержит? Или как?
— Увидьшшш! — за меня ответил Пашка, с удовольствием присоединяясь к трапезе.
— Тогда уж поздно будет...
Едва Глашка удалилась, тихо повизгивая сервомоторами, Санька подмигнул мне и нарочито равнодушным голосом спросил у Насти:
— А как там уважаемый Виктор Владимирович поживает?
Та ответила в той же манере:
— Спит "уважаемый". Наелся до отвала. Мне тоже не помешает.
Вовка перестал жевать:
— Виктор Владимирович? Это кто?
— Наследник, — пояснил Санька. — Недавно обзавелись.
Тот аж поперхнулся:
— Ну ни фига себе! А что ж ты молчал-то?! — Этот вопрос он задал уже мне.
— Да как-то к слову не пришлось...
— Хе-ге! Ну, даёт! Про планиды разные там, про катастрофы — "пришлось", а про сына — язык в задницу! Вова! Нельзя же так!
Настя едко заметила:
— Вот так он всегда. На всякую ерунду время есть, а сыну минутку уделить...
— Ёшкин кот! — подскочил Вовка. — Так это ж дело непременно отметить надо! Непорядок! Дискуссии тут разводим! Да насухую!
Он подошёл к креслу, на котором сидел до этого, и выудил из-под него тот самый "загадочный" пакет.
— Отмечали мы уже... — слабо вякнул я.
Но услышан я не был.
— Я как знал! — Вовка торжествующе выпростал из пакета вычурную бутыль. — Вот! — бухнул он на свободное место на столе. — И вот! — на свет Божий появилась ещё одна сосудина, как две капли похожая на первую.
— Вообще-то, кто кого угощать должон? — съехидничал Пашка, глаза которого моментально повеселели.
— А! Не стоит мелочиться! — Вовка начал шустро разливать содержимое. — Будем считать, что это — от меня подарок!
Я вздохнул и тихо пробормотал:
— Вот поэтому я и не сказал...
Но, похоже, что никто меня так и не услышал.
* * *
**
С непередаваемым чувством зря потерянного времени я сидел в компании друзей и тоскливо ждал окончания неожиданно организовавшегося праздника. Всем, кроме меня, было весело. Настя, правда, приобщаться не стала к Вовкиным "подаркам", сославшись на своё особое положение кормящей матери, но с удовольствием поддерживала пустопорожнюю застольную болтовню. Я тоже изображал хлебосольного хозяина, на ходу удваивая и утраивая выпивку и закуску, чем несказанно удивил нового члена нашей команды.
Всё это время Санька хитро поглядывал на меня, но что за этим скрывалось, я никак не мог уразуметь. Несколько раз я молча вскидывал бровями в его сторону, мол, чего тебе? Наконец, он отелился. Но начал издалека. И обратился не ко мне, а к Насте:
— Оказывается, обладание браслетом заключает в себе довольно неожиданные стороны.
— Кто б сомневался! — усмехнулась та в ответ, уголком салфетки вытирая губы.
— Вот, например, в Помогаевом потомстве это повлияло на наследственность.
Настя моментально напряглась:
— В каком смысле?
— Его детишки приобрели несвойственные их роду-племени качества.
— Какие-такие "несвойственные"? — Куда и подевалось Настино веселье! Она окаменела лицом и с неприязненным видом ждала продолжения.
— Да успокойся ты, — положил я ладонь на её руку. — Ничего страшного. Просто они теперь, оказывается, летать умеют.
— Летать?.. И к чему вы это мне рассказываете?
Санька пожал плечами:
— Просто, как интересный факт. А у вас? — продолжил он допытываться, вроде как и не замечая, что Настя вся ощетинилась иголками. — Никаких отклонений от нормы не наблюдается?
— Типун тебе на язык с твоими "отклонениями"! — Она нервно бросила на стол салфетку, резко встала и, ни слова не говоря, взбежала наверх.
Санька довольно посмотрел на меня: мол, как я её выкурил?
— По-моему, ты перестарался, — кисло заметил Пашка.
Я вздохнул:
— Не без этого, конечно... Но хоть под ногами не будет мешаться.
И в этот момент сверху раздался короткий сдавленный вскрик. Будто Настя попыталась закричать, но ей тут же заткнули рот.
Я рванулся по лестнице, на ходу опрокидывая стулья. Остальные последовали за мной.
Дверь в нашу комнату была распахнута. Настя стояла на пороге, испуганно выпучив глаза и зажав себе руками рот. Она неподвижно смотрела на что-то, что нам из коридора видно не было.
Я осторожно заглянул в комнату и тоже онемел. Моим глазам предстала странная картина. Витьки в кроватке не было. Он, все так же стянутый пелёнкой, парил под потолком и во сне блаженно улыбался. Руки его были свободно раскинуты в стороны. Будто космонавт в состоянии невесомости.
— Накаркал, — тихо просопел Пашка.
А Настя умоляюще прошептала:
— Господи! Поймай его! Ведь проснётся, испугается и разобьётся!
Не двигаясь с места, я мысленно обхватил малыша и осторожно подтянул к матери прямо в руки.
— Мой ма-аленький... — залопотала Настя, бережно обхватывая его и прижимая к себе. — Как же это тебя так... угораздило?
— Маму пошёл искать, — прошептал Санька, лукаво улыбаясь.
Настя присела с ребёнком на край кровати и замахала на нас рукой: идите, мол, отсюда, идите!
Мы потихоньку закрыли дверь и спустились вниз.
— Теперь она его никогда одного не оставит, — гнул Санька своё.
— А как это у тебя получилось?
— У меня?! — Санька посмотрел на Пашку, как на полоумного. — При чём здесь я? Это вон Вольдемар что-то в своих настройках попутал. А я всего лишь догадался. По примеру нашего зелёного друга. Он ведь тоже у нас — браслетоносец. И сдаётся мне, — он многообещающе прищурился, опять разглядывая нас через жидкость в стакане. — Это — не последнее чудо, которое нам явит сей отпрыск.
— От пророк! — раскинул Пашка руки в стороны, высоко поднимая плечи. — Всем пророкам пророк! Ну просто хватай и беги!
— А там посмотрим...
Вовка в изумлении покрутил головой:
— Весело вы тут живёте...
— Так нам, дуракам, и надо! — гыгыкнул Пашка.
А я только вздохнул, не зная, то ли радоваться, то ли печалиться новому открытию? Видимо, "пророк" не так уж и далёк от истины...
05. ''Доигрались...''
— Ну так что, господа хорошие? — приподнял Санька бровь. — Вернёмся к нашим баранам?
— Смотря кого ты имеешь в виду...
— А на эту должность у нас пока просматривается только два кандидата, — хрюкнул Пашка, кося на меня лукавым глазом. — Вернее, даже полтора.
— Меня, конечно, ты за пол-барана держишь? — хехекнул Вовка.
— Типа того. По причине, так сказать, малой заинтересованности в нашем проекте.
— С чего ты взял?
— Дык ведь на фэйсе же лица всё нарисовано! Вовчик вон с какой экспрессией отзывается на бабиковские завороты, а вашей светлости всё как бы и пофигу?
— Это пока его трамвай не переехал, — усмехнулся Другов. — Как только с наше потанцует, по другому запоёт.
— Бум ждать... — вздохнул Пашка, запуская клешню в одну из тарелок. — А пока...
— А пока есть предложение, — подхватил я, прекращая бестолковый трёп. — Давайте сочетать приятное с полезным: вы будете мне лапшу на уши наматывать, а я — делом заниматься. Хоть не так бурно буду реагировать, как ты говоришь, "на бабиковские завороты".
— И что же в данном раскладе есть "приятное"? — ехидно осведомился Пашка. — А что — "полезное"?
— Само собой — незаконченная работа!
— Приятное?
— Полезное.
— Ну-ну... Свербит?
— Дык ведь там люди ждут!..
— Там тоже люди! — ткнул он пальцем в потолок. — И тоже — ждут. Людь, — поправился он. — И, при том, людь нехилый!
Я только хмыкнул в ответ и развернул на пол-комнаты антарктическую панораму. Вовка с удивлением воззрился на экран, с опаской поджимая под себя ноги.
— Товарищ не понимает! — цыкнул раздосадованный Пашка. — Не поддаётся обработке. Ваш выход, сэр! — подтолкнул он "докладчика". — У меня уже все аргУменты иссякли!
— Так мы, по сути, ему ещё ничего не рассказали, — спокойно заметил Санька. — Чего ты кипятишься? Жди, пока клиент созреет.
— Ждём-с... — Пашка сел в кресло и смиренно сцепил пальцы на животе, всем своим видом выражая покорность. — На вас вся надежда и упование, сэр! Заводите свою шарманку!
* * *
**
Но Санька "шарманку заводить" не спешил: видимо, собирал извилины в кучу. А пока он вспоминал, на чём мы остановились, я стал активно подбирать полярные "хвосты". По сути дела, необработанным оставался один Антарктический полуостров, мощным ятаганом вытянувшийся к южной оконечности Американского континента. Но он-то как раз и оказался наиболее заселённой частью Антарктиды. Как выразился Пашка, "со всего свету хищники слетелись". Как мухи на мёд. Что за выгода в том была, догадаться несложно. Люди гибли за металл. Ну и за нефть. Что, в принципе, тоже металл. В смысле — чёрное золото.
